Вернись за мной

Глава 39

Коннор.

Я держу Элли за руку, пока мы сидим в зале суда. Слушание закончено, мы ждем приговора. Нейт проделал исключительную работу, изобразив Кевина как жестокого мужчину, который издевался над своей женой и угрожал Хэдли.

Было невероятно тяжело слушать, как Элли рассказывала о том, когда он ее бил, как он ее использовал и эмоционально унижал. Мне понадобилась вся выдержка мира, чтобы я не задушил его самостоятельно.

Конечно, было еще тяжелее слышать, как его адвокат изображает Элли как проститутку, у которой был роман со мной, хотя это и близко неправда. То, что Хэдли оказалась моей дочерью, мало чем помогло нашему делу.

Однако мы все говорили правду, и, к счастью, Нейт смог заставить Хэдли поговорить с судьей в отдельной комнате вместо того, чтобы подвергать ее настоящему суду.

— Ты готова? — спрашивает Нейт со своего места.

Элли делает все, чтобы улыбнуться.

— Я… не уверена, но несмотря ни на что, у нас будет запрет на приближение, не так ли?

— Да, постоянный ограничительный ордер уже выдан для тебя и Хэдли.

Она смотрит на меня, и я успокаивающе улыбаюсь ей. Это ее не утешает, знаю это, но я никогда не позволю, чтобы этот ордер выписали и в отношении меня. Если он захочет приблизиться, я буду рад разбить ему лицо. Хотя его дом уже продается, поэтому сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим его снова.

Суд отнимал у нас много сил. Мы были напряжены, но дома я делал все возможное, чтобы облегчить ее волнение. Я ненавижу видеть ее нервной и неуверенной, ненавидел видеть, что Кевин все еще продолжает причинять ей боль, даже будучи взаперти.

Губы Нейта складываются в тонкую линию.

— Мне бы хотелось хоть немного лучше знать, к какой позиции склонилось жюри присяжных, но кажется, что мы проделали лучшую работу, представив наше дело.

Элли кивает.

— Ты отлично справился, Нейт. Спасибо тебе.

— Если бы я знал раньше, что у вас происходит, Элли. Я бы что-то сделал.

Он сказал это несколько недель назад, когда Элли по-настоящему копалась с ним в своем прошлом. Ужас в его глазах от того, как долго это продолжалось, был очевидным. Она рассказала о временах, когда они были вместе, о синяках, которые прятала, и о том, насколько простые объятия могли заставить ее почти потерять сознание. Я думал, что Нейт сойдет с ума, когда узнает, что Элли и Кевин отменили ужин с ним потому, что у нее был синяк.

Я гордился ею за то, что она больше не защищала его.

После этого Элли была холодной и отстраненной, будто замкнулась в себе, но это было ничто по сравнению с тем, какой она была в дни, предшествовавшие суду. Она не могла ни есть, ни спать, а если ей удавалось закрыть глаза на несколько часов, ей снились кошмары, от которых она кричала во сне.

Только когда Хэдли расплакалась, Элли признала, что это проблема.

Сидни направила ее к консультанту, и это очень помогло. Она призвала меня тоже уйти, разобраться со своим прошлым, но прямо сейчас… Я не хочу. Я счастлив впервые в жизни и не готов выкапывать то, что похоронил.

Я рад, что она получает помощь, потому что это позволило ей сидеть здесь, быть сильной, твердой и бесстрашной. Это то еще зрелище.

Элли оглядывается.

— Где Сидни?

Она подписывает документы, которых я ждал, и надеюсь, принесет мне акт, но я этого не говорю. Я планирую сделать Элли сюрприз сегодня вечером.

— Понятия не имею.

Я ненавижу ей врать, но это скорее выдумка из-за подарка. Конечно, она поймет.

— Я думала, что она будет здесь хотя бы для этого.

— Уверен, что она придет.

А потом, Сидни проходит через дверь зала суда. Её лицо сдержанно, когда она приближается. Она выглядит как уважаемый адвокат и совсем не похожа на девушку, которая гонялась за Шоном вокруг озера со змеями, потому что он их боялся — до сих пор боится.

Тогда я думаю о том, какими для нее будут следующие семь, или около того, месяцев. Деклан возвращается примерно через месяц, и Сидни фактически требовала, чтобы мы не говорили и не упоминали об этом.

— Эй, извините, меня задержали в офисе.

— Не беспокойтесь. — Элли пытается быть оптимистичной, но у нее это получается немного плохо, поскольку Кевин пялится на нее.

Я хочу снести ему голову. Вместо этого я улыбаюсь, потому что в конце концов я выиграл. У меня есть дочь и Элли, и если все пойдет хорошо, его посадят в тюрьму.

Через несколько секунд входит судья, и мы все встаем. Он садится на свое место, и все ждут.

— Присяжные вынесли вердикт?

Элли так крепко сжимает мою руку, что я думаю, не ломает ли она кости, но я позволяю ей держаться за меня.

— Да, вынесли. Я держусь сдержанно, зная, что все, что случится, несомненно повлияет на нашу семью. Элли сказала мне, что если его выпустят, она собирается упаковать сумку, мы возьмем Хэдли и уедем. С другой стороны, я хотел бы остаться и стоять на своем.

Однако эти две девушки — мой мир. Если они захотят покинуть этот город, мы это сделаем. Конечно, я договорился с братьями о покупке огромного участка фермы моей семьи, но я всегда могу продать ее обратно своим братьям — надеюсь.

Судья читает бумажку и возвращает ее судебному исполнителю.

— Каково ваше решение?

Старшина присяжных встает и смотрит на судью.

— Мы, присяжные, признаем подсудимого Кевина Уолкотта — виновным.

И тогда Элли расслабилась и вздохнула от облегчения.

Он больше никогда не сможет причинить ей боль.

_____________

— Что ты думаешь, папа? — спрашивает Хэдли, держа в руках рисунок четырехэтажного дома со шпилем и воротами вокруг него. Я не уверен, кто, черт возьми, по ее мнению там живет, но это красиво.

— Он немного маленький.

Она сияет.

— Я знаю, он должен быть больше! Мы могли бы завести лошадей, свиней, коз и кур. — Дочь указывает на другую большую постройку, которую я считаю хлевом.

— Я думал о чем-то подобном. — Показываю ей свой рисунок. Гораздо более простой, скромный домик с крыльцом, очень похожий на этот.

— Он скучный.

— Скучный?

Хэдли пожимает плечами.

— Мы должны жить во дворце.

— Потому что ты принцесса?

— Точно!

О, Господи, я в такой беде.

— Ну что ж, принцесса Хэдли, нам придется пойти на компромисс.

Каждый день мы с Хэдли рисовали разные дома. Она не знает, почему, и не зря. Эта крошка хуже всех на свете держит секреты.

Она любит знать вещи и не может дождаться, чтобы рассказать их всем, кто будет слушать.

Поэтому я просто придумал вот это. У меня есть семь рисунков от Хэдли и семь от меня.

— Что вы двое делаете? — спрашивает Элли с порога.

Ее волосы спадают ей на плечи, едва касаясь вершины идеальной груди, а мягкие губы приподняты в улыбке. В принципе, она не что иное, идеал.

— Мы рисуем дома!

Худшая в мире хранительница секретов.

— Дома? Для чего?

Я не так хотел рассказать ей свой грандиозный план, но узнал, что на самом деле жизнь все-равно идет не так, как мы планируем. Жизнь с Элли и Хэдли изменилась, но все это привело меня к этому моменту.

Я хочу сделать предложение, и если бы хотя бы на секунду подумал, что она готова, я бы женился на ней завтра. Хотя не имеет большого значения готова она или нет.

Я хочу иметь дом, который полностью принадлежит нам и свободен от призраков плохих воспоминаний.

Я хотел бы разрушить этот, но это будет дело моих братьев, а не мое.

Встаю с пола, где мы с Хэдли раскрашивали, и хватаю листы.

— Какой тебе нравится? Я думаю, что мой лучше, но Хэдли нравится этот.

Элли берет их и, кажется, тщательно обдумывает каждый.

— Понятно.

— Тебе нравится мой, правда, мамочка?

— Хммм. — Элли задумчиво мурлычет, когда переходит к следующему.

— Мой лучше папиного!

— Эй! — Я игриво ворчу на дочь, — Я считаю, что хорошо все нарисовал.

Она кивает, а потом гладит меня по спине.

— Ты справился, как для взрослого.

— Спасибо. А я думал, что я твой любимчик.

Она хихикает.

— Это правда! Но я выиграю!

Я беру ее на руки и целую в щеки.

— Ни в коем случае, малышка. Я собираюсь выиграть.

Элли прочищает горло.

— Я приняла свое решение.

— Поставь меня, папа. — Хэдли виляет ногами, смеясь.

— Да, мы должны быть очень официальными.

Она имитирует меня, когда я стою в стойке, будто Элли — мой командир, а я выполняю приказы.

— Вольно, солдаты. — Элли отдает честь, и я стону.

— Мы не солдаты, мы на флоте.

— Хорошо, как угодно, моряки, люди, которые не умеют рисовать. — Она подмигивает, и мы с Хэдли бледнеем от притворного возмущения. — Я решила, какой дом мой любимый.

Она поднимает рисунок Хэдли.

— Я знала это! Ты должен мне мороженое!

Я не помню, чтобы делал такую ставку.

— Когда я это сказал?

— Ты этого не делал, — сообщает мне Хэдли, — думаю, я должна получить порцию, поскольку я победитель.

Думаю, мы собираемся выиграть еще что-то.

— У меня есть другая идея… — Я подхожу к своему пиджаку и вытаскиваю бумаги, спрятанные во внутреннем кармане. — А что, если бы мы сделали что-то другое ради приза? Что-то, что мы все можем пожелать?

Внимание Хэдли привлечено, как и внимание Элли.

— Что ты задумал, Эрроувуд?

Я улыбаюсь, подходя к Элли.

— Я думаю, что у этой семьи есть один большой недостаток.

— Какой? — У нас нет собственного дома.

Элли качает головой, сжав губы.

— Мы сейчас живем в нем.

— Да, но мой брат скоро приедет, и это заставило меня подумать, что мы должны иметь жилье только для нас троих. Несколько месяцев назад я обратился к Деклану по этому поводу, — я протягиваю ей документы.

— Что ты сделал?

— Просто открой.

Девушка делает это медленно, и ее глаза широко открываются, когда она читает соглашение.

— Ты покупаешь землю?

— Я покупаю нам землю. Мои братья согласились продать мне часть фермы Эрроувуд, и я хотел бы, чтобы мы построили на ней дом.

Хорошая часть заключается в том, что мы можем начать строить еще до того, как ферму продадут. Мы можем остаться здесь, пока его строят, но все готово к работе, если вы не против.

Хэдли пищит, держась за мою руку.

— Давайте заведем коз!

Эта девочка любит животных.

— Посмотрим, что мама скажет нам насчет дома.

Элли смотрит на бумаги, тратя минуту на то, чтобы рассмотреть эскиз дома, который я спроектировал.

— Это тот, что я нарисовал. Я думал, что, несмотря на то, что он не имеет ни шпиля, ни ворот, дом был бы замечательным для нас.

— Коннор….

— В нем четыре спальни, веранда идет вокруг дома, и есть офис, где можно работать, когда нужно. Я думал, мы могли бы поставить….

Элли хватается за мое лицо, прижимая свои губы к моим, и заставляет меня замолчать.

— Фуу, — жалуется Хэдли, и мы оба улыбаемся друг другу в губы.

— Что ты думаешь?

— Я думаю, что я люблю тебя, и это идеально.

Я наклоняюсь и беру Хэдли на руки, а затем обнимаю Элли.

— Вот что идеально.

Элли целует каждого из нас.

— Что ты думаешь, Хэдли?

Она хватает нас за шею и притягивает к себе.

— Я люблю нашу семью.

— Я тоже, малышка.

— Я тоже.

Всё, что я держу в руках — это всё, что мне нужно.