Вернись за мной

Глава 5

Элли

— Я голоден, — сказал Кевин с дивана, — Приготовь мне что-нибудь.

Я закрыла глаза, заставляя себя не ругаться в ответ. От этого становится только хуже. Мне нужно ждать, быть умной и держать его в самом спокойном состоянии.

— Конечно. Есть ли что-то особенное, чего ты хочешь?

Он пристально посмотрел на меня. Его гнев уже начал расти.

— Еду, Элли. Я хочу есть.

У меня пересохло в горле. Я встала, заставляя себя улыбнуться, что, надеюсь, успокоит его. Зайдя на кухню, я увидела за столом Хэдли, которая работает над домашним заданием.

— Привет, милая.

— Привет, мам.

Я присела возле нее, откидывая ее каштановые волосы, такого же цвета, как и мои, назад.

— Я хочу, чтобы ты пошла поиграть на улице или осталась в своей комнате, хорошо?

Ее зеленые глаза оценили меня, взвешивая то, о чем семилетний ребенок никогда не должен думать.

— Папа снова злой?

Я кивнула.

— Да, поэтому я хочу, чтобы ты держалась подальше от его поля зрения, хорошо?

На ее лице промелькнуло разочарование, и я почувствовала его душой. Я подвожу ее. Я подвожу свою дочь во всех отношениях.

Если бы мои мама и папа были живы и увидели меня, они бы плакали. Я не та девушка, какой меня воспитали, но я стараюсь изо всех сил.

— Хорошо, мама. Я не буду его беспокоить.

Когда я стала этой женщиной?

Когда решила, что это нормально, чтобы мужчина относился ко мне так? Это было тогда, когда я вышла за него замуж, надеясь, что смогу полюбить его настолько, чтобы изменить его? Потому что моих родителей убили за неделю до свадьбы, и я отчаянно нуждалась в безопасности? Или потому, что я узнала, что беременна через месяц после нашей свадьбы? Это мое наказание за то, что я годами врала о Хэдли, подозревая, что она не дочь Кевина?

Волна вины настолько сильна, что я боюсь утонуть в ней.

До того, как Коннор появился на той неделе, это было легким решением. Я была замужем за Кевином. Я хотела, чтобы Хэдли была нашим ребенком, потому что какой-то частичкой сердца я любила его и верила, что так Бог простит меня за измену. Я думала, что если у нас будет ребенок, то все будет хорошо. Он изменится из-за этой прекрасной жизни, которая росла во мне.

И некоторое время он был хорошим. Казалось, будто парень, с которым я начала встречаться в колледже, вернулся.

Он был добрее, внимательнее, и у меня было столько надежды, что мне было трудно дышать. Но из черной кошки белой не сделаешь.

Мужчина, проблеск которого я видела только в начале отношений, перестал прятать свой характер много лет назад, поэтому мне нужно быть достаточно сильной, чтобы сбежать.

Хэдли собрала свои вещи, а затем направилась к задней двери.

— Могу я проверить, дома ли Коннор?

Я не могу больше терпеть.

— Нет, милая. Коннор уже взрослый и, вероятно, занят.

— Он сказал, что я могу пойти в домик на дереве, когда захочу.

Не знаю, о каком домике на дереве дочь говорит, но, кажется, она очень взволнована этим.

— Хэдли, ты поранила руку неделю назад, ты не можешь так лазить по деревьям.

— Мне уже не больно, и я не буду на него лезть.

Я ей не верю, но в то же время не могу продолжать с ней спорить, иначе Кевин разозлится.

Блядь.

— Хорошо, и где этот домик на дереве?

Она улыбнулась.

— На его земле.

Кажется, я сама об этом спросила. Она слишком умна для ее собственного блага. Я присмотрелась поближе к своей девочке. Ее глаза такого же цвета, как и его. Я всегда думала, что у нее лицо Кевина и что ее глаза, наверное, похожи на кого-то из моей или его семьи. Но когда я увидела этого человека, увидела его глаза, вселенная будто напомнила мне то, в чем я была не уверена. Хэдли может быть дочерью Коннора.

Девочка прижала руки к моим щекам.

— Мне нравится Коннор. Он сильный и нес меня. Кроме того, он не кричал, когда нашел меня, а я думала что он будет ругаться.

Нет, он не кричал, как сделал бы ее отец.

— Хэдли, как ты поранила руку? Расскажи мне все, милая. У тебя не будет проблем, пока ты говоришь правду.

Она отвела взгляд, глубокий вздох сорвался с ее губ.

— Я упала. Я не должна была быть у сарая. Я сказала папе, что не буду лезть на чердак, но хотела посмотреть, что делают коровы.

Поднялась туда, и когда услышала папу, я знала, что буду иметь большие проблемы, а я не хотела снова слить его. Так что я выскочила оттуда, но упала на руку и побежала. Я знала, что он будет сердиться. Он всегда злится.

Я едва сдержала слезы и слегка улыбнулась ей.

— Простите.

— Все в порядке. Я знаю, что он устал.

И мудак. И эгоист. И урод. И злой на весь мир. И срывает все это на мне.

Вместо того, чтобы спросить что чувствует моя единственная подружка, которая никогда не должна была бы слышать домашних ссор, я качаю головой.

— Почему бы тебе не выбежать во двор? Она встала из-за стола и выскользнула на улицу, направляясь к дереву.

Девочка обожает сидеть под ветвями дуба, в тени, пока вокруг нее переливаются маленькие лучики света. Она выглядит там такой спокойной, будто уродливые стороны этого мира еще не запятнали ее детство. Видит Бог, что я пыталась дать ей любовь и спокойную жизнь, но когда дело доходит до Кевина, это удается лишь тогда, когда он считает, что мы это заслужили.

Интересно, как бы все было, если бы я не утонула в горе. Нашла бы я кого-то другого? Может быть, я бы не вышла замуж за Кевина?

Жили бы мы с Хэдли на другой ферме, с другим мужчиной, который носил бы ее на руках, когда она напугана?

Нет, я не могу этого сделать. Я не могу идти дорогой, которая мне не открыта.

Я качаю головой и сосредотачиваюсь на том, чтобы приготовить еду для Кевина, чтобы моя реальность снова не стала кошмаром.

Тщательно убеждаюсь, добавляю ли я правильные вещи, и не кладу слишком много майонеза. Однажды это его разозлило.

— Элли! — крикнул Кевин.

Я закрыла глаза, молясь, чтобы все сделать правильно, а потом схватила бутерброд, чипсы и маринованный огурец, нарезанный на четвертинки, прежде чем вернуться в гостиную. — Вот, дорогой, — говорю я с мягкой легкостью в голосе. Я поняла, что чем слаще я обращаюсь к нему, тем меньше яда он выплевывает в ответ. — Если ты хочешь что-то другое….

— Это подойдет.

Внутри я тяжело вздыхаю, а потом сажусь рядом с ним. Возможно, сегодня будет неплохо, и мы проведем время, как и в большинство дней. Кевин не всегда злой, и поначалу это сбивало меня с толку.

Все началось постепенно, и я думала, все ли это себе не придумываю.

Его гнев похож на снежный ком: набирает силу и увеличивается в размерах, и чем дольше катится, тем становится настолько большим, что сносит всех на своем пути. Прежде всего — меня.

Вот такие дни самые страшные. Когда я не уверена, сегодня со мной мужчина, которого я когда-то хотела, или мужчина, который убил все мои мечты.

Мне разговаривать? Мне ждать? Я хожу по лезвию ножа, боясь выбрать один из вариантов.

Кевин откусывает, и я цепенею, надеясь, что сделала все правильно.

— Я видела, что ты отремонтировал дверь в сарае.

Он что-то пробормотал.

— Выглядят замечательно.

— Мне понадобились часы, чтобы правильно повесить их. Мой дядя был идиотом, у которого руки из жопы росли. Он использовал неправильные петли, поэтому я удивлен, что дверь не упала раньше.

Его дядя и тетя были замечательными людьми, от которых он унаследовал ферму после их смерти. Без них у нас было бы даже меньше, чем сейчас. Хотя это было не то, чего я когда-то хотела. У меня были мечты. У них я жила в северной части штата Нью-Йорк и работала на винограднике. Вот почему я посещала Пенсильванию. Но потом все изменилось.

Моих родителей убили примерно тогда, когда Кевин унаследовал землю и я оказалась здесь.

Я благодарна за ферму, она дает нам доход и стабильность. Не говоря уже о том, что на ней не висит никаких кредитов, поэтому мы не унаследовали никаких долгов. Конечно, я не вижу ни копейки из того, что мы зарабатываем, потому что Кевин просто не позволяет мне совать нос в дела.

Я не знаю, насколько мы богаты или бедны. Это еще один способ для него контролировать меня.

Но сейчас у меня есть собственный доход.

Кевин даже не подозревает, что мне платят как штатному учителю.

Он считает, что я волонтер, и мне нужно, чтобы так оставалось и в дальнейшем. Примерно полгода назад я открыла банковский счет на имя Хэдли.

— Однако я рада, что ты все исправил. Уверена, что это поможет сохранить оборудование.

Кевин кивает.

— Особенно теперь, когда старый Эрроувуд сдох. Я слышал, что его мудацкие сыновья вернулись. Это все, о чем говорят рабочие. Как будто я плачу им за то, чтобы они целый день сплетничали, как те девки.

— Я уверена, что это разочаровывает. Мужчина бросил бутерброд на тарелку и осушил стакан, сидя рядом. Затем он повернулся в мою сторону, его глаза впились в меня, и я увидела, что это не сработало.

— Ты издеваешься надо мной?

— Кевин, остановись. Ты ищешь то, чего нет.

Его челюсть сжалась.

— Я устал от того, что меня все осуждают.

— Я не осуждаю тебя, я делаю тебе комплимент. Есть разница. Я не хочу сегодня ссориться, поэтому, пожалуйста, давай не будем.

Я никогда не была так благодарна, что Хэдли на улице. Если ситуация обострится, по крайней мере, она этого не увидит.

Дело в том, что Кевин всегда следит за тем, куда бьет, не оставляя следов там, где их увидят люди. А следы всегда есть, даже если их не видно снаружи.

Он делает ошибки только тогда, когда слишком пьян, чтобы волноваться о таких вещах, но на этот раз это не так.

Глаза Кевина закрываются, и я снова начинаю говорить.

— Я была доброй и знаю, что ты мне не веришь, но это правда. Ты мой муж, и мне позволено говорить тебе приятные вещи. Ты много работаешь, обеспечиваешь эту семью.

— Я недостаточно хорош для тебя, Элли.

Мы оба знаем, что это правда. — Не говори так. Это я недостаточно хорошая, — вру я. Потому что я хороший человек.

Его веки поднимаются, и под всем этим я вижу грустного и напуганного мужчину.

Это то, что раньше доставалось мне. Он всегда извинялся, был таким униженным, что я ему прощала. Я ничего не понимала, но улыбалась и позволяла ему вести себя со мной ужасно. Кевин — мой муж, он должен был быть моим защитником, моим миром, и я хотела этого больше всего на свете.

Я была настолько наивной, полной надежды и так сильно нуждалась в любви, что приняла даже эту ее извращенную форму.

— Не оставляй меня, детка.

Я захлебнулась всеми слова, которые хочу сказать, гневом, который живет во мне, и просто начала действовать. Не для моей собственной безопасности, а ради маленькой девочки на улице, которая услышит все сквозь сверхтонкие стены, если его голос поднимется хоть на тон.

Мои руки поднялись, я обхватила его щеки, и посмотрела в глаза человека, которого боюсь и ненавижу.

— Никогда.

— Хорошо, потому что я умру, Эллс. Умру, если ты уйдешь и заберешь с собой мою девочку. Я был бы никем без тебя. Я ничто без тебя. Знаю, что я облажался, но это потому, что я тебя очень сильно люблю. Если бы ты не была такой идеальной, я бы так не старался. Боже, ты мой мир.

Его лоб опустился к моему, запах водки наполнил мой нос, когда он выдохнул, и я поблагодарила Бога, что сегодня вечером Кевин грустный и сердобольный, а не ненавистный и яростный.

Я люблю свой класс. Это мое счастливое место. В этом месяце я украсила комнату всеми атрибутами Шекспира. Цитаты, фотографии, фальшивый кинжал, бутылка с водой и другие предметы, которые я пыталась достать, чтобы заинтересовать детей. В этом классе замечательные дети, главным образом потому, что учительница, которую я заменила, была ужасной женщиной. Не думаю, что она любила свою работу, детей, школу, себя, ей все было не так. И поэтому я получила преимущество.

Я сидела за своим столом и просматривала пьесу, которую мы собираемся изучать, когда услышала стук.

— Привет, Элли, ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказала миссис Саймондс, директор школы, стоя у двери.

— Спасибо. Я в восторге от нового материала, который мы начинаем изучать сегодня.

Я хочу, чтобы обучение проходило в хорошей обстановке. Прошлая неделя была спокойной, а спокойствие мне нужно. Кевин очень усердно работал, потому что у него улучшились дела, и он этим был доволен, поэтому дома было тихо.

Хэдли больше не падала, ее рука заживала хорошо, и каждый синяк на моем теле исчез, а новые не появлялись.

Не говоря уже о том, что мой банковский счет немного увеличился благодаря сегодняшнему депозиту, а это значит, что я гораздо ближе к тому, чтобы стать свободной.

Есть повод улыбнуться и чувствовать себя прекрасно.

— Что вы сегодня изучаете? — "Ромео и Джульетту", — сказала я с улыбкой. Это одно из моих любимых произведений литературы. В некотором смысле я считаю, что любая любовь является судьбоносной. Существует барьер, который каждый человек должен преодолеть, чтобы поделиться своим сердцем или хотя бы жизнью с другим человеком. Как бы я ни хотела иметь свое — жили они долго и счастливо, — это не всегда возможно.

— Ах, великий Шекспир. Я всегда была больше девушкой Бронте или Остин.

Я улыбнулась.

— Я тоже их люблю, но этому, безусловно, интересно учить.

— Согласна.

Миссис Саймондс — отличный директор. Она справедлива, имеет подход к детям и имеет твердую руку. Я также думаю, что она отчасти ведьма или волшебница, поскольку, кажется, у нее повсюду есть глаза. Ничто не проходит мимо нее, и хотя дети, кажется, думают, что им удастся показаться, но так не бывает никогда.

Все мы слышим и наблюдаем, делимся информацией и вмешиваемся, когда это необходимо.

— Так как ты здесь устроилась?

— Мне нравится этот класс. Дети замечательные и, похоже, с удовольствием учатся.

Она кивнула.

— Рад слышать. Знаю, что отъезд миссис Уильямс был несколько внезапным, но она была для нас ценностью. Конечно, ее отношение было несколько грубым, и она была настойчивой, когда речь шла о грамматике, требовала от своих учеников многого, но мы очень близки. Миссис Уильямс, по мнению всех, была затычкой в заднице.

— Она точно произвела впечатление.

— Как ты ладишь с другими учителями?

Я не понимаю, к чему этот вопрос. Паранойя начинает нарастать, и я нерешительно улыбаюсь.

— Они действительно хорошие люди.

Она с интересом посмотрела на меня.

— Правда? Я заметила, что ты, кажется, не ешь с ними во время своего обеда, что-то случилось?

Значит, она наблюдает за своими сотрудниками.

— Нет, нет, ничего такого. Всё отлично.

Кроме того, что я изолировалась, чтобы люди не увидели что-то и не сплетничали. Это маленький город. Уже достаточно плохо, что у меня сотня учеников, от которых я должна скрывать свою жизнь, поэтому мне не нужно добавлять к этой смеси взрослых, которые гораздо более проницательны.

Очень помогает то, что Кевин не совсем любимый член сообщества. Черт возьми, он даже не является его частью. Он остается на нашей земле, никогда не ходит ни на собрания, ни на ярмарки. Он не ходит по магазинам, у него был только один друг, Нейт, но они больше не общаются. Он считает, что так лучше и хочет держать меня как можно ближе к такой жизни. Она подошла ближе, ее улыбка стала теплой, и женщина на мгновение напомнила мне мою маму. Кажется, что это то, что она чувствует к своим учителям и ученикам. Такая себе вторая мать, которая хочет защитить тех, кого любит.

— Я знаю, что большинство из них собираются вместе и работают над планами, и я не знаю, есть ли причина, почему ты не принимаешь в этом участие..

— У меня просто такой график. Когда я заканчиваю здесь, я хватаю Хэдли, и мы возвращаемся помогать на ферме.

Миссис Саймондс внимательно следила за мной, учитывая не только мои слова, но и язык моего тела.

— Я понимаю, у нас тоже есть ферма, но ты здесь уже несколько месяцев, и я хочу быть уверена, что ты останешься.

— Я действительно собираюсь осесть.

Она села на стул рядом со мной. Ее рука протянула ко мне теплый жест.

— Ты знаешь, я всегда здесь, чтобы выслушать. Понимаю, что снова работать на полный рабочий день может казаться серьезным изменением. Кроме того, я знаю, что ты уже некоторое время живешь в Шугалоуф, но, кажется, у тебя не так много друзей. Если тебе понадобится лишнее ухо, я с удовольствием выслушаю.

Теперь я понимаю, почему люди рассказывают ей все на свете.

Впервые за долгое время я хочу излить свою душу. Мне хочется броситься к ней в объятия и плакать, но я не могу себе позволить иметь друзей. Есть лишь время и обязательства, которых у меня нет, но я не могу ей этого сказать.

Я подарила ей нежную улыбку. — Я счастлива здесь и чувствую себя комфортно.

— Ладно, хорошо. — Раздался звонок, который оповестил персонал о том, что ученики скоро забегут в класс. — Ну, это сигнал для меня.

Просто знай, если тебе что-то понадобится, Элли, я здесь. Мы семья, и для тебя всегда есть место за столом.

Хотелось плакать, но я этого не сделала.

— Спасибо, Сара.

— В любое время. Наслаждайтесь своей трагедией. — На мгновение мое сердце ускорилось, потому что я не поняла, что женщина имела в виду, а потом она сказала. — Ты знаешь… Я про пьесу.

— О! Фух. Да. Мы точно будем наслаждаться.

Когда она ушла, я вернулась и тяжело вздохнула, все время думая, верит ли кто-то в этом городе вообще моей лжи.

Раздел 6

Коннор

— Так ты возвращаешься в Шугарлоуф? — спросил Квинн, еще один морской котик, с которым я служил.

— Я возвращаюсь в ад.

Лиам засмеялся и поднял свое пиво.

— Я встречу тебя там, приятель. Черт, мы все там будем.

Сегодня я официально уволился из военно-морского флота и возвращаюсь отбывать свое шестимесячное заключение в Пенсиль-гребаную-Ванию. Прошло две недели после того, как я подписал документы об освобождении, и есть часть меня, которая очень хочет вернуться на ферму.

Часть меня, которая нашла то, чего, я думал, больше не увижу.

Квинн кивнул.

— Могло быть и хуже.

— Это как так? — спросил я.

— Ты мог бы влюбиться в девушку, которая не хочет иметь с тобой ничего общего.

В моей памяти вспыхнуло лицо Элли, потому что она точно не хочет иметь со мной ничего общего. Я даже не могу радоваться тому, что она там или что я наконец узнал, кто она такая. И то, что она замужем. Так что, да, хуже и быть не может.

Он продолжил. — Не то, чтобы я знаю, что это такое, поскольку сейчас я очень счастлив.

Лиам посмотрел на меня и хитро улыбнулся.

— О, я думаю, он влюблен в девушку, которая не хочет иметь с ним ничего общего. Как ее зовут, Эрроу? Энджел?

— Иди на хуй.

Глаза Куинна засияли.

— Правда? Почему я никогда не слышал о ней?

Потому что я позволял себе мечтать о ней только во сне.

Потому что знал, что если бы она была в пределах досягаемости, я бы мучился.

Потому что те два идиота любят использовать секреты, чтобы отпускать свои глупые шутки и не понимают, чем была для меня та ночь.

— Вы оба можете пососать мой член.

Несмотря на то, что эти двое сводят меня с ума, я буду скучать по этому. Братство, товарищество, которое строит только такая команда, как наша. Я бы умер за этих двоих и любого другого котика. Мы живем по кодексу, который напоминает мне о том, что похожий есть у нас с братьями.

— Это предложение меня не устраивает. А тебя, Куинн?

— Нет. Я очень доволен своей девушкой.

— Да. Сейчас. — Я закатываю глаза. Год назад Куинн не был таким бодрым, как сейчас. На самом деле, я не думаю, что когда-либо видел человека в таком состоянии. Я до сих пор не знаю, как он выдержал ад, через который прошел.

Я также не знаю, почему согласился с ними выпить. Мне некого винить в этом разговоре, кроме себя. Когда они сами по себе еще те плохиши, но если собрать их вместе, они станут проклятым цунами, которое уничтожает все на своем пути.

— И скажи нам, — раздался заговорщицкий голос Лиама, — ты собираешься ее найти?

— Будто я собираюсь что-то рассказывать вам, двум мудакам?

— Он уже рассказал, — проговорил Квинн Лиаму, не глядя на меня. — Видишь это лицо? Он нашел. Вероятно, он видел ее, когда возвращался домой. Может, это подруга из старших классов?

— Я предполагаю, что она была его первой, — добавил Лиам.

— Может быть. Ну, он выглядит жалко. Я оглядывался вокруг, и там не было ни одной очереди из девушек, которые хотели бы сбросить свои трусики ради него.

Лиам пожал плечами.

— Может, у него маленький сверчок? Вот и вся проблема.

— Это жалко. Ни одна девушка не хочет настолько сломанного мужчину.

— Я здесь! — рычу я на Куинна.

Они оба продолжили говорить так, будто я ничего не сказал.

Лиам посмотрел на меня, когда его голос наполнился насмешками.

— Может быть, это его отношение. Он немного враждебный. — Держу пари, что она унизила его, потому что, взгляни на него — он не так уж и хорош. — пожимает Квинн плечами.

— Кто хочет иметь дело со сварливым, уродливым и безработным бывшим морским котиком? Собирал весь букет.

Я разозлился.

— И кто только ладит с вами двумя? — сказал я себе под нос.

— Ну, в нашей жизни есть две замечательные женщины, — ответил Квинн. — Но, серьезно, ты видел ее?

— Да. Я также видел ее ребенка, и у нее есть муж.

Лиам засвистел.

— Ну, это точно все портит.

— Ничего себе.

— Ребенок симпатичный? — спросил Куинн.

— Да, она хорошенькая. Девочка поранилась и спряталась на моей ферме. Я нашел ее и принес домой. Я не знал, кто ее мама, пока не подошел к дому.

Вся эта ситуация с Хэдли до сих пор держит меня на грани. Я не знаю почему, но меня все еще волнует то, что она сказала в тот день. Дело в том, что я не уверен, потому ли это потому, что, черт возьми, ненавижу, что Элли вышла замуж, или мои инстинкты не ошибаются насчет ее травмы.

— Мой совет? Держись подальше. Не будь тем парнем.

— Я не планирую портить брак и семью, Лиам, но спасибо вам за такое доверие.

Он покачал головой.

— Не думаю, что кто-то вообще планирует такое. Я не считаю, что ты плохой парень, Коннор, но я думаю, что некоторые вещи просто случаются. Я уже видел, как границы пересекаются, и если эта женщина что-то для тебя значит, твое сердце будет говорить громче головы.

— Или член. Я закатил глаза. Они ведут себя так, будто я всю жизнь не жил за ограничениями. Я никогда не переходил такой границы.

Это сделало бы меня таким же говнюком как мой отец. Он был эгоистичным и делал то, что было лучшим для него, не заботясь о катастрофе, оставленной после него, ожидая, что другие за ним уберут. Я никогда не буду таким, как он.

— Спасибо за все эти непрошеные советы. Я очень ценю уверенность и доверие, которое вы выражаете.

— Не принимай это так близко к сердцу, — быстро сказал Лиам.

Куинн кивнул. — Мы просто понимаем, как ты себя чувствуешь. Мы оба по уши влюбились в женщин.

Господи. Они как куча старушек.

— Я ее не люблю. Я ее не знаю. Все, что я знаю, это то, что мы провели ночь миллион лет назад. Однажды… Зачем я вам это говорю?

Лиам смеется.

— Потому что, независимо от того, была ли это одна ночь, или всю жизнь, это что-то значит для тебя, и твоя задница это не отпустила.

Да, это что-то значит. Это значит, что мне нужно погрузиться с головой в ремонт дома и выйти оттуда с как можно меньшими потерями. Вот что это значит.

Я стою в этом заброшенном сарае, в единственном месте, где могу поймать сигнал. Я двигаюсь на один дюйм вправо, и теряю Деклана. Я вернулся сюда два дня назад, и уже ненавижу это место больше, чем когда-либо.

Конечно, дома тихо, и никто никому не угрожает, но такое ощущение, будто что-то здесь до сих пор прячется. После похорон, мы с братьями потратили пять дней на уборку, и Деклан был вынужден купить все новое дерьмо.

Я хотел, чтобы каждый кусок моего отца исчез. Мебель в спальне, на которой он валялся, диваны, кухонные плиты, все это исчезло.

Мы купили несколько новых приборов, поскольку старую стиральную машину нельзя было отремонтировать, поэтому купили и ее, а также новые кровати и мебель. Я совсем не чувствовал себя плохо из-за того, что трачу деньги Деклана.

Нам нужно два года, чтобы все прожили свое время в этой адской норе, так что это стоит каждого пенни.

Теперь мне нужно начать чинить все, чтобы мы смогли продать ферму.

— Дек? — Я повторяю его имя, ожидая, услышит ли он меня на этот раз.

— Я слышу тебя. Сколько денег тебе нужно?

— Мне нужно еще по крайней мере десять тысяч.

Я слышу вздох разочарования моего брата.

— И это только для первого сарая? Да.

— Не дешевле ли было бы его снести?

— Дек, я не могу пошевелиться ни на дюйм, иначе я потеряю тебя, поэтому скажу это быстро. Вы сказали мне потратить своих шесть месяцев на то, чтобы починить то, что принесет нам деньги. Новый сарай — хороший, который действительно поможет фермеру — обойдется нам примерно в шестьдесят тысяч. Итак, перечисли деньги, которые мне нужны, чтобы я починил старый, и позволь мне приступить к работе. Ты все-равно получишь все обратно, когда мы продадим дом.

Мой брат замолчал, и не знаю, услышал ли он мое легкое восклицание, или я потерял с ним связь, но я отключился. Когда обернулся, то едва не выскочил из кожи.

— Привет, Коннор!

— Господи! — крикнул я и схватился за грудь там, где бьется мое сердце. — Хэдли, я не знал, что ты здесь.

— Я очень тихая, когда хочу. — Ее улыбка широкая, когда она поворачивает тело с боку на бок.

— Я это вижу, — говорю с тихим смехом, — Ты напоминаешь мне, как мой брат Шон в детстве подкрадывался, чтобы напугать меня.

— Сколько братьев у тебя есть? Я всегда хотела брата. Брата или сестру, я не привередливая, но мама говорит, что любит меня всей любовью. Она тоже была единственным ребенком.

Иногда я мечтал быть единственным ребенком. Иметь трех старших братьев по большей части было адом. Когда у нас была мама, жизнь была легкой и веселой — по большей части для них, потому что я был тупым, и слушал все, что они мне говорили.

Я хотел, чтобы мои братья меня приняли. Они были крутые и имели всю информацию, которую я хотел знать. Я был тем, кто всех раздражал, когда был в ее возрасте. Кто был тем, кто прыгнул с дерева, чтобы проверить, больно ли ему, когда он приземлился?

Я.

Кто съел коровью какашку, потому что она делает мужчину сильнее моряка Попая? Я.

Кто взял на себя вину, за разбитую мамину статуэтку, потому что никто не будет наказывать самого маленького ребенка? Я.

И как вы думаете, меня не наказали? А как же.

— У меня есть три старших брата. Деклан, Джейкоб и Шон.

— Ух ты. Они сейчас здесь? Такие же большие, как ты? Могу ли я встретиться с ними?

Я засмеялся от трепета в ее голосе.

— Нет, они все вернулись в свои дома, а я остался здесь работать.

Ее голова склонилась набок.

— Это печально. Ты будешь совсем один.

— Мне нравится быть одному. И про волка. А что ты здесь делаешь?

Твои родители знают, где ты?

— Мама сказала мне пойти на улицу и поиграть, поэтому я пришла сюда.

Это не имеет никакого смысла, но кто я такой, чтобы спорить с ребенком.

— Поиграть?

— Я хотела залезть на дерево, но пообещала больше не лазить, пока моей руке не станет лучше.

— Ты была у врача? Хэдли взволнованно кивает.

— Была. Там просто синяк, и я должна носить эту вещь на плече, но мне она не нравится, поэтому я снимаю ее, когда мама не смотрит.

Я фыркнул.

— Звучит так, как сделал бы я. Но ты действительно должна делать то, что говорит твоя мама.

— Обещаешь не рассказывать?

Я поднял руку с двумя пальцами вверх в знак мира.

— Честь скаута.

Не то чтобы я был скаутом или кем-то вроде того. Черт, я почти уверен, что этот знак чести даже выглядит не так.

Хэдли подошла к тому месту, где я стою, глядя на кучу дров, которая лежит сбоку.

— Ты разрушаешь сарай?

— Нет, я его ремонтирую. Я собираюсь снять поврежденные части, прежде чем поставить новые доски.

— Я могу посмотреть?

Ну. Я не очень уверен в ответе. Это семилетний ребенок, и я ее встретил только потому, что она поранилась на моем дереве.

— Не думаю, что твоим родителям это понравится.

Она пожала плечами.

— Папе все равно, пока я ему не мешаю.

— А как насчет мамы?

Хэдли сжала губы и слегка ударила ногой о землю.

— Может, ты сможешь спросить у нее.

Ага, разве что когда рак на горе свистнет. Это не поможет моему плану избегать Элли.

— Не думаю, что это хорошая идея. — Но мы же друзья, — ответила она.

— Да, друзья… — Я действительно не знаю, как выбраться из этой ситуации. — Но мне нужно много работать, и сейчас у меня нет времени на все.

— Пожалуйста, Коннор. У меня нет друзей, кроме тебя, и я обещаю, что не буду мешать. Кроме того, что случится, если ты пострадаешь? Кто позовет на помощь, если ты упадешь?

Хэдли скрестила руки на груди, мило надув на меня губы. Господи, теперь я понимаю, почему взрослые мужчины не могут сказать "Нет" своим дочерям.

Они точно знают, как добиться своего. Раньше я видел это с Арабель и Лиамом. Она обводит его — и всех остальных котиков, с которыми контактирует — вокруг пальца.

— Почти уверен, что со мной все будет хорошо.

— Точно-точно уверен? — бросила она вызов.

Как я ввязался в такую передрягу?

— Видимо, нет.

— Видишь! — закричала девочка. — Я могу помочь. Я отличная помощница. Итак, ты спросишь у мамы, можно ли мне побыть с тобой? Она скажет тебе "Да". Когда взрослый просит, другие взрослые не могут отказать, это правило. Знаешь ли ты, что однажды я помогала чинить забор? Я все сделала сама. Я тебе и сарай помогу починить!

Это такая плохая идея. Я знаю это, и все же есть какое-то влечение, которое говорит мне, что я увижу Элли. Может быть, я найду в ней недостаток. Что-то, что сделает ее менее привлекательной. Что-то, что скажет мне, что той ночью было не то, о чем я думал.

Если я смогу заставить эту версию истории измениться, тогда, возможно, смогу перестать воспроизводить её снова и снова Я обманываю себя. Мое желание увидеть ее не имеет ничего общего с необходимостью найти в ней недостаток. Это просто она.

Женщина, которая спасла меня той ночью, когда я был на дне. Я хочу увидеть ее голубые глаза, которые смотрят на меня. Я хочу запомнить ее длинные каштановые волосы, которые чувствовались, как шелк, в моих пальцах. Она все еще пахнет ванилью?

Я долбаный дурак, но не могу остановиться.

— Хорошо, но если она скажет "Нет" — ты должна пообещать, что послушаешься.

Хэдли запищала и обняла меня руками.

— Спасибо, Коннор. Ты лучший друг, который у меня когда-либо был.

О, Боже, этот ребенок разобьет мне сердце.