Вернись за мной

Глава 3

Элли

Этого не может быть.

С той ночи прошло восемь лет. Восемь лет притворства, что все это был сон, потому что так и должно было быть.

Больше я его не видела. Неважно, сколько дней и ночей я осматривала толпу или присматривалась к каждому водителю — я никогда его не видела.

Отчасти я была благодарна, потому что та ночь была одной из самых сногсшибательных и невероятных ночей в моей жизни. Я никогда не должна была отдаваться ему, но была настолько неуверенна, куда движется моя жизнь, и правильным ли решением было выйти замуж за Кевина. Я знала лишь то, что меня нужно любить и лелеять, даже если это было лишь на одну ночь. Я хотела, чтобы меня держали так, как этот мужчина обнимал меня, пока мы танцевали.

Другой частью была агония, потому что на следующий день я выходила замуж, и Боже помоги, я молилась, чтобы никогда больше не увидеть его, чтобы найти способ простить себе грехи, которые совершила.

Я должна была знать, что никогда не смогу искупить свои грехи, чтобы получить прощение, и его присутствие стало доказательством этого.

— Мама! — Хэдли бросилась ко мне, а ее глаза наполнились ужасом, глядя на продукты на земле.

Дерьмо. Я позволила им упасть.

Ненавижу, что она так волнуется.

— Все в порядке, детка. Я соберу. Хэдли повернулась к мужу, когда увидела, что я снова обращаю на него взгляд.

— Коннор, это моя мама.

Коннор. Я давала ему столько имен, но Коннор подходит лучше всего. Имя крепкое, как и сам мужчина.

Время не сделало ничего, чтобы уменьшить его привлекательность.

Его глаза глубоко изумрудно-зеленые, что заставляет меня чувствовать, будто я дрейфую. Его волосы длиннее, зачесанные набок, что придает ему немного мальчишеский вид, но это только добавляет привлекательности. Потом тело. Боже мой, его тело греховно. Рубашка мужчины цепляется за руки, и я не могу отрицать мышцы под ней.

Его грудь шире, чем я помню.

А я помню все.

Его прикосновения, его запах, звук его голоса, когда он занимался со мной любовью, о которой я даже не подозревала.

Он и память о той ночи были нужны мне больше, чем он мог представить. Я переживала ее столько раз, цепляясь за те чувства, в которых отчаянно нуждалась, обожая то, как мой мир оживал и цвета становились ярче, когда я была с ним. Он был как комета, зажгла небо, а ее хвост для меня так никогда и не погас.

Но сейчас он здесь? И это угрожает всему — включая жизнь маленькой девочки, возле которой он стоит.

Я посмотрела на них обоих, когда присела, пытаясь поднять то, что уронила.

— И где вы познакомились? Он также приблизился, наклоняясь, чтобы помочь собрать предметы, которые находятся за пределами моей досягаемости.

— Я нашел Хэдли на дереве, и мне кажется, что она поранила руку.

Я хотел убедиться, что она безопасно вернется домой.

И тут же мое внимание переключилось на нее. Я не знаю, как это случилось, и причинил ли кто-то ей боль.

— Ты в порядке? Что случилось?

Она посмотрела на него, а потом снова на меня.

— Я упала.

Я закрыла глаза, желая, чтобы это было правдой. Кевин может причинять мне боль, но он никогда не поднимал руку на Хэдли.

— Дай мне посмотреть.

Она дернула рукав вверх, я коснулась синяка, который вырисовывается на ее коже, и возненавидела то, что он выглядит отечным.

— Мне нужно ее проверить.

Коннор взял в руки пакет с едой и передал его мне.

— Я могу чем-то помочь?

Я быстро покачала головой.

— Нет, нет, нет. Все в порядке. Мой муж работает на ферме. Я занесу это внутрь, а потом заберу ее. Спасибо тебе.

Я не могу позволить Кевину увидеть его. Он задаст миллион вопросов о том, кто он, откуда я его знаю, почему Хэдли не было в доме, где она была, и что случилось с ее рукой. Прямо сейчас мои эмоции слишком неуемны, чтобы разбираться с ответами. — Ты уверена?

— На все сто.

Коннор грустно улыбнулся, а потом коснулся макушки Хэдли.

— Будь осторожной, хорошо?

Хэдли улыбнулась ему.

— Ты тоже.

Он засмеялся.

— Я не тот, кто пострадал.

— Ты все-равно должен быть осторожным, потому что ты солдат.

Именно поэтому я его не видела. Он уехал, но, очевидно, вернулся.

Только я не знаю, что это значит и вообще это что-то значит в целом. Я даже не знаю, почему меня это волнует. У меня здесь своя жизнь с Кевином и Хэдли.

Мы не можем уехать, даже если бы и хотели. Кевин очень постарался, перевезя меня сюда, подальше от всех, кого я могла знать.

И все же мои губы раскрылись, когда я спросила: — Ты военный?

— Да, по крайней мере еще несколько недель. Потом уйду в отставку.

Я кивнула, благодарная, что он не останется.

— Что ж, спасибо, что вернул Хэдли домой.

Он сделал шаг ближе, от чего мой пульс ускорился. Мне нужны все силы, чтобы стоять на своем.

— Не за что…

Мое нутро начало бороться, чтобы не назвать ему свое имя. Я не хочу врать, но сказать ему, как меня зовут — все равно, что сорвать всю фальшь. Но я ему должна. Я так много ему должна, поэтому прекращаю спорить с собой и говорю ему правду.

— Я Элли.

Коннор приблизился еще на шаг, его глубокий голос коснулся меня, когда он произнес мое имя гораздо более прекрасным тоном, чем я когда-либо его слышала. — Без проблем, Элли. И было приятно с тобой познакомиться.

Я неуверенно улыбнулась.

— Да, мне тоже, Коннор.

Произнося его имя, я почувствовала, как часть мозаики собирается вместе.

Хэдли взяла мою открытую ладонь, и мы начали подниматься по лестнице, ведущей к дому, который уже разрушается, хотя мы называем его домом. Мы оставили его стоять позади и наблюдать за нами. И мне стало интересно, смог ли он увидеть то, что я старалась игнорировать последние семь лет — у Хэдли его глаза.

— Она не сломана, но вывихнута, — сказал доктор Лэнгфорд, проверяя ее руку, — Второе растяжение за последние два месяца.

— Да, она… Такая полная жизни и любит бегать и лазить по деревьям. Я не могу удержать ее ноги на земле.

Доктор Лэнгфорд кивнул.

— У меня был такой малыш. Всегда весь в синяках и царапинах.

Такова жизнь на ферме. Объясняет, почему тебе тоже немного не повезло, а?

Я киваю.

Ненавижу ложь. Ненавижу все это, но я так боюсь.

Я знаю, что мне нужно уехать отсюда. И хотя в этом есть доля правды, потому что Хэдли действительно невменяемая и постоянно куда-то лазит, меня вечно нет дома и я не доверяю Кевину. Она клянется, что это от падения, и я никогда не видела, чтобы он был с ней физически грубым, но могу ли я действительно доверять мужу, который готов выплеснуть свой гнев на жену? Я бы сбежала сейчас же, если бы имела куда, но у меня нет такого места. Мои родители умерли за неделю до того, как я вышла замуж за Кевина, и у меня нет ни денег, ни помощи, ни семьи, чтобы приютить нас. Мне нужно все спланировать, чтобы уйти от него.

В этом и была необходимость взяться за учительскую работу.

— Теперь тебе нужно быть осторожнее и прекратить лазить по верхам, пока твоя рука заживает.

Хэдли улыбается.

— Я буду осторожной. Я нашла нового друга.

— Правда?

— Его зовут Коннор. Ему принадлежит ферма, та что рядом с нами.

У доктора расширились глаза.

— Коннор Эрроувуд?

Она пожала плечами.

— Он сказал, что служит на флоте и офицер полиции. Носил меня одной рукой.

— Я давно знаю ребят Эрроувуд, хорошие дети. Им было тяжело, когда умерла их мать.

Конечно, он Эрроувуд. Мне не пришло в голову, что это он, даже если ошивался на ферме рядом. Я живу здесь восемь лет, и единственный раз, когда о них вспоминали, это когда кто-то сказал мне, что ребята не ступали на эту землю почти десятилетие.

— Как давно это произошло? — спросила я. Доктор Лэнгфорд посмотрел вверх, будто размышляя.

— Когда Коннору было около восьми. Жаль, рак быстро забрал ее.

Они скорее всего вернулись, потому что их отец умер.

— Да, мне жаль, что я пропустила похороны.

Он кивнул.

— Я тоже не ходил, но я никогда не был его большим фанатом.

Когда его жена умерла, это изменило мужчину. В любом случае, имеет смысл, что ребята приехали, чтобы похоронить его и продать ферму.

— Продать? — спросила я.

Он пожал плечами, а потом начал заматывать руку Хэдли в бандаж.

— Конечно, они здесь долго не останутся, даже если их отца уже нет.

— Он бросил на меня взгляд, который сказал мне, что "тяжелые времена", которые они пережили после смерти матери, были чем-то большим, чем просто горем, а потом продолжил: — Как бы там ни было, ты нашла хорошего друга, Хэдли. Мне всегда нравился Коннор.

Она улыбнулась, явно соглашаясь с оценкой доктора, и часть моего страха исчезла. Если его не будет рядом, то мне не стоит волноваться. Он продаст ранчо, вернется туда, где живет, и я смогу избежать любого… срыва моего плана побега.

Но теперь я знаю его имя, так что когда я сбегу, я смогу разобраться с некоторыми вещами. Например, узнать, действительно ли Хэдли от него.

— Ладно, малышка. Всё готово. Помни, что я говорил о скалолазании, пока ты не поправишься. Никаких лишних движений.

— Я обещаю, — фальшиво говорит Хэдли. Этот ребенок не умеет быть осторожным. — Хорошо, теперь ты можешь дать нам с мамой несколько минут для взрослого разговора? Мне кажется, я видел у миссис Мюллер несколько леденцов.

Ему больше ничего не нужно было говорить, потому что она уже ушла.

— Как твои дела? — спросил он отцовским тоном.

— У меня все хорошо.

— Элли, я не пытаюсь быть свиньей, но у тебя на руке довольно противный синяк.

Я натянула рукав, ненавидя, что он поднялся настолько высоко, чтобы доктор смог увидеть следы.

— Я ударилась о стену, когда доставала принадлежности для класса.

Я легко получаю синяки.

И я очень хорошо научилась избегать медицинской помощи. В последний раз, когда Кевин схватил мое запястье, от чего оно выскочило из сустава, я вставила его сама и наложила на него шину. Потом, когда он поставил мне подножку и я получила вывих лодыжки, то месяц носила бандаж и пыталась игнорировать боль. Я не могла пойти в травмпункт, поэтому нашла способы скрыть травмы.

Однако, если бы он увидел мой бок, то никогда бы не поверил, что моя девочка просто упала, в чем я даже не уверена, то это не был бы последний раз когда бы я ее видела. Я не могу позволить никому забрать ее. Я буду защищать ее лучше. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сбежать в течение следующих двух месяцев.

Мне нужно время и провизия. Его глаза изучали меня, и я увидела, что он на это не повелся.

— Я не осуждаю, просто хочу помочь.

Чем помочь? Кевин владеет фермой, машиной, банковским счетом, а я ничего не имею. Кевин контролирует все, и когда что-то идет не так, как он хочет, то мужчина теряет контроль. Когда мы сбежим, мы должны оказаться так далеко, чтобы он не смог нас найти, как бы ни искал. А он будет искать.

Он захочет вернуть свою дочь, и никогда не отпустит меня.

Я попыталась подарить ему свою самую теплую улыбку.

— Всё хорошо, доктор Лэнгфорд. Я обещаю.

Он вздыхает, понимая, что я больше ничего не скажу. Никто ничем не сможет помочь.

— Ладно, ладно, скоро увидимся. Береги себя и не стесняйся звонить, если тебе что-то понадобится.

— Обещаю, я так и сделаю. Он ушел, а затем Хэдли вернулась в комнату с полным карманом леденцов и улыбкой на лице. Она направилась прямо ко мне, обнимая руками, что заставило меня вздрогнуть.

— Прости, мам! Я забыла, что у тебя синяк.

У меня всегда синяки.

— Все в порядке, детка.

— Папа опять разозлился? — Глаза Хэдли заблестели тревогой. — Он не должен причинять тебе такую боль.

Боже, это не может быть жизнью, с которой она будет брать пример.

— Несчастный случай, — соврала я. — Я в порядке.

Она качает головой.

— Мне не нравится, что у тебя еще один синяк.

Мне тоже, поэтому я должна это исправить. Ради нее я вывезу нас из его дома и буду защищать ее, как львица. Я вышла замуж за человека, который в конце концов уничтожит нас с Хэдли, если я не смогу сбежать. И именно это я планирую сделать.