Вернись за мной

Глава 23

Элли

Я так, блин, устала. Сегодня был сумасшедший день на работе. Я пыталась выйти из зоны комфорта и познакомиться с другими учителями, но у меня ужасные социальные навыки. Если у них нет детей, мне не о чем с ними говорить.

Они сегодня говорили о шопинге, и я попробовала. Действительно попробовала. Но потерпела неудачу, и в конце концов притворилась, что у меня болит живот, и спряталась в классе, чтобы поесть.

— Коннор? — крикнула я, входя в дом. — Хэдли?

Никто не ответил.

Возможно, они оба снова работают с трактором. Вчера вечером Коннор закончил работу над сараем и сказал, что ему нужно запустить оборудование. Надо сделать столько всего, что я не понимаю, как его братья могут ожидать, что он успеет сделать хотя бы половину до истечения шестимесячного срока.

Хотя сейчас осталось еще меньше времени.

Прошло почти два месяца после нападения на меня. Время течет настолько быстро, что я за ним не успеваю. Что произойдет, когда оно закончится? Останется этот человек или уйдет? Останусь или уйду я — это уже другой вопрос. У меня нет ответа ни на один из них.

Я вздохнула, потому что сейчас не готова столкнуться с этим. Я схватила почту со стойки и просмотрела квитанции, выписку с банковского счета, на котором я никогда не меняла адрес, а потом остановилась, прежде чем отбросить последнее письмо.

Результаты анализа ДНК.

Я взяла конверт и бросилась в свою комнату. Я не должна открывать его без него. Но я не могу сидеть здесь и не посмотреть.

Хэдли — моя дочь, и это вся ее жизнь, но что, если результаты будут не такими, на которые я надеюсь?

Я знала, что такая возможность есть, но сейчас все чувствуется гораздо серьезнее. Теперь результат теста здесь, и пока я думаю, смогу ли справиться с любыми результатами… Возможно, я ошибалась. Готова ли я к тому, что Коннор окажется ее отцом?

Хочу ли я это знать? Или Кевин… может быть частью ее, и мы никогда не избавимся от него? Так много всего поставлено на карту.

Вместо того, чтобы зарыться в ракушку, я заставляю себя не думать об этом. Коннор хороший человек и не будет настаивать, я в этом уверена. Он может этого хотеть, но никогда не сделает ничего, что навредит Хэдли или мне. Я должна верить, что независимо от того, что скажет этот тест, я знаю свой путь.

Я собираюсь развестись и начать жить жизнью, которую заслуживаю. Означает ли это, что Коннор станет ее частью, не имеет значения. Я откладываю деньги, работаю на работе, которую люблю, и немного живу с потенциальным папой моего ребенка, потому что мой дом слишком пугающий, чтобы моя дочь могла просидеть в нем больше десяти минут. Да, теперь у меня все в куче.

Я села на кровать, подняла лицо к потолку и тяжело вдохнула. Все хорошо. Просто мне нужно делать шаг за шагом. Первый — найти мою дочь и Коннора, отманить его от нее и заставить открыть результаты. Сойти с ума я смогу после этого.

Вместо задуманного я опускаю руку, но не чувствую одеяла, понимая, что под ладонью лежит атлас. Что?

Когда я встала и посмотрела вниз, то увидела мое черное атласное платье, которое висело в шкафу у меня дома. Это единственная красивая вещь, которая у меня есть, и я надевала его только по особым случаям. Кевин не хотел, чтобы я одевалась красиво, поскольку это могло привлечь ко мне внимание.

— Что это? — спросила я, беря записку.

Элли, Встретимся в 20:00 в баре, где мы впервые встретились. Хэдли ночует у Сидни, все в порядке. Мы заслуживаем того, чтобы провести некоторое время вместе. Только вдвоем.

Коннор.

— Что именно ты задумал, Коннор Эрроувуд? — спросила я вслух, прижимая записку к груди. Как бы там ни было, он сделал то, чего никто раньше не делал.

Попробовал.

Я нервничаю, когда нахожу черный автомобиль, припаркованный возле дома. Это довольно впечатляюще и очень продуманно. Я разглаживаю платье и откидываю волосы назад. Я спешила собраться, поскольку нашла записку только в семь тридцать и знала, что дорога к месту займет около двадцати минут.

И все-таки, даже если спешить, я опаздываю минут на пятнадцать.

Конверт с результатами ДНК-теста лежит в моей сумочке, и я буду волноваться до того, когда наступит подходящий момент, чтобы открыть его.

Я вышла на обочину, и меня отбросило назад во времени. Это именно то, что я помню. Старый бар с неоновой вывеской, которая до сих пор освещена лишь частично, поэтому на ней написано "АР" вместо "БАР". В окнах остались старые ставни, которые отчаянно нуждаются в ремонте, а музыка — это низкий кантри звук, который говорит о грусти тех, кто приходит сюда.

Но внутри меня ждет не грусть, а Коннор.

Я прохожу сквозь дверь, внезапно желая увидеть его, и когда смотрю на то, что передо мной, у меня перехватывает дыхание.

Коннор единственный человек внутри, здесь нет других посетителей и даже бармена. Все в баре вычищено, и чувствуется слабый аромат сосны и лимона от свечей, зажженных по всей комнате. Посередине танцевальной площадки стоит небольшой столик со скатертью, двумя сервированными местами и букетом роз. Его рука непринужденно лежит на спинке стула, он улыбается и наблюдает за мной.

— Ты опоздала.

Я улыбнулась в ответ.

— Я не получила надлежащего сообщения.

Он начал двигаться ко мне, не спеша, но не слишком медленно. Его шаг уверен, будто он знал, что я приду, даже если это займет некоторое время.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Ты тоже. Ну, красавчик. Красивый, — сказала я.

Исчезли все заботы, которые меня мучили. Коннор оттолкнул их всех тем, что находится рядом со мной.

— Я хотел, чтобы у нас было настоящее свидание.

— Я вижу. Обычно девушку сначала приглашают на него, не так ли?

Мужчина пожал плечами, когда остановился передо мной.

— Не думаю, что мы хоть раз делали что-то типичное, Ангел.

Он прав.

Рука Коннора скользнула по моему плечу, оставляя за собой табун муравьев по коже, прежде чем его большой палец касается моей челюсти.

— Не теряй себя, — его голос низкий и с ноткой предупреждения, — Я собираюсь поцеловать тебя, и мне нужно, чтобы кто-то из нас имел немного контроля.

Я дышу быстро, и не успеваю за тем, что он говорит. КОНТРОЛЬ?

Целоваться?

Прежде чем я успела об этом подумать, его губы уже оказались на моих. Сначала он поцеловал меня нежно, сладко, медленно, от чего мои пальцы на ногах скрутились. Я держалась за его плечи, нуждаясь в поддержке, потому что, клянусь, я почти таяла.

Затем поцелуй стал мощнее, и я уже даже не знаю, на какой планете нахожусь. Я чувствую себя невесомой, плыву в море желания, где он является всем, что существует в мире.

Музыка исчезла, бар затих, и остались только мы вдвоем.

Наши рты движутся вместе, не грубо, а исследовательски, будто у нас нет времени, кроме как сейчас. Это волшебно, прекрасно, и я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось. Звук моего сердцебиения наполняет мои уши, когда я открываю губы для него.

Его язык тает на моем, и я стону.

Господи, так целоваться преступно.

Он наклоняет мою голову набок, призывая предоставить ему лучший доступ, и я подчиняюсь. Я бы отказалась от всего, чтобы этот поцелуй длился вечно.

Мои пальцы впиваются в его плечи, а его губы двигаются вниз, чтобы поцеловать мою шею.

— Тебе надо быть сознательной, — сказал он в мою кожу, прежде чем еще раз мягко поцеловать меня в шею.

— Знаешь, что со мной делают твои поцелуи?

Мужчина выпрямился с победной улыбкой на высокомерном лице.

— Да, и мне нравится результат.

Я улыбнулась и сделала шаг назад, немного шатаясь, от чего он улыбнулся шире.

— Осторожнее.

— Да, ты тоже следи за собой. Ты не такой уж и неуязвимый, каким притворяешься.

Коннор засмеялся глубоким гортанным звуком, который заставил меня снова его поцеловать.

— Я никогда не говорил, что я неуязвим. Когда дело доходит до тебя, Элли, я не сдерживаюсь.

— Думаю, что у тебя еще тот запас терпения, чтобы ты не говорил.

Он поднял одну бровь.

— О чем ты говоришь?

— Ну, я живу в твоем доме уже два месяца, а ты ничего не сделал, кроме поцелуя.

После того, как слова слетели с моих уст, я захотела дать себе пощечину.

— Ты хотела, чтобы я сделал что-то большее?

Да. Нет. Я не знаю.

— Я не должна этого хотеть, и поэтому рада, что ты этого не сделал.

Фактически я все еще замужем, и есть часть меня, которая не хочет, чтобы мы делали больше, чем то, чем мы занимаемся, именно по этой причине. Не то, чтобы я считала, что любой Бог на небе не поймет меня после всего, с чем я имела дело. Все-таки я думаю, что это скорее всего страх нового. — Я хочу, чтобы мои отношения с Коннором никогда не имели черных полос.

Много лет назад мы провели ночь вместе, хотя я никогда не должна была этого делать.

— Нет, это…. — Я закрыла лицо руками. — Я такая деревянная во всем этом, так что, пожалуйста, забудь, что я это сказала.

— Пожалуйста, объясни, — призвал он, когда мы сели.

— В следующий раз, когда мы будем вместе, я хочу, чтобы это было правильно. Ни мужа, ни секретов, ни других проблем, которые висят над нашими головами. Я хочу, чтобы это было только о нас.

Он протянул руку над столом, и я положила туда свою ладонь.

— Я сказал тебе, что буду ждать тебя вечно, и серьезно имел это в виду. Я чувствую, что эти восемь лет были моей тренировочной миссией.

Я попыталась улыбнуться, но почувствовала себя дурой.

— Мне жаль.

— За что?

— Я фактически объясняю тебе, что мы должны подождать, пока мой развод станет официальным.

— Скажи мне, я могу тебя целовать?

— Да.

— Могу ли я тебя обнимать?

Я кивнула.

— Да, конечно.

— Мы можем ходить на свидания?

— Надеюсь, что да.

Коннор улыбнулся.

— Тогда пока ты не будешь готова к чему-то большему, мы будем делать именно это. Я никуда не спешу.

— А что произойдет, когда твои шесть месяцев закончатся? — спросила я.

— Тогда мы разберемся с этим.

Не знаю, почему я надеялась на другое. С моей стороны несправедливо ожидать, что он будет обещать больше, и я действительно благодарна, что он этого не делает. Коннор всегда говорит мне правду. Он честен со мной, зная, что я не могу справиться с ложью.

— Хорошо, мы разберемся, — сказала я из солидарности.

— Сегодня вечером у нас первое официальное свидание, и я планирую ухаживать за тобой.

Я отклонилась назад и протянула руку.

— Ухаживай сколько влезет.

Ужин замечательный. Мы с Коннором смеемся, рассказываем еще больше детских историй, и говорим о хороших временах. Мы оба избегаем тяжелых тем и наслаждаемся обществом друг друга. Он договорился с администрацией бара, чтобы нам подали палочки моцареллы на закуску, чизбургеры на основное блюдо, а картошку фри заказал на гарнир. Это было мило, продуманно и абсолютно идеально.

— Расскажи мне о своих родителях, — проговорил Коннор, пока мы сидели в ожидании десерта.

— Не знаю, что сказать. Они были удивительные, действительно замечательные. Трагически погибли, но авария все-равно остается загадкой.

— Загадкой?

Я кивнула.

— Полицейские так и не нашли машину, которая их сбила, поэтому дело было закрыто.

— Мне очень жаль. — Его голос наполнен сочувствием.

Впервые мне не так грустно. Удивительно, как исцеление может происходить таким образом, о котором даже не задумывалась.

Раньше, при упоминании о них, я бы впадала в депрессию, но сейчас хочу вспоминать хорошее, а не плохое. Я устала всегда возвращаться к тем эмоциям, как когда они умерли.

— Я так надолго застряла и… Я не знаю. Видимо, я забыла, как сильно мои родители любили друг друга. Иногда на это было почти отвратительно смотреть. Мой отец всегда целовал маму. — засмеялась я. — Я помню, как однажды зашла на кухню, а он прижал ее к стене. Мне было шестнадцать, поэтому я хорошо знала, что они делают.

Коннор улыбнулся.

— Я никогда этого не видел, слава Богу. Для меня моя мать умерла девственницей.

Он такой дурак.

— Из того, что ты мне рассказал о бессмертной любви вашего отца к ней, я предполагаю, что это неправда. Кроме того, она родила четырех мальчиков за пять лет. Это означает много секса.

Его лицо скривилось.

— Нет, они занимались сексом только четыре раза, и больше никогда не прикасались друг к другу.

— Этого бы ты хотел, если бы мы были вместе? — Мои пальцы скользнули по его ладони.

Он прочистил горло.

— Нет. Когда я тебя добьюсь, Элли, ты тоже захочешь проводить со мной больше времени.

— Неужели?

Не то, чтобы я нисколько не сомневалась в нем. Я хочу его и сейчас. Прикосновения и поцелуи — это как наркотик, от которого я не могу отказаться. Не могу представить, как это будет, когда мы наконец-то снова займемся любовью.

— Несомненно.

— Я с нетерпением жду вызова.

Коннор поднялся на ноги и обошел стол.

— Говорят, что танцы — это все-равно, что заниматься сексом в одежде.

— Это правда, так говорят?

— Да. Ты потанцуешь со мной?

— Сейчас? Но музыки нет.

Он улыбается, протягивая руку.

— Нам это не нужно.

Я положила свою руку на его, и мы немного отошли от стола, который занимает большую часть танцпола. Коннор остановился, и я вступила в его объятия. Вместе мы качались, прижимая щеки друг к другу, и держались за руки. Он был прав. Нам не нужна музыка.

Я закрыла глаза и запомнила этот момент. Вот мы здесь, в баре, где познакомились много лет назад, танцуем так же, как в тот вечер.

Я чувствую все это, тепло его тела, сильные мышцы, которые заставляют меня чувствовать себя в безопасности, и то, как я, кажется, идеально подхожу для него.

Коннор отступил, чтобы наши взгляды встретились. — Я мог бы остаться здесь с тобой навсегда.

— Я тоже.

И я хочу. С ним мир наполнен возможностями и безопасностью.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, — призвал Коннор.

Я хочу ему признаться, потому что он должен знать, что я чувствую.

— Когда я с тобой, то я не сломленная женщина, какой иногда чувствую себя. Я думаю о том, что ты смотришь на меня так, как я только мечтала. Хотя это пугает меня. Я думаю о том, как сильно хочу с тобой чего-то большего, хотя мне кажется, что это слишком рано.

Его большой палец погладил мою щеку.

— Я думаю, что если бы мы были кем-то другим, это было бы рано.

Так как случилось той ночью, когда мы встретились в этом баре.

Когда мы отдались друг другу, хотя ни один из нас этого не планировал. Я знаю тебя, Элли. Я вижу тебя такой, какая ты есть, и думаю, что ты только начинаешь видеть себя четко.

Он человек, который хочет убить моих демонов и имеет силу духа, чтобы это сделать. Я не боюсь говорить ему то, что у меня на уме.

Он спокойствие в буре, бушующей вокруг меня.

Я покачала головой, глядя в сторону.

— Я не заслуживаю тебя.

Его большой палец поднял мой подбородок, чтобы наши взгляды снова встретились.

— Это я не заслуживаю тебя, Ангел, но будь я проклят, если отдам тебя кому-то.

Мы танцуем тихо, просто двигаемся под звуки сердцебиения, создаем собственную музыку.

После еще нескольких шагов я смотрю на него, надеясь, что то, что собираюсь сказать, не разрушит идеальный вечер, которым мы наслаждались.

— Я сегодня кое-что получила.

— Что-то из суда? Я тоже получил повестку сегодня.

— Нет, дело не в этом, — нервно прикусила губу.

— Элли, — беспокойство Коннора выплыло из моего имени, — Обещаю, все будет хорошо. Я буду рядом с тобой, и учитывая то, как судья вынес решение в прошлый раз, уверен, что ты выиграешь.

— Нет, я знаю. Это не то. Я знаю, что ты не позволишь ему причинить нам боль, — сказала я. — На самом деле я получила кое-что другое — результаты теста. — Я попыталась не обращать внимания на луч страха в его глазах, подходя к своей сумочке.

Вытащила конверт и удержала его в руке. — Я его не открывала.

Очень хотела, но считаю, что это должно быть то, что мы сделаем вместе… то есть, если ты хочешь. Или я могу открыть его и рассказать тебе.

Коннор подошел ближе, его пальцы коснулись моих, когда он взял конверт. Его глаза начали изучать простой манильский конверт с названием компании и адресом.

— Мы сделаем это вместе.

Я кивнула, не в состоянии использовать свой голос. Такое ощущение, будто что-то осело у меня в горле, когда ужас этого момента охватил меня.

Мы собираемся узнать, его ли она.

У меня дрожат руки, как и у него, когда он достает бумагу из конверта.

Коннор посмотрел на меня еще раз.

— Элли, это ничего не меняет в моих чувствах. Я люблю Хэдли, и все, что с нами происходит, не остановится на этом. Если она моя, клянусь сейчас, что я буду защищать ее ценой собственной жизни.

Я буду следовать твоему примеру в воспитании, потому что она единственная имеет значение. Если же она не моя, то она никогда и не узнает о ситуации. Но независимо от того, я ее отец или нет, она больше никогда не будет бояться этого человека. Никто из вас не будет бояться.

— Но как ты не понимаешь, все изменится.

Он покачал головой.

— Нет, это не так.

— Если она твоя, то ты захочешь наверстать все потерянное время. У тебя будут потребности, потому что отцовство такое. Ты будешь любить так, как никогда не любил. Она станет твоим миром, как ей и положено, и это принесет большие перемены для всех нас. Так что пока ты думаешь, что ничего не изменится… Изменится все.

Давай хотя бы признаем это.

Коннор положил бумаги на стол и притянул меня к себе, глядя в мои глаза.

— Я думал о тебе с той ночи нашей встречи. Я хотел тебя, жаждал тебя, любил тебя в течение восьми лет. Единственное, что изменится, это то, что у меня будет семья, которую я думал, что никогда не буду иметь. И что женщина, о которой мне снились сны — реальна, и у нас все еще есть шанс на будущее. Возможно, что-то изменится, но то, как я отношусь к нам и к тому, что мы делаем, для меня не изменится.

Я коснулась рукой его губ, желая, чтобы слова, которые он сказал, как-то вошли в меня, потому что никто никогда не говорил мне ничего прекраснее.

— Для меня тоже.

— Хорошо.

Я поцеловала его один раз, потому что он так близко, и я не могу удержаться, а потом вырвалась из его объятий и схватила письмо.

Дрожащими руками я подняла складку, а затем опустила другую, и тогда слезы наполнили мое зрение, когда я прочитала первую строчку.