Водоворот

Глава 32 ВЫЗОВ БРОШЕН

Коттедж подполковника Генрика Крюгера все еще сохранял следы разрушений, причиненных американским налетом на Пелиндабу. Грубо заштукатуренные заплаты скрывали трещины в стенах, в пустые оконные рамы были вставлены листы пластмассы. Интерьер жилища тоже оставлял желать лучшего. Поскольку обивка маленького диванчика и стульев с высокими спинками была в клочья изрезана осколками стекла и разорвавшихся снарядов, ее теперь прикрывали куски толстого брезента.

Бригадный генерал Денейс Кутзи остановился в дверях, нарочито долго и заинтересованно осматривая обстановку.

— Генрик, да здесь настоящий свинарник! Пожалуй, тебе было бы уютнее в палатке или даже в твоем «рейтеле».

— Возможно. — Крюгер коротко улыбнулся и посмотрел поверх плеча Кутзи. Никого из его «доверенных» молодых офицеров поблизости не было. Это хорошо. Он втащил приятеля внутрь и захлопнул за ним дверь.

Когда Крюгер вернулся в комнату, бригадный генерал уже снял свою форменную фуражку и плюхнулся на ближайший стул.

— Мы одни?

— Да. — Крюгер чувствовал, что лучше скрыть присутствие в соседней комнате Иэна Шерфилда. Вдруг Кутзи будут допрашивать? А чего не знаешь, того из тебя не вытянут ни на каком допросе.

Как всегда, Кутзи приступил прямо к делу.

— Скоро мы получим новый приказ — приказ к выступлению.

Крюгер кивнул. Он давно ждал этого. Его батальон понес не слишком большие потери во время американских воздушных налетов и десантных рейдов — всего несколько раненых и пара-тройка убитых. Правда, им не хватало тяжелого вооружения и бронетранспортеров, но так было практически в каждом подразделении армии ЮАР. И кроме того, когда на ЮАР со всех сторон движутся силы интервентов, было бы странно не использовать такую закаленную в боях часть, как 20-й Капский стрелковый батальон. Крюгера удивляло, что генерал де Вет и его полуграмотные подпевалы так долго шли к этому решению.

Кутзи посмотрел ему в глаза.

— Завтра вас пошлют на север. Против кубинцев.

— Понятно. — Опять же ничего удивительного. И он, и большинство его солдат были родом из Капской провинции — даже Карл Форстер был не настолько глуп, чтобы доверить какой-либо части подавлять восстание в родных местах.

Кутзи печально покачал головой:

— Нет, боюсь, что тебе не вполне понятно, Генрик. Ты и твой батальон все еще под подозрением. Кое-кто в министерстве считает, что ты не исполнил свой долг, когда американцы напали на Пелиндабу.

Крюгер вскипел.

— А что же я должен был делать? Приказать своим людям выйти в открытое поле, чтобы нас всех уничтожили? Нас постоянно бомбили с воздуха! Неужели деветовским подхалимам было бы лучше, если бы нас перебили, как Пейпера с его 61-м?

Его друг цинично усмехнулся.

— Скорее всего, так и есть. Не забывай, что Пейпер объявлен национальным героем африканеров. Возможно, при жизни он был не вполне компетентен, но зато уж погиб как настоящий герой.

— Господи Боже мой, — Крюгер изо всех сил старался подавить гнев. Отчаяние и бессильная ярость, неделями и месяцами копившиеся в нем, вот-вот готовы были прорваться наружу. — Но если мы под подозрением, то почему они хотят доверить нам участие в боях против кубинцев?

— Тебе никто не собирается доверять, приятель. Тебя собираются просто использовать. — Кутзи открыл портфель и протянул ему две фотокопии приказов. — Вот, почитай.

Крюгер подчинился. Один приказ был адресован командованию Северного фронта, другой — начальнику службы тыла Вооруженных сил ЮАР. Оба подписаны самим генералом Адрианом де Ветом. И в обоих — подробнейшие инструкции, как эффективнее привести в исполнение смертный приговор семи сотням его офицеров и солдат.

Де Вет хотел уничтожить 20-й Капский стрелковый батальон и одновременно извлечь из этого некоторую выгоду. Планировалось, что Крюгер с его людьми будет по существу брошен против наступающих кубинских войск в качестве пушечного — и танкового — мяса. Командирам бригад по всему Северному фронту предписывалось поручать им как можно более сложные и опасные задания, ставить их на самые уязвимые участки обороны и использовать как передовые части в самых отчаянных контратаках. Хуже того. Батальон был действительно обречен — его не было в списке подразделений на получение средств противохимической защиты. Де Вет считал, что защита от кастровских ОВ полагается только тем батальонам и расположенным глубоко в тылу штабам, которые «доказали свою лояльность и надежность».

Естественно, для определенного количества младших офицеров и рядовых, известных своим членством в АДС, было сделано исключение. Крюгер с особым вниманием просмотрел их имена. На его лице появилась невеселая усмешка. Весьма любезно со стороны де Вета предоставить ему готовый список тех, кто охотно отправит своих товарищей на верную смерть.

Он помахал приказами перед Кутзи.

— Можно мне оставить их у себя? И показать тем, кому я доверяю?

— Да. Только смотри не попадись. Я ведь тоже не должен пренебрегать некоторыми мерами предосторожности. — Бригадный генерал захлопнул портфель и поднялся на ноги. — Так что же ты собираешься теперь делать, а, Генрик?

Крюгер на минуту задумался. Хотя он не один месяц вынашивал идею восстания против незаконной власти Форстера, но так и не успел привыкнуть к этой мысли. Помочь Эмили и ее друзьям скрыться от тайной полиции — это его личное решение, он рискует только собой. Но поднять весь батальон против Претории — это может обернуться расстрелом нескольких сотен человек.

Впрочем, был ли у него выбор? Правительство Форстера уже судило и приговорило его батальон — хотя они виновны лишь в том, что не там родились. Крюгер опять посмотрел на приказы, которые сжимал в руке, и принял решение. Он выберет путь, который позволит ему не запятнать собственную честь. Он и его 20-й Капский стрелковый не подчинятся незаконной власти Форстера.

Кутзи прочел это решение в его глазах и кивнул в знак понимания и согласия.

— Генрик, когда придет время, действуй решительнее. Не медли. Не раздумывай. И не церемонься с теми, кто может вас предать!

— Ты прав. Как гласит народная мудрость, увидел змею — убей ее. — Правая рука Крюгера потянулась к кобуре. Вдруг он резко вскинул голову. — Пойдем с нами, Денейс. Давай, пока не поздно!

Кутзи покачал головой.

— Не сейчас, Генрик. Еще нет. — Он прочистил горло. — Видишь ли, мне кажется, что для нашей страны еще не все потеряно. В армии еще остались люди, пусть немного, которые понимают, что хорошо, а что плохо. Может быть, нам еще удастся спасти хоть что-то в ЮАР. — Он вынул из кармана блокнот и карандаш. — Если я тебе понадоблюсь, позвони в одно из этих мест. — Он записал на листке два телефона. Оба — с кодом Претории. — Они не прослушиваются, можешь спокойно говорить с тем, кто подойдет.

Крюгер взял у него сложенный листок и бережно спрятал во внутренний карман.

— Спасибо за все, что ты для меня сделал, Денейс. Ты настоящий друг.

Кутзи сильно сжал его протянутую руку и шагнул к двери.

— Желаю удачи, Генрик.

Крюгер заморгал, пытаясь избавиться от неведомо откуда взявшейся влаги в глазах. Ведь офицеры не плачут. Потом он медленно вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.

В полном молчании Кутзи последовал его примеру.

Оба понимали, что, может быть, в последний раз подполковник Генрик Крюгер по форме, предписанной уставом, выказывает уважение старшему по званию.

Более полусотни грузовиков, джипов и бронемашин медленно двигались по шоссе к северу — колонной по одному, растянувшись на целый километр. Пулеметчики в бронемашинах «рейтел» и «бэффель» крепко сжимали свое оружие, устремив взгляд в небо. Они находились всего в сорока километрах от северных предместий Претории, но кубинцы теперь свободно летали над всей территорией провинции Трансвааль.

Иэну Шерфилду было неудобно в кабине пятитонки, следовавшей прямо за командирским «рейтелем» Крюгера. К тому же ему казалось, что он слишком заметен в новеньком, с иголочки, обмундировании армии ЮАР. Эмили ван дер Хейден и Мэтью Сибена ехали в кузове, затаившись среди ящиков с боеприпасами, консервами и двадцатигаллоновыми канистрами с водой. Кстати, водитель грузовика, молчаливый сержант, подчеркнуто не замечал троих своих пассажиров. Иэн гадал, как долго сможет шофер сдерживать свое любопытство.

Он машинально провел пальцем по нашивке младшего капрала на своих погонах. Что Крюгер имел в виду? Действительно ли он полагал, что Иэн сможет достаточно долго играть роль южноафриканского солдата? Особенно в боях с кубинцами? Если это так, то Крюгер сильно ошибался.

Иэн сознавал, что стоит ему открыть рот, как всем сразу станет ясно, что он американец. Даже после года жизни в этой стране его способность воспроизводить хоть какой-нибудь южноафриканский выговор равнялась нулю. Крюгер не может этого не понимать, успокоил он себя. Значит, у него есть какой-то тайный план. Но какой?

Он вспомнил о странном ночном собрании офицеров-ветеранов. Ему пришлось тогда прятаться в спальне Крюгера, а они по одному или по двое проскальзывали в дом. Собравшиеся говорили только на африкаанс — быстро, гортанно, так что он не мог разобрать ни слова. Но он вполне уловил, что все очень взволнованы. Удивление и недоверие, возникшие в первый момент, когда командир показал им какие-то документы, постепенно уступило место гневу и яростной решимости.

Иэн выпрямился на сиденьи. Страшная утренняя спешка — сборы, отъезд — не оставила ему времени подумать об этом собрании, но совершенно ясно, что оно имело большое значение. Очевидно, Крюгер и его офицеры приняли какое-то важное решение. Но какое? И тут в его мозгу промелькнула догадка… У него перехватило дух. Господи, неужели они собираются?..

Его размышления прервал визг тормозов. Он посмотрел вперед через лобовое стекло. Головной «рейтел» съехал на обочину, остальные машины последовали за ним. Едва колонна свернула с асфальта и оказалась на гравиевом покрытии, она сразу утонула в клубах пыли.

Сержант остановил грузовик в нескольких футах позади машины Крюгера и выключил зажигание. Затем опустил стекло и, кинув быстрый взгляд на своего недоумевающего пассажира, высунулся наружу. Лицо его оставалось непроницаемым, как всегда.

Иэн покачал головой. Почему они остановились? Батальон был на марше чуть более часа. И почему именно здесь? Он смотрел на равнинный сельский пейзаж, простиравшийся вокруг длинной вереницы грузовиков и бронемашин, и не находил ответа. Пустые пастбища со всех сторон, насколько хватает глаз. В двух-трех сотнях метров впереди от шоссе отходила узкая проселочная дорога, ведущая на запад, к формально независимой Бопутатсване. Шоссе, проложенное по открытой саванне, вело на север, теряясь в волнах жара, поднимавшегося от земли.

Из командного «рейтела» высунулся мальчишка-лейтенант; он легко соскочил на землю и двинулся вдоль застывшей колонны, крича:

— Командирский совет! Рапорт всех командиров рот и взводов на командирском совете через десять минут!

Сам Крюгер выбрался из машины чуть позже. За ним вылез высокий бородатый офицер, которого Иэн знал — это был капитан Питер Мейринг, заместитель командира батальона. Лица обоих были напряжены.

Вокруг них медленно собирались остальные офицеры. Скоро Иэн заметил, что прибывающие лейтенанты и капитаны отчетливо делятся на две группы. Большинство приветствовало Крюгера по-дружески и неформально; одеты они были в ладно сидевшую на них выгоревшую и полинявшую форму. Но довольно значительное меньшинство офицеров, по преимуществу молодые люди с кислыми физиономиями, приветствуя своего командира и друг друга, отдавали честь как-то нарочито формально. Их новенькая, отглаженная форма тоже выдавала их склонность к показухе. Иэн с первого взгляда невзлюбил их.

Крюгер опустился на одно колено и расстелил на земле карту. Офицеры приблизились и встали вокруг него, внимательно слушая, что он говорит. Вдруг Иэн нахмурился: происходило что-то странное. Ему почудилось, будто ветераны подбираются поближе к каждому из молодых и обступают их кольцом.

Он подался вперед, стараясь рассмотреть происходящее сквозь пыльное стекло. Может быть, лучше выйти из грузовика…

— Прошу вас оставаться на месте, господин Шерфилд. Приказ подполковника. — Сержант-водитель даже не повернул головы. Одну руку он по-прежнему держал на руле, а другую предостерегающе положил на автомат, закрепленный на дверце.

Ошеломленный, Иэн сел на место. Этот человек знает, кто он! Неужели Крюгер собирается выдать их тайной полиции, несмотря на все данные Эмили заверения?

Сержант, заметив его удивление, усмехнулся и погладил автомат.

— Не беспокойтесь, meneer, это не из-за вас. Но противник у нас под боком. Понимаете? — и он указал на лобовое стекло.

Иэн проследил глазами за его рукой и, потрясенный, стал наблюдать. Крюгер поднялся на ноги и с мрачным выражением лица, сложив руки на груди, смотрел, как ветераны, не церемонясь, разоружают молодых. Вдоль колонны бронетранспортеров и машин двигались солдаты, которые штыками гнали перед собой нескольких своих бывших товарищей.

Сержант удовлетворенно кивнул.

— Давно пора избавиться от всех этих стукачей из АДС. Подполковник этого пожелал, и мы это сделали.

Это не шутки, подумал Иэн, пораженный тем, как быстро Крюгер избавился от приспешников Форстера и его шпионов. Он видел, как у арестованных отобрали оружие, содрали знаки различия, а затем посадили их в три батальонных грузовика. На каждом «рейтеле» спереди и сзади сидели вооруженные автоматами охранники, чтобы в корне пресечь любую попытку к бегству. Остальные офицеры и солдаты разошлись по своим машинам.

По всей длине колонны взревели двигатели. Люди и машины 20-го Капского стрелкового батальона были готовы двигаться дальше.

В открытом окне со стороны Иэна появился Крюгер. Рядом с ним стояла Эмили. Ее глаза сверкнули, отразив яркий солнечный луч.

— Надеюсь, у вас найдется место еще для одного пассажира?

Иэн слабо улыбнулся, не зная, что и думать об этом человеке, который так легко переходил от холодной ярости к проявлению дружеских чувств. Он открыл дверцу и подвинулся к середине сиденья.

— Конечно, Kommandant.

Крюгер помог Эмили забраться в кабину, отошел, чтобы она захлопнула дверцу, и, заглянув в окно, сказал:

— Теперь вы оба можете чувствовать себя в безопасности. Все шпионы обезврежены — по крайней мере, у меня в батальоне. Мы с моими людьми больше не подчиняемся незаконным приказам Форстера.

— А Мэтью Сибена? — спросила Эмили. — Что с ним?

Похоже, вопрос застал Крюгера врасплох: он напрочь забыл о молодом чернокожем.

— Он тоже может больше не прятаться. — Крюгер помедлил, подыскивая слова. — Однако, будет лучше, если он постарается не привлекать к себе излишнего внимания. Мои солдаты могут недолюбливать фанатиков из АДС, но это еще не значит, что они напрочь лишены расовых предрассудков. Вы меня понимаете?

Эмили кивнула:

— Понимаем. И благодарим тебя, Генрик! Ты так нам помог!

Иэн почувствовал ее теплую руку на своей и успокоился. Он рассматривал обветренное лицо Крюгера.

— Значит, насколько я понял, мы не едем на север, в Трансвааль?

Крюгер кивнул.

— Вы угадали, meneer. — Он указал на узкий проселок впереди. — Эта дорога ведет на восток, а затем на юго-восток — отсюда мы начнем долгий и непростой путь в Капскую провинцию.

Они собираются доехать до Капской провинции? Иэн присвистнул. Действительно, долгий путь! Согласно последним сообщениям, ближайший отряд повстанцев находится в Бофорт-Вест — чтобы соединиться с ними, необходимо проделать больше тысячи километров по этой разбитой дороге, едва ли достойной называться таким словом.

— Предположим, нам это удастся, Kommandant. И что дальше?

— Кто знает? Присягнем новому правительству. Или сдадимся американской армии. А может, разойдемся по домам. — Крюгер пожал плечами. — Я правда не знаю…

— А ваши арестованные из АДС? Что будет с ними?

— Некоторое время станем возить их с собой. Любой из этих предателей с радостью пристрелил бы и меня и вас. Особенно вас, meneer Шерфилд. И немедленно выдали бы своим хозяевам местоположение нашего батальона.

— Неужели повезем их до самого Кейптауна? — спросила Эмили.

Подполковник покачал головой.

— Нет, мне вовсе не нужны эти шакалы, но пока я просто не могу их отпустить. Разумеется, через несколько дней в штабе заметят наше исчезновение. Вот тогда-то мы и оставим их в каком-нибудь маленьком городке, который будем проезжать. Если мы конфискуем весь бензин, который там обнаружим, и перережем телефонную линию, они не смогут причинить нам вреда. — Он посмотрел на юг, вдоль шоссе, ведущего к Претории. — Впрочем, друзья мои, я не уверен, что мы доживем до того времени, когда нам придется решать эти проблемы.

Иэн с Эмили поняли, что он имеет в виду.

Внезапно Крюгер усмехнулся.

— Что ж, у нас есть несколько часов форы перед ищейками. И я хочу максимально их использовать.

С этими словами он повернулся и уверенно направился к командной машине.

Через несколько минут грузовики и бронетранспортеры 20-го Капского стрелкового батальона уже сворачивали один за другим налево, на узкую проселочную дорогу, ведущую на запад, в Бопутатсвану, а затем и в Капскую провинцию, оккупированную войсками США. На дорогу, ведущую к спасению.

Пятнадцать человек, половина из них в форме, столпилось вокруг большого стола тикового дерева, на котором было разложено множество оперативных карт. Маленькие цветные флажки и деревянные кубики с номерами обозначали наземные соединения и эскадрильи, участвующих в боевых действиях на территории ЮАР. Их размещение выверялось с особой тщательностью: лишних полдюйма в ту или иную сторону могли означать либо убедительную победу, либо сокрушительное поражение.

Мариус ван дер Хейден изо всех сил старался скрыть, скуку и растущее разочарование. Как всегда в последнее время, утренний брифинг Государственного совета безопасности обещал затянуться и на вторую половину дня. Он бросил раздраженный взгляд на высокого осунувшегося человека, склонившегося над картой. Именно он был единственной причиной столь абсурдной потери времени.

С ухудшением положения на фронтах, интерес Карла Форстера к нюансам ратного дела только возрос. Не обладая широтой охвата действительности, необходимой для принятия стратегических решений, он был одержим интересом к весьма маловажным деталям: донесениям командиров отдельных пехотных или танковых рот; положению с топливом и ремонтом отдельных самолетов; даже необработанным данным разведподразделений, производивших разведку позиций противника или оккупированных территорий.

У нас нет больше президента, мрачно думал ван дер Хейден, а есть еще один малокомпетентный бригадный генерал. Он поморщился. Пока Форстер забавляется своими картами и кубиками, правительство несется неведомо куда на автопилоте, погрязнув в личных и межведомственных склоках. И это в то время, когда война с кубинцами и их союзниками, с одной стороны, и американцами и англичанами — с другой, окончательно уничтожают то, что еще осталось от ЮАР.

Даже в районах, удерживаемых сторонниками правительства, все предприятия ключевых отраслей промышленности уже давно остановились. Не удовлетворялись самые минимальные потребности в военном снаряжении, оружии и боеприпасах. Нехватка топлива сказывалась на транспорте и производстве электроэнергии. Отдаленные сельские районы и черные пригороды все чаще испытывали недостаток продовольствия.

Хотя ван дер Хейдену было неприятно это сознавать, но в возглавляемом им министерстве правопорядка, как в капле воды, отражался весь хаос, царящий в ЮАР. Сотни, а то и тысячи человек личного состава полиции и сил безопасности примкнули к повстанцам Капской и Оранжевой провинций. Сотни оказались на оккупированных территориях и были убиты, захвачены в плен или находились на нелегальном положении. Связь с другими районами страны была столь слаба, что оставшиеся в его распоряжении начальники полиции были вынуждены управлять своими районами по собственному разумению, действуя скорее как всевластные феодалы, чем как винтики хорошо отлаженной бюрократической машины.

— Что? Как исчезли? Что вы имеете в виду? Да как такое может быть? Как может целый батальон раствориться в воздухе?

Скрипучий голос Форстера прервал нить его размышлений, и ван дер Хейден резко вскинул голову. Он прослушал что-то важное!

Президент стоял, выпрямившись во весь рост, глядя через стол на генерала Адриана де Вета. В одной руке он сжимал деревянный кубик.

Ван дер Хейден прищурился, пытаясь прочесть надпись на нем. Он разглядел только две цифры с буквами: 20КС. Но что это значит?

Де Вет открыл было рот, но тут же закрыл, заметно смутившись… или это был страх?

— Я задал вам простой вопрос, генерал. И жду на него простого ответа. Ну?! — Форстер резко повысил голос, переходя на крик.

Де Вет побледнел.

— Я не знаю, что и ответить, господин президент. Подполковник Крюгер получил приказ прибыть в распоряжение командования Северного фронта. Но вчера вечером, в соответствии с расписанием, он не прибыл туда. Батальон не отвечает на наши запросы по радио относительно своего местонахождения и состояния. — Генерал замялся, явно не решаясь продолжать.

— Говорите!

Сердитое рычание Форстера придало де Вету решимости.

— Члены моего штаба не верят, что 20-й батальон был в полном составе уничтожен противником, господин президент.

— Значит, вы считаете, что этот ваш Крюгер стал предателем? — Голос Форстера был угрожающе спокоен. Он сильнее сдавил пальцами маленький кусочек дерева, обозначавший 20-й Капский стрелковый батальон.

Де Вет удрученно кивнул.

— Это наиболее вероятная возможность, господин президент. В последнее время Крюгер и его офицеры находился под нашим усиленным наблюдением…

— Значит, недостаточно усиленным, черт побери! — Форстер шарахнул кулаком по столу, перемешав деревянные кубики и флажки. Два штабных офицера с красными повязками на рукаве тотчас бросились приводить в порядок свои оперативные карты.

Ван дер Хейден невольно вздрогнул. Сначала его собственная дочь предала свою страну и свой народ. А теперь человек, которого он сам выбрал себе в зятья, повторил ее предательство. Его враги в правительстве могут сделать из этого в корне неправильные выводы. Министр правопорядка поежился. Он не мог позволить, чтобы это случилось. Никто не должен узнать, что когда-то он считал Генрика Крюгера своим другом.

Форстер медленно разжал кулак. На его ладони лежал кубик, обозначающий 20-й Капский стрелковый батальон. Он снова заговорил с холодным спокойствием:

— Слушайте меня внимательно, генерал. Я хочу, чтобы этих изменников поймали и уничтожили. Никто не должен остаться в живых, чтобы бравировать перед нами своим предательством! Вам ясно?

Как это ни удивительно, де Вет отрицательно покачал головой:

— Я разделяю ваш гнев, господин президент, но мне кажется, что будет неразумно тратить драгоценные силы на поиски этих людей. У нас множество гораздо более сильных врагов — на всех фронтах. Шесть или семь сотен беглецов не смогут причинить нам большого вреда.

В глубине души ван дер Хейден был с ним согласен. Американцы готовят к высадке очередной морской десант, кубинцы подбираются к Претории. В этих условиях они не могут позволить себе отвлекать столь необходимые части на обычную месть.

Но Форстер не согласился. Тон его стал ледяным.

— Не смейте обсуждать это со мной, генерал де Вет. Ваши прогнозы и утверждения слишком часто оказывались ложными. — Он строго обвел глазами круг замолчавших офицеров и членов кабинета. — Не забывайте, друзья мои, что неподавленный бунт — это бунт, который будет распространяться. Вот почему каждый, кто предаст нашу священную родину, должен заплатить за это дорогой ценой. И все должны видеть, какова будет эта цена. — Он положил на стол деревянный кубик 20КС и указал на него толстым огрубевшим пальцем. — Крюгер и его люди должны быть уничтожены прежде, чем их пример послужит искушением для других слабых и трусливых. — Он задержал взгляд на де Вете, потом оглядел остальных. Один за другим, все опускали головы, не в силах выдержать его мрачного пронизывающего взгляда. — И последнее, генерал, — Форстер вновь обратился к побледневшему де Вету. — Я больше не потерплю провалов.

Генерал деревянно кивнул:

— Можете положиться на меня, господин президент. 20-й Капский стрелковый батальон будет уничтожен. — Он убрал руки за спину, чтобы никто не видел, как они дрожат.

Мариус ван дер Хейден смотрел на покрытый картами стол, пытаясь скрыть растущую неуверенность. Кубинским коммунистам и западным капиталистам не нужно слишком стараться, чтобы уничтожить бурский народ. Карл Форстер явно хочет сделать это за них.

Заходящее солнце окрашивало в красный цвет длинные тени, ложившиеся на апельсиновые рощи и зеленые орошаемые лужайки вокруг белого двухэтажного домика Яна Боде. В ясном безоблачном небе кружили стайки птиц с ярким оперением, то и дело садясь на берега текущей неподалеку реки Вааль. На западе, там, где был сталеплавильный завод Фандербийлпарка, горизонт застилал грязно-серый дым — зримое доказательство того, что не вся Южная Африка являла собою мирную пастораль.

Впрочем, подобные доказательства можно было найти везде.

Триста юаровских парашютистов в полном боевом снаряжении расположились вокруг шестнадцати вертолетов на лужайках вокруг фермерского дома. Автоматы, коробки с боеприпасами, бочки с горючим были сложены под зелено-коричневыми камуфляжными сетками, закрывающими каждый вертолет. Механики и члены экипажей в промасленных рабочих комбинезонах копались в моторах, осуществляя текущий ремонт своих «пум» и «супер-фрелонов».

Майор Рольф Беккер остановился в дверях дома, ожидая, пока глаза привыкнут к солнечному свету. Он удовлетворенно кивнул, видя, что его люди используют каждую возможность отдохнуть и сделать необходимый ремонт — это были ветераны, а ветераны знают цену времени.

Он вышел из дома и вдруг почувствовал резкую боль в левой ноге. Врачи предупреждали, что он еще не вполне оправился от ранений, полученных в ходе боя за аэродром в Китмансхупе. И не ошиблись. Всезнайки проклятые!

Беккер увидел того, кого искал, и тотчас забыл о боли в ноге.

— Сержант!

Сержант Руст поспешил к нему, оторвавшись от инспектирования груды коробок с продовольствием.

— Слушаю!

— Разыщите капитанов Рибека и дер Мерве и передайте, что я хочу их видеть в доме через пятнадцать минут.

— Есть! — Невысокий, жилистый сержант хотел было идти, но вдруг остановился. — Что, готовится представление, господин майор?

Беккер кивнул. Руст улыбнулся жестокой улыбкой.

— Кого будем убивать на этот раз — американцев или кубинцев?

— Ни тех, ни других, сержант. — Он мрачно покачал головой. — На сей раз будем охотиться на своих.

Если мысль об убийстве южноафриканских собратьев и смутила Руста, он не подал вида, а просто приложил руку к берету, и отправился выполнять приказ.

Несколько минут Беккер стоял неподвижно, глядя вслед сержанту, отправившемуся на поиски его ротных командиров. По крайней мере, на этот раз приказ Претории был четким и ясным. Личному составу парашютно-десантной бригады сил быстрого реагирования было приказано обнаружить, атаковать и уничтожить подполковника Крюгера и его 20-й Капский стрелковый батальон, изменивший присяге.

А майор Рольф Беккер всегда выполнял приказы.