Глава 42 ОТСТУПЛЕНИЕ

14 ЯНВАРЯ, БРЕЮЩИЙ ПОЛЕТ, НАД ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДОРОГОЙ № 1

Преодолевая инстинкт, «Айс» Айзекс летел на одной высоте, точно вдоль дороги. Под ним находилась вся кубинская армия, или, по крайней мере, то, что от нее осталось.

От нечего делать «Айс» проверил, как там «Костыль» Фабер. Его ведомый был на месте. Увидев, что «Лёд» смотрит на него, Фабер весело помахал ему рукой, а затем сделал замедленную бочку.

Айзекс боролся с искушением сделать ему замечание. Подобные пируэты во время боевых вылетов были строжайше запрещены, и правильно, но нынешнее их задание мало походило на боевой вылет.

Тысячи вооруженных кубинцев пронеслись у него под крылом, потом дорога опустела. Айзекс продолжал следовать на север, проходя еще некоторое расстояние, прежде чем развернуться.

На высоте триста футов и при небольшой скорости была видна каждая мелочь в колонне. Грузовики, длинные цепочки людей, многие из которых хромали. Но лучшим, с его точки зрения, было то, что никто не собирался в него стрелять.

Айзекс повел «хорнет» в длинный, грациозный вираж, стараясь продлить удовольствие. Ему не надо было делать разворот на максимальной скорости, когда возникает пятикратная перегрузка. Торопиться было некуда; единственную опасность для него представляли послеполуденные воздушные ямы.

Если честно, лейтенант Айзекс даже слегка расслабился. Его, конечно, предупредили, что кубинцы не будут стрелять и что бреющие полеты не явятся для них неожиданностью, но всегда есть опасность, что какая-нибудь горячая голова ни с того ни с сего начнет пальбу. Он улыбнулся. Может быть, это летящие в тысяче футов над ними и в миле слева «А-6-Интрудеры» остудили пыл смельчаков.

«Айс» закончил разворот и вновь пошел над дорогой. Длинные тени значительно облегчат, жизнь тем, кто станет анализировать фотографии. Через несколько часов в штабе будут иметь прекрасное представление о том, что являют собой отступающие кубинцы.

Он включил видеокамеры и начал второй заход.


Генерал Вега посмотрел на реактивные самолеты: пилоты наверняка смеются над ним и его людьми. Руки так и чесались их расстрелять, и желание внезапно броситься на врагов было почти так же велико, как и стыд, но это прямой путь к гибели.

Он гордился своими людьми, и единственной его целью было успешно доставить их домой. И вперед его вела скорее мысль о Кубе, нежели американские танки, подталкивающие в спину.

Противник проявил благородство. Победители могут себе это позволить. Он и его люди, все еще в шоке после массированной бомбежки, все утро откапывали оставшихся в живых, а в полдень начали долгий путь домой.

По дороге им встретится конвой со снабжением, вышедший еще до начала отступления. Напоминающая змею, кусающую собственный хвост, армия Веги пойдет назад, не встречая сопротивления, но и не находя поддержки.

15 ЯНВАРЯ, СОВЕТ ОБОРОНЫ, КРЕМЛЬ, РСФСР

Маршал Каменев стоял перед советом и держал в руках телеграмму. Выражение лица у него было такое, словно он потерял любимого человека.

Туманский, министр иностранных дел, спросил:

— Неужели мы ничего не можем сделать, чтобы заставить его прекратить отступление? Может быть, что-нибудь ему пообещать?

Каменев покачал головой.

— Я встречался с генералом Вегой, к тому же в течение нескольких месяцев читал его донесения. Я знаю его. Он действительно потерпел поражение. — Маршал прочитал вслух:

«Соотношение сил таково, что его уже нельзя изменить никаким образом. Даже имея в своем распоряжении все вооруженные силы Кубы, я не смог бы противостоять союзным войскам».

Подняв глаза от телеграммы, Каменев произнес: — Он упрекает нас, товарищи. Намекает, что один противостоит Западу и что Куба не может выдержать этого противостояния. А вот мы могли бы.

— А мы действительно могли бы, товарищ? — Лицо Туманского выражало озабоченность. — У нас была ясная цель. Силы социализма сражались с настоящим врагом, последним оплотом капитализма в Африке. Мировое общественное мнение было на нашей стороне.

— И что самое главное, — добавил президент, — мы могли бы затянуть экономическую удавку на шее Запада, а наша экономика только бы укрепилась. — Он повернулся к Каменеву. — Какие у нас есть варианты с военной точки зрения?

Маршал вздохнул.

— Если мы хотим продолжать войну, нам придется высадить советские войска, силой до дивизии, в Мозамбике и Зимбабве. Люди Веги вымотаны. Нам пришлось бы самим обеспечивать войска. От завоеванных Вегой плацдармов мы могли бы начать продвижение на юг, по маршруту, намеченному кубинцами.

Председатель КГБ кивнул.

— Ради того, что можно получить в результате, пожалуй, стоит рискнуть и вступить в войну с американцами.

Президент и остальные члены Совета обороны, похоже, не разделяли его мнения.

— Какой срок потребуется для осуществления подобного плана, товарищ?

— Мои воздушно-десантные войска могут быть готовы к переброске в течение двадцати четырех — сорока восьми часов. — Четкий ответ маршала не соответствовал прозвучавшему в его голосе сомнению.

— Дивизии категории «А» можно взять из стратегического резерва. Нам потребуется как минимум две недели, чтобы закрепиться, а потом еще несколько месяцев на то, чтобы дойти до Претории, если это вообще удастся.

— А какова вероятность успеха? — поинтересовался президент.

— Вероятность успеха очень слаба. Американцы и англичане уже закрепились в этом районе. Как только мы начнем переброску войск, на них тут же обрушатся удары палубной и наземной авиации. К тому же они наверняка введут дополнительные части, чтобы сравняться с нашими силами. Наше вмешательство может привести к тому, что в войну вступят и другие страны Запада. Нам придется сражаться с хорошо вооруженным и подготовленным противником на выбранной им территории, далеко за пределами сферы нашего влияния. Это может занять гораздо больше, чем несколько месяцев.

Туманский сказал:

— Долгая война была бы катастрофой. Если бы мы могли действовать быстро, пока мировая общественность не успела ничего понять…

Каменев прервал его.

— Инициатива принадлежит не нам. Мудрый человек десять раз взвесит, прежде чем ввязаться в бой. Сейчас не время.

Министр иностранных дел промолчал.

— Значит, у нас нет выбора? — Президент обвел взглядом присутствующих. Остальные члены Совета обороны молчали.

— Товарищ президент, с вашего разрешения, я начну переправлять кубинские войска обратно в Луанду, а затем и в Гавану.

Президент вздохнул.

— Хорошо.

Очень не скоро они рискнут в Африке еще хотя бы одним рублем.

16 ЯНВАРЯ, ШТАБ ЭКСПЕДИЦИОННЫХ СОЮЗНЫХ ВОЙСК, ДУРБАН

Представитель Госдепартамента как-то странно смотрелся в костюме и галстуке среди тусклых камуфляжных тонов. Генерал Крейг ждал и в то же время боялся его прибытия.

Обычно на оккупированной территории, пока там не будет установлен порядок и к власти не придет гражданское правительство, командовала военная администрация. Крейг знал, что сможет справиться с этой задачей.

Однако в данном случае гражданское правительство уже существовало, хотя Вашингтон хотел бы установить здесь более жесткий контроль.

Крейг вздохнул. Он провел много времени в Пентагоне и в секторе ВМС, но так и не пришелся там ко двору. Вашингтон наверняка захочет посадить на это место кого-нибудь из своих.

Когда в дело вступит Госдепартамент, его миссия будет окончена. Что с ним станет дальше? Работа в штабе корпуса морской пехоты? Он улыбнулся, вспомнив, какие сейчас дают назначения. Если удастся перекантоваться где-нибудь несколько месяцев, Бад выйдет в отставку и откроется вакансия заместителя командующего корпусом…

Эдвард Хэрли являлся специальным посланником в ЮАР, подотчетным лично госсекретарю США.

Невысокий и серьезный на вид, он больше напоминал университетского профессора; сходство усугубляла аккуратно подстриженная борода и очки в черепаховой оправе. Генерал слышал, как имя Хэрли упоминалось во время войны, всегда в положительном смысле. Очевидно, он преуспел и теперь пожинал плоды, получив высокий дипломатический пост.

Не слишком ли он молод для этой работы, подумал Крейг. Ведь ему вряд ли больше сорока. Впрочем, работа предстоит не из легких, так что ему понадобится вся его энергия. Он обрекает себя на сплошную головную боль.

Вот уже несколько минут они вели светскую беседу, и Крейгу не терпелось поскорее перейти к делу. Разговоры о погоде и вашингтонских слухах лишь отдаляли неизбежное.

В конце концов Крейг не выдержал.

— Я рад, что Госдепартамент прислал лично вас, а не просто новый пакет приказов.

— Я хотел использовать эту возможность, чтобы представиться и убедиться, что мы сможем работать вместе, — тон Хэрли по отношению к генералу был уважительным, что не часто услышишь от карьерного дипломата.

— Я хорошо отношусь к любым приказам, господин посол. Уверен, что никаких проблем не будет.

Хэрли улыбнулся.

— Думаю, следует начать с официальной части, генерал. — Он полез в «дипломат» и извлек оттуда конверт. — Это должно прояснить наши отношения.

Крейг взял то, что скорее всего было приказами, определяющими его судьбу, с некоторым опасением. Любой военный испытывает беспокойство, вскрывая конверт. Не исключено, что там его ждет «приз отстающего».

Генерал вскрыл конверт и вытащил два листка бумаги, оба от Объединенного комитета начальников штабов. На первой странице генерал морской пехоты США Джером Д. Крейг назначался главой военной администрации ЮАР, ответственным за переход к гражданскому правлению… Крейг посмотрел на Хэрли.

— Выходит, я остаюсь у руля?

— Как глава военной администрации, пока южноафриканцы не создадут собственное правительство.

— Но у них уже есть правительство. Бригадный генерал Кутзи…

— Не имеет абсолютно никакой власти, кроме той, которую ему предоставите вы. А в Вашингтоне слишком много людей, которым не понравится, если место Форстера займет военная хунта. «ТрансАфрика» хочет, чтобы мы передали бразды правления в руки АНК, консерваторы в Конгрессе требуют гарантий, что в правительстве не будет социалистических элементов, и все в таком духе. — Хэрли развел руками. — Не поймите меня превратно. Госдепартамент с удовольствием принял бы гораздо более «прямое участие», — Хэрли улыбнулся, — что в переводе означает: стал бы самостоятельно всем заправлять. Проблема в том, что сейчас это слишком щекотливый политический вопрос. Любой шаг, предпринятый Госдепартаментом, немедленно подвергнется критике. Приемлемое для всех решение — военное переходное правительство. Оно будет держаться в стороне от политики, считаться аполитичным.

— Скорее, неполитическим, — проворчал Крейг. Ему и в голову не пришло воспротивиться приказу или попытаться уклониться от его выполнения, но он был озадачен. — А какова ваша роль?

— Об этом — на следующей странице, — ответил Хэрли.

Крейг перешел ко второй странице. Специальный посланник Хэрли назначался политическим советником главы военной администрации ЮАР и официальным представителем США при новом правительстве. Когда генерал дочитал страницу, Хэрли добавил:

— Я постараюсь помочь вам в решении кое-каких политических вопросов, генерал. Однако Вашингтон хочет, чтобы всем заправляли именно вы. Вы популярны. Вы выиграли войну. Неужели вы и в самом деле думали, что вас отправят в отставку?

— Кубинцы разбиты, господин посол, гражданская война закончилась.

— По всей стране все еще действуют отряды партизан, как белых, так и чернокожих. Некоторые из них просто бандиты. С теми, кого нам не удастся уговорить сложить оружие, придется… разбираться.

Крейг заметил, что мысль об охоте за партизанами не доставляет Хэрли удовольствия. Оба они хорошо помнили Вьетнам.

Вдруг посол улыбнулся.

— Кроме того, генерал, в Вашингтоне явно недооценивали ваш дипломатический талант. Найденное вами решение кейптаунского вопроса…

— Я всего лишь ушел от ответа.

— Часто в этом уже половина успеха дипломатии, — возразил Хэрли. — И, сэр, надеюсь, вы будете называть меня просто Эд.

Крейг сдержанно улыбнулся. Итак, он все еще у руля. Никому не нравится передавать поводья другим, но он знал, что легкой работы в Южной Африке уже не будет, а будет только политика и ничего, кроме политики. Его передернуло. При всех условиях он предпочел бы воевать, чем заниматься политикой.

Крейг снова пожал Хэрли руку.

— Добро пожаловать на борт, Эд. — Потом повернулся к генералу Скайлсу, стоявшему неподалеку: — Джордж, надо подготовить господину Хэрли кабинет — непосредственно рядом с моим.

Скайлс кивнул и удалился.

— Раз уж вы здесь, Эд, взгляните на документ, над которым я сейчас работаю. Это основные дела. Прежде чем идти дальше, я хотел бы получить ваше одобрение. — Он передал листок Хэрли, который тут же начал читать. — Если у вас нет замечаний, я передам это на доработку нашим военным юристам.

Хэрли поднял брови, Крейг надеялся, что в знак одобрения. Добрые намерения — это, конечно, хорошо, но генерал хотел устроить небольшую проверку. Смогут ли они действительно работать вместе и кто на самом деле будет заправлять делами в политической сфере?

Хэрли читал, кое-что про себя, кое-что вслух:

— Легализация всех политических партий кроме отстаивающих расовое превосходство. Отстранение всех членов АДС от занимаемых ими государственных постов. Амнистия всех политзаключенных. Свобода прессы. Организация профсоюзов. Объединение вооруженных сил. Тюремная реформа.

Крейг мысленно следовал за ним. Вдруг Хэрли на мгновение остановился.

— Вы не теряете времени даром, генерал.

— Зовите меня просто Джерри, Эд. То же самое можно сказать и про вас. Это так, первые приблизительные наброски, что даст нам возможность выиграть время у групп черной оппозиции. Зато белые консерваторы могут винить за эти шаги нас, а не новое правительство.

Хэрли восхищенно улыбнулся.

— Джерри, я чувствую, вы станете выдающимся политиком. — Он снова погрузился в чтение документа. Последний пункт вызвал у него вопрос. — Полная реорганизация полиции? — Голос Хэрли звучал ровно, но Крейг знал, что здесь потребуются кое-какие объяснения.

— Гражданская война разрушила ее организационную структуру. Им придется теперь преодолевать взаимное недоверие, равно как и недоверие к ним чернокожего населения. После очевидных перегибов Форстера даже белые перестали доверять полиции. Мы выписали сюда все подразделения военной полиции, какие только смогли собрать. Я уже назначил офицеров по связям с гражданским населением. Мы будем выполнять функции полиции, пока не будет сформирована новая служба охраны порядка. Это несложно. — Крейг даже подался вперед, стараясь лучше донести до собеседника свою мысль. — Я хочу, чтобы у южноафриканцев, черных, белых и цветных, выработался рефлекс, как и у нас, американцев: попал в беду — зови полицейского. Сейчас это ни одному чернокожему и в голову не придет. Мы наберем новых людей, разработаем новую форму, новый устав.

— Я согласен с вами, Джерри. Но какие законы они будут проводить в жизнь?

— Вот в этом-то и заключается главная трудность.

21 ЯНВАРЯ, ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДОРОГА №. 1

Нксумалу Мчвенге был из племени коса. В прошлом член АНК, он работал на эту организацию, находясь на службе в вооруженных силах ЮАР. Потом он примкнул к армии Веги. Мчвенге с удовольствием работал разведчиком у кубинцев. Они обещали прогнать буров и устроить социалистический рай, о котором он всегда мечтал.

Но потом случился Потхитерсрюс. Тысячи чернокожих жителей города были отравлены ОВ, нервно-паралитическим ядом, что до глубины души потрясло черных южноафриканцев, сотрудничавших с кубинцами. Делегацию, посланную к начальнику штаба Веги, прогнали, а двоих, протестовавших сильнее прочих, арестовали, и никто их больше не видел.

Так Мчвенге приобрел еще одного врага. Он сбежал от кубинцев и примкнул к какому-то отряду, воюющему против них. У его отряда не было названия, но вместе с другими такими же отрядами они обстреливали из засад и устраивали набеги на расположение частей кубинских освободителей, превратившихся в захватчиков. Иногда они нападали на кубинцев вместе с белыми фермерами, но это было не правило, а, скорее, исключение.

Теперь война между кубинцами и бурами закончилась, но кубинцы продолжали оставаться его врагами. Правда, американцы и англичане тоже были враги, хотя они и положили конец войне. Мчвенге считал, что у него мало союзников.

Мчвенге лежал в небольшом укрытии из камней в пятидесяти метрах от шоссе. Маленький, коренастый чернокожий привык к жаре и неудобствам, особенно на подобных заданиях. Он уже несколько дней следовал за отступающей кубинской колонной, наблюдая и размышляя. В конце концов он выбрал место. Тщательно приготовившись, он лежал здесь с рассвета, надежно скрытый от глаз патрулей, охранявших шоссе. Он сжимал в руках взрывное устройство и ждал.


Штабом служил кузов грузовика. Его брезентовый верх защищал от летнего солнца, и в нем с избытком хватало места, чтобы осуществлять те немногочисленные функции, которые еще оставались у штаба Веги.

Генерал Антонио Вега, освободитель Уолфиш-Бей, сидел на походной табуретке в двигающемся грузовике, читая сводку вчерашних потерь. Грузовик ехал медленно, словно из сочувствия к тем тысячам человек, у которых не было транспорта.

Выглянув из-за брезентовых створок, Вега увидел позади себя всю колонну. Его грузовик шел первым — не только для того, чтобы избежать пыли, но чтобы каждый знал, где его искать. Впрочем, даже здесь, впереди всех, жара и пыль становились невыносимыми.

Люди двигались в две шеренги, между ними вклинивались грузовики — они везли раненых, а также продовольствие, воду и другие припасы для колонны. Но машин было так мало, что и речи быть не могло разместить на них всех солдат. Практически весь транспорт Веги был уничтожен в то ужасное утро. А эти машины пришли с севера с грузами, которые частично пришлось выбросить, остальное использовать.

Его люди страдали от жары. Неделя пути выкосила всех слабых и нестойких, но даже для сильных полуденное солнце и пыль были серьезным испытанием. Хотя им ничего больше не оставалось — только идти.

Противник оставил в покое обоз и практически предоставил государственную дорогу № 1 в его распоряжение — пока он двигается на север. Впереди шла рота полиции союзников, расчищая дорогу и следя, чтобы никто из кубинцев не сбежал. Такая же рота шла сзади, подбирая отставших. Кроме того, они подобрали множество дезертиров — перебежчиков, как называли их на Западе.

Вегу раздражало, что не все его люди разделяют его желание вернуться на Кубу. Даже предвидя гнев Кастро, генерал только и мечтал о том, чтобы скорее добраться домой. До сих пор все его требования о выдаче дезертиров оставались без ответа. Конечно, легко игнорировать просьбы побежденного генерала.

Нога все еще болела, одежда провоняла насквозь, тело ныло. Трудности полевой жизни, казалось, остались прежними, но теперь не было стимула с ними мириться; не осталось ничего, что занимало бы его мысли.

Ничего, кроме списка потерь, подумал он, возвращаясь к бумаге. Слава Богу, никто не умер, но были пострадавшие от солнечного удара, кто-то подвернул или натер ногу, двое попали под грузовик.

Но они выдюжат. Без всякой помощи со стороны врагов он выведет свои силы из ЮАР и в Зимбабве посадит на самолеты. Союзники запретили советским самолетам садиться в ЮАР, и никакая краска не убедит их в том, что кубинские ВВС неожиданно приобрели грузовые «ИЛ-76».

В течение ближайших дней прибудут еще грузовики. Если вся его колонна погрузится на машины, они станут двигаться раз в десять быстрее. Он позволил себе немного расслабиться, предвкушая возвращение. Какие бы ни случились задержки, генерал Вега знал, что через неделю будет дома.


Мчвенге ощутил колебание земли и понял, что приближается колонна. Потом он увидел клубы пыли. В конце концов, почти через час после первых признаков ее приближения, на горизонте появилась голова колонны.

Она двигалась медленно, со скоростью усталого пехотинца. Эта медлительность, благодаря которой ему было легко нагнать и выследить кубинцев, теперь раздражала его, заставляя сгорать от нетерпения.

Африканец взялся было за взрывное устройство, потом положил его на землю, снова взял, проверяя простую последовательность кнопок. Опять положил, почти бросил, борясь с искушением испытать прибор в действии.

Груда камней доставала ему до груди, если встать в полный рост. Мчвенге немного перестроил свой «дот», чтобы обеспечить прикрытие сверху и тень. В нескольких местах были проделаны отверстия, которые позволяли ему выглядывать наружу, а товарищи, навестившие его вчера, уверяли, что его не видно даже с расстояния метра от укрытия.

Мчвенге лежал в жаркой темноте и ждал, наблюдая за равномерным продвижением колонны. Сначала он планировал лишь время от времени выглядывать наружу, чтобы ненароком не выдать себя.

Когда же появились грузовики, он обнаружил, что не может оторваться, словно боялся, что они неожиданно проскочат нужное место, прежде чем он успеет среагировать.

Так что он наблюдал сквозь отверстия и ждал, и в конце концов, после целого утра ожидания, он снова потянулся за пультом взрывного устройства.

Из небольшой черной коробочки тянулся шнур. Мчвенге внимательно осмотрел ее, с трудом преодолевая желание посмотреть, что у нее внутри. Утром он поставил свежие батарейки и потому сейчас ограничился лишь нажатием контрольной кнопки. Зажегся желтый огонек, и Мчвенге понял, что схема исправна.

В двадцати метрах от нужного места он положил камень, и как только передний грузовик прошел его, Мчвенге поднял крышку пульта и щелкнул переключателем. Рядом с желтой зажглась красная лампочка. По цепи пошел ток.

Место было легко обнаружить: от погоды или в результате боев там потрескался асфальт. А может, покрытие было разрушено гусеницами танков, но это было именно то, что нужно.

Она не отличалась от сотни других трещин, но была недалеко от места крушения, к тому же до нее было легко добираться. И потом, с чего бы кубинцам быть подозрительными? Война ведь окончена.

В колонне не было никаких признаков беспокойства — она лишь медленно и неуклонно двигалась на север, прямо к трещине.

За несколько миль отсюда потерпел крушение южноафриканский самолет. Судя по неповрежденному планеру, он шел на вынужденную посадку. Пилот погиб при приземлении. Товарищи Мчвенге нашли его разбитое тело, все еще сжимающее ручку управления.

Вооружение самолета почти все уцелело. Неподалеку от разбитого самолета члены отряда Мчвенге обнаружили две пятисотфунтовые бомбы, и одна из них, по мнению специалистов, вполне годилась для транспортировки.

Когда грузовик оказался над трещиной, Мчвенге нажал на кнопку, послав электрический импульс по закопанному проводу к пяти фунтам пластиковой взрывчатки «Си-4». Она заменила поврежденный взрыватель бомбы. Двести фунтов минола взорвались прямо под головным грузовиком.


Полковник Васкес увидел взрыв. Незадолго до этого он вышел, чтобы немного пройтись. И не только затем, чтобы генералу было просторнее, — он хотел подумать о будущем, личном и профессиональном. Кастро, конечно, не тиран, из прихоти он никого не расстреливает, но они подвели своего вождя, и теперь ему понадобятся козлы отпущения. Какая судьба его ждет?

Васкес как раз посмотрел на Вегу, сидящего в кузове грузовика, когда увидел яркую вспышку и услышал оглушительный грохот. Перед ним мелькнуло удивленное лицо генерала, который даже не успел поднять глаз от бумаг, когда вся машина оказалась окутана дымом и языками пламени.

Через какое-то мгновение Васкес пришел в себя. Незнакомый солдат тащил его прочь от пламени. От почерневшего, разбитого остова русского «ЗИЛа» поднимались вверх клубы липкого черного дыма.

Васкеса охватила паника, и он схватился за тащившие его руки. Заглянув солдату в лицо, он закричал:

— Кому-нибудь удалось спастись? Где генерал?

— Он погиб, товарищ полковник. Не спасся никто.

Но Васкес не хотел в это верить.

— Может быть, кого-нибудь отбросило взрывом? Может быть, генерала?..

— Нет, товарищ полковник, взрыв был слишком сильным. Все были убиты на месте.

Увлекшись разговором, солдат все еще продолжал тащить офицера. Наконец Васкес сбросил его руки и, шатаясь, встал. Его форма была порвана и почернела от дыма; он увидел, не чувствуя боли, кровь, сочившуюся из нескольких порезов.

Неверной походкой Васкес направился к месту взрыва, и шел так до тех пор, пока ясно не увидел, что от машины остался только голый металлический остов. В деревянном полу кузова зияла дыра диаметром в четыре фута, каркас был весь покорежен, расплавившись от высокой температуры, а потом остыв. Не было видно никаких человеческих останков, и Васкес знал, что тела разнесло на такие мелкие кусочки, какие уже невозможно опознать.

Веги больше нет, погибли Суарес и Гомес, который сидел за рулем. Возможно, нет и других, и ему еще предстоит выяснить их имена. Было жаль товарищей, но в то же время и спокойно за них. По крайней мере, им не придется продолжать долгий путь домой, чтобы предстать перед разгневанным Кастро.

— Товарищ полковник, что нам теперь делать? — Один из лейтенантов, командующий тем, что осталось от роты, смотрел на него в ожидании приказов. Теперь Васкес был среди этого войска старшим по званию. Он снова взглянул на останки грузовика, в котором ехал Вега. Васкес никогда не хотел занять его место.

Лейтенант повторил свой вопрос:

— Так что же нам теперь делать?

Васкес указал вперед:

— Примите немного влево и продолжайте путь.

Загрузка...