Водоворот

Глава 33 ВТОРЖЕНИЕ

Генерал Антонио Вега старался не выдать своего разочарования и гнева. Важно было, чтобы его штаб и все подчиненные думали, что он прекрасно владеет собой, но в душе у него все клокотало, и он тщетно пытался обуздать внутреннее напряжение. Проклятье, им опять нужно сниматься с места!

На его столе лежала последняя депеша от Кастро — ненужный отголосок его успехов. Ее тон был весьма ободряющим:

«Присутствие западных империалистов доказывает, что режим ЮАР находится при последнем издыхании, в противном случае его не нужно было бы спасать. Поднажмите еще — до полной победы! Куба верит в вас!»

Чем поднажать? Несмотря на убедительную победу в Потхитерсрюсе больше двух недель назад, его наступление практически захлебнулось: африканеры проявили неожиданное упорство. А проблемы множились день ото дня.

Медлительность его продвижения особенно раздражала на фоне блестящей операции американских «рейнджеров», сумевших вывезти ядерный арсенал ЮАР, и успешной высадки американцев в Кейптауне. Нужно действовать быстрее — двери закрываются.

Лишение ЮАР ядерного запаса не слишком ему помогло, поскольку он выбрал тактику использования местного населения в качестве щита, которая вполне оправдывала себя. Это облегчило наступление, но чтобы реализовать преимущество, надо было двигаться.

Первая бригада тактической группы начала пожинать первые плоды победы в первые же часы после боя. Когда Ливийский мотострелковый батальон полковника Махмуда вошел в Потхитерсрюс, его плохо обученные, низкооплачиваемые солдаты решили, что город отдан им на разграбление. Перед ними словно распахнулись двери сотен домов, оставленных их белыми владельцами — домов, набитых транзисторами, телевизорами, стереосистемами. Большие и маленькие магазины с дорогими деликатесами, автомобилями и другими предметами роскоши. Даже с помощью прибывших вскоре кубинских войск Махмуду понадобилось несколько часов драгоценного времени, чтобы привести в чувство своих взбунтовавшихся, впавших в неистовство солдат.

Затем, когда войска Веги наконец смогли возобновить продвижение на юг, они лоб в лоб столкнулись с войсками африканеров, направлявшимися на север — первыми танковыми и артиллерийскими частями, снятыми с намертво застывшего намибийского фронта. Таким образом то, что должно было стать легкой прогулкой, превратилось в кровавую двухдневную битву, измотавшую обе стороны и не давшую ощутимой победы ни одной из них. Хуже того, эта битва истощила все запасы бережно хранимых боеприпасов и топлива.

Снабжение. Вега потер виски, чувствуя, что у него заболевает голова. Он всегда знал, что материально-техническое обеспечение будет его главной проблемой, особенно для Первой бригады тактической группы. Советские самолеты могли садиться только в Питерсбурге, но воздушный транспорт не мог обеспечить нужных объемов поставок дизельного топлива, боеприпасов и запчастей, необходимых для продвижения и боевых действий современной армии. Большая часть того, что было ему необходимо, следовала морем до Мапуту, затем по железной дороге на север до Рутенги и уже оттуда на юг, в ЮАР — через всю страну, более тысячи километров.

Это расстояние само по себе уже представляло почти неразрешимую проблему для его интендантов. Постоянные набеги на его продовольственные конвои и товарные поезда усугубляли положение. Причем на кубинские обозы нападали не только юаровские отряды самообороны, но также партизаны из АНК и другие банды чернокожих. Он мрачно усмехнулся. Пожалуй, впервые противоборствующие стороны хоть в чем-то были едины.

Вега вспомнил первые дни наступления, когда деревни, которые они проходили, с ликованием приветствовали кубинских солдат-освободителей. Теперь в лучшем случае в них летели камни, в худшем — пули.

Он помрачнел. Нравится ему это или нет, дни легких побед и молниеносного продвижения для Первой тактической группы прошли. Снабжение, необходимое для того, чтобы возобновить наступление, постепенно подходило — но уж слишком медленно. А пока он не получит достаточного количества топлива и боеприпасов, действия наступающей с севера колонны будут сводиться лишь к мелким перестрелкам — прощупыванию обороны африканеров в районе Намумспрейта, в пятидесяти километрах от Потхитерсрюса.

Дальше к юго-востоку Вторая бригада тактической группы оказалась в таком же положении. Правда, проблем со снабжением там было меньше, так как она находилась ближе к Мапуту с его портом и железной дорогой. Но Вторая бригада была вынуждена воевать в сложных горных условиях, среди ущелий и хребтов Большого Уступа. Несмотря на тяжелейшие потери, в день они продвигались от силы на сотню-другую метров.

А Третья…

Головная боль усилилась. Мгновенное уничтожение его третьей колонны было катастрофой. Такого он даже представить себе не мог. Третья тактическая группа была ударной группировкой. Предполагалось, что она искусным маневром добьется решающего преимущества над обороной африканеров. И без этого третьего «кулака» он был обречен плестись черепашьим шагом, в лоб атакуя мощнейшие оборонительные позиции. Это был прямой путь к поражению.

Маневры — единственный способ выиграть войну в Африке, но у него уже не оставалось частей для маневра. К настоящему моменту его резерв состоял лишь из двух пехотных и одной танковой рот и батареи самоходной артиллерии.

Лишенный стратегической мобильности и тактической гибкости, он рассчитывал на химическое оружие, чтобы переломить ход войны. К сожалению, с момента его первого применения оно не оправдало его ожиданий и надежд.

Тому было несколько причин. Во-первых, в битве при Потхитерсрюс была использована львиная доля наспех полученных запасов зарина. Их заявка на новую партию неожиданно оказалась сопряженной с определенными трудностями и требовала много времени. Даже Кастро под давлением международной общественности не желал одобрить его применение.

Ограничения политического характера сопровождались военными затруднениями. Иногда мешала погода. Чтобы сократить несчастные случаи и потери в собственных войсках, отравляющие вещества следовало применять, когда ветер дул с северо-востока — от его позиций на противника. К тому же Вега знал, что африканеры учатся действовать в условиях химической войны. Они выдали имевшийся у них запас средств противохимической защиты пехоте и артиллерии передовых укреплений, а незащищенные войска рассредоточили и замаскировали. И прицельный огонь дальнобойных 155-миллиметровых орудий «Джи-5» и «Джи-6» неизменно сеял панику среди его артиллеристов, когда они пытались стрелять химическими зарядами.

Кубинский генерал поморщился. Ограниченные ресурсы. Партизанские вылазки. И растущий страх, что главное наступление остановится вдали от его главных целей. Все было плохо, за что ни возьмись. Просто из рук вон. Но всего хуже то, что теперь он должен думать еще и об этих проклятых союзных войсках — американцах и их английских прислужниках.

С находящимися в его распоряжении силами он не имел ни малейшей возможности помешать наращиванию западного военного присутствия в районе Кейптауна. Он изначально не собирался вести войну так далеко от восточных и северных границ ЮАР. Его стратегия заключалась в том, чтобы захватить административные центры и тем самым поставить на колени отдаленные провинции.

И все же, подумал он, вполне реально захватить наиболее важные регионы. Кейптаун знаменит вином и шерстью, но он бы предпочел золото и бриллианты Претории. А Вашингтон и Лондон пусть дерутся из-за всякого хлама.

— Полковник Суарес! — Кабинет начальника штаба всегда находился рядом, чтобы тот мог услышать, когда позовет генерал. Суарес немедленно появился. — Отправьте донесение в Гавану, — приказал Вега. — «Западное присутствие означает, что мы должны одержать не слишком крупную, но очень значимую победу: освободить Трансвааль и Оранжевую провинцию. Уверен, что вы поймете необходимость такого решения.» — Вега немного помолчал, раздумывая, что к этому можно добавить. В голову ничего не приходило. — Отправьте. И через пять минут соберите штаб. Мы должны возобновить наступление.

За тысячу миль к западу от Дурбана, на «Маунт Уитни», в одном из залов служебных совещаний собрались взволнованные штабисты. Американцы и англичане получили надежный плацдарм в Капской провинции, но Кейптаун всегда рассматривался лишь как ступень к захвату промышленных политических центров ЮАР — Претории и Йоханнесбурга. Идти к ним по суше — слишком долго. Идти морем — это значит, еще одна высадка где-то на побережье провинции Наталь, и этот берег, возможно, тоже придется брать с боем. Впрочем, при всех его недостатках, предпочтительнее был именно морской путь, но он мог оказаться недостаточно скорым.

— Я не понимаю, как мы сможем вовремя подготовиться, генерал. Переброска войск сильно отстает от графика. — Бригадный генерал Джордж Скайлс, начальник штаба Крейга, был несгибаемым солдатом, но сейчас выглядел подавленным. Он был отличным работником, всегда готовым выполнить любое поручение, и необходимость признать поражение наносила удар по его профессиональной гордости.

Генерал Джерри Крейг сидел задумавшись: полученные новости расстроили его, но он был лишен возможности казнить гонца. Задержки с морскими перевозками, плохая погода в Атлантике, усталость экипажей привели к тому, что сосредоточение сил уже на три дня отставало от графика. Это было в общем-то не так уж плохо, если учесть, какое количество солдат и разнообразного вооружения одновременно находилось в пути, на кораблях и самолетах, преодолевая тысячи миль открытого океана. Но и хорошего в этом тоже было мало. Ни кубинцы, ни войска Форстера не желали подстраиваться под расписание, составленное в Вашингтоне.

Фотографии, сделанные во время разведывательных полетов в район Потхитерсрюса, демонстрировали безошибочные приметы того, что кубинцы стягивают свежие силы. Этот Вега явно собирался первым начать наступление. В свою очередь, бурское командование вдоль всего побережья провинции Наталь в ожидании морского десанта союзных войск укрепляло собственную оборону.

Крейг нахмурился. Запланированные сроки высадки союзников в Дурбане казались все менее и менее реальными.

Согласно первоначальному плану, в высадке должна была участвовать целая дивизия в составе американских морских пехотинцев и Королевской морской пехоты Великобритании. Начать операцию предполагалось с выброски воздушного десанта численностью до батальона на летное поле аэродрома имени Луиса Боты в Дурбане. Как только аэродром будет захвачен, там должны высадиться 7-я мотопехотная и 101-я воздушно-десантная бригады, которые поведут наступление в направлении побережья. В это время с моря к Дурбану двигались бронетанковые части — высадка на берег основных сил союзных войск должна была произойти после разгрома береговой обороны противника.

Операция была распланирована с точностью до часа — в ней было трудно что-либо изменить, поскольку войска уже находились в пути. Крейг вспомнил, как тщательно обсуждалась в Вашингтоне дата начала операции. Приливы и отливы, погода, фазы луны — все это необходимо было всесторонне взвесить и учесть при оценке стратегической ситуации. Как быстро можно развернуть американские войска? Как быстро будут продвигаться кубинцы?

Для придания операции большей гибкости, он приказал штабу разработать альтернативные планы. По одному из них высадка планировалась на день раньше, по другому — на день позже. Но к 24 декабря, предполагаемому дню начала операции, Вега может оказаться уже в Претории, попивая капское вино и глядя на объединенные силы союзников из Юнион-Билдингс.

Крейг низко опустил голову, напряженно размышляя. Как и положено хорошим штабным офицерам, его подчиненные старались быть осторожнее — как говорят в министерстве обороны, «не были расположены к риску». Они неизменно следовали главному правилу планирования совместных операций: подумай, сколько артиллерии тебе нужно и умножь эту цифру на два, — и почти всегда оказывались правы. Высадка морского десанта в военном деле считается одной из самых опасных операций. Необходимо иметь превосходящую огневую мощь, достаточную, чтобы очистить место высадки от нехороших ребят. Но что, если они уже опоздали с вторжением?

Что ж, иногда надо обходить острые углы. Иногда — сознательно идти на риск. Как сейчас.

Он поднял голову.

— О'кей, вот как мы поступим. Мы высадимся в Дурбане двадцатого, но только двумя бригадами плюс десантно-диверсионные части. Третья догонит нас потом. — Он посмотрел на свой штаб — все были потрясены. — Хорошо, господа. Через три дня мы должны быть в Дурбане. Начинайте погрузку.

— Товарищ генерал, все полученные нами данные говорят о том, что империалисты высадятся в Дурбане, — полковник Васкес указал на карту. — Там самая удобная береговая линия и портовые сооружения во всей ЮАР. Мы также знаем, что сейчас в этом районе происходят массовые беспорядки и действуют отряды партизан. — Помедлив, он продолжал: — Кроме того, Дурбан находится слишком далеко от расположения наших сил, чтобы мы могли помешать высадке.

— Согласен, полковник. Отличный анализ. — Вега негодовал. — А теперь скажите, что нам со всем этим делать?

До сего времени война разворачивалась на земле и в воздухе. Введя военно-морские силы, западные союзные войска обеспечивали себе такую свободу действий, какой не было ни у кубинцев, ни у южноафриканцев. Еще до высадки на берег они могли доставить множество неприятностей и тем, и другим.

Даже советский военно-морской флот не мог ничего противопоставить западным кораблям у побережья Наталя. Советы не хотели бы вступать в вооруженную конфронтацию с Англией и Америкой. Они были готовы потратить некоторое количество рублей и скинуть устаревшую технику, но проливать русскую кровь — нет уж, дудки!

Отчасти их нежелание вступать в войну с Западом происходило оттого, что военные действия разворачивались слишком далеко от русских портов. Их флот был рассчитан на операции вблизи советских берегов в сочетании с использованием самолетов наземного базирования. Но их шансы против двух авианосных соединений были практически равны нулю.

Вега подозревал, что Кастро даже не потрудился попросить помощи у Советского Союза. Впрочем, какая разница, подумал он. Они бы все равно отказали.

Вега поджал губы.

— Какая-то чертовщина, полковник. Я даже не знаю, помогать нам американцам или пытаться их остановить.

Васкес расценил слова начальника как приказ доложить обстановку.

— Конечно, высадка Объединенных сил оттянет на себя некоторую часть войск африканеров, воюющих сейчас с нами.

Кубинский генерал коротко кивнул.

— Точно, полковник. — Он сильно ударил ладонью по столу. — Верно! Мы не можем остановить их вторжение… значит, мы должны использовать его в своих целях. Мы отложим наше наступление до высадки американцев с англичанами. — Он резко рассмеялся. — Пусть теперь капиталисты отведают африканерских пуль. А когда они высадятся, мы разобьем то, что останется от Набумспрейт и двинемся на Преторию. — Он заметил почтительную улыбку Васкеса. — Вас что-то тревожит, товарищ полковник?

— Так точно, товарищ генерал. — Васкес показал на территориальные воды ЮАР у юго-восточного побережья. — На фотографиях, сделанных с советского спутника, видно, что американский авианосец «Индепенденс» отплыл из Кейптауна, чтобы присоединиться к «Карлу Винсону». Скоро они будут на таком расстоянии от Дурбана и Претории — а, возможно, и наших рубежей в этом регионе, — с которого легко нанести удар. Если мы подойдем слишком близко к Претории, самолеты с этих авианосцев смогут ударить и по нам.

Вега был категоричен:

— У нас нет выбора. Все, что мы можем сделать — это ударить посильнее, а остальное предоставим превратностям войны.

По кабинетам и коридорам укрепленного, как крепость, полицейского управления Дурбана сновали взволнованные люди в военной форме. Звонили телефоны, уточнялись карты, с головокружительной быстротой менялись планы обороны. От остатков разбросанных по Капской провинции верных Форстеру войск поступали подтверждения их худших опасений — американские авианосцы и десантные корабли отплыли на восток, готовя очередную высадку на побережье ЮАР.

Бригадный генерал Франц Дидерихс стоял в своем кабинете, с холодным презрением и отстраненностью глядя на подчиненных, которые предпринимали отчаянные попытки спасти то, что уже невозможно было спасти. По оценкам разведки, американцы и англичане собирались высадить на берег как минимум усиленную дивизию морской пехоты при поддержке более чем двухсот палубных самолетов и орудий более чем дюжины боевых кораблей.

Ему же со своей стороны почти нечего было этому противопоставить. Пять недоукомплектованных полицейских рот охраны. Три артиллерийских батареи несравненных «Джи-5» и «Джи-6». И три полуживых пехотных батальона, измотанных месяцами партизанской войны с зулусами и многодневными уличными боями в ноябре. Всем им не хватало людей и тяжелого оружия.

Он поморщился. Единственная надежда на здравый смысл — лишь он должен подсказать этим идиотам из его штаба, что у них нет шансов на победу, по крайней мере, на победу в общепринятом значении этого слова.

Логика подсказывала, что союзным войскам нужен именно Дурбан. Городской аэродром и порт — прекрасный плацдарм для полномасштабного наступления на Йоханнесбург и Преторию. Собственно говоря, это единственно возможный плацдарм. По существу, все главные дороги провинции Наталь вели в Дурбан. И только здесь они сходились вместе, сливаясь в первоклассное шоссе, которое вело на север, к минеральным богатствам ЮАР.

Логика подсказывала также, что союзные войска, не ограниченные ни в живой силе, ни в технике, были ограничены во времени. Даже если этот генерал Крейг захватит город, до его конечной цели останется еще больше сотни километров. И прежде чем начать продвигаться в глубь страны, американцы с англичанами должны обеспечить надежную систему снабжения, что возможно лишь при беспрепятственном доступе к главному порту страны.

Дидерихс медленно кивнул своим мыслям. Он и его солдаты не смогут выиграть грядущую битву, но могут сделать так, что победа достанется противнику дорогой ценой. Он склонился над столом, изучая планы портовых сооружений Дурбана.

Уже больше недели его саперы и группы мобилизованных чернокожих и индийских рабочих день и ночь, не покладая рук, разрушали порт, чтобы его было невозможно восстановить. Закладывали взрывчатку в погрузочно-разгрузочное оборудование. Готовились затопить танкеры и грузовые суда, и без того попавшие в капкан американской блокады, чтобы загородить узкий вход в порт и заблокировать его доки и якорные стоянки.

Как только первые группы войск вторжения союзников ступят на берег, Дидерихс планировал выставить основную часть своего гарнизона по периметру вокруг центра Дурбана. При всей их превосходящей численности и огневой мощи они потратят не один день на то, чтобы выбить его войска из укрепленных небоскребов и прибрежных отелей. А не сделав этого, они не смогут начать восстановления портовых сооружений первостепенной важности. В то же время его артиллерия, спрятанная в лесах у подножий Драконовых гор, будет удерживать аэропорт имени Луиса Боты. Периодический обстрел осколочными снарядами сделает невозможным приземление огромных американских транспортников «Си-141» и «Си-5».

И, если им повезет, наступление союзников на Преторию скоро захлебнется, задушенное в зародыше недостатком продовольствия, топлива и боеприпасов.

Бригадный генерал криво усмехнулся. Каким бы ни был результат, он вряд ли доживет до него. Он готовился погибнуть в бою — вместе со своими солдатами. Сдавать город нельзя — он не питал никаких иллюзий насчет отношения правительства к потерпевшим поражение офицерам. Карательные команды Претории не будут церемониться с человеком, посмевшим сдать Дурбан.

Плен? Об этом тоже не могло быть и речи. Он не испытывал ни малейшего желания выступать главным обвиняемым на так называемом суде над военными преступниками. Уж лучше покончить с собой. Его лицо искривила уродливая гримаса. Лучше самоубийство, чем унижение, которое придется испытать, стоя в оковах перед чванливыми, обожающими ниггеров захватчиками.

Дидерихс расправил плечи и вернулся к работе. Баррикады, траншеи и здания, превращенные в крепости, не дадут этому городу стать легкой добычей для врагов. Они положат конец надеждам союзников на скорое и бескровное окончание войны в ЮАР.

Старшина 1-го класса ВМС США Джо Гордон в облаке серебристых пузырьков выплыл из люка подводной лодки «Ансин». Еще три человека из его легководолазной группы были уже в воде и сигналили ему маленьким фонариком, свет которого был еле виден сквозь ее толщу.

Закрыв за собой люк, Гордон подплыл к ним и указал на компас, прикрепленный на запястье. Если они доставлены в нужное место — а командир подлодки уверял, что это так, — то их цель лежит в двух тысячах ярдов к северу.

Гордон услышал за спиной глухой звук и, оглянувшись, увидел, что люк открылся вновь. В эту ночь его группа была не единственной, отправляющейся на важное задание. На борту субмарины находилась еще одна легководолазная группа и группа британской службы судов специального назначения.

Трое его людей посмотрели на него, медленно перебирая руками и ногами, чтобы их не отнесло прибрежным течением. Даже в масках и водолазных костюмах Гордон мог узнать каждого из них. Знал он и то, на что они способны. Он указал на север, и они поплыли.

Он был рад, что покинул английскую субмарину. Плыть на подлодке ему не впервой, но английский вариант был ему не по душе. Они говорили как-то странно, ели не то, и вся подлодка провоняла дизельным маслом. К тому же все там были слишком вежливыми и церемонными. Американская атомная субмарина была переполнена, но после целого дня на английской, Гордон готов бежать за ней хоть на край света. Они там только и умели, что говорить. Он молча усмехнулся. Ладно, эти парни из службы судов специального назначения хоть рассказали пару забавных баек.

И в то же время малые размеры английской подлодки, как нельзя лучше подходили для поставленной перед ними задачи. Американская атомная, класса «Стерджен», не могла подойти близко к берегу, поскольку ей требовалась глубина не меньше 60 морских саженей, и высаживала их за многие мили до цели. А сейчас им требовался лишь короткий заплыв — всего-то миля под водой.

Плыть было приятно — расправив мышцы и давая выход выплеснувшемуся в кровь адреналину. Он зорко смотрел по сторонам, нет ли акул. Дурбанская акватория славилась обилием этих хищников, а в его планы отнюдь не входило, чтобы непредвиденная встреча с ними нарушила график проведения операции. Предполагалось, что они будут на берегу сразу после полуночи.

Вода была темна, берег пуст. Гордону оставалось только положиться на свой компас и опыт, приобретенный за долгие годы тренировок. Вряд ли там их встретят друзья. На это рассчитывать не приходилось. Диверсионно-разведывательные легководолазные группы всегда оказываются на берегу первыми. Ну да, ему только этого и надо.

В пятидесяти милях от побережья Наталя, скрытые в темноте, стояли пятьдесят английских и американских судов. Огромные плоскопалубные десантные вертолетоносцы были окружены судами поменьше, гружеными десантными плавсредствами, танками и плавающими гусеничными транспортерами для перевозки личного состава. Вокруг сновали эсминцы и фрегаты, защищая флот от воздушных налетов и нападений подводных лодок. И на каждом корабле морские пехотинцы и экипажи кораблей с помощью приборов ночного видения готовили самолеты, чистили оружие, то есть совершали тысячи мелких приготовлений, необходимых для того, чтобы выжить на вражеском берегу.

Старшина Гордон высунул голову из воды. Песчаный берег был покатым и гладким, что хорошо для десантных кораблей, но плохо для легких водолазов. Он быстро осмотрелся. Они должны быть недалеко от цели. Вот здесь, справа, если верить карте, Реюньон-Рокс — выступающее в море нагромождение валунов, служившее основным ориентиром. Молча посигналив остальным, Гордон нырнул и направился к тому месту, где в Индийский океан впадала небольшая речка.

Рев прибоя соответствовал его настроению. Он находился на вражеской территории и был готов ко всему.

Еще три пловца вышли из моря вслед за ним и быстро устремились под прикрытие скал. Там они стянули с себя водолазные костюмы и сняли водонепроницаемую оболочку со снаряжения. Ночь была теплая, но они с ног до головы были одеты в темные облегающие комбинезоны.

Ночную тишину прорезал громкий рев, и на какую-то долю секунды Гордон подумал, что они попали в засаду. Он и три его товарища тотчас упали на землю, вытаскивая оружие и гадая, в чем их ошибка.

Но затем, быстро оглядев окрестности, он узнал этот звук. Это был рев двигателей взлетающих самолетов, доносящийся с аэродрома неподалеку.

Их цель — взлетно-посадочные полосы и командно-диспетчерский пункт аэропорта — была отделена от них всего лишь узкой полоской заводских зданий. В это время суток пакгаузы и цеха были пусты, и здания послужат хорошим прикрытием для безопасного достижения объектов.

Гордон был лишь вкратце ознакомлен с общим планом вторжения. Никаких подробностей — его забрасывали слишком глубоко на территорию противника, чтобы давать какую-либо конкретную информацию. Однако от «тюленей» ожидали инициативы, а это требует определенного знания обстановки и поставленных задач.

Главное место высадки располагалось к югу от Дурбана. Военно-морское начальство и командиры морской пехоты на борту «Маунт Уитни», выбрали южную часть города, чтобы быть поближе к аэропорту имени Луиса Боты — он находился всего в десяти километрах от центра.

Первые морские пехотинцы, которые высадятся на берег, должны будут удерживать плацдарм для последующих групп десанта. Другие группы морских пехотинцев прибудут по воздуху, прыгая прямо на летное поле аэропорта Луиса Боты. И уже отсюда американские и английские войска двинутся дальше, окружая город. Захват Дурбанского воздушного и морского портов станет первым шагом на долгом пути к Претории.

Фотографии, сделанные разведчиками, показали, что морской порт уже заминирован. Поскольку американская блокада положила конец морской торговле ЮАР, африканерам нечего было терять — они готовы были уничтожить все суда и портовые сооружения.

Но аэропорт использовался постоянно. Хотя он и перестал быть международным, здесь регулярно садились и взлетали транспортные и грузовые самолеты. Гордон посмотрел на часы и улыбнулся. Через час с небольшим, самолеты с авианосцев закроют для южноафриканцев и аэропорт.

До сих пор американская палубная авиация старалась его не замечать. Объединенное командование не хотело провоцировать африканеров на разрушение взлетно-посадочных полос, командно-диспетчерского пункта и топливозаправочной аппаратуры.

Миссия Гордона была проста. За несколько часов, оставшихся до начала высадки союзников, он и еще две группы «тюленей» должны найти и обезвредить все, что было заминировано. По возможности так, чтобы африканеры ничего не заметили и продолжали думать, будто аэропорт в любую минуту может взлететь на воздух.

«Тюлень» мрачно улыбнулся. Он устроит гарнизону аэропорта веселую ночь.

«Команч-4» взмыл с палубы. Установленная на левом борту «Винсона» катапульта была столь мощной, что буквально выбрасывала в воздух штурмовики «А-6Е» — даже с полными баками горючего и изрядным запасом бомб.

Лейтенант Марк Хаммонд поспешно опустил нос, чтобы удержать громадную махину в воздухе, — скорее повинуясь инстинкту, чем показаниям приборов. Катапульта может запустить самолет в воздух, но всегда требуется еще несколько секунд, чтобы понять, понравилось это машине или нет.

Почувствовав, что самолет выровнялся, он принялся искать в небе остальные самолеты звена. Еще три «интрудера» были запущены с авианосца буквально за несколько минут до «Команча-4». Он оглядел черное ночное небо. Вон они! — низко над водой мелькали аэронавигационные огни.

Все трое уже взяли курс на запад — к городу, находящемуся примерно в шестидесяти милях от них. Поскольку цель была близка, дозаправки в воздухе не требовалось, хотя самолет-заправщик уже сопровождал их. Впрочем, они не полетели сразу к городу: командование ВВС, разместившееся на «Карле Винсоне» и «Индепенденсе», планировало одновременный начальный удар по основным военным целям в районе Дурбана. Так что четвертому «А-6Е» из звена «команчей» придется описывать круги над заданным объектом до тех пор, пока все истребители и штурмовики не окажутся в воздухе. Должны быть подняты все самолеты, базирующиеся на авианосцах, — всего около ста двадцати боевых машин.

Все четверо «команчей» быстро достигли зоны ожидания, «Сьерра-12», и теперь медленно кружили на небольшой высоте. Выполняя полет в ночных условиях, надо постоянно быть начеку, но Робу Уоллесу, штурману-бомбардиру «Команча-4», было еще труднее, поскольку приходилось постоянно следить за бортовой электроникой. Даже при наличии контрольных приборов требовалось некоторое время, чтобы убедиться, что все системы функционируют нормально.

— Я Хозяин! Начинайте! — Приказ поступил только через несколько минут. Внимательно следя за действиями головного самолета, Хаммонд автоматически, без каких-либо дополнительных приказаний, их повторял.

Кружившие на высоте двух тысяч футов, штурмовики теперь снизились на двести футов, приготовившись к налету на Дурбан. Хаммонд почувствовал, что сердце забилось быстрее. И было из-за чего: они получили задание уничтожить средства ПВО, защищавшие аэропорт Луиса Боты.

Миль за двадцать от берега тепловой локатор «интрудера» начал фиксировать здания и другие источники тепла. Теплочувствительная телекамера позволяла вести самолет и обнаруживать цель в полной темноте — ей не нужен был свет, только тепло.

Когда они подлетели ближе, на экране возникли яркие светящиеся точки. Хаммонд внимательнее взглянул на монитор. Пожары? Он кивнул своим мыслям. Да. Бесконтрольно полыхающие очаги огня. Возможно, возникшие в результате других ударов. Затем он осознал, что зона их распространения довольно велика и горит все слишком сильно. Весь город пылал.

Похоже, только высадка десанта могла бы исправить положение вещей.

Облокотясь на перила и стоя спиной к восходящему солнцу, генерал-лейтенант Джерри Крейг рассматривал в бинокль расположенные вблизи корабли. Один за другим взлетали вертолеты и самолеты, ревя моторами над водой. Сильный береговой бриз трепал мундир, завывая в скоплениях радиоантенн и спутниковых тарелок.

Он понимал, что, конечно же, должен находиться в удобном, оснащенным компьютерами командном центре корабля. Но он не мог устоять перед искушением бросить последний взгляд на вверенные ему силы

— Сэр?

Крейг обернулся и заметил подошедшего сзади лейтенант-коммандера ВМС.

— Слушаю вас, коммандер?

— Генерал Скайлс просил передать, что получено сообщение с борта «Винсона». Наш первый воздушный удар завершен. — Неожиданно лицо офицера расплылось в широкой улыбке. — Ну и задали мы им жару, сэр!

Крейг кивнул.

— Хорошо. — Он направился к лестнице, ведущей в командный центр. — Оповестите все корабли. Пусть высаживают десант!

Колонны вооруженных до зубов морских пехотинцев все еще продолжали посадку в вертолеты, когда поступил приказ взлетать. Стараясь перекричать гул моторов и отчаянно матерясь, сержанты и офицеры принялись подгонять солдат. Те бегом поднялись на борт семи «оспри», и, едва закрылись люки, тяжелогруженые транспортные конвертопланы оторвались от палубы и начали медленно подниматься ввысь.

Стоило взлететь первой группе, как на палубе тут же появились новые конвертопланы, готовые к взлету. Тут же, по отработанной схеме, новые отряды морских пехотинцев побежали каждый к своей машине.

То же самое происходило и на авианосцах «Уосп» и «Инчон». Над ними, подобно стаям птиц, кружил двадцать один «оспри». Наконец все были в сборе и конвертопланы, развернувшись, полетели к берегу.

Скользя над волнами со скоростью почти триста узлов, машины неслись к окутанной дымом суше. Солдаты, крепко пристегнутые ремнями, сидели друг напротив друга на прочных сиденьях, но им все равно приходилось придерживаться руками, поскольку на небольшой высоте конвертоплан то и дело попадал в воздушные ямы.

Пилоты «оспри», в большинстве своем переученные с вертолетов «си-найтс», оглядывались по сторонам, довольные тем, что их сопровождают истребители и штурмовики.

Обычно эти «быстрокрылые птицы» кружили вокруг транспортных вертолетов, но «оспри» вполне могли тягаться с летящими на крейсерской скорости самолетами, что обеспечивало более тесное взаимодействие, надежную поддержку и просто теплое отношение к пилотам конвертопланов. Кроме того, более высокая скорость делала их менее уязвимыми для вражеской зенитной артиллерии.

Через пятнадцать минут они уже были над международным аэропортом Луиса Боты. Впрочем, слово «над» можно считать весьма относительным, поскольку летели они совсем низко, не более чем в ста пятидесяти футах от земли.

Подняв лопасти винтов вверх для вертикальной посадки, «оспри» вздрогнули, сбрасывая скорость. Меньше чем за минуту турбовинтовые самолеты, летевшие со скоростью триста узлов, превратились в вертолеты, делающие не более пятидесяти узлов, а затем стали аккуратно садиться на взлетные полосы, рулежные дорожки и любое асфальтированное пространство. Едва их шасси касались земли, как тут же открывались люки в корме, опускалась рампа, и морские пехотинцы выбегали на летное поле.

Они тут же рассыпались веером — всюду царило зловещее молчание, прерываемое лишь гулом винтов, выкриками команд и треском пламени. Никто в них не стрелял.

Зенитные батареи и наземные силы, защищавшие аэропорт, были полностью уничтожены. «А-6Е-Интрудеры», сбросив вниз несколько десятков пятисотфунтовых бомб, сровняли их с землей, оставив лишь дымящиеся мешки с песком и груды искореженного металла. Кружившие в воздухе «си-кобры» и «харриеры» только и ждали хоть какого-то намека на сопротивление, но поднимавшиеся вверх столбы черного дыма не оставляли шансов, что таковое может возникнуть.

Несмотря на мощную бомбардировку, взлетно-посадочные полосы аэродрома уцелели. Силы вторжения союзников имели на них свои виды. Опустевшие «оспри» поднялись вверх, низко идя над заводами и пакгаузами, — они возвращались назад, за пятьдесят миль отсюда, чтобы принять на борт очередную партию десантников.

Вдруг тишину нарушил звук тяжелой артиллерии, напоминающий грохот товарняка. В расположении морских пехотинцев начали рваться снаряды, вздымая вверх фонтаны земли и огня. Три батареи бурских орудий обрушили на аэропорт шквал огня — каждое точное попадание уносило жизни десятков солдат.

Крейг смотрел на карту, выданную монитором компьютера, и жалел, что это не телевизор. Он хотел своими глазами видеть, как развиваются события, но беда в том, что ему нельзя было покидать борт «Маунт Уитни», иначе он не смог бы выполнять свои функции. На корабле были установлены сложные системы связи и сеть компьютеров, через которые он должен был управлять всеми войсками — теми, что уже были на берегу, и теми, которые только готовились туда отправиться.

— Насколько серьезный обстрел? — спросил он Скайлза.

— Хейес передает, что его люди не могут поднять головы. Потери могут квалифицироваться как тяжелые. Он сообщает также, что взлетная полоса в настоящее время не может принять очередной десант.

Крейг кивнул.

— Согласен. Пусть вторая волна высаживается за двадцать миль, а мы посмотрим, что можно сделать с артиллерией.

— У нас нет никаких данных радиоперехвата, — доложил Скайлс. — Мы не знаем, где орудия и где засели наблюдатели. — Он начертил на карте круг с радиусом сорок километров.

Крейг вздохнул. Эти чертовы пушки могут находиться где-то между Дурбаном и Питермарицбургом. Это была суровая местность и слишком большая территория, чтобы быстро их отыскать.

Размышляя вслух, Скайлс произнес:

— Должно быть, они используют наземные линии связи. В таком большом городе просто не может не быть засекреченных телекоммуникаций.

— Первая бомбардировка имела целью уничтожить телефонные узлы и радиостанции. И как мне докладывали, все цели были уничтожены. — Крейг снял фуражку и потер лоб. — Черт побери, но мы представляем себе только местоположение телефонных станций. Нанесите еще один удар по объектам и линиям связи, — приказал Крейг. — И немедленно.

— «Навахо-один», я «Хозяин». Есть цель. — Информация принесла долгожданную весть лейтенанту Джону Ли, летающему под кодовым именем «Конфедерат» и его ведомому. Все остальные уже воевали вовсю, а его полет был «резервным»: он вынужден был кружить в сорока милях от побережья, пока не появится достойная цель.

Требовалось некоторое время, чтобы вооружить, запустить и направить самолет к цели — пары штурмовиков дежурили на связи, готовые в любой момент по приказу нанести воздушный удар. Звено «Навахо» входило в число шести других пар, запущенных с двух американских авианосцев. Лейтенант Джон Ли услышал, как получила задание первая пара, затем еще две. И вот теперь его черед.

Продолжая делать круги над океаном, Ли включил микрофон.

— «Хозяин», я ведущий «Навахо». Назовите координаты.

Офицер на борту «Карла Винсона» немедленно назвал координаты, сопроводив их кратким описанием цели:

— Телефонная станция — бетонное здание.

Ли повторил полученную информацию. С борта «Винсона» донеслось:

— «Навахо», вас понял. Это срочно. Выполняйте немедленно.

Ли ввел данные в свой бортовой компьютер и только нажал клавишу ввода, как на экране тут же появился указатель курса.

В наушниках снова послышался голос «Хозяина» — он давал задание оставшимся парам штурмовиков, и каждое задание было срочным. Это неспроста, подумал Ли. Но уж я-то не подкачаю, решил он про себя.

Он проверил переключатели системы вооружения. Поскольку авианосцы находились неподалеку от Дурбана, его «ФА-18-хорнет» имел полный боезапас — «сайдуиндеры» на концах крыльев, сбрасываемый топливный бак под фюзеляжем и под крыльями — восемь пятисотфунтовых бомб.

На карте, светившейся на экране монитора, была отчетливо видна его цель — где-то в самом центре города. Компьютер также показывал все этапы пути. Ли присвистнул. К счастью, зенитный огонь был незначительным, а вражеских истребителей не было вовсе, поскольку это был слишком сложный воздушный маршрут. Ли включил микрофон.

— «Пантера», приступаю к первому этапу.

В наушниках послышалось два щелчка. Повернув голову вправо, он увидел своего ведомого Льюиса под кодовым именем «Пантера», который разворачивался, намереваясь следовать за ним. Льюис перестроился из положения «снизу-сзади» и увеличил дистанцию.

— Координатор докладывает, что самолеты скоро будут над целями, — отрапортовал Скайлс и нахмурился. — Вот только меня беспокоит вторая волна десанта. Через несколько минут у них может выйти запас топлива. Возможно, нам придется их посадить для дозаправки.

Крейг покачал головой.

— Черт побери, Джордж, если мы это сделаем, то задержим выполнение операции. — Он с ненавистью посмотрел на карту. — Хотя я согласен, что мы не можем высаживать очередной десант, пока не заставим артиллерию замолчать. — Перед его мысленным взором прошли жуткие картины загоревшихся при посадке самолетов. Он повернулся к адмиралу, командующему десантным оперативным соединением. — Стив, подгоните ваши корабли ближе к берегу. Тогда конвертопланам не придется так далеко возвращаться, и мы сэкономим на этом несколько минут. Плохо только, что они станут ближе и к силам береговой обороны ЮАР.

Адмирал потянулся к телефону, по которому отдавал приказы лично, а Крейг добавил:

— И еще: как только штурмовики вернутся на авианосцы, немедленно подвесить к ним бомбы и ракеты — пусть будут готовы к новому вылету. Похоже, они нам еще понадобятся.

— «Пантера», подходим к исходной точке. Сбавить скорость до четырехсот пятидесяти узлов.

В наушниках раздались два щелчка — ведомый подтверждал, что приказ понял. Тем временем Ли разворачивал свой «хорнет» для нанесения удара.

Он уменьшил скорость. Они быстро добрались до исходной точки, но теперь он собирался все делать медленно и тщательно. Местность была незнакома, о цели его информировали крайне скупо, поэтому он сам хотел как следует разобраться в ситуации.

Ли переключил компьютер в режим проверки и убедился, что оружие готово к применению. Он всегда уделял большое внимание пульту управления средствами поражения — с тех пор, как с ним произошел казус во время учений. Он аккуратно положил бомбы прямо в цель — а потом выяснилось, что на самом деле он сбросил подвесной топливный бак.

Под ним проносились дурбанские крыши — жилые дома и общественные здания мелькали с такой быстротой, что невозможно было как следует их разглядеть. Компьютер показывал расстояние до цели, которая на такой скорости ничем не отличалась от любого другого строения. Здание находилось точно в центре прицела. Одним глазом Ли посматривал на пульт управления вооружением, следя при этом, чтобы куда-нибудь не врезаться.

Обычно «ФА-18» наносил удар на скорости шестьсот узлов, но это чаще всего касалось морских объектов или открытой местности. Здесь же, в городе, дома проносились под ним так быстро, что даже меньшая скорость казалась вдвое выше звуковой.

Зенитного огня по-прежнему не наблюдалось, и, немного успокоившись, он начал примеряться к цели. Казалось, в прицеле находилась тонкая струйка дыма, поднявшаяся высоко в воздух. На какое-то мгновение внизу, под ним, промелькнула и сама цель.

Ли прищурился. Он увидел вовсе не то, что ожидал. Цель была ясно различима, но в его прицеле было здание, уже подвергшееся бомбовому удару. Оно было полностью разрушено — от него сохранилась только груда кирпичей и покореженная сталь. Ошибка против заданных координат была максимум один фут. Это и была его цель.

За ту долю секунды, что он находился над зданием, Ли успел заметить, как люди внизу показывают на него пальцем и разбегаются в разные стороны в надежде укрыться от бомбежки. Перед ним промелькнули мешки с песком, уложенные возле входа в соседнее здание, и спрятавшиеся между ними люди.

Ли проверил, где его ведомый. Льюис-«Пантера» был на прежнем месте. Заметив, что Ли смотрит на него, он помахал рукой.

— Что будем делать, босс?

— Полагаю, выполнять приказ.

В голосе «Пантеры» послышалось сомнение.

— Тут мало что осталось.

— Сам вижу. Но мы не знаем, что произошло, поэтому действуем в соответствии с планом «А».

К этому моменту самолеты отдалились от цели на достаточное расстояние, чтобы иметь возможность развернуться и снова пройти над ней. Ли опять взялся за микрофон.

— Меняем курс. Разворот налево. Давай!

Оба «хорнета» разом опустили левое крыло и аккуратно развернулись на сто восемьдесят градусов. Ли поравнялся с Льюисом, который на время стал ведущим, и немедленно перевел рычаг управления вперед, как только в наушниках раздалось:

— Форсаж!

Одно дело — облетать цель, это можно делать и на скорости четыреста пятьдесят узлов, но атаковать нужно на максимальной скорости. Таким образом бомбы будут точнее ложиться в цель, самолеты — находиться на большем удалении от взрывов и к тому же менее досягаемы для встрепенувшихся сил противовоздушной обороны.

Внизу промелькнули крыши, и Ли последовал за своим напарником.

Солдаты, охранявшие телефонную станцию, видели, как пролетели американские самолеты, но успели заметить только острые носы и прямоугольные серые крылья да услышать рев, все продолжавший звучать у них в ушах.

Самолеты противника представляли собой опасность, но били они, казалось, наугад. Часа два назад они сровняли с землей какое-то учреждение напротив, даже не поцарапав здание АТС.

Один из защитников станции предположил, что в учреждении шла разработка секретных военных операций, потому-то американцы и решили его разбомбить. Хохоча, солдаты продолжали строить разные догадки и наконец постановили, что американцы — просто мазилы, а им самим повезло. Такие вещи солдаты понимают очень хорошо.

«Конфедерат» следил одновременно за крышами внизу, за сигналами на экране и за своим напарником, который находился теперь в миле от него. При скорости шестьсот узлов они пролетали над одним и тем же местом с разрывом в шесть секунд. Этого было едва достаточно для того, чтобы от сброшенных «Пантерой» бомб перестали разлетаться осколки. Смысл их действий заключался в том, чтобы всего в два приема выполнить задание, пока противник еще не успел прийти в себя.

У «Конфедерата» на экране монитора были сплошные линии и цифры. Там беспорядочно теснились данные о высоте, скорости полета, вооружении, наведении и прицеливании. По сравнению с ударами по наземным целям, воздушный бой — это одно удовольствие. Компьютер по-прежнему указывал, что надо бомбить разрушенное здание, но сама цель пока была скрыта за соседними постройками.

Самолет «Пантеры» качнуло, и «Конфедерат» испугался, как бы что-нибудь не помешало ему нанести удар. Тем временем самолет впереди выровнялся и резко нырнул, на несколько секунд устремившись к земле.

«Конфедерат» увидел, как с крыльев «Пантеры» посыпались бомбы и в тот же момент с земли полетели трассирующие пули, едва не задев самолет. Конечно, разглядеть поточнее было трудно, но ему показалось, что огонь ведется с того здания, которое он заметил раньше. Непонятно было, из какого оружия стреляют. Должно быть, пулемет, но при всех условиях, это была первая зенитная установка, встретившаяся им за все время полета.

Через мгновение взорвались сброшенные «Пантерой» бомбы, и когда над целью оказался «Конфедерат», он тоже постарался добиться прямого попадания.

Черт побери, подумал «Конфедерат». Кто-то в том здании пытался подстрелить моего ведомого! Мысленно он уже переключился с задачи «нанесение удара» на задачу «подавление зенитных средств противника».

Он опустил нос машины.

Солдаты поздравляли друг друга: американцы снова бомбят другое здание. Прячась за мешками с песком, защитники АТС радовались своей удаче.

Но удача уже отвернулась от них.

Вновь раздался рев, и что-то огромное и серое пронеслось прямо у них над головой. С крыльев чудовища сорвались какие-то темные предметы, и восемь пятисотфунтовых бомб угодили в здание АТС. Те, кто не был убит осколками или взрывной волной, оказались погребены под обломками.

Внезапно артобстрел прекратился, и сержант Джим Купер, выглянув из укрытия, оглядел летное поле. Большая часть его отделения пряталась рядом в ангаре, спасаясь от безжалостного артиллерийского огня. Однако четверо его ребят, оказавшихся не такими проворными, лежали на бетонированной площадке перед ангаром. Одни были ранены, другие убиты, но с такого расстояния он не мог как следует разглядеть, кто именно убит.

Перед Купером стояла серьезная дилемма. Если он выйдет из укрытия, чтобы их подобрать, то тем самым рискует ненароком привлечь внимание противника к ангару, который обеспечивал укрытие, но не мог служить надежной защитой от огня.

В то же время нельзя было оставлять ребят в таком положении — они могли умереть от потери крови. Сержант Купер не мог этого допустить.

Он освободился от своего снаряжения и положил винтовку на землю. Если передвигаться достаточно быстро, можно успеть перенести раненых в укрытие, пока противник меняет прицел.

Огонь прекратился.

Купер изо всех сил побежал — страх заставил его в рекордное время преодолеть несколько десятков метров. Первым лежал рядовой 1-го класса Оливера. Купера чуть не вырвало — в шее Олли зияла дыра с кулак величиной. Двое других тоже были мертвы, а вот четвертый солдат, Форд, еще дышал.

Одним движением сержант поднял парня, взвалил себе на плечо и короткими перебежками бросился к ангару, каждую секунду ожидая смертоносного взрыва.

И действительно, взрыв прогремел, но где-то слева, на некотором отдалении, там, где уже чернели многочисленные воронки. Что происходит? Если там что-то и было, артобстрел давно сровнял все с землей.

Купера не интересовало, почему бурские артиллеристы тратят снаряды на обстрел и без того пустынного участка земли, зато он твердо знал, что ему делать дальше.

Добежав до ангара, он осторожно уложил Форда на землю и произнес:

— А вам что, требуется особое приглашение? Взять оружие! А я пока попытаюсь разыскать лейтенанта. Есть работа!

В голосе генерала Скайлса звучало едва сдерживаемое возбуждение.

— Сэр, полковник Хейес докладывает, что артиллерия противника в зоне высадки десанта бьет мимо цели. И противник не корректирует стрельбу.

Усмехнувшись, Крейг поднялся.

— Похоже на то, что удары с воздуха достигли цели. Немедленно приступайте к высадке второго эшелона, пока эти чертовы артиллеристы не успели очухаться. Операция продолжается!

Прошло несколько минут, во время которых поступали все более оптимистичные донесения с места высадки десанта.

— Второй эшелон к месту назначения прибыл, господин генерал! Потерь нет.

Крейг кивнул. С выведенной из строя телефонной сетью артиллерия африканеров напоминала слепых котят. Американские радисты дежурили на дополнительных частотах, когда сбитые с толку юаровские артиллеристы попытались выйти на связь. Теперь благодаря пеленгации и радиопомехам с артиллерией ЮАР можно будет покончить в два счета.

А тем временем его первые плавающие гусеничные транспортеры для перевозки личного состава и десантные плавсредства уже направлялись к берегу, и командиры на местах докладывали, что летное поле будет расчищено в течение получаса. Некоторые части уже продвигались в глубь территории пешим ходом, захватывая стратегические высоты и дороги, ведущие непосредственно в город.

Крейг с мрачным удовлетворением смотрел на постоянно обновляющиеся данные на компьютерных дисплеях. Его морская пехота одерживает верх. Хотя, строго говоря, до победы еще далеко. Он подозревал, что в ближайшие день или два их ждут тяжелые уличные бои за овладение городом. А уличные бои никогда не даются легко и бывают очень кровопролитными.

И тем не менее, он был уверен, что в битве за Дурбан победит. Он рассчитывал сокрушить защитников города благодаря превосходству в живой силе и. технике, и знал, что переговоры между ними невозможны.

Крейг позволил себе немного расслабиться. Он и его войска имеют еще один небольшой плацдарм в ЮАР.