Волшебная сказка Томми

Драть меня в задницу

Собственно, именно это и происходит. Может быть, иногда и не надо ничего говорить. Может быть, иногда надо, чтобы на тебя наорали и качественно отодрали.

Да уж, денек получился насыщенный. К списку событий, обогативших мой жизненный опыт только за сегодня, добавилось еще два пункта: на меня накричали, и я занимаюсь опасным сексом. Такое случается явно не каждый день.

Когда Чарли кончил, мы еще долго лежали и никак не могли отдышаться. И он по-прежнему был во мне. Наконец я повернулся к нему и сказал, очень стараясь не рассмеяться:

— Драть меня в задницу.

— Очень смешно, — сказал Чарли.

Мы опять замолчали. Я почувствовал, что он хочет выйти из меня.

— Подожди, не сейчас, — сказал я и сам поразился тому, какой испуганный у меня голос. Я как будто боялся, что мир опрокинется, если Чарли не будет во мне. Нет, даже не так: я не знал, что станет с миром, когда мы с Чарли разъединимся. Как птица, которую выпустили из клетки, и она не знает, куда лететь. Это было совершенно новое для меня ощущение.

— Это именно то, что мне было нужно, да?

— Да, Томми. Именно то, что тебе было нужно. — Он улыбнулся. Я тоже. Нас обоих до сих пор трясло после всего, что было, и кровь стучала у меня в висках, и сердце по-прежнему бешено колотилось и никак не могло успокоиться. Капля пота сорвалась со лба Чарли и попала мне в глаз. Обмен телесными жидкостями продолжался. Чарли взял меня под подбородок и посмотрел мне в глаза — пристально, испытующе. Как будто видел меня впервые.

— Почему ты так смотришь? — спросил я. — Ты что там увидел?

— Не знаю. Может быть, нового тебя? Я улыбнулся.

— Нет, я такой же, как прежде. Просто... в общем... ну, ты понимаешь, да? Понимаешь, что произошло? И что это значит?

— Что ты больной на всю голову, но я малость вправил тебе мозги через задний проход, как все обычно и делается?

Мы рассмеялись. Поначалу настороженно, но потом — уже в полную силу, почти до истерики. И продолжали смеяться, пока одевались и приводили себя в порядок. Нам еще предстояло объясняться с народом. И это будет нелегкое объяснение.

Когда Чарли хотел открыть дверь, я прикоснулся к его руке. Он повернулся ко мне. Он уже почти совсем успокоился, и только разгоряченные пятна румянца у него на щеках выдавали недавнее возбуждение.

— Ты как? — спросил я. — Все хорошо?

— Да, Томми, все хорошо. Пойдем, а то они там подумают, что мы с тобой поубивали друг друга.

Я взглянул на развороченную постель, «греховным залитую потом», как выразился бы Гамлет. Постель и вправду была вся мокрая. Да уж, сегодня поистине эпический день.

— Я люблю тебя, Чарли. И Финна тоже люблю. Я люблю вас обоих и никогда вас не брошу. — Я не смотрел Чарли в глаза. Может быть, потому, что сам был не очень уверен в том, что сейчас говорю. По крайней мере в последней части.

— Спасибо, Том. Я знаю, чего тебе стоило это сказать. Я бы, наверное, его ударил. Но он уже вышел из спальни и пошел вниз по лестнице.

Я остался стоять на пороге, прислушиваясь. Объяснения не избежать, но пусть лучше Чарли начнет без меня. А я потом подключусь.

Я услышал, как Финн спросил:

— Вы там ругались или делали это самое? — Его тонкий мальчишеский голосок был предельно серьезен. Я снова подумал, что парню прямая дорога в ООН.

— А почему ты решил, что мы обязательно ругались или делали это самое? — ответил Чарли вопросом на вопрос, как мне показалось, не очень удачно. Сейди с Бобби рассмеялись, а Финн сказал:

— Да ладно, пап, мы не вчера родились. Просто мы тут поспорили, что там у вас происходит: то ли вы сильно ругаетесь, то ли делаете сам знаешь что очень громко.

— Знаешь, Финн, иногда эти две вещи взаимосвязаны.

— Значит, вы делали и то, и то! Сейди, ты выиграла!

— Ура мне! — воскликнула Сейди. — А приз мне дадут? А какой?

— Если я правильно все понимаю, то сегодня все призы взял Томми, — сказал Бобби.

Я рассмеялся и направился к лестнице. Как все-таки здорово, что у меня есть такие друзья.

— Нет, пусть Сейди тоже достанется приз. Мой коллаж, — сказал Финн.

— Но ведь ты его делал специально для Томми, — заметил Чарли, явно удивленный таким поворотом событий. Я вошел в кухню, и Финн обернулся ко мне:

— Да, делал для Томми. Но я всегда могу сделать ему еще.