Волшебная сказка Томми

29. В переулке у Холлоуэй-роуд

Знаете, что самое удивительное во всей этой истории? (Не считая скачка во времени на год вперед?) Самое удивительное — это то, что сейчас я сижу в саду. И дом, при котором разбит этот сад, — это тот самый дом в переулке у Холлоуэй-роуд, который приснился мне в прошлом году, когда я был в Нью-Йорке. Тот самый дом, куда в моем сне входили Сейди, Бобби и Чарли. В том бредовом кошмаре, разбудившем вулкан. Честное слово. Я ничего не выдумываю. Может, я все-таки ненормальный?

Светит солнце, и я отдыхаю. У меня перерыв. Я провозился в саду все утро: делал прудик для Финна, чтобы у нас были рыбы. Финн знает названия всех рыб (и на латыни тоже), собранных в Лондонском аквариуме — ткните пальцем в любую, и он сразу же скажет, как она называется, — и чуть ли не с первого дня, как мы тут поселились, он упрашивал меня сделать пруд. Это не так уж и сложно на самом деле. Первым делом, само собой, надо выкопать яму, потом поставить насос и накачать воду. Я мало что понимаю в водонакачивающих насосах, так что пришлось привлекать к этому делу Бобби, но теперь наш домашний водоем почти закончен. Осталось «поселить» там растения (они очищают воду и служат кормом для рыб — да, я теперь настоящий эксперт по экосистемам!), и все будет готово. Сегодня вечером, когда Финн вернется домой, ему будет сюрприз.

Сейди сейчас дома, делает упражнения в гостиной. Она теперь просто повернута на упражнениях. Накупила кассет со всякими специальными видеокурсами — и занимается каждый день. Окна гостиной распахнуты настежь, и мне слышен тонкий скрипучий голос из телевизора, который настойчиво упрашивает Сейди плавно потянуться и почувствовать приятную легкость в теле. Никто больше не чувствует тяжесть, как я понимаю. Тяжесть — она происходит от резких движений, а это уже прошлый век, Джейн Фонда и немалая вероятность тромбоза венечных сосудов у совершенно здоровых людей двадцати лет от роду. В наше время все плавно потягиваются и чувствуют приятную легкость. Кто-то, может быть, скажет, что Сейди в ее положении не стоит слишком увлекаться физическими упражнениями. Но Сейди считает, что наоборот. Ей это полезно. Ей надо держать себя в форме и готовиться к тому, что будет.

Бобби тоже дома. На втором этаже, у себя в студии. Да! Теперь Бобби работает дома. Деньги, которые он тратил на аренду старой мастерской, пошли на оборудование домашней студии. Мне это нравится. Мы с ним видимся чаще, и я могу заглянуть к нему в любое время: помочь, если нужно, или просто выкурить сигаретку и поболтать. У него теперь есть постоянный бойфренд. Они познакомились на «Прибое», в тот самый вечер, когда я прилетел из Нью-Йорка. Забавно, правда? Встретить любовь всей своей жизни на массовой оргии, когда эта любовь плотно затянута кожаными ремнями, и ее член заключен в тесное латексное кольцо! Но они счастливы вместе. Его зовут Тим, он работает учителем и всегда с удовольствием помогает Финну делать домашние задания, если мы все заняты. А еще у него очень мягкий, приятный смех и пропирсованный член, который, по словам Бобби, создает удивительные ощущения, сравнимые с мелодией, исполняемой на крошечном серебряном ксилофоне.

У нас с Чарли тоже все хорошо. Он — замечательный, самый лучший. В этом году ему исполнилось сорок. Даже не знаю, что меня поражает больше: что мне самому уже тридцать или что у меня есть бойфренд, которому сорок. К этому надо было привыкнуть. И к бойфренду, и к сорока. Вы, кстати, заметили отсутствие «вроде как» перед «бойфрендом»? Я всегда знал, что Чарли — потрясающий человек, но теперь, когда мы живем вместе, я влюбился в него еще больше. Пару месяцев назад, когда мы обсуждали все, что случилось за этот год, он сказал:

— Томми, ты волевой человек. По-настоящему сильный.

— Я знаю. Ты, кстати, тоже.

— Правда? — спросил он. И я сказал:

— Правда. Ты сильный и очень упорный. Тебе хватило терпения подождать. И мы теперь вместе.

— Значит, оно того стоило. — Он улыбнулся.

— Да, — сказал я и понял, что это правда.