Волшебная сказка Томми

17. Вечер дома

В кои-то веки вечером в пятницу мы с Чарли не забурились в какой-нибудь клуб с целью развлечься до полного изнеможения. Честно сказать, я побаивался с ним встречаться после вчерашних событий, но, как оказалось, я зря беспокоился. Чарли остался прежним. И после всего, что случилось вчера, мое восхищение этим человеком стало вообще запредельным. Он довел все до критической точки, прояснил все вопросы, нуждавшиеся в прояснении, и мы с ним перешли на следующий этап наших... э... отношений. Вот, я это сказал!

Меня покорили еще и другие качества Чарли, проявленные им в четверг, но об этом чуть позже.

Это так странно, когда человек вдруг срывается и обнаруживает свои самые сокровенные мысли и чувства. Я имею в виду, человек, который никогда раньше этого не делал. Он раскрывается перед тобой, и тогда может случиться одно из двух. Либо вы становитесь еще ближе, потому что он не побоялся быть искренним, и ты оценил это предельное доверие, либо ты понимаешь, что твой собеседник — стопроцентный урод, неприятный во всех отношениях, и впредь будешь стараться его избегать (из опасений, что он попытается повторить давешнее представление). К счастью, с Чарли у нас получилось первое. Он показал мне такую сторону себя, о которой я даже не подозревал, и для меня это стало большой неожиданностью. Но меня это не испугало. И мне вовсе не показалось, что Чарли нечаянно проговорился о чем-то таком, о чем я не должен был знать, и что он потом пожалеет о своей откровенности. Нет, все было правильно. Именно так, как должно быть. Это было похоже на испытание дружбы, когда вы с кем-то впервые молчите вместе. Он раскрылся передо мной, и я увидел, что происходит у него в душе, и по всем ощущениям это было логичное, закономерное продвижение вперед, а не преодоление некоего воображаемого рубежа.

На самом деле его предложение не ходить в клуб напугало меня даже больше. Мы всегда ходим в клубы по пятницам. Пятница — это конец недели. Вечером в пятницу Чарли приходит ко мне вместе с Финном, и мы все вместе играем, дурачимся и смеемся, потом я набираю ванну, купаю Финна и укладываю его спать, а потом Сейди приходит с работы, и мы с Чарли идем развлекаться в клуб. Такая у нас пятничная программа. Иногда, если у Сейди свидание с пылким любовником, с Финном остается Бобби, но мы с Чарли всегда ходим в клубы по пятницам. Всегда!

Не пойти в клуб вечером в пятницу — это все равно что услышать от мамы: «Так, мой хороший, в этом году на рождественский ужин у нас будет мясной чоу-мейн». Это просто неправильно.

И мне не то чтобы очень хотелось в клуб — не так, как бывает, когда мне действительно нужно туда пойти, потанцевать, и. забыться, и не думать вообще ни о чем, кроме того, с кем тут можно затеять интим и у кого есть наркотики. Нет, просто мне было странно и непривычно. Хотя, опять же, в последнее время со мной постоянно творится странное. Пора бы привыкнуть, малыш.

Теперь, когда мы с Финном достигли джентльменского соглашения, что я никуда не денусь, он сказал, что уже придумал мне подарок на Рождество. Только это секрет. Впрочем, Финна хватило всего лишь на пять минут, и он все-таки проговорился, что это такое будет (календарь с фотками группы «N’Sync» — «В сентябре Джастин голый по пояс. У него на сосках маленькие прищепочки»). Потом он услышал, как мы говорим про клубы, и тоже вклинился в разговор:

— А если ты не член клуба, тебя в клуб не пустят?

— Нет, Финн, мы говорим про другие клубы, — ответил я, внутренне насторожившись. В беседе с Финном любая тема может быть потенциально опасной.

— А там есть специальная комната, где курят сигары?

— Нет, Финн, — сказал Чарли. — Ты, наверное, имеешь в виду клуб джентльменов.

— Как в фильме про Оскара Уайльда? — уточнил Финн.

— Да, — терпеливо ответил Чарли. — Но мы с Томми ходим в другие клубы. В которых танцуют. Там не курят сигары.

— И джентльмены встречаются крайне редко, — добавил я.

Финна, похоже, удовлетворил наш ответ. Мне хотелось спросить, почему восьмилетний ребенок смотрит фильмы про Оскара Уайльда, но потом я подумал, что если принять во внимание его семейную ситуацию, то в этом нет ничего удивительного.

И мы никуда не пошли! Я позвонил Сейди и сказал, что сегодня мы дома, так что, если ей хочется загулять, у нее есть такая возможность, и Сейди сказала, что она, безусловно, ее не упустит и поставит весь город на уши. Бобби ушел в свой любимый бар на Кингз-Кросс, заведение для «плохих мальчиков», где есть темная комната и прочие удобства, и можно было не сомневаться, что домой он вернется уже под утро. В общем, у нас с Чарли получился тихий домашний вечер на двоих. Мы заказали еду из китайского ресторанчика (предупреждая вопрос: не мясной чоу-мейн) и просто сидели и ели, пили вино и болтали. И это было действительно классно.

Теперь, когда я разобрался в своих ощущениях по поводу того, что мы не пошли «клубиться» в пятницу вечером, меня больше всего волновало, что будет с квартирой. Бобби, когда узнал, страшно расстроился. Сказал, что придется нам ехать к черту на рога, потому что здесь, в Лондоне, мы не найдем ничего даже близко похожего на нашу теперешнюю квартиру (и по площади, и вообще) за те деньги, которые можем себе позволить.

— Мы все дружно поедем в Сибирь, — простонал он, схватившись за голову. — Поселимся где-нибудь в полной жопе, на пригородном пустыре, в сотне миль от ближайшей станции метро. И в нескольких световых годах от более-менее приличного гей-бара. — Бобби нравится Сохо. Вдали от любимых гей-баров он просто зачахнет. Мы с Сейди пытались его успокоить, мол, ты не волнуйся, мы обязательно что-нибудь придумаем, и Сейди добавила в своей характерной манере а-ля Опра Уинфри, что если действительно верить в то, что мы сумеем найти в Ислингтоне квартиру, которая будет нам по карману, то мы непременно ее найдем. Однако стенания убитого горем гея о переезде в Сибирь отнюдь не способствуют обретению действенной веры.

Я тогда согласился с Сейди, однако теперь моего оптимизма существенно поубавилось. По дороге к метро (я ходил встречать Чарли с Финном) я глянул на объявления в витрине агентства недвижимости. Ни хрена себе! Аренда самой дешевой четырехкомнатной квартиры — три спальни плюс гостиная — стоила почти в два раза дороже, чем мы платили сейчас. А три месяца на поиски нового жилья — это явно маловато при отсутствии возможности переехать в первую же понравившуюся квартиру.

— Если вообще ничего не найдете, можешь пожить у нас с Финном, — предложил Чарли. Меня, наверное, выдало выражение лица, потому что он тут же добавил: — Томми, ты не волнуйся. Это я говорю: если будет совсем уже тяжко. Я не предлагаю тебе поселиться у нас насовсем. Только на время. Пока вы не найдете квартиру. Так что расслабься, никто тебя не съест.

Собственно, я так напрягся вовсе не потому, что Чарли предложил мне пожить у них. Просто им и самим было тесно. Они жили в двухкомнатной квартире. У Чарли была своя спальня, а Финн спал на раскладном диване в гостиной. Места катастрофически не хватало. Игрушки Финна расползались по всей квартире. Всякий раз, когда я оставался у них ночевать, мне в задницу неизменно втыкалась какая-нибудь пластмассовая фигурка.

— Спасибо, Чарли, — сказал я. — Если будет совсем уж тяжко, я непременно воспользуюсь твоим предложением. Но как же Сейди и Бобби? Я не хочу начинать временно жить по друзьям, потому что заранее знаю, чем все закончится. Пройдет месяц, потом — другой, третий, все так и будет тянуться, и нас утомит эта полная безысходность, и мы найдем себе комнаты в разных квартирах и больше не будем жить вместе. А мне нравится с ними жить. В общем, нам надо держаться вместе. Так что, если за эти три месяца мы ничего не найдем, придется тебе приютить нас троих.

— Замечательно, — фыркнул Чарли.

Какое-то время мы просто молчали. Это было так классно: тихий вечер дома, вдвоем с как бы бойфрендом. И вино, и еда из китайского ресторанчика.

— Чарли, — сказал я тихо.

— Что? — Он положил руку мне на затылок и развернул меня лицом к себе. Мне очень нравится, когда он так делает. Иногда это ужасно приятно: почувствовать чью-то силу. Именно это (помимо прочего) и привлекает меня в мужчинах. Когда ты с девочкой, ты всегда сильный. А когда с мальчиком — не всегда. И это так классно, когда тебе не обязательно быть самым сильным.

— Я просто хотел сказать, что ты правильно сделал. Вчера. Когда высказал мне все, что думаешь. Я рад, что у нас состоялся такой разговор, и хочу повторить еще раз: я осознаю всю ответственность перед Финном.

— И передо мной, — сказал Чарли.

— Да, и перед тобой. Вот и все.

Разумеется, это было еще далеко не все. Я решил не рассказывать Чарли о том, что случилось потом, когда они с Финном ушли. И про Индию он тоже не знает. Да и зачем? Он только расстроится, если узнает. Сейчас у нас с Чарли все хорошо, и мне не хочется ничего портить. К тому же это было не самое подходящее время для того, чтобы пускаться в пространные объяснения. Вспомнив вчерашние события в спальне, я основательно возбудился. Тем более что мы были совсем одни и могли повторить давешний опыт прямо здесь, на диване. Это последнее обстоятельство распалило меня еще больше. Моя эрекция сделалась поистине фундаментальной.

Он притянул меня к себе. Это было так классно. Мне положительно нравился этот новый решительный Чарли. Я думал, что он поцелует меня, но его губы скользнули мимо моих, и его жаркое дыхание обожгло мне ухо.

— Тебе случайно не нужно еще немного подправить мозги? Мы с тобой уже знаем одну действенную процедуру. В одном месте вставляешь, в другом выправляется. Ну что, нужно?

Я резко вдохнул и на миг задержал дыхание. Больше всего мне хотелось молча стянуть с себя джинсы вместе с трусами, лечь на диван лицом вниз и просто отдаться ему. И пусть он делает со мной, что хочет. Но я все-таки выждал две-три секунды — как говорится, для пущего драматизма, — и сказал:

— А знаешь, наверное, нужно.