Вопрос цены

23

Я не знаю, сколько прошло времени, пока мы таким образом то ли стояли, то ли сидели, то ли лежали за моим столом. Ни он ни я не готовы были даже двигаться, боясь, что единственное слово, упавшее между нами, сломает то неуверенное, слабое понимание, что зародилось только что. Моё сердце билось неровно, а дыхание стало тихим, почти неуловимым. Я чувствовала тепло его тела рядом, но больше всего меня держала в этом моменте не физическая близость, а осознание того, что он сейчас был так же уязвим, как и я. Впервые за долгое время мы оказались не в позиции власти или контроля, а в чем-то настоящем, почти болезненном.

Звук мобильника прорезал тишину, словно нож, возвращая нас обоих в реальность. Олег вздрогнул, как будто проснулся от сна. Он моргнул несколько раз, силясь понять, откуда раздается сигнал. Я уткнулась ему в плечо, то ли плача, то ли смеясь.

— Олег, в мусорке….

— В мусорке, — повторила я, пытаясь успокоиться, но от этого абсурдность момента только усилилась.

Олег посмотрел на меня, его губы слегка дёрнулись в попытке подавить улыбку, и он, наконец, отступил от стола, наклонившись к мусорке и вытаскивая оттуда телефон, который всё ещё вибрировал.

— Не лучшее место для звонка, — произнёс он с лёгкой усмешкой, возвращаясь ко мне и снова обнимая за талию.

— И не лучшее время…. — заметила я, снова утыкаясь ему в плечо,

— Да, и не лучшее время, — согласился он, сбрасывая вызов и мягко касаясь моего лица, словно проверяя, что этот момент всё ещё реален. — Но, кажется, мы оба привыкли к странным ситуациям.

— Тогда уточню еще один момент: камеры, Олег? Мы, часом, не устроили охренительное шоу вечерней смене охраны?

Он улыбнулся, нежно поцеловав.

— Их демонтировали из наших кабинетов две недели назад, рысенок.

— Не поняла…. Почему их демонтировали?

Олег усмехнулся, слегка отстранившись, чтобы лучше видеть моё лицо. В его глазах играла та самая искра, когда он был настроен объяснять что-то важное, но не спешил, наслаждаясь моментом.

— Да ладно! — я не могла поверить, — ты ж не мог….

Олег продолжал лукаво улыбаться.

— Не хотел рисковать, рысенок.

Я не выдержала и усмехнулась.

— Значит, демонтировал камеры, чтобы никто не увидел то, что должно быть только между нами? — протянула я, раздумывая, насколько далеко он планировал этот ход.

— Точно, — Олег улыбнулся ещё шире, — всё самое важное — только для нас. Только для тебя, моя дикая рысь, — он гладил по растрепанным волосам, касался щек, шеи, нежно целовал в лоб. Его синие глаза, впервые с момента нашего знакомства, стали светлыми как небо, стали глазами счастливого человека.

Он помог мне слезть со стола на котором царил невероятный хаос, как и во всем кабинете. Пытаясь поправить остатки одежды, я огляделась кругом и присвистнула.

— Ты еще мой кабинет не видела, рысенок, — посмеивался Олег, тоже приводя себя хотя бы в видимость порядка.

Я усмехнулась, оглядывая разгромленный кабинет. Бумаги, разбросанные по всему полу, осколки стекла от стакана — всё это отражало хаос, который бушевал в нас. Я посмотрела на Олега, который тоже старался выглядеть более собранным, но в его глазах всё ещё плясали искры смеха. Подошла к мокрым документам и подняла то, что от них осталось.

— Бля, Олег, твоя бухгалтерия меня убьет. Они неделю взмыленные этот отчет согласовывали у всех замов, сегодня перед тобой принесли мне на подпись…. — с отчета капала вода и чернила.

Олег рассмеялся, наблюдая за тем, как я пытаюсь спасти остатки отчёта, мокрого и почти неузнаваемого от пролитой воды.

— Ну, что ж, рысенок, — сказал он, подходя ближе и помогая мне собрать с пола бумаги, — я думаю, бухгалтерии придётся смириться с потерей. Только осколки не трогай, пожалуйста.

Я посмотрела на стекло, а потом — на его руку со сбитыми в кровь костяшками. Взяла за руку и поцеловала. Олег замер, как будто каждое моё прикосновение пробивало его защиту, слой за слоем. Я медленно водила губами по его руке, касаясь каждого шрама, каждой раны, словно изучая его заново. Я чувствовала, как он напряжён, но не отстраняется, как будто сам для себя проверяет, может ли он выдержать эту близость.

— В приемной есть аптечка, — тихо сказала я, — пойдем. Нужно хоть обработать руку.

Мы вышли в приемную, где царила тишина. Я нашла аптечку на привычном месте, открыла её и жестом попросила Олега сесть. Он сел, молча наблюдая за мной. Я взяла антисептик и стерильный бинт, осторожно начала обрабатывать его сбитые костяшки.

В глубине кабинета Олега зазвонил теперь уже мой телефон.

— Да они сговорились все, что ли, — проворчала я.

Олег усмехнулся, наблюдая за мной, но его глаза оставались мягкими. Он, казалось, даже наслаждался этим моментом — возможно, потому что это было нечто новое для него. Забота. Простая, но настоящая.

— Может, нам обоим пора отключить телефоны? — произнёс он с тенью улыбки на губах.

Я тоже усмехнулась, продолжая аккуратно бинтовать его руку.

— Хорошая мысль, — ответила я, покосившись в сторону кабинета, откуда доносился звонок моего телефона. — Но, боюсь, это не остановит их. Они найдут способ нас достать. Мы же не хотим, чтоб наши друзья вломились сюда?

— Наши друзья, Лив, давно разбежались по домам, спасаясь от моего гнева.

— Кто тебе сказал такую глупость? — подняла я на него глаза. — Олег, открой глаза! Володя сегодня остался со сменой охраны, зная, что тебе будет плохо вечером. Марик сейчас скорее всего сидит в кабинете Кости и они оба глушат коньяк. Жалуясь друг другу на жизнь и кидая жребий кто из них будет звонить мне. А Костя, могу поспорить, в это время еще и бегает по кабинету из угла в угол и ищет повод прибежать сюда! Ну как обычно.

— Ты правда так думаешь? — тихо спросил он, его голос звучал более мягко, чем обычно. — Думаешь, они всё ещё здесь?

Я кивнула, не отводя взгляда.

— Хочешь проверить?

Олег замер, словно обдумывая моё предложение.

— Проверить? — переспросил он, его голос был тихим, недоверчивым.

— Угу, — кивнула я. — Давай так: Марик — мой друг, Володя — твой. Выберем третий вариант — Костю. На что спорим, Олег?

— Хорошо, — усмехнулся он, — договорились. Если выигрываю я, Лив, завтрашний выходной, который я тебе дал, ты проводишь со мной.

Могло быть и хуже, зная этого контролера!

— А если выигрываю я, Олег, — я наклонилась и коснулась его лба своим, — эту ночь ты проводишь у меня. В моей квартире. Не знаю, спать мы будем, в карты играть или что-то еще. Но на моей территории.

Олег замер на мгновение, и в его глазах мелькнуло что-то новое — смесь удивления и скрытого удовольствия. Его усмешка стала глубже, и он, чуть наклонившись, чтобы сократить расстояние между нами, прошептал:

— Согласен, Лив. И знаешь, твоя ставка даже лучше, чем моя.

Я выпрямилась, присела на секретарский стол и нажала кнопку вызова стационарного, рабочего телефона, даже не сотового, вызывая кабинет Кости.

Долго ждать не пришлось, Костя схватил трубку буквально через секунду.

— Ди… что там у вас? — в голосе царила паника.

— Костя, спокойнее, это я. Ты там один?

Костя замер на мгновение, его голос сразу стал тише, но всё ещё оставался напряжённым:

— Олив? Ох, чёрт, я думал… ну да ладно. Нет, я не один. Марик тут со мной, сидим, думаем, как там у вас. Олив, — он понизил голос, — мне прийти? Я могу папку занести Олегу Анатольевичу…. Он меня убьет, конечно…. Но если надо….

Я тихо рассмеялась, услышав его панический шёпот. Олег, стоящий рядом, закатил глаза, но с лёгкой улыбкой на губах.

— Костя, не переживай. Папка пока может подождать, Олег никого убивать не собирается, — ответила я, глядя на Олега, который одобрительно кивнул в знак подтверждения. — Идите домой, парни, пока не перебрали. Марик после трех стаканов становится сентиментальным, так что его доставка до дому на тебе, Костя.

— Я все слышу, тыковка!

— Даже не сомневалась, — вздохнула я, прощаясь.

— Ну что, Олег, наличие Володи будем проверять?

Олег кивнул, усмехнувшись.

— Ладно, давай проверим, — и все же в его голосе уверенности не было.

Но в этот момент в двери закрытой на ключ приемной постучали.

Олег замер, и в его глазах промелькнула смесь удивления и лёгкой тревоги. Он посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на дверь.

— Похоже, проверять уже не нужно, — произнёс он с усмешкой.

— Твою мать, Олег, — подскочила я со стола, — посмотри на меня, по мне же словно трактор прокатился! Я не могу в таком виде показаться на глаза Горинову.

— Иди в мой кабинет, — мотнул головой Олег, — там за шкафом есть дверь — это дверь в комнату отдыха. Посиди там. Только в кабинете, это…. Ступай осторожнее… там тоже стекло.

В кабинете царил настоящий разгром. Похоже Олег разгромил половину бара и часть шкафов. Чудо, что сам не изрезался. Осторожно обойдя хаос, я проскользнула в комнату отдыха: не большую, но уютную. И главное — спокойную, с мягким диваном и зеркалом. Я быстро посмотрела на своё отражение — волосы растрёпаны, одежда помята, юбка разорвана до колена, на рубашке не хватает пуговок. Под глазами залегли тени от пережитых эмоций и естественно туши, которая оставила следы и на моих щеках.

— Здесь есть душ, рысенок, — Олег вошел незаметно, неслышно и обнял за плечи, прижал к себе. От тепла его рук мне стало так уютно и спокойно, что голова сразу стала тяжелой. Не так как в выходные, напротив, я почувствовала спокойствие и умиротворение. Я прижалась щекой к его груди, зевнула, чувствуя, как закрываются глаза. В последние часы было столько адреналина, что сейчас от усталости я просто падала на ходу.

— Душ, это круто, Олег, но у меня нет даже сменной одежды. Что-то входит у нас с тобой в привычку уничтожать мой гардероб.

Олег тихо рассмеялся, его грудь слегка вздрогнула под моей щекой. Он погладил меня по волосам, и его голос прозвучал мягко и чуть насмешливо:

— Да, похоже, у нас есть такая странная привычка. Но с этим можно что-то сделать. Только пожалуйся, не подумай ничего плохого и не ругайся.

С этими словами он чуть отстранил меня, усаживая на диван и открыл шкаф.

На плечиках помимо его костюмов, рубашек и брюк висели несколько платьев. А на полках, рядом с его вещами, соседствовали джинсы, мягкие брюки и футболки явно размером значительно меньше.

— Не поняла….

Олег, заметив моё удивление, слегка улыбнулся и развёл руками, словно пытаясь смягчить ситуацию.

— Лив, я знал, что однажды это будет нужно, — сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Ты часто задерживаешься здесь, на работе, и иногда ситуации… требуют смены одежды. Я просто решил быть готовым.

Я смотрела на вещи в шкафу, всё ещё пытаясь осмыслить, как он это предусмотрел. В его словах не было ни стеснения, ни оправданий, только уверенность и забота, но это только больше будоражило моё воображение.

— Ты что, собираешь мой гардероб у себя в кабинете? — спросила я, не сдерживая лёгкого удивления.

— Хочешь честно, Лив? — он сел рядом, усталый и измученный не меньше меня. — Можешь думать что угодно, но эти вещи…… они создавали иллюзию.

Его слова повисли в воздухе. Я почувствовала, как что-то сжалось внутри, когда он сказал это. Олег не смотрел на меня прямо, его взгляд был направлен в сторону, словно он сам не был готов к тому, что сказал.

— Иллюзию? — тихо переспросила я, пытаясь осознать, насколько глубоко это зашло для него.

Олег медленно кивнул, потирая ладонями лицо, будто сбрасывая накопившуюся усталость и напряжение.

— Да, Лив. Иллюзию того, что ты рядом, что ты — со мной. Даже когда ты не здесь, — продолжил он, его голос был хриплым и усталым, но искренним. — Это было странно, наверное, но мне нужно было хоть что-то, что напоминало бы мне о тебе. Эти вещи… они просто создавали это ощущение.

Я смотрела на него, и теперь уже не знала, что сказать. Слова, которые казались странными на первый взгляд, сейчас вдруг стали очень личными и болезненно честными.

— Знаешь, — я взяла его за руку и положила голову ему на плечо, закрывая глаза, — теперь я точно знаю, что нашим африканским тараканам в головах скучно друг с другом. не будет.