Вопрос цены

9

Утром вышла из дома рано, очень рано. Хотелось оказаться на работе раньше Олега. Успокоится, собраться с мыслями и решить, как себя с ним вести. Кутаясь в теплое пальто, медленно пошла по направлению к остановке, замечая, как кружатся снежинки в свете фонарей.

— Оливия Германовна, — знакомый голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.

Припарковав внедорожник, около подъезда ждал Николай.

— Доброе утро, — выдавила я сдержанную улыбку.

— Олег Анатольевич распорядился, чтобы я забрал вас, — спокойно сообщил Николай, как будто это была обыденная ситуация.

Внутри меня всё напряглось. Конечно же, Олег не мог просто оставить меня в покое после вчерашнего. Я бросила взгляд на тёмное небо, всё ещё окутанное предутренней тишиной, и на кружившиеся вокруг меня снежинки.

— Я думала пройтись, — попыталась я, но в глубине души понимала, что никакие оправдания не помогут.

— Думаю, вы всё-таки поедете со мной, — ответил Николай, не оставляя мне выбора.

— Видимо, чтоб не сбежала, — прокомментировала я себе под нос.

Села в машину, чувствуя, как напряжение сжимает плечи, и тихо выдохнула, надеясь, что поездка даст мне хоть немного времени собраться с мыслями. Николай завёл мотор, и мы выехали на пустую улицу, оглушённые тишиной раннего утра.

По дороге я молчала, разглядывая, как снежинки бьются о стекло. Каждый поворот напоминал мне, что я всё ближе к офису, к разговору с Олегом, к тому, чего я боялась. Как мне себя с ним вести? Лгать или быть предельно честной? Ни один вариант не казался хорошим. Олег не терпит лжи, но правда может обернуться катастрофой.

Наконец, мы подъехали к офису. Снова это здание, строгие линии, холодные стены. Мне предстояло вернуться в то место, где меня ждала встреча с человеком, который мог меня уничтожить. Уничтожить не так, как это сделал бы Перумов, медленно разрушая жизнь, а уничтожить в прямом смысле этого слова, физически уничтожить.

Озноб пробежал по телу, словно холодный ветер. Интересно, а что бы сделал Володя, если бы Олег приказал? Исполнил бы его приказ, без колебаний, как преданный пёс? Внутренний голос подсказывал, что да. Володя был человеком долга, и, несмотря на дружеские отношения, он всегда будет на стороне Олега.

Бесстрастность и выдержка — мое единственное спасение. НЕ показывать эмоций, не выдавать своего знания, не давать понять, что я понимаю больше, чем должна.

Олег ждал меня в кабинете. Он сидел за своим столом, и его взгляд сразу приковал меня к месту. Холодные, тёмно-синие глаза, полные недоступных мне мыслей, наблюдали за каждым моим шагом. Он молчал, просто смотрел, и это молчание было гораздо громче любых слов.

— Оливия, — произнёс он тихо, но в его голосе чувствовалась угроза. — Проходи.

Я села напротив него, не скрывая усталости.

— Рассказывай, — приказал он, голосом, который был одновременно холодным и острым, как лезвие ножа. Я заметила рядом с ним стакан с виски. Утром!

Быстро отвела глаза.

— Вы были правы, — мой голос прозвучал максимально глухо. — Это место…… полно отчаяния.

Я не смотрела на него, но чувствовала, как его взгляд сверлил меня, пытаясь вырвать из меня что-то большее, чем сухой отчёт. В голове звучало одно: «Не показывай ничего. Ни жалости, ни страха». Он не должен видеть жалость. Он ненавидит её. Увидит жалость — убьет на месте. В прямом смысле этого слова.

— Посмотри на меня, Оливия, — приказал он.

Я подняла голову и заглянула в его глаза, из которых на меня смотрела уже знакомая мне тьма. Она скользила по лицу, подчеркивая увечья, делая Королева похожим на чудовищного зверя.

— Я предупреждал тебя, что ты можешь там найти.

— Да. Вы были правы, — снова повторила я.

Олег не отрывал от меня глаз, словно выискивая что-то в моём лице. Его взгляд был невыносимо тяжёлым, как будто он пытался проникнуть в мои мысли, вытащить наружу мои страхи и сомнения.

— Вот, — я положила перед ним папку с бумагами и распечатками. — Здесь все данные по Центру. Их помощники, контрагенты, партнеры. Я собрала все финансовые отчеты за два года существования центра, данные аудиторских проверок НКО, отчет о деятельности.

Олег медленно потянулся к папке, не отводя от меня взгляда, как будто проверяя меня на прочность. Открыл её, мельком взглянув на содержимое, но внимание его было по-прежнему сосредоточено на мне, как будто документы для него не имели такого значения, как моя реакция.

— И всё? — его голос прозвучал угрожающе спокойно, он отпил виски из стакана. — Это всё, что ты принесла?

Олег встал из-за стола и медленно подошел ко мне со спины. Наклонился ко мне так близко, что я чувствовала его присутствие каждой клеткой своего тела. Его руки легли на столе с обеих сторон, не давая мне возможности сдвинуться. Его дыхание касалось моего уха и шеи, а в воздухе смешивались запахи виски, кофе и дорогого парфюма. Я ощутила, как внутри всё напряглось, как сердце забилось быстрее, но старалась не показывать этого.

На мгновение мне показалось, что он вот-вот коснётся моей кожи губами, и я машинально чуть откинула голову назад, готовая к этому. Но Олег не двинулся. Он просто стоял за мной, тихо, не касаясь. Это ожидание, этот момент между страхом и желанием было невыносимо тяжёлым.

Я не знала, чего боюсь больше: того, что он сделает шаг и коснётся меня, или что вдруг отойдёт прочь, оставив всё это недосказанным.

— Чего же ты не договариваешь, Оливия? — с обманчивой мягкостью спросил он. Его дыхание щекотало мне шею, было горячим, сбивало с мыслей, не давало сосредоточится. — Что еще произошло в Центре, что заставило тебя пропасть на целый день?

От обжигающего тепла мурашки побежали по всему телу. Я чувствовала, как он ломает сопротивление, покоряет себе. Олег замер на секунду, а затем я почувствовала, как он наклонился еще ближе, его дыхание коснулось моей шеи ещё горячее. Теперь его губы и мою кожу разделяли доли миллиметра.

— Там была девушка, — хрипло ответила я. — Молодая. Лет 18–20 не больше. С ребенком. Очень красивая, намного красивее меня. И она…. — я замялась, стараясь подобрать правильные слова.

— Продолжай, — его голос прозвучал мягко, как мурлыканье тигра, но в нём была скрытая угроза. Жар его дыхания на моей шее заставил кровь стучать в висках.

— Она выглядела словно не живая, — продолжила я, чувствуя, как голос дрожит. — В её лице не было ни капли жизни. Это… просто убило меня. Я не знаю, что нужно сделать с человеком, чтобы он умер внутри, но продолжал жить физически. Я… Никогда не сталкивалась с таким… с такой жестокостью.

Я замолкла, но не потому, что мне больше нечего было сказать. Его дыхание, скользнувшее по моей шее, ушам и затылку, снова сбило меня с толку. Я почувствовала, как его ладони с шрамами придвинулись почти вплотную к моим рукам, будто намеренно нарушая все границы.

— Продолжай, — снова прозвучал его голос, мягкий и хищный, как у зверя, который знает, что жертва уже поймана.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, но его близость мешала этому. Внутри меня бурлили страх, жалость и что-то ещё, тёмное, всепоглощающее и необъяснимое.

— Я не могу понять… — тихо выдохнула я, ощущая, как его присутствие давит на меня. — Я не знаю, что делать с этой информацией. Всё, что я видела, всё, что чувствовала там, — это не просто данные для отчёта. Это…

— Это реальность, Оливия, — его голос был холоден, почти жесток. — И ты ещё не видела всей её тёмной стороны.

Его губы скользнули по моей шее, и всё моё тело вздрогнуло, словно по мне ударила молния. Это даже не было поцелуем, но жар охватил меня целиком, как будто прикосновение Олега пробудило что-то тёмное и запретное внутри. Я не могла дышать, не могла двигаться. И мне было мало этого!

Но через мгновение он резко отстранился, выпрямился, словно отрезав ту связь, которую только что установил. Его холодная, непроницаемая маска вернулась, и я почувствовала, как меня словно обдало ледяной водой.

— Реальность, — тихо повторил он, глядя на меня сверху вниз. — Привыкай к ней, Оливия. В ней нет места слабости. Ты либо подчинишь её, либо она уничтожит тебя.

После отошел от меня к своему столу и снова отпил из стакана.

— А знаете, — меня затопила невероятная злость, направленная и на него, и на себя. — Я еще кое-что не сказала! Да, эта девочка, почти ребенок — эта реальность убила ее. Но эта же реальность и дала ей надежду! А если не ей, то хотя бы ее ребенку! У них теперь есть место, где оба они находятся в безопасности! Может она и не вернется к нормальной жизни, но ее ребенок уже не один в этом мире! И это — тоже реальность!

Олег молча поставил стакан на стол, его лицо было непроницаемым, но я чувствовала напряжение в его теле. Этот человек знал, как владеть ситуацией, как держать контроль, но мои слова, казалось, выбили его из привычного состояния.

— Надежда, — проговорил он медленно, будто пробуя это слово на вкус. — Ты действительно веришь в неё?

Его вопрос прозвучал почти насмешливо, но в глубине голоса проскальзывала некая неопределённость, как будто даже он сомневался в том, что говорит.

— Да, — ответила твердо, хоть мои руки и дрожали, — верю. Да, наш мир жесток. Я всего лишь едва заметно приоткрыла эту адскую дверь и мне этого хватило сполна. Да, государство, общество, устои, ценности — все это вместо декларируемого блага наносит непоправимый ущерб, но есть и те, кто не декларируют, а спасают. Одну жизнь из тысячи — но это жизнь, а не смерть!

Олег долго смотрел на меня.

— Что это, Оливия, дурость или наивность? — в словах прозвучала злая насмешка.

— Это цена, которую я плачу, чтобы хотя бы попытаться остаться самой собой! Не скатиться до полного, тотального цинизма, не очерстветь внутри, не продать свое тело за большие бабки, отринув навсегда свое я и став всего лишь приложением к мужчине! — о боже, он все-таки сделал это, он нашел мою слабость, мою уязвимость. Я прикусила язык, поняв, что выдала себя.

Он снова усмехнулся, достал из бара второй стакан и щедро плеснул туда виски. А потом поставил стакан передо мной.

— Пей, — сел напротив, но не за свой стол, а за стол переговоров.

— Ты пропала на сутки, после визита в этот центр. Я должен был понять, что там произошло, — впервые за все время работы он хоть что-то объяснял мне. И в голосе уже не было ни холода, ни злобной насмешки. Да он говорил спокойно и как всегда почти без эмоционально, но именно это дало мне возможность немного успокоится.

Я сидела, смотрела на стакан с виски передо мной и пыталась переварить происходящее. Его спокойствие, его слова, они сбивали меня с толку. Он нашел мою слабость, но не спешил добивать меня, доламывать, словно удовлетворившись тем, чего достиг.

— Пей, — повторил он, внимательно наблюдая за мной. — Тебе нужно успокоится, — голос прозвучал почти мягко.

Я последовала приказу. Когда жидкость опалила горло, стало намного легче, напряжение чуть отпустило меня.

— Значит, — Олег вернулся к принесенной мной папке, — Центр не фикция и не повод для демонстраций, так получается?

— Да, — мой голос все еще был хриплым от пережитого. — Похоже на то.

— Хорошо, — Олег задумчиво просматривал документы, — приготовь мне свои предложения по этому проекту к четвергу. И еще, подбери еще один-два проекта. Пока просто присмотрись, подумай. Но так, чтобы они тоже не были фикцией. Если уж я собираюсь тратить деньги на это вот все, то по крайней мере должен быть уверен, что они не упадут в карман ушлого чиновника.

И еще, Оливия, переедешь в соседний со мной кабинет — он сейчас пустой. Хватит с тебя секретарской работы. Думаю, с этим справится и кто-то другой. С сегодняшнего дня ты занимаешься ровно тем же самым, чем занималась на прошлой работе.

— Девушки боятся вас как огня, — тихо усмехнулась я — виски все-таки сделал свое дело. — И после того, что вы провернули сегодня со мной — я их даже понимаю.

Олег отложил бумаги и внимательно посмотрел на меня.

— Значит, — тихо спросил он, прищурив глаза, — я настолько отвратителен тебе?

— Страх и отвращение — разные вещи, — я облизала пересохшие враз губы. — Страх вы внушаете, это правда. Отвращение — нет. И это тоже правда.

— Страх… — медленно произнёс он, словно пробуя это слово на вкус. — Значит, ты боишься меня, но не испытываешь отвращения?

Я кивнула, чувствуя, как снова нарастает между нами напряжение, несмотря на казавшуюся спокойной беседу.

— Знаешь, — его голос стал мягче, почти задумчивым, — большинство людей действительно боятся меня. Боятся так, что никогда не рискнули бы сказать мне то, что ты сейчас сказала. И ровно поэтому ты, а никто другой, займет кабинет рядом со мной. Как и должность одного из моих замов. В конце концов, я не могу идти на встречу с сенатором и его женой со своей секретаршей! И скажи этим…. девушкам, чтоб меня не боялись. Я не стану больше их гонять. У меня для этого есть ты. Кстати, Оливия, — он криво усмехнулся. — Из всех секретарей, что у меня были, ты готовила самый отвратительный кофе!

Я едва сдержала улыбку, несмотря на всю серьёзность ситуации и пережитые мгновения полного подчинения. Это заявление прозвучало так неожиданно, что мгновение показалось, будто ледяной Олег Королев может шутить.

— Спасибо за откровенность, — сухо ответила я, поднимая бровь. — Видимо, секретарская работа действительно не моё.

Он усмехнулся шире, но в его глазах всё ещё таился тот же холод и опасность, что и всегда.