Восток в новейший период (1945-2000 гг.)

Глава 29 Мьянма (Бирма)[56] В.Ф. Васильев

Время с середины 1945 г., т. е. с фактического освобождения Бирмы от японских оккупантов, по 1947 г. — канун независимости, было последним и решающим этапом борьбы бирманского народа за свободу.

Как и другим азиатским колониям, Бирме в этой борьбе объективно способствовали новые международные условия, возникшие в результате великой победы антифашистской коалиции над германским фашизмом и японским милитаризмом и всеобщего распространения в мире духа свободы. Косвенно на положение в Бирме оказало влияние мощное развитие освободительного движения в соседней Индии, положившее конец английскому владычеству. То же самое должно было вот-вот произойти и в Бирме. Непосредственные посылы к такому решению шли, конечно, из самой Бирмы, также охваченной освободительным движением, угрожавшим перерасти в антианглийское вооруженное выступление силами созданных за годы японской оккупации бирманской армии и партизанских отрядов.

В лице вышедшей из антияпонского подполья Антифашистской лиги народной свободы (АЛНС) в стране существовал широкий и популярный единый антиколониальный фронт, решительно выступавший за независимость от Англии. В мае 1945 г. АЛНС заявила, что в ней насчитывается 200 тыс. членов. Возглавлял АЛНС Аун Сан — национальный лидер, которому доверяло большинство народа, в том числе большая часть национальных меньшинств. Под руководством АЛНС в стране с осени 1945 г. почти беспрерывно проходили антиколониальные акции. В конце 1946 г. Аун Сан выступил с прямым требованием предоставить Бирме независимость в течение года. Английское лейбористское правительство было вынуждено пойти на серьезные уступки. В результате лондонских переговоров в январе 1947 г. было подписано Соглашение Аун Сан — Эттли. Главные его пункты: всеобщие выборы (по конституции 1935 г.) в Учредительное собрание, которое должно было принять конституцию независимой Бирмы и решить вопрос, останется ли она при этом в составе Британского содружества наций или выйдет из него; проведение конференции малых народов Бирмы по вопросу об их статусе в независимой Бирме; превращение Исполнительного совета при английском губернаторе в переходное правительство.

Это был мирный эволюционный путь бирманской освободительной революции и продвижения к независимости. Он был обеспечен отчасти правильной тактикой борьбы АЛНС за свободу, отчасти рациональной умеренной позицией лейбористского руководства Англии и, возможно, склонностью английского колониализма избирать по возможности правовые, договорные формы взаимоотношений со своими колониями, являя, так сказать, «колониализм с юридическим лицом» (в отличие, скажем, от Голландии и Франции).

На прошедшей в Бирме в феврале 1947 г. Панлонской конференции большинство народов страны высказались в пользу сохранения государственного единства страны с учетом своей автономии.

Выборы в Учредительное собрание в апреле 1947 г. дали решающий перевес сторонникам АЛ НС, что фактически решило вопрос о независимом статусе будущей Бирмы. Спикером Учредительного собрания был избран Такин Ну (У Ну) — один из ближайших сподвижников Аун Сана по антиколониальной борьбе с 1930-х годов. Учредительное собрание приняло конституцию будущего независимого государства, названного Бирманский Союз. В октябре того же года был подписан соответствующий англо-бирманский договор о независимом статусе Бирмы.

Последний этап перед получением независимости был омрачен рядом негативных и даже трагических событий. Во-первых, в конце 1946 г. произошел первый раскол в АЛНС, в основном из-за левацкой, гегемонистской и максималистской позиции компартии Бирмы, в связи с чем она была исключена из АЛНС и стала мешать осуществлению курса Лиги. Во-вторых, усилился сепаратизм одной группы из числа малых этносов страны — каренов, баптистская верхушка которых была политически связана с правыми имперскими элементами Англии. И в-третьих, 19 июля 1947 г. в Рангуне произошло беспримерное политическое убийство, в результате которого погибли ведущие члены Исполнительного совета — переходного правительства Бирмы — во главе с Аун Саном. Оно было совершено группой бывшего довоенного премьера колониального правительства У Со, рвавшегося к власти и связанного с правыми английскими военными кругами.

После гибели Аун Сана вице-председателем Исполнительного совета стал вице-президент АЛНС и спикер Учредительного собрания У Ну. Он стал премьер-министром де-факто и одновременно президентом АЛНС, заняв, таким образом, посты погибшего Аун Сана.

Независимость Бирмы была провозглашена 4 января 1948 г., тогда же была введена конституция независимого Бирманского Союза, Учредительное собрание ратифицировало англо-бирманский договор о независимости наряду с соглашениями об обороне и финансах. Первым премьер-министром был избран президент АЛНС У Ну.

Конституция предусматривала создание двухпалатного парламента. Приоритет имела палата депутатов — она избирала премьер-министра и утверждала бюджет. В национально-структурном отношении многоэтнический Бирманский Союз состоял из собственно Бирмы (бирманской в основном по составу), которая не выделялась в отдельную структурную единицу, и вновь созданных автономных «союзных государств» (или штатов), населенных в большинстве малыми народами.

Провозглашалась политика мира и международного сотрудничества со всеми нациями при опоре на ООН, развившаяся позже в политику «позитивного нейтралитета» — основу внешней политики независимой Бирмы на всех ее этапах. Ее опорой стали также пять принципов мирного сосуществования, принятых Бандунгской конференцией 1955 г., одним из активных инициаторов которой был У Ну.

В целом эту конституцию можно назвать парламентской, демократической и гражданской, заложившей основу новой бирманской государственности, которой ранее не существовало. Характерно, что в этой гражданской конституции ничего не говорилось об армии, хотя в новых условиях бирманская армия стала главной силовой опорой государства. К моменту получения независимости армия насчитывала 13 пехотных батальонов и 2 полка, из них 6 батальонов и 1 полк были чисто бирманскими по составу, а остальные были набраны из каренов, качинов и чинов.

Выступая в декабре 1947 г. на втором конгрессе АЛНС, У Ну сказал о послевоенной Бирме: «Наша страна сейчас выглядит чуть лучше, чем развалины и пожарище». Были почти полностью разрушены нефтяная и горно-рудная отрасли промышленности, уничтожены средства транспорта, резко упало сельскохозяйственное производство, особенно продовольственного риса. Также резко сократился экспорт — главный источник иностранной валюты (до Второй мировой войны Бирма была «чемпионом» по экспорту риса — 3,2 млн. т в год).

Вместе с тем в экономике Бирмы в 1950-е годы развивались некоторые обнадеживающие процессы. Темпы ее экономического роста в 1951–1960 гг. ООН оценивала на уровне 5,4 % в год, что было неплохо, если вспомнить, что в 1939–1960 гг. они составляли 0,5 %, а в 1939–1948 гг. выражались в отрицательной величине (-3,6 %).

С 1948 г. в Бирме приступили к формированию обширного государственного сектора экономики. Он создавался за счет монополии государства на землю, недра, большую часть экспортной торговли (рис, древесина), а также в результате национализации или приобретения акций иностранных компаний и создания смешанных фирм.

Наиболее серьезные изменения затронули аграрную сферу. Здесь были приняты закон 1948 г., а затем уточняющие его законы 1953–1954 гг. о национализации земли с изъятием у крупных землевладельцев земель сверх установленного максимума (50 акров по рисовым землям) и с распределением их среди безземельных и малоземельных крестьян. Хотя в конце 1950-х годов вся программа в связи с «дефектами исполнения» была приостановлена, тем не менее, старая система земельных отношений была подорвана войной и законами 1950-х годов о национализации.

Руководящей политической силой страны по-прежнему была АЛНС и входившая в нее Социалистическая партия. Президентом АЛНС все десятилетие был У Ну, он же, за исключением нескольких месяцев, был и премьер-министром Его ближайшими коллегами и соратниками были лидеры соцпартии — У Ба Свэ и У Чжо Ньейн.

Большинством массовых организаций Лиги руководили социалисты. Лига включала в себя разнородную демократическую публику и лишь отдельных представителей буржуазных кругов. Наиболее характерным для Лиги было то, что многие ее члены ориентировались на социализм в разных его видах, в том числе социал-демократический, либеральный и близкий к марксистскому или советскому варианту. Последний становился все более привлекательным в связи с политическими симпатиями к СССР.

До конца 1946 г. в состав АЛНС входила и Коммунистическая партия Бирмы (КПБ), имевшая большое влияние. В начале 1946 г. в компартии произошел раскол по вопросу о способах — мирных или вооруженных — борьбы за независимость. От КПБ откололось меньшинство во главе с Такином Со, стоявшее за бескомпромиссную вооруженную борьбу. Оно оформилось в левосектантскую Компартию красного флага. Большинство осталось в КПБ (известной в литературе как Компартия белого флага). Ее лидером стал Такин Тан Тун. Но на пути мирной борьбы КПБ оставалась недолго. В ней тоже быстро усиливались левацкие радикальные настроения с претензией на руководство всем освободительным движением в стране и с резкой критикой АЛНС и Аун Сана за «соглашательство». В результате обострения отношений КПБ была в конце 1946 г. исключена из АЛНС, что навсегда их поссорило. Основные нападки КПБ на АЛНС в конце 1947 — начале 1948 г. были связаны с англо-бирманскими соглашениями о независимости Бирмы («сговор с империализмом», «независимость — фальшивка» и т. п.). Но это было лишь предлогом для начала кампании по подрыву власти АЛНС с целью занять ее место: КПБ переходила от легальных методов в политике к тактике вооруженной борьбы, направленной с 1948 г. непосредственно против первого независимого правительства Бирмы.

Все эти действия происходили не спонтанно, а осуществлялись под воздействием новой сталинско-ждановской линии в международном коммунистическом движении, перешедшем в 1947 г. к тактике «боевого революционного натиска» на все позиции империализма и его «приспешников». Эта новая линия была сформулирована в работе и документах Совещания Коминформа в Польше в конце сентября 1947 г. О новой ориентации Коминформа бирманские коммунисты узнали из контактов в декабре 1947 — феврале 1948 г. с индийскими коммунистами, уже менявшими старое руководство своей партии и переходившими к осуществлению наступательной тактики.

Видную роль в политике Бирмы играла Народная добровольческая организация (НДО), но после гибели Аун Сана, своего руководителя, она оказалась на перепутье. Вскоре после начала восстания коммунистов и под их влиянием 60 % ее состава перешли на их сторону. Позже НДО вышла из подполья по амнистии (1958 г.) и образовала Партию народных товарищей, заявившую о своей марксистско-ленинской ориентации.

Наиболее организованной и лучше всего вооруженной правой оппозиционной силой были каренские сепаратисты. Ими руководили соответственно политическая и военная организации — Каренский национальный союз и Каренская национальная организация обороны. Лидеры этих организации были преимущественно христиане-баптисты и ориентированы на Англию, в консервативных кругах которой они находили моральную и материальную поддержку. Многие карены были недовольны вхождением в Бирманский Союз и добивались от Англии, а затем от бирманских властей создания на юго-востоке и юге страны отдельного, независимого от Бирмы, каренского государства, т. е. раскола Бирмы.

Полномасштабное каренское восстание началось в январе 1949 г. Ему открыло путь восстание, поднятое КПБ и сыгравшее провокационную роль «поднятого шлагбаума». Дружбы между этими главными повстанческими группировками не было, но ряд операций они проводили согласованно или совместно.

К легальным оппозиционным группам относилась левая Рабочая партия, создавшая Национальный объединенный фронт (НОФ). К потенциальным оппозиционным группам и слоям относились студенчество и часть буддийских монахов.

Гражданская война в виде более или менее широкого повстанческого движения в Бирме/Мьянме — это феномен всего периода независимости страны с конца 1940-х годов и почти до начала XXI в.

Бирманский военный историк У Ба Тан писал, что искрой, разжегшей гражданскую войну, было «предательское» восстание коммунистов. После пего последовали ряд других, и через год в стране действовала уже сеть повстанческих группировок, насчитывавших всего более 30 тыс. вооруженных и организованных борцов, включая значительное число армейских дезертиров-мятежников. Повстанческие силы захватили контроль почти на 2/3 территории страны (У Ну говорил даже о 90 %). В результате мятежа армия потеряла 42 % личного состава и 45 % вооружений.

Коммунистическое восстание началось 28 марта 1948 г., когда, опасаясь упреждающего удара со стороны полиции, руководство КПБ ушло ночью из Рангуна в джунгли к северу от города, на заранее подготовленные базы, чтобы организовать и возглавить широкое вооруженное восстание против правительства и раздуть его до общебирманских масштабов. В 1948 г. КПБ, по правительственным данным, поддерживали не менее 25 тыс. активных сторонников и сочувствующих. Полностью вооруженных коммунистов было поначалу свыше 5 тыс., не считая армейских и других дезертиров, примкнувших к ним.

27 июня 1948 г. началось восстание большинства НДО. В июле августе того же года произошли мятежи в армии и полиции. В январе 1949 г., как уже отмечалось, началось широкомасштабное восстание каренских частей в армии и полиции. В огне восстания оказались обширные районы Южной (нижней), Центральной и Юго-Восточной Бирмы.

Самыми «черными месяцами» для правительства премьер-министр У Ну назвал февраль, март и апрель 1949 г., когда восставшие карены фактически осадили Рангун.

В критические месяцы и недели 1949 г. армия все же смогла с помощью верных качинских, чинских и шанских частей выстоять и даже начать теснить преимущественно раздробленные повстанческие силы. С лета 1949 г. правительство стало получать английское оружие, которое закупила для себя Индия, но по договоренности с Бирмой и Англией перенаправила Бирме.

Правительство, возглавляемое У Ну, выстояло в 1949 г. Оттеснение и разгром повстанцев, главным образом из КПБ, продолжались в 1950 г. и особенно в 1951–1953 гг., когда был сломан «становой хребет» мятежников. К концу 1954 г. число сдавшихся властям повстанцев превысило 23 тыс. человек (из них — 4,5 тыс. коммунистов). И 1955 г. потери среди гражданских лиц составили 22 тыс. человек, среди военных и гражданских государственных служащих — около 5,7 тыс. человек. Разрушение различной собственности было оценено в 4,7 млрд. джа (около 1 млрд. долл. — сумма, сравнимая с годовым валовым продуктом страны). Однако отдельные очаги разных восстаний и их сельские базы сохранились на десятилетия.

Дополнительный негативный фактор, связанный с внешними силами, возник в конце 1949 — начале 1950 г., когда в Бирму через границу с Китаем вторглись остатки гоминьдановских войск, разгромленных Народно-освободительной армией Китая (провозглашенная 1 октября 1949 г. Китайская Народная Республика была сразу же признана Бирмой). Гоминьдановцы свободно пересекли недемаркированную северо-восточную границу Бирмы с Китаем и оккупировали весь восточный угол Бирмы, начав с княжества народности ва и создав центр в шанском княжестве Кентунг. Как интервенты, они стали хозяйничать в этой окраине Бирмы, пытаясь время от времени вторгнуться на китайскую территорию, но регулярно терпели поражения, несмотря на дипломатическую и военную помощь США, заинтересованных в подрыве нового Китая. Интервенция гоминьдановцев продолжалась несколько лет. Бирма обратилась с жалобой в ООН, интервенция была осуждена, и начался тягучий процесс вывода гоминьдановцев из Бирмы. Часть их, однако, осталась и осела на окраинной территории Северо-Восточной Бирмы, смешалась с местным китаизированным населением и занялась наркобизнесом (этот район входит в знаменитый наркотиками «золотой треугольник»).

В 1951–1952 гг. в Бирме впервые проводились парламентские выборы согласно конституции 1947 г. Правящая коалиция АЛНС и соцпартии подтвердила свое превосходство, получив 60 % голосов и около 200 мест из 250 (с союзниками). Оппозиция — этнические партии, левые и независимые — выиграла 33 места.

Вторые парламентские выборы состоялись в апреле 1956 г. уже в условиях спада повстанческого движения. Снова решающее большинство в палате депутатов обеспечила правящая коалиция АЛНС и соцпартия (с союзниками 173 места из 239). Созданный к этому времени левый Национальный объединенный фронт завоевал 48 мест, другие оппозиционные группы и умеренные — 20.

Из этих данных видно, что у коалиции АЛНС и соцпартия появилась значительная и организованная оппозиция. Это был шаг вперед в развитии многопартийной парламентской системы.

Но избирательная кампания 1956 г. выявила внутренние противоречия в правящем лагере, приглушавшиеся ранее условиями гражданской войны. Речь шла о разногласиях и противоречиях между У Ну, главой Лиги и правительства, и социалистами. Вокруг У Ну-Тина формировалась одна фракция Лиги, вокруг социалистов У Ба Свэ и У Чжо Ньейна — другая. Нарастали также противоречия между правительством У Ну и армией, которая с каждым годом набирала силу и превращалась в отдельного и грозного игрока на политическом поле страны. К тому же приближалась десятая годовщина ратификации конституции 1947 г., принятой 4 января 1948 г. Это предусматривало возможность постановки вопроса о статусе автономий — Шанской и Кая, которая была оговорена в конституции и в принципе допускалась ею. В атмосфере запахло духом сепаратизма.

Противоречия в правящем лагере и взаимные претензии оппонентов весной 1958 г. привели к угрозе раскола в верхах. Генсек соцпартии У Ба Свэ поставил в парламенте вопрос о доверии правительству У Ну. Голосование состоялось 9 июня. Оно дало перевес У Ну в восемь голосов (127 против 119). Тем самым У Ну остался премьером, а его фракция — правящей (до поры до времени).

Далее события развивались с ошеломляющей быстротой и в неожиданном направлении. В июне 1958 г. фракция Свэ-Ньейна сместила У Ну с поста президента АЛНС и поставила на его место У Ба Свэ. Новая АЛНС стала называться «Стабильной», или «Настоящей». (В дальнейшем она вернулась к первоначальному названию — АЛНС.) А в июле фракция Ну-Тина изгнала фракцию Свэ-Ньейна из АЛНС и приняла название «Чистой АЛНС».

Раскол прошел мирно, но оказался бесповоротным. Основные его причины состояли, во-первых, в борьбе и соперничестве за власть и посты; во-вторых, в личностном факторе, в накопленной усталости и раздражении лидеров Бирмы от 10-12-летнего совместного каждодневного руководства страной при одном и том же раскладе сил. У Ну был старше других, он приобрел харизму, вел себя с коллегами нередко свысока, мог не считаться с мнениями других и при этом проявлял организационную слабость, отстраненность от дел, объясняемую буддийским мировоззрением. Требовалась «кадровая встряска» или «элитная революция». Так и получилось.

Амнистия вызвала большое беспокойство в армии («мятежник сегодня получает амнистию, а завтра он опять уйдет в джунгли!?»). Атмосфера в стране все более накалялась. Если считать армию, получалось противостояние трех сторон. В августе 1958 г. У Ну объявил, что регулярная сессия парламента, посвященная бюджету, отменяется, он будет принят на основе президентского декрета, а парламент («расколотый») будет распущен. Это было выражением глубокого политического кризиса в стране. Тогда же средства информации стали сообщать о приближении к Рангуну и к другим местам армейских и полицейских частей. Пошли разговоры о возможности переворота в стране.

26 сентября 1958 г. наступила развязка. У Ну выступил по радио и заявил, что намечавшиеся на ноябрь всеобщие выборы из-за «внешних условий и событий» (следствие раскола правившей АЛНС) не могут быть проведены как «свободные и честные». Поэтому он договорился с генералом Не Вином, главнокомандующим бирманской армией, о том, что тот займет пост премьер-министра во временно создаваемом правительстве, задача которого будет заключаться в создании необходимых условий для проведения «справедливых и честных» выборов в парламент.

Правительство Не Вина было тогда создано юридически в рамках конституции и формально являлось вполне парламентским. Но к гражданским министрам были приставлены полторы сотни военных советников, т. е. армия получила возможность направлять и контролировать работу правительства.

Можно ли считать все это «переворотом»? У Ну в своих мемуарах называет его «первым государственным переворотом» (вторым стал «главный переворот» 1962 г.). Однако, надо признать, это был весьма своеобразный переворот — по мирной договоренности сторон, но с пистолетом в кармане у получающего власть.

Первое правительство генерала Не Вина (1958–1960) было временным по статусу, но период его правления явился подготовительным этапом к постоянному вмешательству армии в руководство страной.

Не Вин обещал защищать конституцию, демократию и подготовить страну к парламентским выборам, указав на угрозу нового вооруженного выступления левых сил и каренов. Он высказался за необходимость укрепления ослабленной государственной власти, внедрения дисциплины, ведения борьбы с «экономическими повстанцами», «спекулянтами» и за снижение цен на товары народного потребления.

Он заявил также, что будет против массовой амнистии повстанцам и прямых переговоров с ними. К началу правления Не Вина в стране насчитывалось 9 тыс. различных повстанцев (у КПБ — свыше 3 тыс., у каренов — 3,7 тыс.). За 14 месяцев правления Не Вина число повстанцев сократилось на 6 тыс. человек.

Помимо наведения порядка в административной сфере и сдерживания роста цен правительство Не Вина осуществило две крупные меры особого государственного значения. Первая состояла в отмене (за компенсацию) в апреле 1959 г. наследственных феодальных привилегий князей из шанов и кая, что означило введение демократических выборов в палату национальностей. Второй стало подписание в Пекине в январе 1960 г. соглашения с Китаем о демаркации границы между двумя странами и бирмано-китайского договора о дружбе и взаимном ненападении. Таким образом, началось предварительное урегулирование давнишнего, еще с британских времен спорного пограничного вопроса (договор о границе был подписан У Ну позже).

В целом насильственные действия правительства Не Вина в отношении общественных сил (студентов, монахов, торговцев), настроенных к армии оппозиционно, несмотря на некоторые его административные, экономические и политические достижения, вызвали в стране широкое недовольство.

Основной итог деятельности этого правительства подвели парламентские выборы в феврале 1960 г., наглядно показавшие неприятие общественностью военного режима и его союзников.

Главными участниками выборов были обе фракции бывшей АЛНС. Одна из них — «Стабильная АЛНС» — поддерживала политику временного правительства, другая — «Чистая АЛНС» — осуждала. Третьей значительной силой на выборах был левый НОФ. Решительную победу по голосам одержала «Чистая АЛНС» во главе с У Ну: ее поддержали 3,5 млн. избирателей (53 %); «Стабильную АЛНС», возглавлявшуюся У Ба Свэ и У Чжо Ньейном, — 2 млн. (менее 30 %); НОФ же практически утратил свой вес в парламенте, получив лишь 360 тыс. голосов (против 1,17 млн. в 1956 г.). Партия У Ну получила 159 мест в парламенте (из 250), а с союзниками — свыше 2/3. «Стабильной АЛНС» достался всего 41 мандат, причем ее лидеры У Ба Свэ и У Чжо Ньейн не набрали необходимого количества голосов и не попали в парламент.

Выборы 1960 г. можно считать историческими — это были последние в XX в. выборы в Бирме при парламентской системе. Они были триумфом «Чистой АЛНС» и лично У Ну, ставших главными выразителями гражданских и демократических предпочтений избирателей (в противовес армии и ее союзнику — «Стабильной АЛНС»).

Придя к власти в апреле 1960 г., партия У Ну стала называть себя Союзной партией. «Стабильная» же АЛНС после этого стала называть себя просто АЛНС, считая себя преемницей прежней единой АЛНС, что было не совсем обоснованно.

Несмотря на громкую победу на выборах 1960 г., ситуация для правительства У Ну и для страны в целом в последующие 18 месяцев (перед вторым государственным переворотом) стала развиваться в неблагоприятном направлении. Правильно принятая установка на развитие и улучшение демократической системы сама по себе не решала практических проблем государства и правящей партии. Объективные трудности сочетались с субъективными. Идеализм некоторых взглядов У Ну столкнулся с суровой реальностью. В ситуации жестких противоречий У Ну иногда предлагал выход в виде следования буддийскому принцип) «всеобщей любви» (метта).

В стране возникали отдельные, но связанные между собой острые ситуации, или кризисы: ухудшение экономического положения; конституционный кризис, связанный с проблемой федерализма и опасениями по поводу угрозы распада страны; кризис из-за разрастания повстанческого движения ряда малых народов страны; обострение межрелигиозных отношений из-за объявления буддизма государственной религией; фракционная борьба внутри самой правящей партии между группировками «традиционалистов» такинов и «модернистов» у-бо (борьба, подогретая намерением У Ну уйти от власти в партии, а затем и в государстве); и, наконец, нараставший кризис в отношениях между армией и гражданским правительством У Ну, что непосредственно, хотя и на базе других факторов, привело к перевороту.

В ночь на 2 марта 1962 г. военные перешли к прямым действиям. Они устроили государственный переворот с установлением над страной прямого контроля армии. Гражданскому, демократически избранному правительству Бирмы пришел конец. У Ну и другие деятели правительства были надолго арестованы вместе с князьями из шанов и кая, заподозренных в реальных или придуманных намерениях выйти со своими княжествами из состава Бирмы («заговор феодалов»). Закончился и 14-летний период многопартийного парламентаризма в стране (по крайней мере, — в XX в.).

К утру, пока жители спали, дело было сделано. Главнокомандующий генерал Не Вин в своем радиообращении информировал граждан о том, что «вооруженные силы взяли на себя ответственность и задачу обеспечения безопасности страны в связи с крайне ухудшившимися условиями в Союзе».

Власть в стране взял Революционный совет — организация высших офицеров вооруженных сил во главе с Не Вином. Все 17 членов первоначального Ревсовета были бригадными генералами или полковниками. Все они стали министрами созданного сразу же правительства (только МИД возглавляло гражданское лицо).

Ревсовет был объявлен средоточием всех ветвей власти. Его председатель — глава государства и правительства — тоже наделялся всеми законодательными, исполнительными и судебными полномочиями, т. е. имел неограниченную власть.

Ревсовет распустил парламент, приостановил действие конституции 1947 г., ликвидировал существовавшие в автономиях прежние госсоветы и заменил их новыми во главе с военными. Была создана также специальная система «комитетов управления и безопасности».

Сразу же в день переворота военные власти опубликовали декларацию о внешней политике страны, стержнем которой был «позитивный нейтралитет».

Основным программным документом Ревсовета стала политическая декларация «Бирманский путь к социализму», ставшая принципиальной базой всех революционных реформ в Бирме. Она была принята 30 апреля 1962 г. командованием вооруженных сил. Декларация отвергала экономические системы эксплуатации человека человеком, предусматривала национализацию всех жизненно важных средств производства и объявляла государственную собственность на них основой социалистической экономики с допуском кооперативной и — в «разумных пределах» — частной. Опорой социалистического демократического государства должны быть главным образом крестьяне и рабочие. Отрицалась система парламентской демократии.

В июле 1962 г. был объявлен план создания руководящей политической силы, получившей название Партии бирманской социалистической программы (ПБСП).

В начале 1963 г. ПБСП издала документ под названием «Философия ПБСП. Система взаимоотношений человека и окружающей его среды». В нем была сформирована философская платформа партии: буддийское отношение к принципиальным вопросам бытия и буддийская диалектика (три мира в природе, равноценность материи и сознания), сочетающиеся с положениями марксизма, исторического материализма (социально-экономические формации, соотношение производительных сил и производственных отношений и др.).

В 1964 г. был принят Закон о защите национальной солидарности, по которому распускались все политические партии, кроме ПБСП. Это было важным толчком к формированию совершенно новой однопартийной военно-тоталитарной политической структуры.

Сразу же основное внимание было уделено строительству правящей ПБСП, затем новых «массовых и классовых» организаций — Рабочей, Крестьянской, Молодежной организации «Ланзин» (соответственно РОБ, КОБ, МОЛ). («Ланзин» — от краткого бирманского наименования ПБСП «Путь».) Оформление ПБСП произошло на ее 1-м съезде в 1971 г. Всего с 1971 по 1988 г. состоялось пять очередных и пять чрезвычайных съездов. В члены ПБСП сначала принимали только военных, а со временем — и гражданских лиц. По мере выхода ряда военных высшего и среднего звена в отставку (в их числе были сам генерал Не Вин, Сан Ю и др.) шел процесс «огражданствления» партии. Доля военных в ЦК ПБСП сократилась за 1970-е годы с 71 до 23 %, но военные или бывшие военные кадры оставались ведущей силой как в партии, так и в государстве.

К началу 1980-х годов партийно-общественная структура Бирмы стала представлять собой широко разветвленную сеть организаций, охватывающую большинство активного населения страны. Членов ПБСП (с сочувствующими) было 1,5 млн., членов РОБ — 1,6 млн., КОБ — 7,6 млн., МОЛ — 1,2 млн. Иначе говоря, в Бирме была создана мощная социально-политическая сверхструктура тоталитарного типа, призванная под руководством ПБСП строить бирманский социализм. Однако вся эта сверхструктура, кроме партийной верхушки, была рыхлой и пассивной, миллионы людей значились членами этих организаций лишь на бумаге.

С 1962 г. и до начала 1970-х годов Ревсовет провел крупнейшую национализацию всей сферы хозяйства и услуг. Были национализированы все иностранные и национальные частные банки, внешняя торговля, страховые компании, рудники, транспортные агентства, многие предприятия обрабатывающей промышленности, газеты, кинотеатры, школы и т. д. Была объявлена госмонополия на торговлю важнейшими видами потребительских товаров и услуг. Была подтверждена госсобственность на землю. Кроме банков под национализацию попали известные западные компании («Бирма Ойл», «Стил Бразерс» и др.). То же произошло со многими фирмами и предприятиями, принадлежавшими индийской, пакистанской и, в меньшей мере, китайской буржуазии. В результате из Бирмы начался отток иммигрантского населения, в основном азиатского. В 1963–1966 гг., например, из страны эмигрировало свыше 177 тыс. человек, в большинстве (примерно 153 тыс.) — выходцев из Индии.

По данным декабря 1973 г., в стране было национализировано 15,5 тыс. различных предприятий и учреждений (в том числе 12 тыс. торговых). За период 1961–1971 гг. доля госсектора в валовом продукте увеличилась с 29 до 40 %. В середине 1960-х годов, в период «плотной» национализации, удельный вес госсектора поднимался в общем ВВП до 50–53 %, в торговле — до 90–94 %. Динамика роста ВВП на такой основе была «рваной» и упала в 1963–1967 гг. до минусовых показателей. Только во второй половине 1970-х годов, после принятия военным руководством корректирующих мер, показатели прироста валового продукта поднялись до 5–6 % в год. Кризисные явления в Бирме в 1960-х — начале 1970-х годов усугублялись ее возросшей изоляцией от мировой экономики и тенденциями к автаркии.

Положительные перемены в экономике Бирмы стали появляться лишь после смягчения крайностей экономического курса (решения 1-го съезда ПБСП в 1971 г.): подготовлен план долгосрочного (20-летнего) экономического развития (с 1974 г.); сельское хозяйство было объявлено приоритетной задачей; был взят курс на мобилизацию всех производительных сил страны, в том числе и частного сектора. В 1976 г. был создан международный консорциум помощи Бирме, она стала ежегодно получать от него немалые финансовые средства. И все же экономику страны можно было охарактеризовать как слабую, склонную к кризисам.

Но, несмотря на это, некоторые ее отрасли и направления показали заметное продвижение вперед. Был достигнут значительный успех в сельском хозяйстве: производство риса с 7–8 млн. т до войны за 1960-1970-е годы выросло к началу 1980-х до 14 млн. т (с помощью методов «зеленой революции»). Был начат перевод госпредприятий на хозрасчет, сделаны шаги в сторону расширения частного сектора, приоткрыты двери для иностранной помощи.

Серьезным нововведением был закон об отмене арендной платы крестьян землевладельцам (1965 г.). Произошли положительные перемены в социальной сфере (большой рост числа школ, университетов и колледжей, в 1984 г. было покончено с неграмотностью в 223 из 314 районов страны, выросло число больниц и докторов в сельской местности).

Весь период после военного переворота 1962 г. можно разделить на две части: прямого армейского правления (1962–1973) и «конституционной диктатуры» (1974–1988)[57], когда военная власть надела гражданский «конституционный» костюм, сквозь который были ясно видны ее военные доспехи.

Государственное и юридическое оформление эти перемены получили в конституции 1974 г., по которой Бирма стала называться Социалистическая Республика Бирманский Союз. Формально вводились гражданские институты власти: пост президента — главы Государственного совета, однопартийный парламент (Народное собрание), правительство, избираемое парламентом. При всем этом конституция установила четкую однопартийную политическую систему и утвердила руководящую роль ПБСП.

Новая конституция ввела унитарные формы госорганизации. Автономия штатов была отвергнута, как и сама идея федерации. Государство было разбито на 14 юридически полностью равноправных областей (фактически одинаково бесправных в плане какой бы то ни было автономии). Из них семь были собственно бирманские и семь — национальные области, т. е. было провозглашено количественное административное равенство национального большинства и основных национальных меньшинств.

Самым главным «секретом» социалистической конституции Бирмы 1974 г. было полное замалчивание места и роли армии в новом Основном законе, хотя именно она на деле составляла костяк всех государственных структур и была мотором всего государственного и общественного развития страны.

Но население не возликовало по поводу введения «военного социализма». Революционный совет, а затем армия в конституционный период стали регулярно сталкиваться с теми или иными оппозиционными силами.

В марте 1962 г. военное правительство вело активные боевые действия против повстанческих сил шанов, КПБ, каренов и качинов (т. е. «старых» и «новых» повстанцев). В начале июня того же года произошли крупные студенческие волнения в Рангунском университете как ответ на введение властями новых жестких дисциплинарных правил. Армия стала стрелять в студентов. 16 из них были убиты, 42 ранены и 21 арестован. Эти студенческие беспорядки были частично спровоцированы подстрекателями от подпольной компартии, которая квалифицировала новые власти как «в основе своей антикоммунистическую военную диктатуру».

Летом 1963 г. под предлогом предотвращения угрозы внутреннему миру Ревсовет провел аресты некоторых лиц, но при этом были освобождены из тюрем У Ну, У Ба Свэ и др. (всего около 400 чел.).

В 1963 г. Ревсовет сделал необычные для военных шаги. В апреле он издал указ о всеобщей амнистии, а в июне предложил всем повстанцам начать прямые переговоры о восстановлении мира в стране. Предложение о переговорах при условии гарантированной безопасности было принято всеми повстанцами. Для участия в них в Рангун прибыли представители 12 организаций, в том числе так называемые пекинцы — бирманские коммунисты, бежавшие в Китай проходить там идеологическое воспитание в духе маоизма. Переговоры начались летом и завершились почти полным провалом в ноябре — только одна группа из числа каренских повстанцев «Котулей» достигла договоренности с Ревсоветом. Компартия в составе «трехпартийного фронта» выдвинула условием достижения соглашения с Ревсоветом сохранение своих вооруженных сил и контроля над «своими» районами, что было совершенно неприемлемо для военных властей: столкнулись две военно-диктаторские организации, чьи идеология и методы были весьма близки друг другу, с 1948 г. ставшие заклятыми врагами.

После срыва мирных переговоров с правительством возросла повстанческая активность компартии, действовавшей в союзе с рядом этнических групп. В руководстве КПБ резко усилилось экстремистское направление, оно снова провозгласило курс на захват власти вооруженным путем, что вызвало со стороны Ревсовета усиленные меры военного подавления. К концу 1960-х годов правительственные войска разгромили силы КПБ на юге и в центре страны, где издавна были их базы, и те перебрались в северо-восточные окраины Бирмы, вдоль границы с Китаем, где при его поддержке (в том числе и оружием) попытались создать новые «освобожденные районы», населенные в основном этническими меньшинствами — ва и др.

В 1966 г. в Китае развернулась «культурная революция». В Рангуне маоистские агенты спровоцировали антибирманские выступления местных китайских школьников. Произошли бирмано-китайские столкновения, приведшие к жертвам и ухудшению бирмано-китайских межгосударственных отношений.

В самой КПБ также началась «культурная революция», инспирированная китайскими маоистами. Она продолжалась в 1968–1969 гг., ее целью была полная «маоизация» и подчинение КПБ, расправа с инакомыслящими — так называемыми ревизионистами, выступавшими за умеренный курс. В результате бирманские коммунисты под напором китайских инструкторов казнили ветеранов партии, членов Политбюро и ЦК. Сам Такин Тан Тун, глава КПБ, был в сентябре 1968 г. застрелен то ли собственным охранником, то ли правительственным агентом.

В 1968 г. армией был захвачен ряд членов ЦК Партии красного флага, а в ноябре 1970 г. сдался и его глава — Такин Со, зачинщик левацкого «террористического» уклона в комдвижении Бирмы, принесшего столько бед стране (позже он в этом раскаялся).

Бирманскому военному режиму противостояла не только левая, но и правая (или правонационалистическая) оппозиция. Правые, окопавшиеся в Таиланде (в Партии парламентской демократии), были недовольны экономической политикой властей и политическими репрессиями. Недовольство накапливалось и в кругах интеллигенции, студенчества. Но особую опасность власти видели в начавшихся выступлениях рабочих, служащих и молодежи, протестовавших против экономических тягот и «железной пяты» диктатуры.

Так, в мае-июне 1974 г. в ряде городов Верхней Бирмы, а затем и в Рангуне произошли крупные забастовки и волнения рабочих (43 тыс. участников на 126 предприятиях). Войска вновь стреляли по бастующим (22 убитых, 60 раненых, сотни арестованных). В декабре 1974 г. в Рангуне вспыхнули волнения в связи с похоронами У Тана, бывшего генерального секретаря ООН и давнишнего друга У Ну. Затем в 1975 и 1976 гг. произошли новые антиправительственные выступления студентов и буддийских монахов. В июне 1976 г. было заявлено о раскрытии антиправительственного заговора группы военных («заговор капитанов»), в котором обвинялся генерал Тин У.

Усиление антиправительственных настроений и действий вынудило власти принять ряд экстраординарных политических, экономических и пропагандистских мер. В мае 1980 г. они организовали первый всебирманский буддийский собор как знак уважения к монашеству и одновременно как меру усиления контроля над ним. Тогда же Не Вин издал указ о 90-дневной всеобщей амнистии, распространявшейся главным образом на политических противников режима. (Под амнистию попал и У Ну, проживавший в Индии после разрыва с Партией парламентской демократии.)

В целом политическая обстановка в 1960-х — середине 1980-х годов была неспокойной. Однако состоявшийся в августе 1985 г. V съезд ПБСП проявил озабоченность только по поводу положения в экономике страны.

Парадоксально, но почти в то же время (в сентябре 1985 г.) состоялся и III съезд компартии Бирмы в «освобожденных районах» на севере страны. В отличие от ПБСП, регулярно проводившей свои съезды, у коммунистов III съезд произошел через 40 лет после предыдущего (1945 г.). Достойно внимания, что этот съезд, отметив слабость компартии и учитывая свертывание помощи от Китая, возвестил о смене тактики «стратегического наступления» на тактику «стратегической обороны».

Характерно, что ни та, ни другая партии, которые через три-четыре года просто перестанут существовать, не почувствовали в тот момент нависшей над ними смертельной угрозы.

Время после V съезда ПБСП можно определить как период обострения общего кризиса, вылившегося в народное восстание против диктатуры армии и ПБСП.

1986 год начался с важного заявления замгенсека ПБСП, содержавшего панические нотки о неблагополучном положении в экономике страны (падение ВВП). Рос внешний долг, он тогда оценивался в 3 млрд. долл. с нормой обслуживания в 55–60 % (в 6 раз больше, чем давал экспорт). (В начале 1987 г. норма обслуживания внешнего долга поднялась до 90 %.) Это был финансовый кризис, и случился он в год, юбилейный для режима Не Вина (25 лет), но праздновать в сущности было нечего.

В 1987 г. произошли три важных события.

Во-первых, в августе Не Вин сделал беспрецедентное политическое заявление, в котором раскритиковал систему, созданную самой военно-политической элитой, и даже допустил возможность конституционных изменений в стране. Принципиальное направление мысли бирманского лидера, в частности выраженное на пленуме ЦК ПБСП, было ясным — речь шла о необходимости реформ в стране.

Кажется несомненным, что в 1987 г. руководство Бирмы имело в виду нечто вроде перестройки, аналогичной той, что шла в СССР, кроме того, влияние на него оказывали также демократические антидиктаторские движения в соседних с Бирмой странах ЮВА, особенно на Филиппинах (свержение диктатуры Ф. Маркоса).

Вторым важным событием 1987 г. было постановление Совета министров от 1 сентября, отменявшее госконтроль над девятью сельскохозяйственными культурами, включая рис. Теперь любой гражданин мог свободно продавать, покупать, хранить и перевозить данную продукцию. При этом он обязывался выплачивать налоги с нее натурой (обеспечивая ухудшавшийся продовольственный баланс страны).

Третьим важным событием 1987 г. была денежная реформа 5 сентября — замена купюр прежней номинации в 25, 35 и 75 джа на новые — в 45 и 90 джа. Реформа задумывалась с целью борьбы со спекулятивным капиталом частного рынка и ослабления инфляции, но она не предусматривала компенсацию и жестко ударила по всему населению. Демонетизация была воспринята населением как ограбление народа и явилась неожиданно мощным катализатором антиправительственных настроений в стране. Именно после объявления о демонетизации в сентябре того же года прошли крупные протестные выступления студентов двух ведущих вузов с несколькими тысячами участников — прелюдия к более мощным проявлениям студенческой революции и политическому пробуждению разных слоев общества.

Экономические трудности Бирмы дошли до того, что она (по совету Японии) обратилась в ООН за получением статуса «наименее развитой страны» и в декабре 1987 г. решением Генеральной Ассамблеи получила его и соответственно право пользоваться некоторыми финансовыми и иными льготами.

1988 год стал годом демократической революции в Бирме, хотя и не завершившейся.

Новые студенческие беспорядки произошли в марте 1988 г. Ссора, разгоревшаяся около одного из уличных кафе Рангуна, в которой приняла участие большая группа студентов, привела к драке, поджогу автомобиля и вмешательству полиции. Один юноша был убит выстрелом из огнестрельного оружия, по-видимому полицейским. Большая группа студентов была втиснута в полицейский фургон и отвезена в тюрьму. Дверь фургона была плотно задраена, и, когда по прошествии некоторого времени ее открыли, оказалось, что более 40 студентов погибли от удушья. Под нажимом общественности было проведено расследование, и власти были вынуждены признать свою вину. Это трагическое событие имело далеко идущие политические последствия и вскоре привело к кризису власти в стране.

Новый всплеск студенческих волнений произошел в июне 1988 г. Он начался с требования освобождения арестованных товарищей и восстановления их в университете и колледжах. Марш студентов-демонстрантов к центру Рангуна собрал до пяти тысяч участников. Отряды полиции (спецназа — лонхтейн) были снова брошены на подавление демонстрантов. На этот раз жертвы были и с той, и с другой стороны.

Нараставшее политическое напряжение вкупе с усилившимися экономическими трудностями вынудило власти срочно созвать съезд ПБСП. Ход и решения этого чрезвычайного съезда были полностью неожиданными. Во-первых, Не Вин заявил о своей отставке с поста председателя партии. Он объяснил это частично тем, что чувствовал свою «косвенную ответственность» за трагические события марта и июня того года. Заявление Не Вина об отставке потрясло Бирму. Во-вторых, что поразило народ и иностранных наблюдателей еще больше, Не Вин предложил провести общенациональный референдум по вопросу о том, должна ли в стране сохраняться однопартийная система. Съезд принял отставку Не Вина и президента страны Сан Ю, но не принял предложение Не Вина о референдуме — беспрецедентный случай неповиновения вождю и показатель распада старой власти в Бирме. Преемником председателя ПБСП и президента Бирмы был избран старый «невиновец», реакционер, руководитель подавления студенческих волнений 1962 и 1988 гг. — генерал Сейн Лвин.

Съезд ускорил ход событий. Теперь люди знали о том, что власти наверху обсуждали, хотя бы теоретически, вопрос о введении многопартийной системы, т. е. возможность демократического варианта развития страны, — и это им нравилось. В то же время его решения об отказе от референдума и избрании Сейн Лвина вызвали негодование.

В течение нескольких недель, с конца июля до середины сентября 1988 г., в стране разыгрывалась многоактная социально-политическая драма. Ее «героем» была демократия, нашедшая своих выразителей сначала в лице студентов, а затем в широких и разнообразных слоях населения, в том числе и на улице. «Злодеем» же была правящая военно-бюрократическая верхушка армии и ПБСП, действовавшая под началом Не Вина. Массы же были и участниками, и зрителями.

Антиправительственные демонстрации становились с каждым днем все многочисленнее. В них втягивались, кроме студентов и школьников, буддийские монахи, интеллигенция, служащие, фабричные рабочие, торговцы, пригородные крестьяне, городские люмпены. В августе 1988 г. в них участвовали сотни тысяч, возможно, миллион человек. Процессии и митинги стали практически беспрерывными и перекинулись из Рангуна в другие города.

Чтобы сбить массовый подъем антиправительственного движения, глава Бирмы генерал Сейн Лвин 3 августа 1988 г. ввел в Рангуне и пригородах военное положение. Уже и солдаты, а не только полиция, стали стрелять в демонстрантов, на улицах пролилась кровь. Но это не остановило оппозицию. Она приняла решение о начале 8 августа всеобщей забастовки (сочетание четырех восьмерок — 8.8.88 — считалось астрологами благоприятным предзнаменованием).

За первые два дня забастовки от рук военных погибло не менее 100 человек арестовано было — 1500. На третий день было убито трое демонстрантов, трое полицейских якобы были обезглавлены разъяренной толпой. Несомненно, возросла взаимная жестокость сторон. 10 августа армия расстреляла митинг у Рангунского главного госпиталя, среди погибших были и медсестры. На четвертый день борьба охватила некоторые пригороды Рангуна, где, по сообщениям, стали строить баррикады.

По существу, в Рангуне происходило народное восстание, совершалась демократическая революция.

12 августа генерал Сейн Лвин был удален в отставку, ко всеобщей радости участников движения. Вопреки официальному заявлению, что за прошедшие дни было убито лишь 100 человек, бирманские врачи сообщали иностранным дипломатам, что в одном Рангуне за это время насчитывалось около трех тысяч убитых.

На состоявшемся 19 августа пленуме ЦК ПБСП и заседании Народного собрания председателем партии и президентом страны был избран Маун Маун, адвокат и писатель по профессии, один из немногих крупных гражданских деятелей режима Не Вина, не чуждый некоторым либерально-демократическим «слабостям». Ему было 63 года. Он обещал создать комиссию, чтобы изучить положение народа во всех областях жизни и в течение шести недель выработать соответствующие рекомендации, и высказался также за референдум по вопросу партийной системы в Бирме.

Эти обещания и минимальные уступки власти вызвали разочарование у бастующих, которые настаивали на немедленных мерах по введению демократии. Студенческая же оппозиция выдвинула программу из 15 пунктов, главным из которых было требование о создании беспартийного временного правительства с целью проведения всеобщих выборов. Было решено также продолжать демонстрации. В этой накаленной обстановке 24 августа правительство Маун Мауна было вынуждено отменить военное положение в Рангуне.

В тот же день произошло потенциально знаменательное событие — со своей первой публичной речью на демократическом митинге выступила 43-летняя Аун Сан Су Чжи, дочь Аун Сана, всеми признанного национального героя Бирмы. Она вернулась на родину после долгого проживания за границей, чтобы ухаживать за тяжело больной матерью, вдовой Аун Сана[58], 26 августа Су Чжи, как ее зовут в Бирме, вновь выступила с публичной речью на 500-тысячном митинге (самом большом до тех пор) у главной пагоды Рангуна и Бирмы — Швэдагоун. Это уже можно было назвать решительным шагом в политику на стороне демократии, причем с горячностью и решительностью, присущими ее отцу, на которого она была и внешне очень похожа. Появление Аун Сан Су Чжи на политической сцене Бирмы можно считать перстом судьбы, которая вернула ее на родину в нужный час и сделала ведущей фигурой в борьбе народа за демократию.

Тем временем оппозиционное движение делалось все более массовым и радикальным. Брожение охватило и некоторых военных (например, отставного генерала Тин У, бывшего начштаба армии). 85 офицеров бирманской армии призвали вооруженные силы страны поддержать требование оппозиции о введении многопартийной системы. Появились утверждения, что все военнослужащие ниже чина полковника поддерживают оппозицию.

Как объяснить этот широкий демократический подъем в Бирме в политико-психологическом плане? По-видимому, здесь сыграл свою роль фактор долгой (накопленной годами, десятилетиями) усталости от несвободы, которая в какой-то момент под влиянием обстоятельств делается невыносимой и прорывается в резком душевном подъеме и бурной активизации борьбы людей против этой несвободы. Так, во всяком случае, это случилось.

К концу августа — началу сентября 1988 г. в Бирме, с одной стороны, наблюдался громадный подъем политической активности демократических сил, хотя и организационно разрозненных, а с другой — царило замешательство и происходил распад структур власти и администрации, но не в армии. В то же время в центре и на периферии росли анархия, беспорядки, дезорганизация работы органов управления, промышленных предприятий, средств транспорта. Все это имело место на фоне разгула преступности и вообще вандализма со стороны распоясавшихся люмпенизированных и криминальных элементов. Развязанная оппозицией 8 сентября новая всеобщая забастовка только обострила эту ситуацию.

Особо важными политическими событиями первой декады сентября были чрезвычайный (последний в истории!) съезд ПБСП под началом Маун Мауна и сессия (тоже последняя) тогдашнего Народного собрания. Съезд ПБСП пошел навстречу оппозиции весьма далеко: дал согласие на проведение многопартийных выборов без референдума. Обращаясь к делегатам, депутатам и народу Бирмы. Маун Маун почти в слезах заявил: «Простите нас за ошибки, которые мы совершили, пусть история нас рассудит, ПБСП за 26 лет своего правления потеряла доверие народа». Народное же собрание одобрило план проведения всеобщих выборов, открытых для всех партий. Они должны были состояться в течение трех месяцев (затем этот срок был продлен). Парламент внес поправку в конституцию 1974 г., сняв положение об однопартийном характере политической системы страны. Реакция оппозиции была противоречивой: некоторые (Аун Сан Су Чжи, Тин У) были склонны к компромиссу, принимались за создание партий. У Ну проявлял двойственность. Лидеры же самой активной студенческой оппозиции при шали к роспуску правительства, ПБСП и созданию временного правительства. Это обостряло положение и затрудняло выход из него. Не следовало забывать, что кроме оппозиции и правительства Маун Мауна была еще армия, которая долгие годы жестко контролировала положение в стране, а в августе-сентябре 1988 г. особенно внимательно следила за поведением оппозиции, опасаясь прямой угрозы отстранения военных от власти.

Роковыми для дальнейшего развития демократического движения были события 15 и 17 сентября 1988 г., когда толпы антиправительственно настроенных демонстрантов-активистов штурмовали сначала Министерство национальной обороны — «святая святых» армии, затем Министерство торговли. При атаке на это министерство его армейская охрана с позором покинула пост. Этого военачальники уже не могли стерпеть.

На следующий день. 18 сентября, после ночных совещаний генералитета было принято решение о прямом взятии власти армией. После предварительного ввода войск в Рангун министр обороны Со Маун выступил по радио и заявил (как это было и 2 марта 1962 г.), что бирманская армия «ввиду общего ухудшения положения в стране в интересах благосостояния народа взяла на себя ответственность государственных органов» для проведения неотложных мер. Новая власть олицетворялась созданным армией Государственным советом по восстановлению законности и порядка, возглавляемым председателем генералом Со Мауном. Среди мер, названных им, были обеспечение законности и порядка, мира и спокойствия в стране, обеспечение работы транспорта, улучшение снабжения населения продовольствием, поддержка частного сектора и кооперативов, и наконец, проведение в стране многопартийных демократических выборов, когда вышеназванные меры будут выполнены.

Предыдущее высшее руководство страны было без шума смещено, и о нем сразу же забыли. Новая высшая власть — Госсовет — состояла из 19 человек (18 генералов). Его главой был назначен генерал Со Маун, который в середине 1980-х годов был также начальником штаба армии.

С самого начала переворота было ясно, что устанавливалась прямая и жесткая военная диктатура. «Наведение порядка» требовало подавления демократического восстания, и это не могло обойтись без кровопролития.

В заявлении Со Мауна — концентрированной программе действий на ближайшее время — содержались два момента, которые звучали как обещание политических и экономических реформ (многопартийные демократические выборы и помощь частному сектору и кооперативам). Иными словами, новая власть должна была, хотя бы на словах, учесть требование оппозиции о реформах в сторону демократии и ослаблении государственного экономического гнета. Но теперь уже эти предполагаемые реформы могли исходить не от гражданского конституционного по форме правительства, а от новой военной хунты, ожесточенной народными выступлениями за демократию и свободу.

Новые военные власти сразу же внесли изменение в государственную структуру Бирмы. Основные статьи конституции 1974 г. были отменены, вместе с социалистическим курсом. Стране было возвращено название Бирманский Союз. Все прежние органы власти были распущены. За новыми переменами стояли люди, воспитанные Не Вином, более того, многочисленные аналитики событий в Бирме считают, что Не Вин сохранил закулисную роль лидера и при новом раскладе.

Почему же так получилось, что в 1988 г. власть в Бирме в третий раз подряд полностью оказалась в руках армии? С конца 1940-х годов, а особенно в 1950-1960-е годы, при том что социальная ниша национальной бирманской буржуазии оставалась сравнительно незаполненной в силу недоразвития последней, в стране постепенно сформировался и выдвинулся наверх разветвленный военный социальный класс. При этом он становился все более многочисленным и к 1990-м годам насчитывал до 300 тыс. человек, а потом и более. Происходила прямая и косвенная милитаризация общества, всей страны. В этой господствующей позиции военно-социальный класс, особенно его высший слой, чувствовал себя весьма комфортно и не желал ее терять. Но его бессрочное господство вело к вредоносным общественным последствиям (как, например, разрушительное «вымывание», ослабление гражданских сил). Отсюда заговоры и борьба за власть в 1960-1970-е годы, отсюда и гражданский демократический протестный взрыв 1988 г.

Армия уже не как орган власти в Бирме, а как сама власть стала прямо и открыто преследовать, и физически уничтожать оппозицию, наиболее активную в среде студенчества. Наводя «законность и порядок» в Рангуне и других местах, она сеяла жестокость и произвол, как бы мстя оппозиции за доставленные ей, власти, неприятности. В людей безнаказанно стреляли, избивали их, сотнями арестовывали и гноили в тюрьмах. Поэтому общественность встретила в штыки приход к власти новой военной хунты.

За один первый день ее властвования было убито и ранено 50 человек, по другим данным, 100–200. За несколько первых дней, по дипломатическим источникам, убитых насчитывалось уже до тысячи человек. Тысячи участников антиправительственных акций были арестованы. Сотни, а затем тысячи бежали к границе с Таиландом для миграции в эту страну или для присоединения к местным этнических) повстанцам, боровшимся с военным режимом. Часть политических беженцев устремилась в Индию. Ряд иностранных государств, помимо США и Индии, выразил тогда свое беспокойство положением в Бирме, в том числе Англия, Австралия и, в первое время, СССР.

Когда число убитых демонстрантов достигло нескольких сотен, лидеры оппозиции отменили дальнейшие антиправительственные выступления. Хотя вскоре удалось достигнуть относительного покоя в стране, армия продолжала преследования и «чистку» активной оппозиции, систематически нарушала права человека и гражданина, став постоянным объектом критики и осуждения со стороны международных и национальных правозащитных организаций.

Вся политическая структура Бирмы после переворота 1988 г. состояла из четырех элементов: сама хунта как средоточие абсолютной военной власти; демократическая оппозиция, начавшая организовываться и сплачиваться уже в 1988 г.; освободительное или автономистское движение и группировки на национальных окраинах страны; наконец, компартия Бирмы.

С весны 1989 г. число этих основных внутренних структур сократилось до трех ввиду политического и организационного краха компартии. Этот крах произошел в условиях разросшегося конфликта между руководством КПБ — бирманцами — и рядовой массой местных малых этнических групп, которые составляли «живую силу» военной организации КПБ (из племен или народностей ва, коканов, качинов северо-востока Бирмы). Эти базовые элементы партии и ее армии выступили против руководства КПБ в апреле 1989 г., и вся организация КПБ распалась как карточный домик, а ее руководители во главе с Такином Ба Тейн Тином бежали в Китай.

Своим партийно-политическим органом военная хунта пыталась объявить Партию национального единства (ПНЕ), сколоченную из обломков дискредитированной и фактически распавшейся Партии бирманской социалистической программы. Но из этого ничего серьезного не получилось. У хунты было больше оснований рассчитывать на положительный эффект своих обещаний начать реформы рыночного типа и особенно провести свободные выборы в стране.

Новый режим отказался от социалистических идей и перешел на позиции национализма. Главными лозунгами хунты в пропаганде стали единство нации, патриотизм, самобытность, верховная роль армии как спасителя и гаранта бирманской нации. Потом добавился тезис о модернизации и создании современного государства. Официальное переименование Бирмы в Мьянму в 1989 г. также имело националистический подтекст.

Политическая оппозиция хунте была представлена, прежде всего, Национальной лигой за демократию (НЛД). Она была создана 26 сентября и зарегистрирована 30 сентября 1988 г. В окончательном составе ее руководящей тройки были Тин У, позже Аун Швэ, Аун Сан Су Чжи, которая была избрана генеральным секретарем партии.

Энергичная и образованная Су Чжи стала главным «мотором» партии, дочь Аун Сана вообще была харизматической фигурой. Именно такая личность способствовала привлечению в НЛД сотен тысяч и миллионов сторонников. В 1989 г., до новой попытки разгромить оппозицию, численность зарегистрированных членов НЛД составляла три миллиона человек.

Политической целью НЛД стал переход страны от военной диктатуры к демократии при помощи мирных, ненасильственных, демократических средств. (Собственно, именно за мирные способы борьбы за демократию Аун Сан Су Чжи в 1991 г. была присуждена Нобелевская премия мира.) Главные методы, на которых настаивает НЛД, включают политический диалог с властью, национальное примирение, выработку демократическими способами демократической альтернативы военному режиму при сохранении полного уважения к армии и ее заслугам в борьбе за независимость.

Требование политического диалога НЛД с властью стало выдвигаться особенно настойчиво после освобождения Су Чжи из-под домашнего ареста, который был наложен на нее военным режимом первоначально в 1989–1995 гг. в целях ограничения ее политической деятельности и влияния на массы. В экономике НЛД выступала за углубление рыночных реформ.

К политической оппозиции относится также Демократический альянс, нелегальная организация, созданная совместно бирманскими эмигрантами в Таиланде и представителями борющихся против хунты малых этнических групп. Альянс создал так называемое Национальное правительство Бирманского Союза в изгнании, но эта инициатива заглохла.

Что касается групп малых народностей Бирмы, то следует отметить, что в 1990-е годы в их повстанческих движениях произошли значительные перемены. Так, в связи с крахом компартии Бирмы ряд из них утратили внешнюю поддержку (из Китая через КПБ) и стали выдыхаться под ударами возросшей силы бирманской армии. Большинство их согласилось на переговоры с правительством и прекращение вооруженных действий в ответ на некоторые уступки властей в вопросах местной автономии.

С конца 1988 г. началась массовая регистрация новых политических партий. Разрешение на их создание было важной начальной уступкой военных властей. Создание этих партий, в названиях которых, как правило, использованы такие термины, как «демократия», «национальность», «единство» (и никогда «социализм»), — реакция на 26-летний режим правления ПБСП. К парламентским выборам (май 1990 г.) в Мьянме/Бирме было зарегистрировано 235 партий. Большинство их представляло собой небольшие политические, или «вождистские» группы без сколько-нибудь значительного влияния.

Уже в ноябре 1988 г. новый Госсовет объявил о важных экономических реформах, имевших рыночный характер. Реформы по либерализации рынка были насущной задачей всей страны, для преодоления последствий прошедших волнений и предыдущего застоя. Речь шла о децентрализации контроля, снятии ряда запретов с деятельности частного сектора, о провозглашении политики «открытых дверей» с разрешением прямых иностранных капиталовложений и создания смешанных компаний. В сельском хозяйстве было подтверждено разрешение крестьянам свободно возделывать культуры и свободно распоряжаться ими.

В результате после длительного периода упадка и разрухи в Бирме в 1990-е годы началось экономическое оживление (с ростом ВВП 5–7 %, а иногда и выше). Но абсолютный объем ВВП в Бирме к 2000-м годам был все-таки примерно в 20 раз ниже, чем в соседнем Таиланде. В душевом измерении ВВП Мьянмы/Бирмы был самым низким в ЮВА.

Тем не менее, можно утверждать, что в конце XX в. в Бирме усилилась экономическая динамика, чего нельзя сказать в целом о политике.

После долгих колебаний военная хунта решилась на проведение выборов в Народное собрание уже по новой многопартийной системе. Они состоялись 27 мая 1990 г. В них участвовало 93 партии. Выборы прошли, как ни странно, на удивление спокойно, честно и справедливо. Результаты их ошеломили всех, особенно хунту. На выборах победила главная партия демократической оппозиции — Национальная лига за демократию. Она получила 392 из 485 парламентских мест, или более 80 %. А Партия национального единства — детище хунты и последыш ПБСП — только десять мест. Это был полный провал партии хунты и грандиозный конфуз для нее, он войдет в историю как феноменальный случай просчета или бездарности военных руководителей страны. Примечательно, что такие успехи были достигнуты оппозицией на фоне новой волны репрессий против нее.

Что было делать: признавать поражение власти и передавать ее победителю? Ничего подобного не произошло. Спохватившись и придя в себя, хунта приняла решение не признавать результаты выборов, назвав их выборами в Учредительное собрание, предназначенное для выработки новой конституции, по которой якобы и пройдут «настоящие» парламентские выборы. Решение не признавать результаты выборов 1990 г. легло мрачной тенью на все отношения оппозиции и хунты, постоянно подрывая их. Для оппозиции это было и остается «украденной у нее победой», с чем ей трудно было смириться даже и многие годы спустя. Для военной хунты это не только постоянное напоминание о ее скандальном политическом провале и незабываемом унижении перед всей страной, но и стимул, возбуждающий мстительное желание разрушить НЛД и ее организационные структуры, держать членов ее руководства на привязи или в тюрьме. Политические же результаты выборов с новой силой выявили нелегитимный характер всего режима хунты.

Такое положение оставалось на протяжении всех 1990-х годов: не было ни конституции, ни выборов (новых). Созванная по указке хунты Национальная конвенция (конференция) для выработки новой конституции годами обсуждала ее проект без видимых результатов, но с принятием главной установки — принципа о «ведущей роли армии в политической жизни будущего государства».

Отдельно следует сказать и о внешней политике Бирмы/Мьянмы в период 1948–2000 гг., ее принципах и направлениях. Эта политика может быть охарактеризована цепочкой однородных или близких друг другу терминов: нейтралитет, позитивный нейтралитет, активный нейтралитет, политика неприсоединения к мировым силовым центрам, равноудаленности от них и невмешательства в мировые противоречия и конфликты, политика опоры на принципы ООН на основе пяти принципов мирного сосуществования.

Первоначально бирманский нейтралитет в конце 1940-х — начале 1950-х годов имел некоторый крен в сторону Запада, особенно в период размаха антиправительственного восстания компартии. В первой половине 1950-х годов после смерти И.В. Сталина начали развиваться советско-бирманские отношения. СССР стал участвовать в строительстве ряда экономических объектов в Бирме в 1950-1960-е годы. Произошел обмен дружескими визитами лидеров двух стран (У Ну, Н.С. Хрущев).

В военно-социалистический период Бирма была идеологически довольно близка социалистическому лагерю и СССР («социалистическая ориентация»). Но это не привело к близким и тесным отношениям. Нежелание сближаться с «сильными мира сего» пронизывало весь внешнеполитический курс Бирмы и его философию. Она по-буддийски продолжает занимать некое «срединное положение».

Отношения Бирмы/Мьянмы и России в период независимое™ развивались не всегда ровно, но без конфликтов. Хотя во внешней политике России эти отношения не занимали большого места, однако в целом их можно считать примерными. Особенно следует подчеркнуть традиционную теплоту чувств простых бирманцев к России, которая всегда занимала (в отличие от некоторых стран Запада) антиколониальные и благожелательные в отношении Бирмы полиции и была еще с XIX в. на ее стороне в борьбе за независимость, против иностранных завоевателей.

К рубежу XX–XXI вв., после ряда лет пассивности из-за сложностей во внутреннем положении в обеих странах, отношения России и Мьянмы/Бирмы несколько оживились. В России учится довольно много бирманских студентов. Экономические связи пока слабые, но принципиальных препятствий для их развития не существует.

В военно-социалистический период 1962–1988 гг. Бирма в своем нейтралитете ударилась не только в изоляционизм, но и в нечто вроде автаркии, что усилило ее экономическое, технологическое и образовательное отставание на многие годы. Такая линия лишь отчасти компенсировалась связями с дружественным бирманской хунте Китаем и некоторыми странами АСЕАН, куда Мьянма/Бирма вступила после долгих колебаний в 1997 г. Эти усилившиеся региональные и межрегиональные связи несколько ослабили ее изоляционизм и автаркический крен. Но, к сожалению, на смену последним пришел другой отрицательный фактор — все усиливавшаяся в 1990-е годы политика экономических и дипломатических бойкотов со стороны части Запада, особенно активная у США.

В целом с приходом к власти новой военной хунты Мьянма/Бирма в своей внешней политике все более определенно начала поворачиваться лицом к Азии.

Независимая Мьянма/Бирма прошла в 1948–2000 гг. через три периода. Первый (1948 — начало 1962 г.) был периодом парламентской демократии. Второй — период военно-социалистического эксперимента (начало 1962–1988 г.). Третий, начавшийся в конце 1988 г. и рассмотренный в этой главе до 2000 г., является периодом новой военной внеконституционной хунты с худшими чертами политического тоталитаризма. Он еще не закончился. Мьянма/Бирма в ее современной истории — это пока «страна, потерпевшая неудачу», или, точнее, страна, которая еще не «нашла свой путь». При этом путь к прогрессу для нее не закрыт, но он в принципе связан с преодолением непомерно разросшейся милитаризации власти в стране и с выращиванием той или иной формы гражданской конституционной демократии. Этот процесс, по существу, уже начался, хотя он и идет медленно и неровно. И первым шагом в этом направлении должно явиться принятие гражданской конституции, учитывающей как общие основы демократии, так и национальные условия и воплощающей в себе некое сочетание западных и восточных институтов и понятий.