Второй сын. Том 3

Глава 10

Выяснив у прохожих расположение недорогой таверны для ночевки, Эрвин отправился прямо туда. Ошур оказался городом одной улицы. Потому что только путь, ведущий от ворот можно было считать настоящей дорогой, широкой, способной вместить сразу несколько телег в один ряд. Каменная брусчатка, проложенные канавы по бокам для слива воды, и роскошные поместья, пусть и немного близко расположенные. Но стоило заглянуть чуть-чуть дальше, за этот ряд поместий, как открывался вид на «настоящий» город. Невысокие, порой кривые или осевшие деревянные дома буквально сливались друг с другом боками, образуя паутину извилистых, темных и узких улочек.

— Если я все правильно понял, то через пару километров, слева, будет церковь Духов. И через три поместья нужно будет свернуть…

В этот момент внимание юноши привлек шум. Вопли, ругань, невнятные крики…

А метров через двести, главная улица «вильнула», образуя просторную площадь. Вся она была забита людьми. Из любопытства Эрвин тоже остановился, приглядываясь. На противоположном краю шла целая процессия. Возглавляли ее жрецы церкви Духов, в их неизменных ярко-желтых плащах. Правда, половина из них была с красной оторочкой — это значило, что присутствовали обе ветви жрецов. Те, что были в одноцветных плащах, посвящали жизнь служению добрым духам, а с красной оторочкой — злым.

За жрецами размеренно шагали несколько стражей, в ярких парадных доспехах. Они волокли какого-то беднягу за веревку, словно корову или еще какую живность. Это явно был осужденный, и выглядел он неважно. Простой народ по обеим сторонам процессии швыряли в осужденного мелкие предметы — подгнившие продукты, мусор, порой даже небольшие камушки. Эмоции толпы бурлили, сливаясь в общий колоссальный фон. Ярость, гнев, злорадство, азарт, страх и редкие крупинки сочувствия.

Процессия быстро добралась до деревянного помоста, возвышавшегося над толпой. Жрецы заняли места по периметру помоста, оставив центр для осужденного.

— Смотрите! Смотрите все! — заорал один из жрецов в ярко-желтом плаще с красной оторочкой, и огромной лысиной, окруженной жиденькими волосами. — Перед вами еретик! Его зовут Вилли Приозерный. Четыре дня назад, в таверне, он при всех хулил законы, установленные королем, чему есть множество свидетелей. Это тяжкое преступление!

Несколько человек, прямо под помостом активизировались:

— Да! Я был там!

— Это правда, люди! Он нажрался как свинья, и орал всякую ересь!

— Я тоже это слышал!

— Подсудимый уже признался в содеянном! — продолжил жрец.

Эрвин понимающе кивнул. Судя по тому, как шел к помосту осужденный, его явно пытали — движения уж очень скованные и неестественные, даже учитывая волнение. Неудивительно, что он во всем признался — под пытками люди признаются в чем угодно, лишь бы прекратить боль. Даже в том, что не делали.

— Но духи милостивы! Они даруют искупление, и прощение даже самым заблудшим душам. Покайся перед духами!

Осужденный упал на колени ловко, и видимо привычно «простимулированый» одним из стражей пинком сзади. Он что-то шептал, скорее всего — молитву духам, но из-за расстояния и шума, конечно, ничего не было слышно.

— Я слышу искренность в его голосе! Как думаете, должны ли мы отпустить этого еретика, раз он покаялся?

— Не-е-е-ет! — дружным, многоголосый вопль толпы стал ответом. Судя по эмоциям людей — они действительно не хотели, чтобы человек на помосте покинул его живым. Они жаждали крови и зрелища!

— Верно! — кивнул жрец. — Мы не можем спасти его тело — но мы можем спасти его душу! Искренность и раскаяние хорошо видны духам. После смерти они не будут плохо к нему относиться.

Жрецы на помосте отошли подальше, в то же время стража подняла осужденного, подтолкнув его к краю помоста. А сзади появился один из жрецов. Незаметный раньше в процессии, он откинул капюшон плаща с красной оторочкой. Полумаска из металла, закрывавшая верхнюю часть лица сильно привлекала внимание.

— Темный жрец… — опасливые шепотки прокатились по толпе. Темные жрецы — отдельная каста жрецов темных духов, охотящихся на ересь. Множество страшных историй ходило про них. Даже матери порой пугали своих детей не монстрами, а темными жрецами. Это было могущественное подразделение церкви Духов, состоявшее исключительно из культиваторов. Говорят, что они обладают какими-то уникальными способностями, помогающими им выслеживать и убивать людей, совершивших тяжкие преступления перед людским миром, миром духов и королем. Но возможно, это всего лишь слухи, чтобы пугать людей. В любом случае, темные жрецы были ярыми лоялистами королевской власти, поддерживавшими власть своей силой.

— Во славу духов и их помазанника — короля!

— Во славу…

В глазах толпы темный жрец медленно поднял правую руку вверх, сжимая кулак. Лицо осужденного исказилось в мучительной гримасе, он открыл рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Кровавое облако поднялось в воздух, над осужденным, и тот рухнул замертво. Темный жрец разжал руку, и облако взорвалось, обрызгав мельчайшими каплями окружавшую помост толпу.

Люди закричали. Кто от восторга, кто от страха. Многие даже принялись прямо там исступленно молиться. Остальные жрецы замерли статуями, сложив руки, и что-то бормоча.

Эрвин же видел больше. Темный жрец послал какую-то технику прямо внутрь жертвы, судя по свечению энергии. Причем, для ее полноценного срабатывания понадобилось около пяти секунд, и, похоже, полная неподвижность.

— Ха, не боевая, что-то из разряда показательно-бесполезных. Только народ пугать, — пренебрежительно пробормотал себе под нос юноша. Будучи рожденным в королевстве, Эрвин несколько раз присутствовал на казнях. Из этого обычно устраивали целое представление, объявляя за несколько дней. Люди, привлеченные жаждой зрелищ, собирались огромными толпами. Вид гибели человека будил в обывателях какое-то нездоровое любопытство. Организаторы тоже всегда «старались» удовлетворить публику — повешение, отрубание головы, четвертование, утопление… Они одновременно давали желаемое зрелище, и в то же время как бы предупреждали — не будьте такими же, иначе окажетесь на месте осужденного! На любой казни всегда присутствовали жрецы обоих ветвей церкви. Жрецы добрых духов старались утешить осужденного, чтобы тот отпустил все обиды перед смертью, а жрецы злых духов руководили дознанием и казнью.

Покачав головой, Эрвин пошел дальше. Церковь Духов, как ориентир, действительно была слева. Отдельное, чуть ли не самое высокое здание в городе. Причем она была разделена на две половины — темную и светлую, как и везде. На темной снаружи были гравюры разнообразных монстров, поедающих и всячески пытающих людей. Они символизировали злых духов. Эта половина служила домом для жрецов соответствующих духов. Внутри антураж соответствовал — полутьма в любое время суток, мрачные краски для отделки и темные алтари, для подношений. Вторая, светлая половина церкви украшалась гравюрами с красивыми, уютными пейзажами и радостными людьми. Изнутри — алтари в светлых тонах, и всегда большое количество камней света, так что все было залито сиянием в любое время дня и ночи.

Пройдя мимо церкви, юноша углубился в хитросплетения улочек. Таверна оказалась недалеко, так что Эрвин без проблем нашел ее, и переночевал. А с утра, прикупив немного еды прямо там же, юноша двинулся дальше…

Пожилой, но еще крепкий мужчина с проседью в волосах и несколькими шрамами на лице и шее натужно раскашлялся, перед входом в собственный магазин. Сплюнув вязкую мокроту, он приветственно махнул рукой соседу, и отпер помещение. Один замок, потом второй замок, а после чего несколько раз прокрутил специальный винт, издавая душераздирающий лязг на пол-улицы. Такая комбинация замков и механизма мало того, что тяжело вскрывалась, так еще и гарантированно привлекала внимание. Беззвучно, ночью в этот магазин точно не получится вломиться! После лязга послышался стеклянный звон из соседней лавки, и женский крик:

— Аццо, старый ты пердун! Будь ты проклят со своей железкой паршивой!

— Хе-хе, что, нервишки шалят?

Ухмыльнувшись, Аццо открыл дверь внутрь пошире, впуская свет и свежий воздух. Неторопливо зажег масляную лампадку, потому что окна в этом магазине были заколочены. После чего уселся на стул, оглядывая привычное окружение. Изнутри этот магазин выглядел странно — тут явно продавали оружие. Но каждый экземпляр, развешенный на стенах, был намертво прикреплен. Очевидно, хозяин очень беспокоился о том, чтобы ничего не украли из этой комнаты.

— Еще один унылый день…

В магазин зашел Эрвин. Огляделся, найдя Аццо:

— Эй, хозяин! Скупаешь оружие?

Аццо цыкнул языком, оглядывая неожиданного посетителя. Обычно утром люди не торопятся сюда. В глаза хозяину магазина тут же бросилась повязка на левом глазу, и молодой вид юноши. Аццо невольно расслабился — исходя из его жизненного опыта, самые опасные — это люди постарше, лет тридцати-тридцати пяти.

— Давай, малец, покажи свое барахло! — приглашающее махнул рукой на стол мужчина.

Эрвин скинул со спины сверток и разложил его. Юноше не хотелось таскать с собой лишнее, довольно тяжелое и громоздкое оружие, которое ему абсолютно не нужно. Но и кинуть его просто так не позволяла совесть — это ведь деньги! Причем, на самом деле, немалые. По самым скромным прикидкам, это все должно было стоить больше золотой монеты.

Мужчина внимательно осмотрел три лука, два меча, боевой молот, кинжалы и ножи. После чего покосился на Эрвина и прищурился. Юноша ощутил странные эмоции от хозяина магазина — что-то наподобие жадности, сомнений и в то же время решимости.

— Ну, что я могу сказать… луки паршивые, старые. Видишь, уже есть признаки, что они начинают рассыхаться. По остальному тоже не порадую. Руки бы выдрать такому кузнецу, перепоганившему столько железа. Разве что вот этот нож еще ничего. Самое большее, что могу дать за все это — четыре серебряные монеты, и докину сверху еще двадцать медных. Только за то, что трудился, и дотащил это барахло сюда.

— Понятно. Не хочешь брать — так и скажи! Ты думаешь, я идиот? — разозлился Эрвин. Упаковав все обратно в сверток, юноша вышел на улицу. Однако, сделав несколько шагов за пределы магазина, его посетила идея. Он сосредоточился на мужчине, после чего развернулся, и как ни в чем не бывало, вернулся обратно в магазин. Продолжая воздействовать на Аццо, чтобы тот не обратил на него внимание, Эрвин беззвучно зашел за дверь, открытую внутрь магазина, и затаился, расслабляясь. Тут уже сделать так, чтобы хозяин его не заметил гораздо проще. Вообще, отвод глаз юноша освоил, но этот прием пока что действовал только на простых людей, и лишь на одного за один раз.

Аццо выглянул на улицу. Найдя взглядом мелкого конопатого пацана, отиравшегося возле лавки с мясом, он пронзительно свистнул ему.

— Эй, мелочь! Иди сюда!

Мальчишка быстро забежал в магазин.

— Слушай внимательно! Только что ко мне заходил молодой парень. Приметный такой, с повязкой на левом глазу и парой крупных баулов за спиной. Не местный. Хочет продать оружие, так что будет искать еще магазины. Свистни своим ребятам — дело верное, никто за него не заступится, плюс, у него еще ценности должны быть. Моя доля — половина.

— Э-э-э… мастер Аццо… — замялся парнишка.

— Что?

— Я видел его. Но… он же не выходил из магазина! Ну, то есть, он вернулся к вам, и больше…

— Что?!!

В этот момент гулко хлопнула, закрывшись, дверь. А Эрвин быстро шагнул вперед. Обыкновенный подзатыльник отправил мальчишку в царство снов на какое-то время. Мужчина оказался гораздо более опытным — он даже успел ухватиться за рукоять тонкого стилета, прятавшегося в широком рукаве. Но мощный удар в грудь выбил из него дух. И, судя по хрусту — какое-то из ребер не выдержало.

— Не убивай! — едва сумел выдавить из себя хозяин магазина.

— Ладно. Но я не собирался, — ухмыльнулся Эрвин. Тяжелый удар кулаком по голове вырубил Аццо. Юноша быстро обернулся. Затем закрыл на засов тяжелую деревянную дверь изнутри.

Эрвин обыскал скрючившегося хозяина магазина, найдя его собственный кошелек. После чего пересчитал добычу:

— Неплохо, неплохо! Два золотых, несколько десятков серебра и жменя меди. Ну, будем считать, что я продал с хорошей наценкой!

Грохнув на стол сверток с оружием, Эрвин покосился на Аццо, все еще пребывавшего в беспамятстве:

— Будет тебе наука за жадность… И почему все думают, что я легкая добыча? Что не так? Неужели я так молодо выгляжу⁈

За столом просматривался проход вглубь дома. И с острым зрением культиватора Эрвин заметил несколько тонких лучиков света, падающих оттуда. Юноша без колебаний пошел внутрь. Слева и справа находились массивные деревянные полки, на которых была свалена масса оружия. В этом бардаке, пожалуй, мог разобраться только сам хозяин. Но юношу оно не интересовало. Хороший меч у него уже был. А подходящий щит так просто не найдешь. Но гораздо больший интерес представляло собой еще одно узкое окно, закрытое на два массивных запора.

— О! Удачно, еще один выход, но уже на другую сторону. Прямо то, что надо!

Выходить из той же двери, под взглядами окружающих, Эрвин не хотел. А вот вылезти с другой стороны дома — то, что надо! Пока хозяин или пацан придут в себя — он уже будет далеко.

Эрвин ухватился за запоры. Те держались крепко, даже слишком. Настолько, что открыть их не хватало силы. Похоже, это был не выход — Аццо намеренно его закрыл так, чтобы никто не влез, и обратно открывать его не планировал.

— Ну, если я не могу открыть его руками, всегда есть варианты…

Вокруг было много оружия. Юноша взял большой топор, подсунул его под один из запоров…

Кр-р-ра-а-а-а-к! — с противным деревянным скрипом он оторвался от проема.

— И второй…

Оторвав запоры, Эрвин приоткрыл одну створку и выглянул. Эта сторона магазина выходила на достаточно глухую улицу. Стены, закрытые глухие ставни и ямы, порой наполненные гниющими отходами, запах мочи — вот и все, что тут было. Больше не сомневаясь, юноша выпрыгнул в окно. После чего направился к выходу из города. Пожалуй, больше тут делать нечего…

А через некоторое время на этой улице появилось трое странных личностей с масками из тряпок на лицах, постоянно оглядывавшихся. У них с собой были просторные мешки:

— Ну, и где он? — раздался тихий шепот одного из них.

— Да вон, смотри вперед. Вот этот дом, с рыжей крышей. Там никого сегодня не будет, верняк! Можно разжиться кое-каким барахлом. Я почти неделю сидел в кабаке, пока выцепил этого…

— Э! Народ! Смотри, там, дальше, открытое окно!

Все трое уставились в одном направлении. Эта улица — настоящая клоака, и окна сюда просто так никто не открывает. Обычно они закрыты, или просто завалены наглухо.

— Слышь, Крыса, а ну, глянь, шо там?

Самый мелкий из них, фигурой похожий на подростка, подбежал к раскрытому окну. Заглянув внутрь, увидел полки, заваленные оружием. Выпучив глаза, Крыса как сумасшедший замахал руками, подзывая остальных.

— Нихрена себе⁈

— А ну, подсади его!

Переглянувшись, двое оставшихся подняли за ноги Крысу, давая ему возможность залезть. С точки зрения скорости, ловкости и выживания, ему не зря дали такую кличку…

Секунд через тридцать, Крыса, осмотревшись, вернулся:

— Магазин кто-то закрыл изнутри, а потом дал по башке старику и какому-то пацану. Но вроде оба живые.

— Давай руку!

Очень быстро еще один грабитель забрался наверх. Далеко не отходя, они принялись подавать самое ценное оружие вниз. Последний только и успевал укладывать сразу в три мешка. Набив их наполовину, он приподнял один из мешков, и прошептал остальным:

— Все, больше не надо — а то не утащим. Валим!

Вся троица ухватили по мешку, и принялись удаляться.

… Аццо пришел в себя. Ощущая боль в голове и груди, он с трудом поднялся на ноги.

Первое, что бросилось ему в глаза — уже знакомый сверток с оружием на столе. И яркие лучи света, падающие откуда-то. Мужчина проследил источник. Свет лился из окна. Которое он никогда не открывал в этом здании.

Прихрамывая, кривясь от боли он сделал несколько шагов в сторону комнаты, и увидел полки. Наполовину разграбленные полки с оружием! Его глаза заблестели от сдерживаемых слез. Аццо опустился на пол — ноги отказывались держать его.

— Чтоб я лопнул, старый дурак! Да лучше бы я купил это проклятое оружие…