Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук

60

Чтобы сэкономить время и лишний раз не нервничать, мы решили поехать на разных автомобилях: Семен и Эля вместе с дочерью поедут на своем, а мы с женой — на такси. Жена, разумеется, была против. Не против ехать на такси, а против вообще куда-либо ехать.

— У них там туалет-то хоть есть? — под этим «там» она имела ввиду загородный дом Семена и его семьи.

— Я не знаю, — злился я.

— Ты вообще знаешь их? — продолжала она.

— Кого «их»? — слушайте, я правда злился, — я знаю Семена. Его жену и дочь я не знаю, но сегодня узнаю.

Она молчала. И я и она прекрасно понимали, что если быть предельно откровенными, то нужно было бы говорить не о том есть там унитаз или приятная компания, а о том, что «я волнуюсь, потому что нужно будет знакомиться с новыми людьми». Собственно, злила-то меня как раз эта подмена понятий.

— Мы едем? — знаю, что это давление, — слушай, ну что, в конце концов такого? Поедим шашлыки, познакомимся да поедем домой.

В ответ, она сделала вид, что я ее не понимаю. Из того, что я говорил ей действительно можно было сделать такой вывод.

Мы приехали быстро (и, нужно отметить, не дорого). На полноценный дом владения семьи Семена не походили и в помине, но как место, где можно укрыться от дождя и солнца — вполне подходит. Отсутствие отопления и всяких санитарно-бытовых приспособлений и комнат выдавало в этом сооружении русскую постройку. Не думаю, что в какой бы то ни было другой стране мира стали бы строить также. Маленький деревянный дом на ленточном фундаменте, отделанный белым пластиковым сайдингом, старые гнилые деревянные окна в некоторых местах забиты ОСБ плитами. Но даже не это с потрохами выдавало дом как постройку совершенно русскую. Мебель.

Отчего-то, в уме моих соотечественников (и, разумеется, прежних владельцев этого имения) есть приинтереснейшая постограмма: квартира, в которой я живу (а жить лучше в квартире, как считается) должна выглядеть «чистенько» и «хорошо». Если я не имею достаточно денег на покупку мебели или прочего — нет ничего предосудительного в том, чтобы взять денег взаймы у кого-то или банка. Телевизор в моем жилище должен быть большим и плоским как гигантская рыба скат. Все, что могут увидеть мои гости — должны выглядеть «как у людей». Но, когда речь идет о доме загородном — нет никакого смысла тратиться или заморачиваться понапрасну. Вся ненужная больше мебель, техника и инвентарь должны быть использованы за городом. Но так поступает человек.

Мне кажется это интересным потому что такие вот действия и шаги по «обустройству быта» создают впечатления того, что человек испытывает невероятное наслаждение от окружения себя старыми и ненужными более вещами, но, полагая, что подобное разгильдяйство в виде старого дивана вызовет непонимание друзей и знакомых, находит подходящее место в виде загородного дома, где и может во всю оторваться в своих фетишах. Так поступает человек.

Так вот, Семен предложил нам присесть на один из таких вот предметов фетиша предыдущих владельцев (а тот факт, что Семен не сменил мебель до сих пор, по мимо прочего говорит и о его желании использовать старую и выброшенную мебель).

— Пиво будете? — спросил Семен.

— Ну ты прям с порога, — смутилась Эля.

— А че ждать? — улыбался Семен. Он выглядел как-то иначе. Проще что ли.

— Будем, — ответил я смотря с вопросом на жену. Она кивнула едва улыбнувшись.

Мы нерешительно откинулись на спинку старого дивана с обивкой в пейслийский рисунок. Диван пах пылью и плесенью.

Пиво было неплохое, несмотря на то, что светлое. Тут я Семена понимаю: никогда не угадаешь какое пиво предпочтет гость, поэтому (и только поэтому) лучше покупать светлое.

Их дочь мне понравилась. Сначала она то и дело нерешительно спрашивала что-то у родителей (можно мне конфету, когда мы будем кушать и так далее и тому подобное). А потом, когда Семен попросил ее показать нам, как гостям, дом и окрестности, ребенок чуть оживился.

Дом меня не впечатлил. Но я рад был услышать планы Семена, относительно этой постройки. Озвучивая планы, он прихлебывал пива.

— Я хочу тут свет нормальный провести, проводку всю поменять, — отхлебнул, — потом уже стены перештукатурить. Тут нерегулярно топили и отделка никуда не годиться теперь. Потом пол сделаю, окна. Короче, вложиться нужно прилично. Но, зато потом можно сюда переехать, — отхлебнул, — Эля вообще говорит, что лучше квартиру сейчас продать, сюда переехать и ремонтом заниматься, — отхлебнул, — но я как-то не знаю даже.

— Ну, это рисковано, конечно, — поддержал я Семена.

Спустя некоторое время и допитую кружку пива, я нашел в себе смелость заговорить о работе. Семен, понятно, не очень обрадовался. Но, я хотел рассказать ему о Прохоре.

— Слушай, — мы стояли на крыльце его будущего полноценного жилища. Признаться, в такой трактовке, его дом мне даже нравился, — Мы с ребятами постоянно натыкаемся на всякую шушеру, которые про эти вещи говорят. Ну, про пауков-разбойников этих. Поэтому, честно говоря, ты меня не удивил. Если удивить собирался?

— Собирался, — озадачено сказал я.

— Но, прости, больше я не могу об этом говорить, — Семен посмотрел на меня очень тепло и по-дружески, — Ты ж не ради этого приехал?

— Нет нет, что ты, — я говорил правду.

После этого мы вошли в дом. Как друзья. Мне действительно было приятно с ним общаться. Мне нравилась его жена и дочь. Мне нравились его идеи относительно ремонта дома. Мне нравилось то, как он работает, хоть о работе и нельзя говорить.

Моя жена вместе с женой Семена вместе мариновали мясо. Они разговаривали. Издалека было видно, что им неловко наедине, но это проблема временная.

— Угли готовы? — спросила нас Эля.

— Блин, — Семен взялся за голову, — забыл про угли.

— Беги немедленно, — паясничала Эля.