Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук

68

Под мешком на моей голове, пахло рвотой. Вероятно, меня вырвало. Я этого не помню. Боль в руке была невыносимой. Вокруг было почти тихо. За исключением топота и бессвязных бормотаний этих психов, не было слышно ничего.

Под мешком на голове я ничего не видел. Мне стало трудно дышать, но, думаю, что это связано с кровопотерей, а не мешком. Мне очень хотелось спать.

— Ты скоро умрешь, — сказал Николай.

— Иди в жопу, — выдавил я.

— Ты ведь даже не понимаешь, что мы пытались сделать, мелочь, — Николай наклонился к мешку так близко, что я смог увидеть очертания его лица, — Мы весь ваш отдел перебьем и тогда о нас заговорят. Я думал, что о нас заговорят тогда, после того как брат Василий дал дорогу к новому дому для четырех опарышей. Но, вы умолчали об этом. Ничего не сказали, ни в газетах, ни по телевизору. Так нехорошо.

— Замолчи, — я терял сознание.

— Я буду наблюдать как вы один за другим сдохнете, — говорил Николай.

Его перебили. И топот, и бессвязные бормотания вдруг прекратились. Николай, судя по тени, отвернулся в другую сторону и тоже стоял не шевелясь.

Было абсолютно тихо. Слушайте, я несказанно рад был тому, что топот и бормотания прекратились, но в самом моем нутре: в желудке или других кишках — возник ужас. Не страх, нет. Именно ужас. Такой, который сжимает тебя, словно ребенка за ребра. Такой, что ты не можешь и двинуться.

— Ты, — произнес он, — Ротак…

Он не успел договорить. Я клянусь вам, что огромная тень схватила его. На лету Николай издал непродолжительный визг и замолчал. Все замолчали. Я очнулся в больнице. Ничего больше не помню.