Янтарное побережье

Уйдет за вами то, что остается здесь:

с морского дна кусок колонны древней.

Иное время — и дела иные.

Береза шла, застыла за деревней.

Так смените и вы — и взгляд, и плоть, и кровь.

Черты лица возьмут те, что придут потом,

чтоб все лишь здесь происходило вновь —

здесь, где колонна, пыль, береза над плетнем.

Лежат на разбитом окошке

росинки, словно холмы,

зари розоватой полоски,

и сосны торчат из них.

Ступай туда, если хочешь,

на все на четыре стороны.

Там сходят с ума кукушки,

и причитают во́роны.

Там лис, продираясь дебрями,

звезды на поле таскает,

там месяц в штанах серебряных

в речке ногами болтает.

Столько чудес, мне знакомых, —

возьми, если хочешь, немножко.

Рукой я сотру остальное,

ведь все это лишь на окошке.

Как комната пустая, память:

ты удаляешься, и тает

шагов твоих невнятный отзвук,

и нет тебя — недвижен воздух.

Цветок целуешь ты — он светится,

как Млечный Путь, сквозь мглу ночную.

Смотреть так могут только дети:

на мир, на свет — в судьбу людскую.

Заново лес напиши — почернел он, —

по небу тростью пиши, по воде.

Золота, чуть серебра — и смело

лисьей тропой уйди вслед звезде.

Знаешь, бывают собачьи печали:

в стенку уткнуться, скулить безотрадно,

В поле стоит одинокая груша,

все позабыла — молитвы и травы.

Нету корзин из ивы — протерты,

дом в саду новый, кирпичные стены.

Знаешь, к живым возвращаться, как к мертвым, —

так на нас смотрят они смятенно.

Боль утоляешь

единым касаньем

и заживляешь раны,

и оживляешь шрамы.

Мягкая, словно пух,

жесткая, словно меч.

Распевная, многоголосая.

Живая в слове и камне.

Высокая, словно колонна.

Белая,

словно солдатский бинт.

Побежденная и трагическая,

непокоренная,

словно знамя из крови и ран —

всех твоих битв.

Бесценная,

как честь и свобода,

свободная,

как человек, не таящий злобы.

Отпускающая наши грехи,

сокровенная и откровенная,

хлеб наш насущный дай нам

и ниспошли надежду, свободу

и мир на земле.