За Семью Преградами

==== Глава 52. Еще на шаг ближе ====

Тело чувствовалось слабым и противно дряблым, будто желе, но Рада старалась не слишком-то обращать на это внимание. По чести, она уже начала привыкать к объему тренировок, которым их подвергали ежедневно, не давая забитым почти что в камень мышцам расслабиться и принять свою обычную форму. И это давало свои плоды: прошло чуть больше двух недель с момента получения крыльев, а они уже летали на высоте пятнадцати метров над землей, умели подниматься и садиться, пусть из рук вон плохо, удерживать тело в одном положении, маневрировать на потоках и еще множество мелочей, на первый взгляд, казавшихся очень легкими и не слишком-то значительными, но на поверку оказавшимися едва выполнимыми и незаменимыми для полета. О лучшем результате Рада и мечтать не могла за такое короткое время, да только темп, взятый наставницами, был действительно чересчур крутым. Во всяком случае, для Ремесленниц, которые не привыкли к кошмарным тренировкам на Плацу с Утой. И для Лиары, конечно же, так как ее тело к таким нагрузкам вообще подготовлено не было.

Вот и сейчас ее маленькая искорка шагала рядом медленно и осторожно, больше глядя себе под ноги и часто моргая. Вид у нее был измученным, и Рада легонько поддерживала ее ладонью под спину на случай, если от усталости искорка споткнется, или просто ноги дрогнут и свалят ее на землю. Последние дни Рада ухаживала за ней так внимательно, как только могла. Накрывала на стол, стирала одежду, делала все домашние дела за двоих и старалась предугадать малейшее ее желание воды, еды, лечь, да чего угодно, лишь бы ей было хоть чуточку полегче. Для человека, который никогда не занимался тяжелыми физическими тренировками, буквально с ничего начать так работать по восемь часов в день, пусть и с перерывами, но все же, было очень тяжело. Рада побаивалась, что искорка может сломаться морально, она бы на месте девочки сломалась точно, но искорка упрямо сжимала зубы, делала ровно столько же, сколько и все остальные, и не жаловалась.

— Моя маленькая анай, — с тихой нежностью пробормотала Рада, поглаживая ее ладонью по спине. Ткань формы была на ощупь такой влажной, как будто все утро Лиара провела по уши в воде.

Искорка подняла на нее рассеянный взгляд, словно и не поняла, что сказала Рада, или просто не расслышала этого. Впрочем, почти сразу же она опустила глаза и вновь уставилась на дорогу под ногами. А Рада постаралась поддержать ее, чтобы ноги у ее девочки не заплетались.

С Великой Царицей они обычно тренировались прямо за ее домом, на маленьком вытоптанном пятачке земли, до которого от едальни идти было совсем недалеко. Навстречу им с Лиарой попалось всего несколько вялых беременных анай, обмахивающихся платочками из-за жары. Солнце палило так нещадно, что жители становища предпочитали большую часть дневного времени проводить в тени под крышей домов или мастерских, где и работали. Те же, кто прилетал в Рощу, чтобы помолиться и получить благословение Великой Царицы, тоже носа не казали либо из своих жилищ, либо от прохладной тени у водопада.

Даже по прошествии всего того времени, что они прожили здесь, Рада все равно продолжала чувствовать себя странновато в обществе такого количества беременных женщин. Сама она вспоминала обе свои беременности с откровенным ужасом: невыносимые смены настроения, желание есть буквально все, на что только падал ее взгляд, приступы тошноты, что изматывали ее почти что до самых последних недель срока. Повитухи, которых ей нашел Ленар, поджимали губы и говорили, что тошнит ее вовсе не от беременности, а оттого, что она жрет все подряд, не слушая их советов, но Рада не обращала на это внимания. Достаточно было и того, что эти самые повитухи пичкали ее какими-то омерзительными настоями, которые, по их словам, должны были унять тошноту. Из-за этих настоев Рада травила еще больше, проклиная их, Ленара и саму себя вместе взятых.

Из-за наличия такого не слишком-то приятно опыта теперь Рада старалась держаться как можно дальше от беременных, тем более — от анай, памятуя собственные выходки и всплески настроения. Ведь не все же беременные, находящиеся в Роще, были Ремесленницами, и абсолютно у всех на поясах висели долоры, которыми запросто можно было зарезать, пусть даже поединки и были запрещены в Роще. Не говоря уже о том, что благодушные улыбки и умиротворенные взгляды выглядели крайне странно на лицах некоторых женщин, обезображенных старыми шрамами, свернутыми набок носами, выбитыми зубами. Вряд ли они, конечно же, кинулись бы на Раду с оружием белым днем, но попадаться под руку ей все равно не хотелось.

Тот памятный разговор о зачатии детей, что произошел у них с Тиеной, несколько помог ей и успокоил, но все равно Рада продолжала чувствовать себя из-за этого не в своей тарелке. Стоило просто взять и поговорить об этом с искоркой, напрямую спросив ее, что она думает по этому поводу. Тем более, что искорка с радостью играла с маленькими девчушками, что бегали по становищу, когда у нее еще оставались силы. Тем более, что искорка с удовольствием разговаривала с беременными, охая и ахая вместе с ними, сочувствуя их плохому самочувствию и радуясь первым движениям их малышей вместе с ними. Тем более, что после этого всего искорка смотрела на Раду долгим и задумчивым взглядом своих темных глаз, от которого у нее вдоль позвоночника начинали носиться стайки холодных мурашек. Скорее всего, детей она хотела. Оставалось только понять, чего хотелось самой Раде.

Они вывернули за угол дома Держащей Щит, и глазам Рады открылась та самая полянка, на которой они с Великой Царицей ежедневно проводили свои занятия. Прямые солнечные лучи сюда не проникали, оставляя в тени пространство десять на десять метров, с одной стороны отгороженное от всего становища домом Великой Царицы, с другой — отвесной скалой, уходящей резко вверх. Ровная земля была вытоптана почти что в камень, все эти годы Тиена тренировалась здесь с Эрис, когда у них обеих выдавалась такая возможность. Больше никто скрещивать оружие с Великой Царицей и Держащей Щит не соглашался к глубокому сожалению самой Тиены.

Она была уже здесь, разогревалась, размахивая руками, подпрыгивая на месте и раскручивая кисти рук вокруг собственной оси. Рада низко склонила голову перед Великой Царицей, та только энергично кивнула, продолжая подпрыгивать на одном месте на носках и раскручивать обе руки в противоход друг другу.

В который раз уже Рада поразилась количеству шрамов, покрывающих загорелую, почти медную кожу Великой Царицы. Сейчас Тиена была в одних белоснежных штанах, заправленных в легкие летние сапожки на шнуровке, и в белых бинтах, перетягивающих грудь. Взгляду открывалось ее тело, состоящее из одних только мышц и сухожилий. Ни единого грамма лишнего жира, твердые кубики пресса на животе, округлые очертания мышц плеч и рук, ключицы, полого выпирающие из-под кожи. Одну из них пересекал глубокий старый шрам, остальные ранения буквально усыпали все тело Великой Царицы от подбородка до пупа, и Рада готова была поспорить, что и ноги у нее в том же самом состоянии. Странное дело, когда Тиена помянула, что ей давно перевалило за сотню, это произвело на Раду гораздо более сильное впечатление, чем почти что вечная жизнь Алеора. Она, конечно, отдавала себе отчет в том, что сравнивать их нельзя, но на фоне рассудительной, надежной как скала, немногословной и вдумчивой Тиены Алеор смотрелся едва ли не взбалмошным вздорным мальчишкой, все интересы которого сводились к бесконечному испытанию окружающего мира на прочность.

Как и всегда, с противоположной стороны поляны собралась уже небольшая толпа зевак. Три беременные анай со светлыми волосами, смешливые, улыбчивые, что кидали на Тиену полные восхищения взгляды, красноречиво оглядывая ее с головы до ног, не могли быть никем, кроме Нуэргос. Подле них стояли две высокие разведчицы в белом с белыми головными повязками, у обеих за плечами торчали рукояти мечей. Судя по их побитым сединой волосам и каменным лицам, Рада могла бы предположить, что им даже больше годков, чем самой Тиене, и приходили они сюда вовсе не на мышцы Великой Царицы глазеть, а оценить ее воинское мастерство. И, конечно же, возможности Рады.

Сама она уже почти привыкла к тому, что каждый день кто-нибудь из Воинов, поклявшихся служить Роще, приходил понаблюдать за их тренировкой. К остроглазым беременным дурам, которых дома ждали жены, а они тут вовсю на ее плечи глаза таращили и улыбались, словно надравшиеся сметаны коты, привыкнуть Раде было гораздо сложнее. Были среди собравшейся компании зрителей и дети, долговязые девчушки возрастом от шести до двенадцати лет. Все они восхищенно наблюдали за поединком, толкались, комментировали происходящее, судя по всему, не понимая в нем ровным счетом ничего, а порой даже об заклад бились, кто победит. Их игнорировать было, пожалуй, легче всего.

Тебе просто думать надо поменьше, как и учила тебя Держащая Щит. И все у тебя будет в порядке.

Отвернувшись спиной от самым бесстыдным образом улыбающихся ей и принявшихся комментировать ее беременных анай, Рада осторожно помогла искорке присесть на траву с другой стороны от тренировочной поляны. Обычно искорка зорко следила за тем, чтобы никто из этих остроглазых бхар не приближался к Раде ближе, чем на десять шагов, и Рада была ей за это несказанно благодарна. Но сейчас Лиара от усталости едва не валилась на землю, слишком измученная, чтобы реагировать хоть на что-то, и Рада обеспокоенно склонилась к ней, тихонько прошептав:

— Маленькая, может, лучше будет, если ты пойдешь домой и полежишь хоть часик? Мы пока с Тиеной разомнемся, а потом я приду к тебе. Ты успеешь хоть немного отдохнуть.

— Я хочу с тобой, — два серых глаза поднялись на нее, и в них была мольба, смешанная с искорками упрямства. Сердце Рады разрывалось от жалости, когда она приметила темные круги под глазами искорки, ее опущенные вниз плечи, ссутуленную спину. Она сама выбрала этот путь, она хочет стоять рядом с тобой. Не отсылай ее, не унижай ее тем, что сейчас она слабее тебя.

— Хорошо, маленькая, — скрепя сердце кивнула Рада, поднесла ее ладошку к губам и легонько поцеловала пальцы. — Ты посиди здесь, отдохни. А как закончим с Тиеной, пойдем к реке, умоемся. Тебе там всегда полегче.

— Договорились, радость моя, — приглушенно отозвалась искорка.

Рада развернулась и направилась к Тиене, которая уже ждала ее, перестав подпрыгивать на одном месте и разминать руки. Вид у Великой Царицы был почти что как у Младшей Сестры, которой сказали, что на днях она получит крылья. А еще, несмотря на невыносимую жару и более чем активную разминку, лицо царицы было абсолютно сухим, и ни единая капелька пота не поблескивала на ее матовой коже. Казалось, Тиене до жары и дела нет. С тем же успехом, сейчас могло быть раза в два прохладнее, а с гор налетал бы свежий ветерок.

— Светлого дня, Черный Ветер, — Великая Царица протянула ей руку, и Рада пожала теплую мозолистую ладонь. — Ну что, размяла вас Гутур? Или тебя еще мальца погонять, чтобы уж наверняка прогрелась?

Сделав скидку на лукавый огонек в глазах Тиены, Рада оскалилась в ответ:

— Да я сама кого хочешь разомну, первая первых. После подготовки у Уты это не составит особого труда.

— Занятная женщина, — задумчиво прищурилась Тиена. — Я уже столько всего о ней слышала, даже сражалась с ней плечом к плечу, а вот побегать по Плацу под ее командой так и не получилось. Пару лет назад мы с Эрис звали ее сюда, наставлять Младших Сестер Рощи, но Ута отказалась покидать Сол. Может, еще через пару лет, когда здесь народу прибавится, она все-таки согласится?

— Это вряд ли, первая первых, — осклабилась Рада, припоминая вечно недовольное лицо Уты и ее хриплые вопли. — Наставница Ута до щенячьего визга обожает маленьких Каэрос, не говоря уже про ее вечную скупую слезу гордости царицей Лэйк. Не думаю, что она примет ваше предложение.

— Проклятые Каэрос, — деланно поморщилась Тиена. — Вечно носятся со своей честью и принципами. И угораздило вас со Светозарной выйти именно к Сол! Вот отправились бы в Фихт, глядишь, не ходила бы ты целыми днями такой смурной.

— За это надо Тьярду спасибо сказать, — пожала плечами Рада. — Да и в любом случае, среди Каэрос мне очень уютно, первая первых. Вряд ли я согласилась бы присоединиться к другому клану, да и искорка тоже.

— Это я успела заметить, — глубокие глаза Тиены посерьезнели. Она подняла с земли и подкинула Раде тренировочный меч с затупленным лезвием, и та поймала его на лету. — Но об этом мы успеем с тобой поговорить и позже, согласна?

Рада догадывалась, к чему клонит Тиена, но отвечать на это ничего не стала. И Держащая Щит, и Великая Царица уже пару раз мимоходом обронили, что неплохо было бы им с Лиарой задержаться в Роще, если не вовсе остаться в ней навсегда, приняв последнюю инициацию у Источника Рождения и став одними из обитателей Рощи. Каждый раз, когда речь заходила об этом, Рада чувствовала некоторую неловкость. По сути ведь Великая Царица анай ничем не отличалась от Лэйк, разве что обладала силой более мощной, потенциалом более раскрытым. Да и Роща была местом более сакральным, чем Сол, буквально напитанным энергией так, что от ее концентрации в воздухе дух захватывало. Как если бы можно было из иссушенной пустыни, мучимой раскаленными суховеями, в один миг шагнуть под полог мягкого мокрого леса, полного густого запаха зелени, игры тени со светом, прохлады и пения птиц.

Но при этом Рада ведь присягала Лэйк, присягала на верность по обычаю Каэрос и по велению собственного сердца. Впервые в жизни она испытала желание позволить другому смертному существу руководить собой, доверила ему свою жизнь и судьбу, согласилась умереть по одному его приказу. Потому что верила в то, что делала Лэйк, потому что знала: Лэйк никогда не обманет. Это ни в коем случае не означало, что Рада не доверяла Тиене или Эрис, просто в Сол ее тянуло сильнее, будто кто-то магнит к сердцу привязал. Но как объяснить все это Великой Царице?

Прекрати думать. Вот тогда у тебя совершенно точно все получится.

Выбросив из головы все мысли, Рада выдохнула, перехватила рукоять меча обеими руками и встала напротив Тиены. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а затем начали танец.

Этот танец был чем-то совершенно особенным, чем-то настолько невероятным, что только ради него одного Рада могла бы прилететь в Данарские горы. В Сол она училась у Торн, а та по праву считалась мастером клинка, и заниматься с ней было огромной честью. Не говоря уже о том теплом ощущении, что разливалось внутри, когда Рада все-таки могла взять над ней верх в поединке, что случалось не так уж и редко. С Великой Царицей же все было по-другому.

Меч был частью ее тела, и этой частью она управляла с непревзойденной легкостью, отточенной мягкой грацией, какой Рада никогда не видела в жизни ни у кого другого. Плавность движений, выверенная до миллиметра, резкость и быстрота, когда глаз едва улавливал очертания клинка Тиены, сила, с которой меч обрушивался на оружие Рады, густота удара, от которого вибрировал не только клинок в ее руках, но и почти что все ее тело. Тиена была едина с мечом, она сама была мечом, и при этом — птицей, что расправив крылья, парила высоко в небесах, сумеречной кошкой, что подбиралась к добыче, прижимаясь пушистым брюхом к заснеженным скалам, горной рекой, что срывалась с немыслимых круч и падала вниз, неостановимая и прекрасная, гармоничная до самой последней своей капельки. Иногда Раде казалось, что это и не Тиена была вовсе. А сами ветра сплетались в человеческую фигуру, и грозные раскаты грома становились щелчками тренировочного оружия в ее руках.

Она всегда начинала танец плавно, давая Раде возможность приноровиться, поймать ту самую волну, тот кураж, ради которого вообще стоило брать в руки оружие. Ведь поединок был, прежде всего, делом двоих, их совместным искусством, очень интимным действом, в котором два человека были настолько увлечены друг другом, что и непонятно: то ли они убить хотят соперника, то ли умереть сами. Рада находила в этом какую-то мрачную красоту, почти что невыразимую словами, но при этом очень четко ощущающуюся, как только соперники вставали друг напротив друга, поднимая оружие и глядя глаза в глаза. Или, быть может, таким поединок делало мастерство тех, кто выходил биться? Или их желание сделать из поединка что-то большее, чем просто обмен ударами?

В любом случае, Рада ощущала это, невидимую нить, протянувшуюся от нее к Великой Царице и обратно. Теперь в мире не существовало никого, кроме них двоих, а сами они, словно два светлячка во тьме теплой ночи, кружили друг для друга, вырисовывая витиеватый узор.

Тиена нанесла удар сверху вниз по диагонали, и Рада отбила его. Великая Царица развернулась на месте, переступили подошвы сапог по твердой земле, мелькнули изукрашенные белыми мазками татуировки, будто перьями, загорелые испещренные шрамами руки, хлестнул по плечам короткий соломенный хвостик. Меч обрушился справа, и Рада поднырнула под клинок, нанося укол снизу вверх. Только на этот раз ее быстроты не хватило: сапог Великой Царицы врезался ей в бок, и она отшатнулась, хрипло выдохнув. Удар был рассчитан очень точно, чтобы не повредить никакие ткани и даже не оставить синяка, но оттолкнуть ее назад и не дать завершить маневр.

Впрочем, Рада не дала себе времени на то, чтобы ощутить боль. Мягко перекатившись через себя, она успела подставить меч и перекрыть лезвием корпус, когда клинок Тиены должен был буквально развалить ее пополам.

— Отлично, — в голосе Тиены звучала сосредоточенность, но глаза сверкали. — Вчера у тебя еще не получалось.

— У меня отличный учитель, — хрипло отозвалась Рада.

Еще не успев договорить, она резко нырнула в сторону и нанесла укол Тиене в бок. Великая Царица буквально перетекла на шаг влево и обрушила свой клинок на вытянутый вперед меч Рады. Будь угол удара чуть-чуть другим, она запросто перерубила бы лезвие. А сейчас у Рады лишь зубы от напряжения клацнули, и по рукам побежала неприятная дрожь отдачи, тупо отозвавшаяся в костях.

Плавно отступив в сторону, она вновь вынуждена была обороняться, перекрывая грудь клинком под натиском ударов Великой Царицы. Впрочем, Тиена редко давала ей возможность перейти в контратаку. Ни разу еще Рада не встречала человека, который сражался одновременно стремительно и неторопливо, энергетически плотно, поддерживая один и тот же натиск на протяжении долгого времени и только взвинчивая его.

Вчера она простояла против такой атаки шесть минут и считала это своим личным рекордом. На этот раз ледяная сталь клинка Тиены легла Раде на плечо в начале пятой минуты, и брови Великой Царицы недовольно сдвинулись к носу.

— Сегодня ты не слишком сосредоточена, — заметила она, и Рада кивнула, только сейчас, кажется, вспомнив, как дышать. Грудь сразу же начали раздувать всхрипы, а хлынувший в легкие воздух показался раскаленным.

Тиена отступила от нее на шаг, давая ей возможность прийти в себя и продышаться. Кожа Великой Царицы была все такой же сухой, как и в начале поединка. Дыхание лишь чуть-чуть участилось.

— Отбрось все мысли, — проговорила Тиена, вновь поднимая перед собой меч. — Отпусти их. Стань клинком. Все остальное не имеет значения.

Рада стерла со лба раскаленные капли пота и вновь подняла меч. Они с Держащей Щит все время твердили, что необходимо отбросить все мысли, что это самое главное условие. То же самое говорила ей и Хельда, то же самое открывалось Раде в ее переживаниях, в откровениях, что приходили к ней. Только вот сказать это было гораздо проще, чем сделать. А на поверку оказывалось, что как только пытаешься остановить поток мыслей, голова будто взрывалась воплями на тысячи разных голосов, и каждый голос изводил и изводил без конца, отвлекая, утомляя, отупляя.

— Ты — меч в твоих руках, — тихо проговорила Тиена, занося свое оружие над головой и плавно приподнимаясь на пальцы правой ноги. — Ты — дыхание ветра в твоих волосах, что помогает тебе двигаться, ты — земля под твоими ногами, по которой ты танцуешь. Все едино и все — ты.

Рада кивнула, с огромным трудом, буквально по нитке собирая все свое внимание и сосредотачивая его на мече в своих руках. Так тяжело было отпустить все. Казалось, перестанешь думать о том, куда поставить ногу, — сразу же упадешь, перестанешь соизмерять силу удара, инерция швырнет тебя вперед, не будешь думать, как обмануть соперника, сразу же получишь клинком по хребту. Только это все ложь, и я знаю это!

Дыша размеренно и ровно, словно во время пешей прогулки по лесу, Рада плавно скользнула вперед, занося меч. Три звонких удара клинком о клинок над головой. Она не смотрела на меч, но лишь в глаза Тиены, в которых не отражалось ничего, кроме безмятежности. Как она это делает?..

Лезвие меча Тиены, что только что было у Рады над головой, резко упало вниз и подцепило ее под колено. Рада охнула и оступилась, досадуя на себя. Такая ошибка была самой легкой, самой глупой из всех, что мог допустить нерадивый ученик, только-только взявший в руки меч.

— Чувствуй, — вновь приказала Тиена. — Стань ритмом меча, стань всем.

Прикрыв глаза, Рада задышала ровнее, чтобы взять себя в руки и вернуть пустоту внутри. Это далось не без труда. Столько раздражающих факторов! Раскаленное солнце и невыносимый послеобеденный зной, взгляды анай, что буравили ей спину, боль в тех местах, куда попал меч Тиены, противная усталость и дряблость в мышцах после тренировки. Конечно, легче всего, когда просто сидишь, закрыв глаза, и ни о чем не думаешь! Но толку тебе от этого? Это не спасет тебя от смерти.

Выдохнув, Рада открыла глаза и вновь скользнула вперед.

Три удара над головой, разворот, удар сверху вниз. Тиена приняла его на плоскость меча и отбила. Рада, воспользовавшись тем, что руки ее заняты, попыталась ногой подсечь ее под колено. Великая Царица резко выпрыгнула вперед, занося меч над головой двумя руками. Буквально чувствуя, как она движется, Рада метнулась вперед, прокатилась под нее и вскочила на ноги за спиной Тиены. Резкий разворот и удар, который Тиена приняла на клинок, хоть еще и не успела до конца развернуться лицом к Раде. Та поддала ей плечом в спину, и Великая Царица неуклюже отступила на два шага вперед, пошатнулась и упала на одно колено.

Рада прыгнула, надеясь завершить поединок и нанося удар в ключицу. Клинок Тиены вырос из ниоткуда, его острие больно ткнулось прямо Раде в поддых в тот же миг, как ее собственный меч лег на ключицу сидящей на одном колене спиной к ней Великой Царицы. И все кончилось.

Горячие градины пота катились по лицу и капали с подбородка. Рада смотрела на стоящую перед ней на коленях Тиену и не могла поверить в то, что случилось. Они занимались уже больше двух недель, но еще ни единого раза ей не удавалось поразить Великую Царицу. Пусть даже сейчас была и ничья, потому что в настоящем бою Рада тоже погибла бы от меча Тиены, но впервые за все это время ей удалось достать ее.

Шум крови в ушах слегка отступил на задний план, и Рада услышала громкие хлопки и свист собравшихся поглазеть на их поединок. Ее руки дрожали, а плечи вздымались рывками. Она хватала ртом воздух и все никак не могла надышаться.

Тиена первой убрала клинок и плавно поднялась с колен. Ее лицо тоже было влажным, пушистые брови слиплись и потемнели, широкая улыбка растянула губы. Она протянула руку и хлопнула Раду по плечу.

— Ну вот, Черный Ветер! — в голосе Тиены звучала почти что гордость. — Нужно было всего-то перестать думать.

— Да уж! — хмыкнула Рада, бросив взгляд на искорку. Та во все глаза смотрела на нее, прижав ладони к губам, и лицо ее лучилось такой нежностью и восторгом, что Раде стало неуютно. Она переступила с ноги на ногу и взглянула на Тиену. — Мне просто казалось, что бой — все-таки другое, не то же самое, что медитация.

— По мне, так бой — самая лучшая медитация из всех, — разулыбалась Тиена.

— Держащая Щит говорила мне, что самое главное: в каждый момент времени быть открытым и готовым пропустить через себя силу Великой Мани. И что дело вовсе не в том, чтобы делать при этом что-то одухотворенное, подобающее ситуации, а в самых обыденных вещах. Наверное, мне придется учить этот урок снова и снова в каждой самой крохотной мелочи прежде, чем я действительно что-то пойму.

— Ты уже понимаешь, Черный Ветер, — мягко подбодрила ее Великая Царица. — Но такие вещи невозможно осуществить за час, за неделю, даже за год. Наберись терпения.

Рада кивнула, не став поминать вслух, что терпение — та самая вещь, которой ей всегда не хватало. Впрочем, по смеющимся глазам Тиены становилось понятно, что она и без слов прекрасно это знает. Отступив на несколько шагов, Великая Царица приподняла меч.

— Что ж, на этот раз ничья. Попробуем закрепить результат?

— С удовольствием, — от души согласилась Рада.

Странное дело, но во время поединка с Тиеной забыть о слабости, усталости и боли казалось так просто, что Рада даже не отдавала себе в этом отчета. Еще более удивительным для нее стало то, что используя сосредоточение, ей удалось еще раз завершить поединок ничьей. Это привело ее в такой бурный восторг, что сосредоточение моментально исчезло, и за следующие двадцать минут Тиена трижды огрела ее по спине мечом и дважды свалила на землю. Но результат все равно был потрясающим. Тиена была мечом, она фехтовала объективно лучше всех мечников, которых Раде доводилось видеть в жизни, и выстоять против нее в поединке было почти таким же подвигом, как голыми руками победить шестерых.

Тем не менее, Великая Царица выглядела довольной, протягивая руку Раде и поднимая ее с земли после очередного падения.

— Ты бхарски хорошо держишься, Черный Ветер. Думаю, еще годик, и ты будешь меня по земле катать, как щенка.

— Ну, это вряд ли, — Рада поморщилась, но приняла ее руку и кое-как поднялась на ноги.

— При том, как вас гоняет Гутур, — покачала головой Тиена, — ты еще умудряешься вполне неплохо держаться против меня. А это много значит.

— Насчет Гутур, первая первых, — Рада подумала, что лучшего повода поговорить на эту тему ей не найти. — Я хотела обсудить с тобой кое-что.

— Конечно, — кивнула Тиена, вытирая повлажневшую грудь от пота простым белым полотенцем.

Рада краем глаза заметила, что зрителей с краю поляны прибавилось. Теперь еще три молодых Ремесленницы Раэрн роняли слюни, не сводя глаз с Великой Царицы и перешептываясь. А возле них, закутавшись в шаль, стояла Жрица и тоже глаз отвести не могла. Рада хмыкнула.

Тиена поманила ее за собой в сторону от толпы и вопросительно взглянула Раде в глаза. Странное дело, она не выглядела измотанной до предела или иссушенной усталостью. Просто разогревшейся и энергичной. Роксана, эта женщина поистине двужильная.

— Я ни в коем случае не пытаюсь оспаривать твое решение о назначении Гутур на пост наставницы, первая первых, — начала Рада, Тиена кивнула, выжидающе глядя на нее. Тщательно сдерживаемый смех заискрился на дне ее зеленых глаз. — Да и Гутур — прекрасная наставница. Но она дает слишком большие нагрузки тем, кто не очень-то к этому подготовлен. Я тренировалась у Уты, которая гоняла меня целыми днями по Плацу, но даже я полумертвая от усталости после четырех часов полетов с ней.

Говорить было сложно, и Рада чувствовала, как горит румянец стыда на щеках. Ей было неловко лезть к Великой Царице с такой ерундой. Создавалось впечатление, что она едва ли не ябедничала на чересчур жестокую наставницу, а вряд ли анай одобряли такие вещи. Слова приходилось буквально сквозь зубы проталкивать, и, в конце концов, Рада поняла, что просто не может договорить задуманную фразу до конца.

— Ну что ж, — вздохнула Тиена, помолчав и поняв, что больше Рада ничего не добавит. — Я удивлена, что вы пришли ко мне с этим только через две недели. Я думала, что кто-нибудь обратиться с прошением гораздо раньше.

Рада бросила на нее неуверенный взгляд, не совсем понимая, к чему клонит Великая Царица. Впрочем, вид у Тиены был совсем не рассерженный, скорее задумчивый. Утерев подбородок полотенцем, она перекинула кусок ткани через обнаженное плечо и взглянула на Раду.

— Что самое главное в рукопашном бое, Рада?

— Легкие ноги, — не задумываясь ответила она. Это было первое, чему их учили: бегать и прыгать, не задумываясь о движении, не оставаться ни секунды на одном и том же месте, беспрестанно двигаться, запутывая соперника. Судя по одобрительному кивку Тиены, у анай были точно такие же взгляды на этот вид борьбы.

— Правильно. Легкие ноги в два раза повышают твой шанс на победу в поединке, в котором их даже нельзя использовать. То же самое и с крыльями. Недостаточно прекрасно сражаться ногами и руками, владеть всеми видами оружия, превосходно стрелять. Это все совершенно неважно в том случае, если ты сражаешься в воздухе и не владеешь своими крыльями лучше, чем твой враг.

Рада кивнула, постепенно начиная понимать, к чему клонит Тиена, и ее поступок и весь этот разговор показался ей в десять раз глупее, чем поначалу. Не надо было все это затевать. Ведь знала же с самого начала, что ничего хорошего из этого не выйдет, внутри ведь скреблось и скреблось, а она не послушалась. С другой стороны, искорка так страшно уставала эти недели. Едва ноги таскала. Рада бросила на нее быстрый взгляд; даже сидя на земле, она горбилась так, словно в любой миг могла потерять сознание от усталости. Не могла же Рада просто промолчать и даже не попытаться хоть чем-то помочь ей?

Тем временем, Тиена продолжила говорить, и в голосе ее не было ни тени враждебности или неудовольствия оттого, что Рада вообще подняла эту тему.

— Гутур — лучшая среди наставниц по крыльям Раэрн. Мне стоило огромных трудов уговорить ее учить Младших Сестер в Роще. При всей своей верности, при том, что она присягнула лично мне, как и ее царица, она все равно не хотела покидать становище Свах. В итоге мы договорились, что год она будет учить моих девчонок, и год — своих. Хотя, полагаю, через несколько лет необходимость в таком разделении и вовсе отпадет, — Тиена кинула красноречивый взгляд на склон горы на противоположной стороне долины. Его словно грибы усеивали маленькие домики анай, повсюду виднелись крохотные на таком расстоянии фигурки сестер, которые строили новые жилища для все прибывающих и прибывающих желающих поселиться в Роще. И тремя четвертыми этих желающих были Дочери Земли. Взгляд Тиены вновь вернулся к Раде. — Когда в конце Великой Войны мы подсчитывали потери, выяснилось, что разведчицы, обучающиеся полету у некоторых наставниц анай, имели более высокий шанс выжить, чем все остальные, и воспользовались им. Таких наставниц оказалось семь, и Гутур была лучшей из них. Я знаю, методы у нее далеко не нежные, да и сама она практически невыносима, но обучение у нее даст вам преимущество над вашими врагами, неоспоримое преимущество.

— Я поняла тебя, первая первых, — пробубнила Рада, чувствуя себя донельзя неловко. Ей хотелось буквально сквозь землю провалиться от стыда, особенно оттого, что в глазах Тиены не было ровным счетом никакого осуждения или гнева. Повела себя как глупая девчонка. Позорище-то какое!

— Я хочу, чтобы к Танцу Хаоса анай стали единым, непобедимым народом, — негромко, но твердо проговорила Великая Царица. — Не знаю, сколько у нас еще времени до того, как нужно будет лететь на войну. Не знаю, что эта война потребует от нас. Но мы поклялись, что загладим ошибку своих предков и выйдем вместе с Аватарами на их бой, и я хочу, чтобы в этом бою уцелело как можно больше моих дочерей. Поэтому сделаю все, чтобы к началу Танца даже самые молодые девчонки сражались так, будто уже долгие десятилетия не покидают строй.

— Так точно, первая первых, — вновь пробурчала Рада. Тиена хмыкнула, взглянув на нее.

— Да не бойся ты, Черный Ветер. Я прекрасно понимаю, почему ты обратилась с этим ко мне. Сама я от мысли, что меня могла бы учить Гутур, холодным потом покрываюсь. Но, возможно, однажды обучение у нее сбережет вам жизнь. — Рада вскинула глаза, ощутив в голосе Тиены искреннюю теплую поддержку. Великая Царица улыбнулась еще шире и хлопнула ее по плечу. — И не смущайся впредь, говори, что тебя беспокоит. Я слышала, что в ваших землях все устроено по другому, но у нас царица — только первая среди равных.

— Спасибо, первая первых, — от всей души проговорила Рада, не удержавшись и склонив перед Тиеной голову. Сейчас ей почему-то казалось, что она ниже Великой Царицы едва ли не на полкорпуса, хотя на самом деле была почти того же роста.

— Не за что. И спасибо тебе за тренировку, я отлично размялась. Жду тебя завтра в то же время.

На том они и распрощались. Великая Царица побрела в сторону своего дома, и словно по невидимому сигналу, вся стайка глазевших на них анай устремилась за ней. Жрица догнала Тиену первой, пристроилась рядом и принялась что-то негромко ей говорить. Судя по вмиг посерьезневшему лицу Тиены, разговор шел о делах.

Несколько молоденьких Ремесленниц с интересом взглянули на Раду, но она поспешно отвернулась, чтобы никто не подумал, будто она дает им повод подойти и завязать разговор. Кажется, даже когда я женюсь на искорке, легче не будет, мрачновато подумала Рада. А она-то так надеялась, что все отстанут от нее, стоит ей только заключить брак. Может, в открытую так навязываться, как сейчас, никто и не будет, но вряд ли стоит ожидать, что на нее перестанут смотреть.

Искорка, морщась от усталости, поднялась ей навстречу, на губах ее играла слабая улыбка. Рада обняла ее, сжала покрепче и поцеловала в тонкую красиво изогнутую бровь.

— Ну что, искорка моя, полегче тебе?

— Полегче, — нетерпеливо отмахнулась та и тут же взглянула на нее полными восхищения глазами. — Сегодня тебе впервые удалось достать ее! Я горжусь тобой, Рада! Ты такая красивая, когда сражаешься!

— Да ладно тебе, — неловко дернула плечом Рада, но внутри разлилось пульсирующее тепло. Так хорошо было это слышать, хоть она до сих пор смущалась таких вот открытых комплиментов искорки.

— Я глаз оторвать не могу, — тихонько пробормотала та и, потянувшись, чмокнула ее в подбородок и, словно воробушек, шмыгнула ей под руку, устраиваясь рядом. — А теперь пойдем к реке, окунемся. Жара невыносимая.

— Пойдем, — кивнула Рада.

Вдвоем они побрели к водопаду, и Рада ощутила, как приятно подрагивают от усталости мышцы. За проведенные среди анай полгода ее тело стало гораздо крепче, чем было. Лишний жир вытопился, прибавилось выносливости, живой силы в руках и ногах. Не говоря уже о том, что вся прошлая жизнь казалась какой-то далекой и ненастоящей. Рада всегда фехтовала прекрасно, и меч летал в ее руках будто птица, а в Мелонии было всего несколько человек, с которыми она могла бы потягаться своим искусством на равных. Здесь же за эти месяцы анай научили ее такому, что она вдруг ощутила себя ребенком, впервые взявшим в руки тренировочный меч. И с уверенностью могла сказать, что теперь уровень ее мастерства значительно вырос, что делало ее опасным соперником для любого, кто не был рожден в Данарских горах.

Ослепительные солнечные лучи пронизывали насквозь водопад и облако мелкой водяной пыли, сверкающей, будто алмазные россыпи. Солнечные зайчики скакали и по речной зыби, перепрыгивая с одного гребешка волны на другой, мигая, гоняясь друг за другом. Волны лениво набегали на белоснежные голыши по берегам, облизывая их, путая между ними длинные нитки изумрудно-зеленой донной травы. По пояс в воде у самого берега стояли пятеро Раэрн на некотором расстоянии друг от друга. Сложив руки на груди, они бормотали мантры Аленны, кланялись воде, умывали ей лицо, брызгали на плечи, и капельки ледяной воды поблескивали на черных узорах татуировок, покрывающих их предплечья. Все представители кланов приходили к водопаду для омовения, Лаэрт, например, делали это едва ли не каждый день. Дочери Земли молились Аленне трижды в день, утром, днем и вечером, стоя по пояс в ледяной воде и отбивая ей поклоны. Наверное, они были единственным кланом анай, с которым Раде не слишком-то хотелось иметь дело. В неистовстве поклонения Раэрн превосходили, кажется, даже самых полоумных жрецов Молодых Богов, а ей всегда почему-то чувствовалось, что чем больше рвения в том, чтобы выразить свою веру, тем меньше этой самой веры внутри.

Несмотря на это, она тоже перед тем, как ступить в воду, низко поклонилась реке, испросила разрешения и благословения у Аленны Милосердной и черпнула немного воды, чтобы омыть лицо. Ты становишься совсем, как анай. Этой мысли Рада искренне улыбнулась. Рядом с ней искорка тоже низко склонилась перед потоком, тихонько бормоча молитвы. Вид у нее был усталый, но брови упрямо сдвинулись к переносице. И она тоже.