За Семью Преградами

==== Глава 54. Неожиданности ====

Казалось, дела в Роще будут идти своим чередом, и ничто не изменится, кроме возникновения все новых и новых чудес. Но в середине осени, когда день осеннего равноденствия остался позади, а приготовления к Ночи Мертвых велись уже полным ходом, покой Рощи был прерван приехавшим издалека посольством.

День был пасмурным, холодная сырость стояла в воздухе, забиралась леденящими пальцами под одежду, заставляя ежиться и повыше поднимать воротники теплых осенних курток. Сейчас форма на Раде и остальных Младших Сестрах была белая — больше в Роще ей просто не во что было переодеться. Форма Каэрос уехала вместе с Утой и обозом, а они с искоркой совсем позабыли попросить разведчицу оставить им сменный комплект на холодные времена. Впрочем, как и во всем остальном, анай Рощи были едва ли не более распорядительны и гостеприимны, чем Каэрос. Как только в воздухе появился первый холодок, в их с искоркой домик постучалась улыбчивая Ремесленница средних лет и принесла им по два комплекта теплой осенней формы из толстой шерсти, заявив, что Держащая Щит велела их приодеть. Одежда сидела гораздо плотнее, чем привыкла Рада, и от этого она ощущала себя едва ли не голой, да и оценивающе-сладких взглядов теперь ловила на себе гораздо больше, чем раньше, но она приказала себе не думать об этом. Лучше уж так, чем вечно стучать зубами на холодном ветру.

А сейчас ветер был особенно пронзительным, что мешало сосредоточиться на полете. Низкие тучи, полные ледяных тяжелых капель, ползли разве что парой десятков метров выше, чем подняла их наставница Гутур. Вокруг стеной вставали окружающие Рощу горы, внизу, почти под самыми пятками, полоскалось темно-зеленое море хвои криптомерий. Фигурки работающих анай с такой высоты казались совсем крохотными. Взгляд Рады пробежался по остову большого Зала, что строили для Держащей Щит. Над ним уже возвели кровлю и теперь торопились поднять стены и утеплить все к зиме. Становище быстро разрасталось, десятки домишек вырастали внизу, там, где еще пару месяцев назад были лишь пустыри. По всем склонам окружающих гор словно грибы торчали более светлыми на фоне темного камня наростами жилища анай.

Ветер сильно пихнул ее под крыло, и она слегка сбилась с полета под углом, плавного подъема, которым Гутур вела их вверх, к самым тучам. Крыло мазнуло по вертикальным воздушным потокам, характерным для чашеобразной долины, Раду неприятно дернуло вверх-вниз, но она удержала необходимую траекторию. Взгляд сразу же скользнул к спине наставницы, за которой плавно ловили воздушные потоки дымчато-черные крылья. Она не смотрела на Раду в момент ошибки, но у Гутур, казалось, глаза были абсолютно на всех частях тела, а это означало, что сложный прием однозначно придется отрабатывать снова и снова. Хорошо еще, что Анрут рядом тоже неловко дернула концом крыла, отчего ее резко швырнуло вбок. Чувствуя укол стыда, Рада все равно порадовалась. Хоть не из-за нее одной и ее глупости придется до зубовного скрежета повторять одно и то же движение.

Она старалась больше не смотреть по сторонам, разве что на искорку, что держалась рядом. На искорку Рада не смотреть не могла, глаза сами находили ее, где бы она ни была. От одного взгляда на ее ладную спинку, за которой уверенно и широко распластались золотые крылья, Рада ощутила теплое прикосновение нежности. Ее девочка летала так хорошо, так легко, словно всю свою жизнь провела в небе. Ни следа не осталось от усталости и измождения, Лиара переборола это, и Рада гордилась ей гораздо больше, чем даже самыми громкими из собственных успехов, что были у нее в жизни. С этими золотыми крыльями искорка походила на дивного мотылька из теплой летней ночи, что танцует и танцует над звенящим ручьем, кружится под звездами в абсолютной тишине, посвящая ей свой завораживающий танец.

До чего же ты красива, моя маленькая золотая зоренька! Так красива, что я глаз оторвать не могу.

Рада не успела предугадать изменение ветра, хоть и должна была: воздух едва ощутимо замер, значит, следом должен был прийти толчок под левое крыло. Засмотревшись на искорку, она, как и всегда, зазевалась и вновь сбилась, беспорядочно захлопав крыльями, чтобы восстановить курс.

А ведь можно было не просто хлопать, как ненормальная, барахтаясь в воздухе, словно чайка над бушующим холодным морем. Гутур учила их технике полета, а Морико — тонкостям управления крылом и всеми его полезными свойствами, которые могли пригодиться в воздушном бою. Рада уже умела менять температуру крыла, делая его или теплее, или холоднее, умела уплотнять его, что давало возможность почти что лежать на воздушных потоках, как на земле, распластавшись во весь рост, и наоборот, заставлять его становиться прозрачнее шали на плечах Жрицы, что позволяло садиться на землю, не напрягая лишний раз все силы и умение. И сейчас она могла бы просто сделать крылья чуть горячее, и тогда поток сам бы поднял ее выше, не позволяя падать вниз.

Только помнить обо всем этом одновременно было так же сложно, как жонглировать двумя десятками тухлых яиц, стоя на тонкой ниточке над пропастью. Хоть они и обрели определенную уверенность за эти месяцы, проведенные в небе, а все равно Рада с каждым днем чувствовала себя так, словно еще и тысячной доли об управлении крыльями не знает. Стоило наставницам открыть им один секрет, показать одну хитрость, как сразу же возникало как минимум пару десятков вопросов, что делать дальше, но никто не собирался рассказывать об этом Раде раньше времени. Морико только улыбалась и твердила им не торопиться, не спешить. Гутур не улыбалась и молча смотрела, пристально и неэмоционально, до тех пор, пока единственным желанием Рады не оставалось сбежать от нее как можно дальше, закрыть рот и никогда больше ничего не спрашивать. Поэтому сейчас, вися в доброй сотне метров над землей, она старалась не рисковать, выбирая те приемы обращения с крыльями, в которых была целиком и полностью уверена.

И как только искорка умудряется так легко и плавно лететь? Кажется, у нее вообще никаких проблем с крыльями не возникает. Рада вновь ощутила теплую мягкую гордость за нее. Ее девочка была грациозной, как стрекоза над водами ручья, легкой, как солнечный лучик, что скачет по отполированным росой листьям ранним утром. И ей так хотелось…

Что-то странное прошло по воздуху, какая-то рябь, от которой Раду буквально перетрясло всем телом. Она настолько изумилась, что на миг забыла, как хлопать крыльями, и едва не поплатилась за это, рухнув вниз на несколько метров и громко клацнув зубами в опасной близости от кончика языка, чуть не отхватив самый его краешек. Кое-как восстановив полет и вернувшись на свое место в строю, который плавно по спирали поднимался вверх во главе с Гутур, Рада принялась тревожно ждать, не повторится ли странная рябь еще раз.

И правда. Буквально через несколько мгновений пришла вторая волна, а за ней через равный промежуток времени и третья. Волны эти походили на камень, который кто-то бросил в пруд. Первая шла посильнее, за ней тянулась рябь поменьше, медленно стихая по мере отдаления от источника, породившего ее. Только вибрировало само пространство. Даже не воздух, а ткань реальности, то, из чего все было сотворено, материя. И Рада вибрировала вместе с ней.

Остальные ученицы тоже неуверенно заозирались, пухленькая маленькая Шатур даже тревожно вскрикнула. Наставница не отреагировала на их замешательство никак, продолжая плавно двигаться вверх. Рада хмурилась и поглядывала на нее, она была абсолютно уверена, что и Гутур ощутила то же, что и все они, только, как обычно, в своей привычной манере, не подала виду. Лишь когда оговоренные три круга были завершены, она развернулась к ученицам с каменным лицом, зависла в воздухе и прожестикулировала:

«Вниз пять кругов. Затем повторить упражнение».

Раде было все еще сложновато понимать язык жестов, но учиться приходилось быстро. Наставницы не считали необходимым по нескольку раз повторять свои приказы, а отрабатывать одно и то же только потому, что ты не понял, какую тебе дали команду, Раде не слишком-то нравилось.

Краем глаза она заметила, как задвигались руки висящей слева от нее в воздухе Лафь.

«Что это было, наставница? Что случилось?»

«Вниз пять кругов. Затем повторить упражнение». Лицо Гутур не изменилось ни на гран, руки неумолимо прожестикулировали команду, а затем она сама плавно развернулась и пошла вниз по спирали, давая им возможность последовать за собой.

Рада обменялась с Лафь полными негодованиями взглядами. Анрут рядом закатила глаза, искорка тревожно нахмурилась, глядя вниз. Понятное дело, Гутур им ничего не скажет до самого конца занятия, да и потом они тоже вряд ли что узнают. Приказав себе сосредоточиться на фигуре, которую требовала выполнить наставница, Рада с сожалением отбросила от себя любопытство.

Этот проклятый спуск по спирали они продолжали отрабатывать раз за разом, едва ли не с самого первого дня, как поднялись в небо. Фигура была гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд, условия ее выполнения различались в зависимости от уровня высоты, силы ветра, влажности воздуха, рельефа местности под ногами. Гутур заставляла их выполнять эту фигуру с крыльями разной степени температуры, включая самые неудобные, почти ледяные и твердые, как камень, крылья. В этих условиях спускаться было невыносимо тяжело, потому что крылья казались совсем дубовыми и не реагировали ни на какие приказы, никак не соглашались делать то, что хотела от них Рада. Примерно также сложно было, и когда крылья становились раскаленными и тонкими, как вырывающийся из земли под давлением пар. Только в такие моменты Рада почти что падала с неба камнем, боясь в любой миг разбить себе голову о землю внизу.

Она понимала, почему их так гоняют, теперь понимала, после долгих недель тренировок, а в первые дни все это казалось просто невыносимой пыткой, надругательством наставниц над учениками. Крылья должны были стать частью их тела, подчиняться одной тени их мысли, выполнять каждое движение с точностью до волоска еще до того, как мысль об этом движении окончательно сформировалась в их голове. Рада помнила, как тяжело было тренировать собственные мышцы, когда она впервые взяла в руки меч много лет назад, как не слушались ее конечности, путаясь и мешая ей сделать шаг, как ее собственное тело не желало сотрудничать. А сейчас ей буквально приделали дополнительные органы, навесив на спину крылья, и она должна была учиться управлять ими, будто они у нее от рождения имелись.

Я как проклятущий старый пират с деревяшкой вместо ноги, который пытается научить эту деревяшку изящным придворным танцам. И проклятье, у этого бхарского пирата шансов-то побольше, чем у меня.

К концу тренировки, когда пот с нее уже буквально рекой тек, Рада и думать забыла о странных рябящих волнах пространства. Только когда внизу прозвучал густой удар в гонг, а Гутур скомандовала им спускаться, она вспомнила, что в самом начале тренировки отвлекло ее внимание. Как только ветер слегка улегся ближе к земле, Рада обернулась к Лиаре:

— Что это было, искорка? Те странные волны?

— Первопришедшие, — приглушенно ответила та, не отрывая глаз от земли и спускаясь осторожно и медленно. Теперь уже в ее движениях не было той легкости, что в самом начале тренировки. Лиара внимательно следила за каждым взмахом крыльев, собранная до предела. — Они прошли сквозь пространство и просили Держащую Щит позволения войти в долину.

— Ого! — приглушенно вздохнула рядом Иштум, во все глаза глядя на искорку. — А ты уверена в этом?

— Совершенно, — кивнула искорка.

Больше она не сказала ничего, потому что до земли оставалось какие-то несколько метров. Рада и сама уставилась себе под ноги, размеренно взмахивая огромными крыльями, от движения которых трава под ней клонилась к земле. Садиться было тяжелее всего. Правильно рассчитать постепенное увеличение количества взмахов, чтобы зависнуть над самой землей, притормозить, не отбить пятки о камни, но и не взлететь обратно. Когда подошвы сапог наконец-то коснулись земли, она с облегчением вздохнула. Примерно в половине случаев таких вот посадок Рада или падала задом о гравий, или врезалась ногами в землю так, что потом они немилосердно ныли всю ночь, не давая отдохнуть.

Рядом с ними приземлилась наставница, сделав это так плавно, что внутри Рады поднялась волна горького разочарования оттого, насколько неуклюжа она сама. Гутур церемонно поклонилась ученицам, те склонились в ответ перед ней.

— Завтра в то же время. Да пребудет с вами Милость Великой Мани.

Тем же самым тоном Гутур могла бы сказать, что небо синее, или что зимой идет снег. Впрочем, скорее всего, если бы Сама Роксана предстала перед ней в огне и пламени, она прореагировала бы точно так же. Выбросив из головы наставницу, Рада обернулась к остальным Младшим Сестрам. Все они, морщась, вращали руками, чтобы разогнать кровь, и с любопытством смотрели в сторону Зала Совета, невысокого здания неподалеку от главного храма Рощи. Здание хорошо просматривалось с открытого пустыря, расположенного на небольшой возвышенности, над которым в последние недели гоняли Младших Сестер. Сейчас над его крышей валил столб дыма, чего не было ни разу с тех пор, как Рада с искоркой приехали в Рощу.

— И чего тут понадобилось эльфам? — нахмурила брови Лафь, задумчиво поглаживая большим пальцем рукоять долора на поясе. Долговязая Орлиная Дочь нравилась Раде, и в последнее время они все больше общались, когда выдавалась свободная минутка. С ней, и с Иштум. — Время их визита еще не подошло.

— Визита? — Рада с интересом взглянула на нее.

— После Войны они попросили разрешения изучать Источник Рождения, — кисло отозвалась Орлиная Дочь. Судя по голосу, ей самой это не слишком-то нравилось. — Великая Царица дала им на это право, но они договорились, что эльфы будут приезжать не чаше, чем раз в двенадцать лет. Своим правом они уже воспользовались через год после окончания войны. Я тогда была еще очень маленькой, но я помню, как они шатались здесь. Так почему же сейчас?

— Может, из-за вас? — в голосе Анико звучала задумчивость, ее светло-зеленые глаза оценивающе взглянули на Раду с Лиарой.

— Из-за нас? — непонимающе захлопала глазами искорка.

— Ну да. Вы — эльфы, — неуклюже пожала плечами Анико. Судя по виду, ей было неловко.

— Может, из-за Танца? — предположила Анрут, подходя ближе и становясь рядом с ними. — Говорят, после окончания войны Анкана обещали, что придут за нами, когда начнется Танец. А эльфы — союзники Анкана.

— Кто тебе это сказал? — закатила глаза Шатур, взглянув на Анрут, как на сумасшедшую.

Шатур была ниже ее почти что на полторы головы, но при этом сейчас нависала над ней, хоть по всем физическим законам это было просто невозможно. Эти две вечно скалились друг на друга, как кошка с собакой, не давая друг другу ни проходу, ни отдыху.

Нахмурив брови и угрожающе взглянув на маленькую Ремесленницу, Анрут непроизвольно приосанилась, словно разница в росте сейчас имела хоть какое-то значение. У нее была привычка смотреть, слегка набычившись, исподлобья, которая, вкупе с широкими плечами, большим ростом, тяжелой челюстью и черными бровями, делала ее похожей на медведя. Темные глаза Анрут стали холодными, как зимняя ночь.

— Ты что, не помнишь, что нам рассказывали наставницы? Вельды всегда изгоняли из своих рядов Боевых Целителей, способных работать с обоими Источниками Энергии Богинь. Эти самые Целители уходили к эльфам, и те перевозили их на север, к Анкана. Значит, эльфы должны хоть как-то, но контактировать с Анкана.

— А ты, видимо, ровным счетом ничего не помнишь из того, что говорила сама Держащая Щит, — смерила ее презрительным взглядом Шатур. Демонстрация роста и широких плеч Анрут не произвела на нее ровным счетом никакого впечатления. — А она говорила, что Первопришедшие Аманатара не контактируют ни с кем, кроме вельдов. Ни с кем, Анрут. Ты думаешь, Держащей Щит, которая побывала в Аманатаре и вела переговоры с их Владыкой, известно меньше, чем твоим наставницам?

— Но… — попыталась было вставить Анрут, только вот Шатур не дала ей такой возможности.

— К тому же, раз Аманатар не вмешивается в дела внешнего мира, то и о Танце Хаоса они ничего знать не могут. Да и откуда? Они на этой стороне гор, в Роуре, а Танец должен начаться на той. В таком случае, разве это может быть как-то связано?

Шатур поправила на своих плечах форму с таким видом, будто обсуждать здесь больше и вовсе нечего. Раде подумалось, что она, скорее всего, однажды сама станет наставницей. Слишком уж уверенно и с достоинством держалась эта маленькая пухленькая анай.

Анрут сердито взглянула на нее, на ее щеках загорелись пятна то ли смущения, то ли гнева. Взлохматив свои темные волосы, она отвернулась от Ремесленницы и проворчала под нос:

— Я просто предположила и все. Откуда мне знать наверняка, что им тут нужно?

— В любом случае, мы все узнаем рано или поздно, так ведь? — примиряющее взглянула на них зеленоглазая Иштум. — А сейчас пойдемте обедать, я есть хочу так, что и барана бы целиком сжевала.

Все вместе они направились в сторону едальни, но Младшие Сестры нет-нет, да и поглядывали на Раду с Лиарой. Искорка тоже посмотрела на Раду, и в глазах ее плескалось сомнение. Сжав ее ладошку в своей и чувствуя в груди смутную тревогу, Рада нагнулась к ней и тихонько проговорила:

— Они ведь не могут действовать по указке Владыки Иллидара, да? Они ведь уже много лет не контактируют?

— Надеюсь, что не могут, — искорка ободряюще улыбнулась Раде, но и ее брови тревожно хмурились, а на лбу прорезалась озабоченная морщинка. — Да и в любом случае, что бы там ни попытался приказать Себан, а мне до этого никакого дела нет. Моя царица — Лэйк дель Каэрос, моя судьба в твоих руках и руках Великой Мани. И никто из бессмертных ни под каким предлогом не заставит меня покинуть эти горы.

— Конечно, маленькая, — твердо кивнула в ответ Рада, слегка пожимая ее пальчики, казавшиеся такими тоненькими и хрупкими в ее широкой ладони. — Я обещаю, что никому не позволю забрать тебя у меня.

Искорка наградила ее нежным взглядом и прижалась к ее плечу. Впрочем, Рада все равно чувствовала в груди эту странную звенящую ноту. Зачем Первопришедшие явились в Рощу? Все, что случилось с ними за последний год, указывало на то, что никаких совпадений в жизни не бывает, и что все события взаимосвязаны, хоть и могут казаться совершенно случайными на первый взгляд. А раз так, то что означал этот самый визит эльфов для них с искоркой?

Только вот не было никакого смысла ломать себе голову на этот счет и нервничать почем зря раньше времени. Да и воющий желудок требовал еды и только ее, потому Рада приказала себе сосредоточиться на обеде.

Правда, такой возможности ей не дали сами анай. В едальне только и разговоров было, что о визите эльфов. Рассевшиеся за столами вперемешку обитатели становища и его беременные гостьи гомонили, строили догадки, обсуждали, охали. Рада вновь поморщилась. Понятно дело, для анай визит эльфов был совершенно точно событием громким и из ряда вон выходящим, ведь жизнь их протекала тихо и уединенно. Самой Раде видеть эльфов хотелось едва ли не меньше, чем Гутур.

Молоденькая кареглазая Ремесленница Каэрос Мара, что сейчас носила белое и головную повязку с оком, подсела к столу Младших Сестер и принялась горячим шепотом пересказывать новости. Несмотря на разницу в возрасте, она самым явным образом строила глазки зеленоглазой Иштум, которая отвечала на интерес Каэрос с подчеркнутой вежливостью. Иштум тоже была Ремесленницей, а у Раэрн были запрещены внутрикастовые браки. Даже присяга Великой Царице и жизнь в Роще не могли искоренить всех предрассудков, бытовавших среди кланов.

Вот и сейчас Мара подсела на лавку рядом с Иштум, бросив на нее мягкий взгляд из-под длинных пушистых ресниц. На взгляд Рады, дель Каэрос была ровесницей Лэйк, что делало Иштум практически в два раза младше ее, однако это никоим образом не остановило темноволосую женщину. Впрочем, нужно было признать привлекательность Мары. Большие выразительные бархатистые глаза, волнистые мягкие волосы, перехваченные на лбу белой лентой с оком, ресницы густые и длинные, и улыбка, что топленое молоко. Тут любая бы растаяла. Только вот у моей искорки ресницы все равно длиннее. Рада тихонько улыбнулась под нос, запихивая в рот ложку с горячей кашей.

— В посольстве их всего трое. Самый главный — Страж Северного Предела, Идаир Шарис, тот самый, с которым заключали мирный договор восемь лет назад, — негромко рассказывала Мара, слегка подавшись вперед и будто случайно коснувшись локтем локтя Иштум. Все Младшие Сестры за исключением самой Иштум смотрели на Каэрос. Иштум пылала, будто свекла, глядя только в стол перед собой. — Я его мельком со стороны видела. — Мара деланно поежилась. — Худой как палка, высохший, холодный, словно кусок льда. И взгляд такой… надменный. Словно мы здесь никто, и все это принадлежит ему.

— А кто двое остальных? — спросила Анрут, деланно проигнорировав закрывшую рот и демонстративно надувшуюся рядом с ней Шатур. Та, видимо, хотела спросить то же самое.

— Стражники, наверное, — пожала плечами Мара. — Они были при оружии и в кольчугах.

— Всего двое? — нахмурилась Анико. — А не слишком ли это неуважительно по отношению к Держащей Щит и Великой Царице?

— Вряд ли от эльфов можно дождаться чего-то большего, — проворчала Анрут, а Лафь добавила:

— К тому же, Великая Царица еще после окончания войны распорядилась, чтобы приезжающие в Рощу посольства были как можно меньше. Тогда-то, естественно, это было продиктовано тем, что их селить негде, вокруг только пепелище и было. Но вряд ли она изменила бы свой приказ.

— А зачем они здесь? — искорка тревожно взглянула на Мару. — Я понимаю, вряд ли они прямо об этом и заявили первой же встреченной ими анай, но все-таки. Вдруг кто-нибудь что-нибудь слышал.

— Никто не знает, — вид у Мары стал заговорщический, глаза засверкали. Она будто невзначай бросила короткий взгляд на сидящую рядом красную как помидор Иштум. — Может, это как-то связано с Мембраной. Вряд ли с Источником, его-то им нельзя осматривать еще лет пять как минимум.

— С Мембраной? — Рада удивленно нахмурилась. — А это тут при чем?

— Держащая Щит создала Мембрану во время Великой Войны, — Мара сообщила это таким тоном, словно рассказывала о ценах на соль. Рада вытаращилась на нее во все глаза, искорка часто заморгала, будто не верила собственным ушам. — Посреди Роура, чтобы не дать дермакам выйти из западни, в которую мы загнали их. После войны Идаир Шарис попросил ее отправиться в Аманатар и сделать что-то с тамошней Мембраной. Не знаю уж, что у них там с ней случилось, и зачем им сдалась Держащая Щит, но она ездила к эльфам и провела там несколько месяцев. Так что вполне возможно они вновь попросят ее о вмешательстве.

Рада взглянула на искорку, и та ответила ей точно таким же пораженным взглядом, что был у нее самой. Считалось, что Мембрану создать невозможно, об этом знала даже Рада, хоть никогда в жизни она и не была ни в одном из эльфийских государств. Рамаэль в счет не шел, там она только почитай что у двери топталась.

Утверждалось, что лишь самые сильные из Первопришедших на заре мира могли создавать Мембраны. Что сила эльфов за прошедшие века ослабела и размылась, что невозможно сделать Мембрану в мире, так густо заселенном людьми. Рада не совсем понимала, почему оно так, но в свете объяснений искорки про разницу сознаний бессмертных и смертных рас это становилось понятнее. Но чтобы Эрис, вот эта самая Эрис, что поила ее чаем с булочками… Неужели тебя это потрясает больше, чем ее уверенность в том, что возможно уничтожить смерть и создать новый вид? Это же всего лишь Мембрана! Возможно, просто Мембрана была чем-то привычным, тем, что давно было известно Раде, и в ее мозгу слишком сильно укоренилась мысль, что создать Мембрану не под силу никому из ныне живущих.

Впрочем, додумать эту мысль ей не дали. Внимание Рады привлекли две разведчицы, вошедшие под своды едальни и замершие на пороге. Они принялись оглядываться, высматривая поверх голов обедающих анай кого-то, и Рада уже знала, кого они высматривают. Сердце буквально рухнуло в пятки. Морико и Раена были охранницами Великой Царицы и Держащей Щит, а значит, Первопришедшие явились сюда не только затем, чтобы обговорить Мембрану.

Морико встретилась с ней глазами, и Рада тяжело вздохнула, когда они с Раеной уверенно зашагали к их столу. Отодвинув миску, она негромко проговорила:

— Кажется, нам придется закончить обед чуть позже, искорка.

Двурукая Кошка Морико и Орлиная Дочь Раена не походили друг на друга точно так же, как солнце и луна. Морико была едва ли не самой низкорослой среди анай, возвышаясь над искоркой не более, чем на пару сантиметров, и при этом почти что квадратной, с такими толстыми руками, что ими она запросто могла бы ломать подковы. Ее почти белые, вихрастые волосы, как и всегда, торчали в разные стороны, мохнатые брови угрюмо хмурились, а светло-голубые глаза шарили по сторонам, словно Морико искала самоубийц, что рискнут позубоскалить над ее ростом. Впрочем, сумасшедших бы точно не нашлось. Несмотря на свои внушительные габариты, с катанами Морико управлялась так легко и смертоносно, что давно заслужила бы звание главы крыла, если бы еще в ранней молодости не отсеяла для себя эти возможности, став личной охранницей Тиены, в те времена еще царицы Нуэргос.

Супруга Морико, Раена, казалась абсолютной противоположностью своей кряжистой, хмурой жене. Высокая и гибкая, как ивовый прут, светловолосая, с длинной шеей, она гораздо гармоничнее смотрелась бы в расшитом платье с длинными волосами, перевитыми цветами, чем в подогнанной по фигуре военной форме. При этом стреляла Раена так, что тягаться с ней в мастерстве давно уже отказались даже лучшие из лучших, да и с мечом управлялась едва ли не так же хорошо, как сама Великая Царица. Ее сочные губы всегда были готовы в любое мгновение растянуться в широкую улыбку, а в глазах перекатывалась мягкими волнами материнская нежность.

Только вот сейчас этой нежности там не было. Рада сглотнула, разглядев тревогу в этих синих глазах. Внутри вновь екнуло — на этот раз пришел укол страха от ее искорки, тоже заметившей прибывших.

Одетые в белое охранницы остановились у стола примолкших Младших Сестер.

— Светлого дня, — буркнула в своей привычной манере Морико. Взгляд ее обратился к ним с искоркой. — Держащая Щит желает видеть вас у себя. Она приносит извинения за то, что прервала вашу трапезу, но дело не терпит отлагательств.

— Конечно, — Рада сразу же поднялась, чувствуя на себе любопытные взгляды едва ли не всей едальни. Рядом поспешно вскочила искорка, ее пальцы вплелись в пальцы Рады, ее тревога подраненной птичкой билась у Рады под ребрами. — А что случилось?

— Посол Аманатара желает переговорить с вами, — взгляд Морико стал непроницаем. — Пойдемте. Чем быстрее это закончится, тем быстрее Первопришедшие покинут Рощу.

Чувствуя себя так, словно их с искоркой вели на казнь, Рада покрепче сжала ее руку в своей и зашагала следом за охранницами. Замершие на своих местах анай в едальне провожали их молчаливыми взглядами. Отовсюду доносился приглушенный гул разговоров, сестры перешептывались, гадая, что происходит. Я и сама очень хотела бы это знать.

Всю дорогу до Зала Совета Рада потратила на то, чтобы успокоиться самой и передать свою уверенность искорке. По большому-то счету нервничать им было не из-за чего. Ничего плохого они не сделали, ничего общего с эльфами Аманатара иметь не могли. Скорее всего, этот самый Страж Северного Предела начнет выспрашивать их о том, что произошло за Семью Преградами, или об Алеоре. Узнали эльфы об этом, должно быть, от вельдов, ведь у Тьярда союз с ними, и только он мог им рассказать о присутствии Рады и Лиары в Данарских горах. А коли так, то их сейчас, как обычно, завалят кучей однотипных вопросов по поводу Преград да и отпустят восвояси.

Только вот почему-то тревога внутри не желала проходить, и Рада все не могла понять причины этого. Конечно же, Держащая Щит не даст их в обиду, не позволит эльфам забрать искорку, даже если те захотят этого. Судя по нескольким отрывочным комментариям Эрис, она была не слишком высокого мнения о Первопришедших Аманатара, поэтому вряд ли им с искоркой что-то угрожало. Но внутри все тянуло и тянуло, и Рада то и дело поглаживала ладонью середину груди, отвечая на встревоженные взгляды Лиары успокаивающей улыбкой. Правда, вряд ли искорка этой улыбке верила, она ведь прекрасно чувствовала все эмоции Рады через золотое эхо, установившееся между ними.

По обеим сторонам высокого крыльца Зала Совета стояли на вытяжку стражи: две анай с каменными лицами в белоснежной форме и двое эльфов напротив них. Рада, прищурившись, оглядела этих бессмертных. На вид ничем они не отличались от тех же Первопришедших Иллидара: такие же холодные, длинномордые, бесчувственные, в равнодушных глазах ни тени эмоции. Одеты они были в светлую форму, поверх которой тускло поблескивали кольчуги, на поясах в ножнах висели длинные изогнутые мечи, уравновешенные с другой стороны кинжалами. Шлемы с длинной носовой стрелкой украшала затейливая резьба, но по всему они выглядели едва ли не братьями охранникам Рамаэля, которых доводилось видеть Раде. Взгляды обоих эльфов задержались на них с искоркой, но прочитать по ним что-либо было невозможно.

Хмурясь, Рада отвернулась от них и взошла следом за Морико на крыльцо. Она же сказала, что нас хочет видеть посол Аманатара. Именно Аманатара и никак иначе. Это не могут быть люди Себана, он бы не выследил нас на другой стороне мира и уж точно не послал бы погоню за искоркой так далеко. Впрочем, эти мысли ее тоже не сильно-то успокоили.

В небольших сенях было светло и просторно. Пол застилала циновка, стены закрывали ковры, сплетенные руками мастериц Лаэрт. Рада загляделась на диковинных птиц и яркие узоры: Каэрос таких штук не делали, да и купить их было невозможно. Дочери Воды изготовляли ковры только для себя, ну и для Великой Царицы — в дар.

Морико кивнула им с искоркой и распахнула перед ними наглухо закрытую дверь во внутреннее помещение. Качнулись нитки деревянных бус в дверном проеме, Рада выдохнула и первой шагнула внутрь, потянув за собой искорку.

Посреди небольшого помещения стоял стол из светлого дерева, накрытый расписной белоснежной салфеткой из тончайшего кружева. На нем высился серебряный кувшин и три чаши, а вокруг стола сидели Великая Царица, Держащая Щит и эльф с такой прямой спиной, будто у него вместо позвоночника был металлический прут. Все трое прихлебывали из своих кубков в полном молчании.

Рада отступили от порога, давая место искорке, и склонилась в поклоне.

— Вы звали нас, и мы явились, первые первых.

— Замечательно, — мягко кивнула Эрис, ободряюще улыбаясь им. — С вами хочет поговорить Страж Северного Предела Аманатара Идаир Шарис.

Рада перевела взгляд на сидящего у стола эльфа. Его темные волосы, прямые и гладкие, ложились волной на плечи, глаза цвета крепко заваренного чая не отрывались от них с искоркой, подмечая каждое движение, каждую деталь. Особенно пристально он смотрел как раз на искорку, чуть сощурившись, изучая. По кивку Великой Царицы они представились, и посол поднялся из-за стола, заложив руки за спину и повернувшись к ним. Рада быстро взглянула на Тиену и Эрис. Лица обеих были непроницаемы, только Тиена резко кивнула Раде, будто давая разрешение говорить.

Только вот первым заговорил Шарис.

— Царь вельдов и кортов Тьярд передал мне весть о том, что некие пришельцы из-за Эрванского кряжа прошли Семь Преград и запечатали Черный Источник, перекрыв выход на поверхность его энергетической жиле. — Голос у эльфа был таким же невыразительным, как и его лицо, но взгляд темных глаз стал острее. — Он упомянул также, что двое из этих пришельцев отправились в Данарские горы. Полагаю, что здесь не обошлось без Черного Источника, но так как вы обе — бессмертные, спрашивать вас об этом бессмысленно, не так ли?

— С нами в отряде был Жрец Черной Руки Каярди Вард. Именно он запечатал Черный Источник, — осторожно проговорила Рада. Она уже немного успокоилась, ведь судя по всему, этого эльфа интересовала не исключительно искорка, а то, что случилось с ними за Преградами. Но и об этом болтать слишком много тоже не следовало.

— Значит, он достаточно силен, чтобы сделать это? — Шарис слегка прищурился. — Не думал, что среди человеческих ведунов до сих пор встречаются столь выдающиеся экземпляры.

Язык буквально зачесался, но Рада вовремя остановилась. Если посол уверен, что Кай — человек, то пусть так оно и будет. Прямого вопроса он им не задал, а сообщать ему лишнюю информацию она не собиралась.

— Этот Жрец не рассказал вам, каким образом он запечатал Источник? Может быть, вы присутствовали при этом и видели все своими глазами? — продолжил Шарис.

— Нет, мы не присутствовали там, господин посол, — покачала головой Рада. Тревога искорки в груди стала чуть-чуть меньше, как и ее расширенные от испуга глаза. Рада ободряюще взглянула на нее и продолжила говорить. — Кай работал долго, почти целый день, внутри каверны, а мы ждали его снаружи. Когда он вернулся, то сказал только, что работа завершена. Большего нам знать было не нужно.

Некоторое время эльф молчал, оценивающе разглядывая их с искоркой. Рада только спокойно смотрела ему в ответ. Давно прошло то время, когда под взглядами бессмертных она отводила глаза. Если ему хочется так вызывающе буравить ее и делать вид, что он знает что-то очень важное и недоступное ей самой, то пожалуйста. Самой Раде было глубоко плевать на все.

— С вами был тот, кто назвался наследником Ирантира, — вдруг совершенно неожиданно для нее проговорил Шарис. — Он забрал Фаишаль, сославшись на то, что имеет на него право.

— Это так, — кивнула Рада, ожидая продолжения. Она-то думала, Шарис будет продолжать выспрашивать об Источнике, и готовилась отвечать на вопросы по этой теме.

— Расскажи мне о нем. Кто этот эльф? — Шарис слегка склонил голову набок.

— Вы не слышали об Алеоре Реноне? — Рада недоверчиво взглянула на Шариса и, когда тот спокойно пожал плечами, ощутила сильнейшее удивление. Иногда ей казалось, что все в этом мире слышали об Алеоре, потому что он обошел, кажется, каждый его уголок, а куда не добрался сам, туда долетели песни о нем. Оказывается, в Аманатаре Алеор не был, хотя Шарис запросто мог и притворяться, что не знает его. — Он — последний из рода Стальвов по мужской линии, — продолжила Рада, разумно решив умолчать о Сагаире. Это был секрет Алеора, и знать его не следовало никому постороннему. — Прямой потомок Ирантира, его правнук, кажется, я точно не помню. И светлейший князь Лесного Дома.

— Лесной Дом, — задумчиво повторил название Шарис. — Это государство, образовавшееся на развалинах империи Короля Солнце?

— Да, — кивнула Рада. — Государство Высоких.

— Ну конечно, — поджал губы Шарис, и в этом жесте было столько презрения, что Рада внутренне содрогнулась. Эти Первопришедшие были вряд ли лучше своих сородичей из Речного Дома. Судя по еще более окаменевшему лицу Эрис, она тоже придерживалась похожих взглядов. Тем временем посол скептически осведомился: — И что, этот самый светлейший князь собирается объявить себя Чадом Солнца и собрать воедино Фаишаль? Где же он, интересно, найдет второго наследника, коль остался совсем один? Предсказано ведь, что Чад будет несколько.

— Я его сестра, — пожала плечами Рада.

Взгляд Идаира внезапно стал пристальнее, как и взгляд Держащей Щит. Вытянулось лицо Тиены, глаза ее округлились от удивления. Рада неловко переступила с ноги на ногу, чувствуя себя неуютно под всеми этими взглядами. И еще — несколько смущенно, словно была в чем-то виновата.

После того обморока, во время которого Держащая Щит помогла ей пробить блок, они с Эрис как-то так ни разу и не вернулись к вопросу обсуждения происхождения Рады. Сначала у Эрис не было времени, чтобы встретиться и поговорить с ними с искоркой, а когда время все-таки выдалось, у Рады было гораздо больше не терпящих отлагательств вопросов, по сравнению с которыми ее кровь и рухнувший блок стали уже чем-то не слишком важным. Потом начались тренировки, и все ее внимание отвлекли на себя нагрузки и искорка, за которой нужно было ухаживать и помогать ей во всем. А тем временем сами собой начали твориться всякие удивительные вещи вроде того, что Рада начала краем глаза замечать разноцветные нити энергий, тоньше чувствовать мир, даже сон ее слегка поменялся. Ей бы, наверное, и стоило поговорить обо всем этом с Держащей Щит, только вот Эрис ведь так настойчиво внушала им, что самое главное — не думать и просто делать. Вот Рада и не думала, а менялась изо всех сил, училась управлять теми способностями, что так много лет спали в ней. И до сих пор возможности рассказать Держащей Щит о том, что она тоже родственница Ирантира, у нее как-то не нашлось. И вот теперь Эрис смотрела на нее так пристально, что Раде стало крайне некомфортно под этим взглядом.

— Я не врала, — хрипло пробормотала она, все-таки опуская глаза, но вовсе не из-за Шариса. Просто жгучий стыд буквально обжег ей лицо. — Я просто не успела сказать о том, что Алеор — мой брат, и что я тоже от крови Ирантира. Если это важно, первая первых, то я глубоко и искренно прошу у тебя прощения.

— Да нет, Рада, тут не за что просить прощения, — почему-то в голосе Эрис послышался смех, и Рада удивленно вскинула голову, глядя на нее. Держащая Щит действительно смеялась, и глаза ее были теплыми-теплыми. — Просто это очень забавно. На самом деле, очень и очень забавно.

— Даже сейчас я порой поражаюсь путям, которыми ведет нас Великая Мани, — тихо пробормотала Тиена, качая головой. Вид у нее был поистине потрясенным.

— О чем вы говорите? — тревожно нахмурилась искорка, сжимая руку Рады и выдвигаясь чуть-чуть вперед, будто собиралась закрыть ее собой. — Что здесь забавного?

— Мани моей мани, моя бабушка, была прародительницей рода Стальвов. Ирантир — один из ее правнуков. — Теперь уже Эрис улыбалась во все лицо, и Рада ощутила, как и ее губы подрагивают, а в груди щекочется смех. — Что делает меня твоей внучатой троюродной бабкой, Черный Ветер, или чем-то вроде этого. Вот это уж точно совершенно неожиданно для всех нас.

Рада поняла, что смеется, хохочет во всю глотку вместе с Держащей Щит и посмеивающейся Тиеной, а потом к ним присоединяется и искорка, от радости даже захлопавшая в ладоши. Как же Ты плетешь Свое полотно, Великая Мани! Как вяжешь нити! На сколько тысячелетий вперед просчитаны Твои планы? И как могло получиться, что через гигантскую толщу лет сошлись под одним солнцем два представителя одного рода с разных концов мира?

Один только Шарис не смеялся, и глаза его были темны, словно полночь.