За Семью Преградами

==== Глава 8. Пустые Холмы ====

Рада открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Земля под щекой чувствовалась теплой, но затылок холодил ветер, и спина неприятно замерзла. Во всем теле был какой-то странный звон, отзвук, словно она сама была колоколом, по которому кто-то отчаянно бил здоровенной колотушкой, и теперь звук медленно-медленно отступал прочь, не желая покидать ее основы.

Она поморгала, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Ощущение было странным: пустота разливалась в черепной коробке, и там, за ней, было что-то смутное, что казалось очень важным. Рада сосредоточилась, пытаясь вытянуть это из своей памяти, и связь моментально разорвалась, лопнув, будто туго натянутая нитка. Теперь непреодолимый барьер ограждал ее от того важного, что случилось, и от этого было неуютно.

Расслабившись, Рада прогнала все мысли и прикрыла глаза, чтобы ничто не мешало ей. То важное не желало вновь возвращаться в голову, но зато вернулось другое. Долгая дорога через кипящее пекло гейзеров, ночная тьма, обрушившаяся на них, препятствие, которого она не видела, но которое нужно было пересечь, отчаяние друзей. С этого момента и начиналось что-то важное. Рада вновь попыталась вспомнить, но никак не могла. Воспоминания ускользали, словно она пыталась ловить руками дым. Она помнила лишь свет, ослепительный свет и ничего больше.

Вздохнув, она открыла глаза и огляделась. Да, все верно, она лежала на пересохшей растрескавшейся земле, и за ее спиной разгорались первые слабые лучи встающего из-за горизонта солнца. Тело чувствовалось отдохнувшим и полным сил, и Рада легко оттолкнулась от земли, села, потирая слегка ноющую голову. Ощущение было странным: словно кто-то долго бил ее по виску тупым предметом.

Впереди возвышались неуютно-стылые холмы, в низинах между которыми кое-где лежал снег. Рада нахмурилась, оборачиваясь. Земля Огня осталась за ее спиной, и сквозь марево над ней проглядывал красный зрачок солнца. Выходит, мы прошли третью преграду? Но как? Этого она вспомнить не могла.

Рядом послышался какой-то звук, и Рада обернулась. Зашевелилась Лиара, лежащая совсем рядом с ней на земле. Сейчас искорка показалась ей такой маленькой под этим громадным плащом, который выдал ей Алеор, а на память пришло то, с каким трудом она ковыляла вчера по камням через долину гейзеров, как цеплялась за Раду, едва не падая от усталости. Сердце сжалось от боли и тревоги за нее, и Рада осторожно тронула ее за плечо.

Верхняя часть лица Лиары была закопченной и темной, а нижняя, там, где рот и нос закрывала повязка, чище и светлее. Рада предполагала, что и сама она выглядит не лучше, если не сказать большего. Глаза Лиары открылись, и на Раду из них взглянуло волнующееся штормовое море, полное брызг, на дне которого тонули серебристые звезды.

— Вот и ты, искорка! — Рада ощутила, как сердце наполняется нежностью. — Как ты себя чувствуешь? С тобой все хорошо?

— Да? — как-то полувопросительно пробормотала Лиара, глядя сквозь нее в пространство и хмуря брови. Потом увереннее добавила: — Да. А ты? Как ты?

— Вроде цела, — пожала плечами Рада, — только не помню ровным счетом ничего.

— И я не помню, — Лиара еще больше нахмурилась, потирая лоб. — Но было же что-то. Вчера что-то случилось…

— Я помню только, как мы уперлись в непроходимую преграду, но было так темно, что я даже не поняла, что это, — Рада поскребла в затылке и обернулась. Неподалеку от них распластались на земле друзья. Бечева, которой они связались вчера, чтобы не потеряться в темноте, до сих пор соединяла их. Кое-кто из спутников начал шевелиться и бормотать, приходя в себя. Кай первым приподнялся на своих каменных руках над землей и теперь мотал головой, словно оглушенный. — Может, кто из них чего помнит?

— Нет, — в голосе Лиары было примерно поровну уверенности и удивления, она вскинула глаза и пронзительно взглянула на Раду. — Вспомнить должны мы с тобой. Кажется, это сделала ты.

— Что сделала? — заморгала Рада, глядя на нее. Внутри нее что-то легонько зазвенело колокольчиками на ветру, но она никак не могла ухватить ответ.

— Перенесла нас сюда, — все так же медленно проговорила Лиара. — Сделала так, что мы пересекли то сернистое озеро. Только я не помню почти ничего. Лишь свет.

— Тогда откуда ты знаешь, что это сделала я? — вздернула бровь Рада, недоуменно разглядывая ее.

— Знаю, — твердо кивнула искорка. — А раз так, то ты должна вспомнить, что ты сделала. Именно ты должна вспомнить, и никто другой.

— Но как мне это сделать? — развела руками Рада. Она в толк не могла взять, каким образом извлечь из памяти то, что просто ушло оттуда. — Я же не могу взять свою голову и вытрясти это оттуда, как из ведра?

— Нет, — согласилась Лиара. — Но ты можешь нащупать внутри себя это воспоминание. Я так вспоминала свое прошлое, когда попала в Иллидар. Затихни, прекрати думать, прогони все, стань своей памятью, и она вернется.

Несколько секунд Рада смотрела на нее, не совсем понимая, шутит она или нет, и со вздохом покачала головой.

— Искорка, я все никак в толк не возьму, о чем ты говоришь. Но я обещаю тебе, что попробую это сделать. — Взгляд ее сам скользнул вперед, на лысые вершины холмов, над которыми носился ветер. — Во всяком случае, как только мы окажемся в безопасности, — добавила она.

Искорка приняла решительный вид, словно еще что-то хотела ей сказать, но тут из-за их спин раздался хриплый голос Улыбашки.

— Бхару твою за ногу! Как мы здесь оказались?

Рада обернулась на звук. Гномиха уже сидела, дикими глазами озираясь по сторонам. Рядом с ней стоял на коленях Кай, упираясь руками в землю, и глядя перед собой. Вид у него был болезненным. В стороне сидел Алеор, держась рукой за голову и щурясь на один глаз, словно его мучила мигрень. Редлог уже причитал над ревущим Жужей, который принялся кататься по земле и сдирать с себя холщевый плащ, рыча и разрывая его острыми когтями. Рада моргнула, разглядывая друзей. Вновь что-то поднялось из памяти и опало так же быстро, как отступает волна прибоя. Что-то было, связанное с ними со всеми, что-то важное. Наверное, искорка все же права, и мне надо очень постараться и вспомнить. Вот только пока что она могла лишь моргать, ощущая странный отзвук внутри своего тела.

— Кажется, мы на другой стороны третьей преграды, — Алеор с трудом встал, перерезал веревку на поясе ножом, и огляделся, все также держась за голову. Его сильно мотало из стороны в сторону. — Это выглядит очень похожим на Пустые Холмы.

— Но как мы попали сюда? — вновь повторила вопрос Улыбашка, глядя на него. — Последнее, что я помню — дороги нет, мы уперлись в разлив серы. Потом опять были какие-то поганые ведьминские штуки, что ли? Вы бы хоть предупреждали, когда делаете это все, чтобы людей не пугать! Так ведь и с ума сойти можно!

— Я помню свет, — глухо проговорил Кай, не поднимая головы. — Очень много света, он заливал все. Больше ничего не осталось.

— И что это значит? — Улыбашка в раздражении воззрилась на его спину. — С нами случилось что-то такое непонятное, и никто из вас, бхар, не может мне сказать, что это было? Мне это не слишком-то нравится, даже если мы и выбрались из той бани.

— Это Рада, — уверенно проговорила искорка. — Я совершенно точно уверена, что это сделала Рада. Но ни я, ни она ничего не помним.

— Ты? — брови гномихи удивленно взлетели. — Ты же ничего не можешь!

— Я удивлена не меньше твоего, — развела руками Рада. — Но, по-моему, искорка права.

Все воззрились на нее, даже Редлог перестал кудахтать над своим медведем. Лиара обвела глазами лица друзей. Кай смотрел напряженно, часто моргая, будто что-то пытался вспомнить, Улыбашка набычилась, в глазах мародера перетекало привычное безумие, и что у него на уме, не решился бы сказать никто. Один Алеор только разглядывал ее резко и как-то очень пристально, словно взвешивал или измерял, пытаясь понять, что она такое. Под его взглядом ей стало неуютно, и Рада передернула плечами, опуская глаза.

— Я постараюсь вспомнить, что там случилось. Но сейчас пока не могу.

— Ладно, с этим можно разобраться и по дороге, — проворчал эльф, перестав, наконец, тереть свою голову. Он энергично отвернулся от нее и взглянул на растянувшиеся цепью вдоль горизонта холмы. — Главной цели мы достигли: мы на этой стороне, куда нам и надо было. А уж как мы прошли — дело десятое.

— А как мы возвращаться-то будем, ты уже придумал? — недовольно воззрилась на него Улыбашка. — Мне как-то не слишком хочется лезть туда еще раз.

— Сначала надо дойти до Источника, — отрезал Алеор. — Как только мы закончим то, ради чего сюда пришли, можно будет думать об обратном пути. По одной цели за раз, Улыбашка.

— Проклятые подсолнечники! — заворчала под нос гномиха, принявшись с остервенением сдирать с себя плащ. — Никто из вас ничего не планирует наперед! Никто не подготавливает тылы! Я вообще удивляюсь, как вы хоть одну войну-то выиграли!

— А я вообще не помню, чтобы гномы что-то выигрывали! — огрызнулся в ответ Алеор. — Или чтобы хоть в чем-то участвовали! Кажется, тылы — это все, что вас волнует, свои ли, чужие ли — неважно! А теперь хорош уже ворчать. Сейчас перекусим, переоденемся и продолжим путь. Время не ждет.

Улыбашка охнула в крайнем возмущении, надула щеки и зафырчала, словно чайник на огне. Только вот и у нее, похоже, не было никаких сил, чтобы продолжать спор. Гнетущая атмосфера всего произошедшего давила на спутников каменной плитой.

Завтракали они наскоро и без вкуса; никакого голода Рада не чувствовала, но Алеор намекнул, что дальше у них такой возможности просто не будет из-за Червей. Все примолкли, стараясь не отрывать глаз от своей порции и обдумывая все, что произошло вчера, пытаясь вспомнить хоть что-то.

Сама Рада только и делала, что упиралась в стену, казавшуюся каменной. За ней пульсировало и билось живое воспоминание, Рада чувствовала, как оно танцует там, будто бабочки, которых закружил ветер, но вытащить его наружу, в свое обычное сознание, никак не могла. В голову лезли какие угодно мысли кроме тех, что были нужны. Это что же, выходит, я могу делать что-то такое, о чем даже потом вспомнить не могу? То есть часть моего сознания постоянно находится в другом месте, что-то там вытворяет, а что — мне никак не узнать? Внутри зашевелился непрошеный гнев. Рада терпеть не могла не знать, во всяком случае, те вещи, которые касались исключительно ее. Обычно, если она не вдавалась в подробности всего этого, все заканчивалось какими-нибудь подставами, вроде той, из-за которой ей пришлось покинуть Мелонию, или Сагаиром, который украл ее и едва не вывез в Темную Страну. Конечно же, вряд ли ее собственная голова могла учинить с ней что-то подобное, что-то плохое, но это еще не означало, что у нее вообще было право что-то делать без ведома Рады.

Кажется, люди — как лук. Рада остервенело жевала безвкусный кусок солонины, глядя прямо перед собой и нахмурив брови. Куча слоев, каждый из которых только горше предыдущего. И лук посчастливее, чем они. Он хотя бы не переживает, что состоит из множества слоев, и знает их все. А как мне узнать их все? Как мне вспомнить то, что вспомнить невозможно? Наверное, есть какой-то способ построить мост. Это слово вдруг что-то задело в памяти, и Рада вздрогнула всем телом, когда бабочки на той стороне невидимого барьера, начали остервенело бить крыльями, пытаясь проникнуть ей в голову. Что такое там было с мостом? Что-то ведь было, очень важное. Что-то…

— Итак, — бросил Алеор, отряхивая руки от последних крошек хлеба, и Рада вздрогнула, упустив нить воспоминаний. Недовольно она воззрилась на эльфа, в очередной раз прервавшего ее в важный момент. Впрочем, теперь она хотя бы знала, от чего отталкиваться, чтобы вспомнить, и это уже было хорошо. Эльф выпрямился, оглядывая друзей, полный своего обычного энтузиазма и бодрости. — Сейчас мы с вами войдем в Пустые Холмы. Как вы все знаете из героических песен, посвященных моему прошлому походу сюда, Холмы населяют Черви.

— Что они такое, Алеор? — Кай склонил голову набок, разглядывая эльфа. — Как с ними бороться?

— Это длинные гигантские мерзкие Черви с полной пастью зубов, — спокойно ответил Алеор, словно все это было само собой разумеющимся. Улыбашку передернуло. — У самого края Холмов живет мелочь, длиной около десяти метров, личинки, которые прячутся тут от своих крупных собратьев. Но в глубине Холмов можно встретить бестий и в полсотни метров длиной.

— Просто великолепно! — всплеснула руками Улыбашка. Эльф не обратил на нее никакого внимания.

— Охотятся они по звуку. Они совершенно тупые и слепые из-за того, что ползают под землей, но очень голодные. Поэтому они развили острый слух, который позволяет им чуять вибрацию даже от самых тихих и легких шагов. Как только они слышат добычу, они поднимаются наверх, на поверхность, выпрыгивают прямо у нее из-под ног и рвут на части. — Алеор легко пожал плечами.

— И как ты планируешь пересечь Пустые Холмы? — взглянула на Алеора Рада.

— Не вижу смысла придумывать колесо во второй раз, — бодро ответил Алеор и положил руку на лежащий возле него трезубец. — Дамиан хоть и был полным идиотом, однако его способ нам вполне подойдет. Надо просто воткнуть эту штуку Червю в основание позвоночника, и можно садиться на него и ехать до тех пор, пока он не сдохнет от потери крови.

— А когда он сдохнет? — лицо Улыбашки с каждой секундой становилось белее и белее.

— Пересядем на другого, — пожал плечами Алеор. — После того, как им пробили нервные окончания, живут они еще около часа, так что какое-то время у нас есть.

— То есть ты предлагаешь каждый раз спешиваться и снова подвергать себя опасности быть сожранным другим Червем? — слабым голосом уточнила Улыбашка. — Или что, прыгать и махать руками, привлекая их внимание, чтобы они подвезли тебя дальше?

— Уверяю тебя, нам даже не понадобится прыгать, — очаровательно улыбнулся ей эльф. — Черви с большой охотой жрут друг друга, так что как только мы оседлаем нашего будущего скакуна, за нами сразу же увяжется десяток других, которые обеспечат нам необходимые пересадки. Это как с заставами у гонцов, только вместо лошади будет громадный склизкий Червь. Вот и все.

— Загриен Каменоступый! — Улыбашка обхватила голову руками, глядя перед собой широко распахнутыми глазами. В них неверие мешалось с ужасом.

— Это безумие, — негромко заметил Кай, глядя на Алеора. Кажется, даже его непоколебимая вера в эльфа зашаталась. — Черви же могут атаковать нас, пока мы будем на спине того, первого. Да и как ты вообще собираешься заарканить его? Он же прямо из под ног выпрыгивает.

— Просто предоставь это мне, мой друг, — улыбнулся ему эльф. — Я уже ездил на этих тварях один раз и могу вам сказать, что это даже приятно. Гораздо быстрее, чем на лошади, ветер в лицо, ощущение свободы, — он мечтательно вздохнул, картинно прикрыв глаза и поморщился. — Разве что вонь несколько отвлекает.

— Вонь? — приподнял бровь Кай.

— Зловоние, исходящее от шкуры Червей, — уточнил Алеор. — Довольно мерзкий запах, так что повязки на лица нам еще понадобятся. Ну и еще к нему добавится целый букет ароматов, когда все вы увидите Червя. Первая встреча с ним — всегда самая запоминающаяся.

Как и всегда, Рада не была до конца уверена, шутит Алеор или нет. Вид у него был хитрый, искры смеха плескались разноцветными рыбками на дне льдистых глаз, но его чаще всего забавили именно те вещи, которые всех остальных приводили в абсолютный ужас, потому ориентироваться на это не стоило.

Впрочем, какая разница? Они ведь уже здесь, и обратной дороги нет. И ты должна узнать ответы на свои вопросы и вспомнить все. И каверну Черного Источника надо закрыть навсегда, если это поможет как-то остановить Сети’Агона. Должен же хоть кто-нибудь что-нибудь делать! Так что просто прекрати думать о плохом и постарайся получить удовольствие от поездки с ветерком.

— Светозарная, клянусь, если ты не напишешь об этом песню, я просто убью тебя! — тяжело проговорила Улыбашка, отняв руки от лица и выразительно глядя на Лиару. — Коли этот проклятый Червь все-таки сожрет меня, мне хотя бы утешение будет, что все это станет известно людям.

— А что ты будешь делать, если первым делом сожрут Светозарную? — Алеор с интересом взглянул на гномиху, а Рада охнула от неожиданности. — Кто тогда будет писать о тебе песни?

— Ну уж точно не ты, — одарила его тяжелым взглядом гномиха. — Я представляю, что ты там можешь насочинять.

— Да нет, Улыбашка, я не сказочник, я просто опишу все именно так, как и было на самом деле, — осклабился в ответ Алеор. — И вы не захотите, чтобы это стало известным хоть одной живой душе. Так что давайте все вместе на время забудем про героические песни и прочую ерунду и сосредоточимся на поездке. Четвертая преграда — самая легкая. В конце концов, это же всего лишь Черви.

— Пятидесяти метров длиной, — покивала Улыбашка, пожимая плечами. — Действительно, что тут страшного?

— Ну знаешь ли, Улыбашка, что выросло — то выросло, — развел руками Алеор. — Тоже самое можно сказать и про тебя.

Рассказ Алеора о Червях несколько обеспокоил Раду, и сердце сжалось. Она взглянула на искорку, но та сидела, глубоко погруженная в себя, раздумывая о чем-то, и казалась совсем далекой и отстраненной. Нагнувшись к ней, Рада легонько тронула ее за руку и спросила:

— О чем ты думаешь?

— Пытаюсь вспомнить, — упорство прозвучало в ее голосе. — То, что случилось, очень важно. Гораздо важнее всего, что было с нами.

— Ты не боишься этих Червей? — Рада кивнула головой вперед, туда, где под холодным зимним небом темнели Холмы. — Все в порядке, искорка?

— Это все не имеет значения, — покачала головой Лиара, продолжая хмуриться и глядеть прямо перед собой. — Червей я совсем не боюсь. Но узнать, что с нами случилось вчера — очень важно.

— Я постараюсь вспомнить, — вновь пообещала ей Рада, и Лиара в ответ рассеяно кивнула.

Путники быстро сняли с себя успевшие порядком надоесть плащи из холстины, которые Алеор аккуратно свернул и вновь навьючил себе за спину. Обмотки с ног, пропитанные высохшим и затвердевшим, будто смесь для крепления кирпичей, соком Железного Дерева сорвать оказалось гораздо сложнее. С трудом развязав туго затянутую стальную бечеву, Рада спрятала ее в карман, а вот для того, чтобы снять обмотки, их пришлось буквально разрезать кончиком меча. Причем провозились они с этим добрых полчаса: образовавшаяся твердая субстанция крошилась, неподатливо ломалась, и остро отточенная сталь разрезала ее с трудом. То, что в итоге осталось, как только Рада отбросила прочь от себя последние остатки обмоток, пригодиться не могло уже никому. Вряд ли они смогли бы хоть как-то скрепить эти куски обратно, чтобы те защитили ноги на обратном пути. Хмуро оглядев все это, Алеор поморщился и приказал:

— Соберите хотя бы кольчужные фрагменты. Потому что у меня остались только эти.

Проклиная на чем свет стоит и эльфа, и его жадность, Рада с трудом отковыряла кольчужные подошвы сначала со своих изодранных обмоток, а затем и с Лиариных. Эльф собрал фрагменты и упрятал в мешочек.

С северо-востока долетали ледяные порывы ветра, и Рада поспешила поскорее облачиться обратно в свою дубленку. Землю Огня они прошли, а значит, зима вновь вступала в свои права. Подпоясавшись мечом, она с наслаждением вздохнула, когда теплый мех принялся прогревать уже успевшее продрогнуть тело. И несмотря на слова Алеора, не стала вновь повязывать на лицо закрывающий его платок. Как бы ни воняли Черви, а серная вонь буквально въелась в ткань за то время, как они проходили гейзеры, и Раде до смерти хотелось избавиться уже от этого запаха. По ее наблюдению никто из друзей также не рискнул оставить на лице повязку.

Поправив сумки за плечами и поудобнее перехватив длинный черный трезубец, Алеор махнул им рукой и первым зашагал на запад, прямо к холмам в отдалении. Рада на всякий случай проверила, насколько хорошо выходит из ножен меч, и пристроилась у Лиары за плечом, чтобы в любой миг иметь возможность закрыть ее собой, если эти Черви попробуют напасть незаметно. Это все равно было глупо; чтобы защитить Лиару ей нужно было на плечах ее нести, коль уж Черви двигались под землей и выскакивали оттуда, стремясь схватить путников, но так Раде было спокойнее за искорку.

Теперь уже можно было идти спокойно. Не нужно было растягиваться цепью или внимательно следить за тем, куда ставишь ногу. Место во главе отряда занял Алеор, внимательно прислушивающийся и приглядывающийся к окружающему, следом за ним шел Кай и Рада с Лиарой, а в конце семенили Улыбашка и Редлог с Жужей. Медведь все время скулил, нюхая воздух и не переставая тихонько свистеть фальцетом, словно Черви уже кусали его за ноги.

— Редлог, а ты не можешь попросить Жужу замолчать? — Улыбашка хмуро обернулась к мародеру. — Он своим скулежом сейчас сгонит сюда всех тварей, что только есть в Пустых Холмах. А нам нужен всего-то один маленький и безобидный Червячок.

— Жуже страшно, коротконогая Дочь Камня, — с обидой в голосе отозвался Редлог. — К тому же, топаешь ты гораздо громче, чем он скулит. Так что даже если он замолчит, никакого толку не будет.

— Напоминаю, дамы и господа! — торжественно проорал из головы колонны Алеор. — Что, какие бы звуки вы ни издавали, они все равно услышат нас. И чем раньше это случится, тем лучше. Так что громко открыли рты и принялись орать все вместе.

— И не подумаю! — фыркнула Улыбашка. — Это твой план, вот ты и ори!

— С превеликим удовольствием, — улыбнулся ей через плечо Алеор, отвернулся и заорал во всю глотку.

Рада положила правую руку на рукоять меча, левую оставив свободной, чтобы в любой миг успеть подхватить или оттолкнуть Лиару, если какая-то тварь решит вылезти прямо у них из-под ног. Рев Алеора унесся куда-то вдаль над неуютными серыми холмами, ветра подхватили его и рассеяли без следа. Несколько мгновений все путники внимательно прислушивались, ожидая хоть какой-то реакции. Улыбашка не выдержала первой:

— Ну и где они, Алеор? — она наполовину вытянула топоры из ременных петель на поясе, оглядываясь по сторонам. — Ты же сказал, что они охотятся по звуку.

— Да, Улыбашка, но мы до них еще не дошли, — спокойно ответил эльф. — Нам еще часа три-четыре шагать до того места, когда станет опасно.

— Так чего же ты орал тогда, древолюб проклятый? — заворчала гномиха, прищурившись и разглядывая его широкую спину так, будто собиралась метнуть свой топор в него.

— Одно удовольствие разглядывать ваши вытянувшиеся от страха лица, — сладко вздохнул Алеор. — Я не мог отказать себе в том, чтобы полюбоваться ими еще раз.

Лиара тихонько хихикнула рядом с Радой, слушая, как ворчит проклятия под нос разозленная гномиха. Алеор оставался Алеором всегда, казалось, он вообще ничего не воспринимал всерьез. И постоянно только и ждал того момента, когда его спутники вновь начнут напрягаться, бояться или оглядываться по сторонам, — чтобы как следует поскалозубить над ними. Рада вдруг поняла, что испытывает искреннее восхищение. В какой-то мере эти пререкания делали свое дело, и Алеор постоянно разряжал обстановку в отряде, не позволяя им впасть в уныние, излишнюю настороженность или страх. Рада была уверена, что если бы не его вечные подначивания, они бы уже давно или переругались друг с другом напрочь, или повернули назад. Слишком уж диковинными и страшными были преграды, слишком тяжело было их проходить, даже не столько физически, сколько морально. И уверенность, ироничная язвительность и острый язык Алеора были единственным, что отвлекало их всех от мрачных мыслей о собственном будущем.

Он ведь превосходный лидер. Рада задумчиво взглянула в широкую спину шагающего впереди эльфа. Отвратительный с той точки зрения, что всегда сам по себе, будто кот; превосходный, потому что прекрасно знает, как держать своих людей в необходимом для продолжения борьбы настроении. Лесной Дом достигнет невероятных высот, когда он возьмет бразды правления в свои руки. Или сгинет в одночасье, не оставив и следа в людской памяти. Что бы ты выбрал, Алеор? Вечность славы или героическую смерть? Или и то, и другое?

Впрочем, Рада знала, что если она спросит его об этом в лицо, эльф только рассмеется и жестко посоветует ей разобраться для начала со своей собственной жизнью и своими планами, а потом уже лезть к нему в душу. И в этом тоже было что-то очень правильное.

Чем дальше они шли, тем холоднее становилось. Земля Огня осталась далеко за их спинами, и теперь холодный ветер больше ничто не сдерживало. Поначалу лысые холмы, покрытые жесткой сухой прошлогодней травой, теперь оделись снегом, слой которого становился все гуще и гуще. В низинах снега было еще больше. Теперь Каю вновь пришелся протаптывать дорогу для Улыбашки, Рады и Редлога с медведем. Алеор и Лиара скользили прямо по поверхности снега, почти не оставляя за собой следов, легкие, будто ветер. Раде подумалось, что коли они вдвоем отправились бы сквозь Пустые Холмы, то запросто прошли бы их, не встретив ни единого Червя, ведь поступь их была легче перышка, и вряд ли твари глубоко под землей могли слышать ее, особенно сквозь толстую подушку снега.

Сама Рада карабкалась по снежной каше, что оставалась после торившего ее ильтонца, и завалы доходили ей почти до середины бедра. Когда они взбирались на холм, было немного легче: с вершины ветер сдувал часть пороши, но и тут были свои опасности. Ветра выгладили вершины холмов до толстой ледяной корки, и ноги на ней разъезжались так, что пару раз Рада едва не падала. Одно было хорошо: они избавились от проклятых обмоток на ногах и душащих плащей. Да и падать можно было спокойно, не рискуя обжечь все тело о раскаленную землю или ухнуть в кипящий гейзер.

Холмы были невысокими, сглаженными, больше похожими на гигантские волны, застывшие на поверхности беспокойной земли. Когда путники влезали на гребень, их глазам открывался однообразно унылый вид: припорошенные снегом горбы, расходящиеся во все стороны, и ничего больше. Солнце медленно ползло по небу, холодное и не греющее, его косые лучи то и дело перекрывали вытянувшиеся вдоль горизонта тучи. Даже когда снег искрился в солнечном свете, выглядело это место до того уныло, что удавиться хотелось. Недаром же его назвали Пустыми Холмами. Не только же потому, что здесь ничего не растет.

Через пару часов местность вокруг начала медленно меняться. Теперь уже холмы были неровными, изрезанными, изломанными. Рада видела повсюду вывороченные траншеи снега. Такие оставляли летом кроты, выкапывающие свои норы чересчур близко к поверхности. Только вот эти были гораздо больше. По ширине они достигали двух-трех метров, и от этого ей стало еще более неуютно. Судя по всему, твари, что прорыли их, были уже близко, а это означало, что совсем скоро отряд встретится с ними.

Снег неровно укрывал изрытую, перекопанную, изломанную землю. Кое-где его совсем не было, и на поверхности виднелись глубокие воронки в диаметре по нескольку метров, края которых усыпала земля, глина, а порой заливало что-то темное, омерзительно пахнущее. Путники стали все чаще спотыкаться и падать в снег, когда невидимые под толстой подушкой камни и борозды попадались под ноги.

К тому моменту, как Алеор остановился на гребне очередного холма и поднял руку, приказывая друзьям последовать его примеру, Рада успела изваляться в снегу с ног до головы.

— Пришли наконец-то! — с трудом выдохнула Улыбашка. Лицо у нее было красным, от дыхания валил пар, шапку она стянула и теперь несла в руке. Сразу же усевшись на землю, гномиха принялась отдуваться и обмахиваться, чтобы хоть как-то прийти в себя. — Я уже, кажется, хочу, чтобы ты поскорее заарканил Червя! Для моих коротких ног здесь слишком глубокие сугробы!

— Вот, Дочь Камня, — сразу же повернулся к ней Редлог. — А когда я тебя зову коротконогой, ты сразу же злишься на меня! Не дело это!

— Мало ли, что я говорю? — огрызнулась гномиха. — Выслушивать оскорбления от кого-то вроде тебя, кем бы ты там ни был, я не собираюсь!

— Алеор, ты видишь здесь что-нибудь? — Кай встал рядом с эльфом, осматривая с гребня холма изрытую снежными траншеями долину. — Их приближение вообще можно почувствовать?

— Можно, — кивнул эльф с каким-то странным огоньком ожидания в глазах. — Поверь мне, друг, ты его сразу же почувствуешь! Они недалеко, но пока еще, нас не учуяли. А это значит, что нужно просто немного подождать.

— И что нам делать? — Рада сбросила с плеч в снег уже успевший изрядно натереть спину вещмешок. — Просто стоять тут и ждать, когда они появятся?

— Я уже говорил тебе, Радушка, что гораздо проще будет, если ты заорешь, — усмехнулся эльф. — В конце концов, должны же мы привлечь к себе их внимание! — Он засунул в рот два пальца и громко свистнул, так оглушительно, что Рада поморщилась. Звук эхом раскатился над холмами, пока еще не получив ответа, и Рада тревожно переступила в снегу, решив все-таки надеть обратно на спину свою поклажу. — Обычно они охотятся по одному. Каждый Червь стережет территорию в несколько квадратных километров, — принялся объяснять Алеор, внимательно всматриваясь в горизонт. — Так что отловить одного будет не так уж и сложно. Труднее будет, когда я заставлю его двигаться вперед, прямо через чужую территорию, и все остальные почуют свежее мясо и начнут преследовать нас.

Рада вновь ощутила беспокойство и положила руку на рукоять меча. Странным образом в груди при этом царило безбрежное море покоя, зыбью на поверхности которого двигалась тревога. Теперь так было всегда, Рада с трудом могла представить себе, что именно нужно было, чтобы по-настоящему испугать ее. Ты даешь мне защиту, Великая Мать, самую надежную защиту из всех, даже ничего не делая при этом. Это настоящий дар, благодарю тебя за него.

— Подождите здесь, — приказал Алеор, вытаскивая из снега свой трезубец и вприпрыжку направляясь вниз с холма. — Что-то наш приятель не спешит нас встречать. Пойду-ка, позову его погромче.

— Главное, чтобы приятель не прятался прямо под нами, — проворчала Улыбашка, глядя из сугроба, как уходит эльф. — А то сидит сейчас под землей какая-нибудь бестия и только и ждет возможности выпрыгнуть, да пожрать всех.

— И откуда в тебе столько негатива, женщина? — в сердцах обернулся к ней Редлог. — Только и ворчишь все время о плохом! Ты пугаешь Жужу! Посмотри, до чего ты его довела!

Рада с любопытством обернулась. Медведь стоял в сторонке, прижимая лапы к груди и нюхая снег. Его шкура нервно подрагивала, а маленькие глазки на ярком свету слепо моргали. А еще Рада заметила, что брюхо у него стало еще больше, раздувшись уже как шар. Глисты у него, что ли? — подумалось ей.

— Выглядит он вполне цветуще, — отозвалась из снега гномиха. — Отожрался, отогрелся в долине гейзеров. Все с ним хорошо. Вон смотри, брюхо какое!

— Он боится! — настойчиво повторил Редлог, но тут громкий крик с другой стороны, заставил Раду обернуться туда.

У подножия холма в снегу прыгал Алеор, горланя во всю глотку, свистя в два пальца и создавая как можно больше шума, чтобы привлечь внимание Червя. Лиара засмеялась, уцепившись за Радин рукав и ткнувшись лицом ей в плечо, усмехнулся Кай, да и сама Рада не сдержала улыбки. Крохотная фигурка в чернильно-черном плаще блохой скакала посреди белого снега, размахивая руками и вопя.

— Иногда мне кажется, что все это мне снится, — мрачно заявила Улыбашка, разглядывая вопящего эльфа. — Или что я сошла с ума. Потому что ни один нормальный гном не будет делать того, что сейчас делаем мы.

— Да уж, — кивнула Рада.

Алеор подпрыгнул еще раз, оглушительно завопив. В ответ ему безо всякого предупреждения вдруг раздался громкий высокий звук, почти плач, и в следующий миг из-под снега в нескольких метрах перед ним выпрыгнуло громадное тело.

Лиара взвизгнула от неожиданности, Рада инстинктивно рванулась вперед, закрывая ее собой и вытаскивая меч из ножен. В ворохе снежных комьев, грязи и камней в воздух взвилось огромное тело. Оно было молочно-белым, покрытым редкой жесткой щетиной и перетяжками, как самый настоящий червь, только около двенадцати метров длиной и двух с половиной метров в обхвате. С протяжным высоким писком, больше похожим на свист, тварь бросилась на Алеора, изменив направление движения так стремительно и быстро, что глаз Рады едва успел уловить рывок. Распахнулась гигантская пасть, круглая, истыканная длинными кривыми клыками в несколько рядов, и у Рады от отвращения моментально скрутило желудок. Эта тварь чем-то походила на встреченного ей в Серых Топях Стража, но была еще мерзее.

Алеор ловко подпрыгнул, оттолкнувшись ногами и перекувыркнувшись в воздухе. Одно мгновение казалось, что он летит прямо в круглую черную пасть, что открывалась все шире, шире. Потом эльф оттолкнулся от длинных клыков носками сапог, прыгнул еще выше, воздев над головой обеими руками трезубец, и с силой обрушился вниз, вбивая черные лезвия прямо в тело твари, в метре от зубастой пасти.

Раздался еще более тонкий и омерзительный визг, от которого голова Рады едва не взорвалась. Она попыталась заткнуть уши, чтобы не слышать его, а из глаз буквально искры посыпались. Визг все нарастал и нарастал, заполнив собой все, и вдруг так же резко оборвался, как и не было, и Рада вскрикнула, когда спавшее давление чуть не разорвало барабанные перепонки. Рядом застонала Лиара, потирая уши, а Улыбашку громко вырвало в снег.

— Это… впечатляюще, — с трудом проговорил Кай, отнимая руки от головы. Лицо у него было бледным.

Рада слышала его не слишком внятно: в ушах резало ножами, словно и правда кожа лопнула и разошлась. Аккуратно потрогав пальцами внутреннюю сторону ушной раковины и убедившись, что крови нет, Рада обернулась в ту сторону, откуда пришел звук. Алеор стоял прямо на спине громадной скользкой твари, держась обеими руками за торчащий из ее спины трезубец. Червь нервно дрожал всем телом, открывал и закрывал истыканную зубами пасть. Больше у него и не было ничего, кроме этой пасти: только зубы, да два тонких длинных отверстия чуть выше рта, там, где у другого существа могли бы быть глаза. Этим-то он, наверное, и слышит, подумалось Раде.

— Загриен… — Улыбашка оборвалась на полуслове, утирая рукой рот и огромными глазами глядя на оседлавшего Червя эльфа.

— Идите сюда! — громко крикнул Алеор, махнув им рукой. — Залезайте! У нас не слишком много времени! Он запросто может скоро сдохнуть!

— Грозар Пресветлый, защити нас! — забормотала Улыбашка, с трудом поднимаясь на ноги. Вид у нее был болезненным. — Нам надо влезть на это?!

— Судя по всему, да, — нахмурился Кай. Перебросив сумки на плече, он первым зашагал вниз с холма. — Чем скорее мы там окажемся, тем лучше.

— Какая омерзительная тварь! — скривился Редлог. — Надо будет вымыть Жужу после того, как он поедет верхом на этой штуке!

— Медведь верхом на гигантском Червяке, — пробормотала себе под нос Рада. У нее вырвался нервный смешок. — Даа, о таком уж точно в песнях не поют.

— Медведь? Какой медведь? — удивленно вскинул брови Редлог.

— Пойдем уже, — устало вздохнула Улыбашка, потянув его за собой за рукав. — Чем скорее все это безумие закончится, тем лучше.

Рада аккуратно обняла Лиару за плечи, так и не убрав меч в ножны. Может, Алеор и утверждал, что эти твари живут поодиночке, но встретить тут вторую такую безоружной ей вовсе не хотелось. Пасть этой дряни была такой огромной, что они с Лиарой поместились бы там целиком.

— Этот Червь чем-то похож на Стража Топей, — тихо проговорила Лиара, прижимаясь к ней. Вид у нее был неуверенным, и смотрела она на тварь с опаской. — Только он — живое существо, он не испорченный прикосновением Сети’Агона, просто омерзительный.

— Знаешь, искорка, кажется, портить тут уже просто некуда, — поморщилась Рада, начав даже с расстояния в полсотни шагов ощущать мерзостный тухлый запах, исходящий от шкуры твари. — Ну да ладно. Если эта дрянь перевезет нас на другую сторону Пустых Холмов, то я влезу ей на спину. Только когда ты будешь писать свою песню, не упоминай там об этом, ладно?

— Посмотрим, Рада, — вдруг совсем озорно улыбнулась ей Лиара. — Может, я просто не буду говорить про зловоние. Но согласись, что-то же в этом есть: заарканить огромного Червя.

— Кажется, ты слишком много времени проводишь с Алеором, и это сказывается уже и на тебе, — проворчала Рада, но все-таки не смогла сдержаться и поцеловала мягкие кудряшки своей искорки, притянув ее голову к себе.

В какую еще бездну затащит нас этот бесноватый эльф? Великая Мать, сделай так, чтобы это поскорее закончилось!