Забытая деревня

Глава 10

Тайнхем, декабрь 1943 года

Когда они вернулись с побережья, Фредди пошел налить себе выпить, а Вероника поднялась наверх: она хотела принять ванну и выбрать платье для ужина. Ее чувства по отношению к Фредди были настолько противоречивыми, что она не знала, как себя вести. Впервые за многие месяцы они с Берти будут ужинать не в одиночестве, к ним присоединится Фредди. И прервется безмолвная пантомима их семейной жизни, когда Вероника сидела за столом, со страхом ожидая от мужа словесных оскорблений или ударов, нанесенных под воздействием алкоголя. Она молила бога, чтобы присутствие Фредди заставило Берти контролировать себя. Хотя бы для виду. Но, с другой стороны, из-за Фредди она чувствовала себя еще более подавленной, чем последние несколько недель, поскольку ее запланированный побег сорвался. Вероника давно должна была ехать в поезде, на полпути к новой жизни. Какой бы эта жизнь ни оказалась и где бы ни началась.

Вероника вытащила из кармана ключ от своей комнаты. Придерживаясь традиций, Берти настоял, чтобы у них были раздельные спальни. Размеры дома позволяли, и Вероника не стала возражать. За минувшие годы ей частенько приходилось запираться на ключ, чтобы предотвратить ночные визиты пьяного супруга. Однако сейчас дверь оказалась не заперта. Возможно, после дневных метаний Анна забыла закрыть ее своим ключом. Или забыть могла сама Вероника. Кто из них уходил последней? Она не смогла припомнить.

Вероника вошла в спальню и замерла. Что-то было не так, но точную причину своего беспокойства она определить не сумела. Она медленно оглядела помещение: вроде все на своих местах. Вероника заперла за собой дверь и, скинув обувь, прошла в ванную и открыла краны. Потом насыпала ароматическую соль и размешала ее ступней в горячей воде, сидя на краю ванны с ножками в виде львиных лап. Как только вода в ванне, согласно правилам военного времени, поднялась до уровня четырнадцати сантиметров, Вероника скинула одежду и опустилась в обжигающую воду.

Она пролежала в ванне всего несколько минут, когда услышала, как кто-то поворачивает ручку двери спальни. Вероника затаила дыхание. Ручку слегка подергали. Вероника села и вслушалась. Сердце у нее стучало. Дверь была заперта, но Берти это не всегда останавливало. Уже несколько недель он не пытался получить доступ в постель Вероники, но его предыдущие атаки раз от раза становились все более яростными и ожесточенными. И едва она успевала возрадоваться, что он оставил свои непоследовательные остервенелые домогательства, как все опять начиналось сначала. Она жила на грани срыва, балансируя на краю пропасти безумия.

Ручку двери дернули сильнее и громче. Вероника молчала, вцепившись в края ванны. Муж знал, что она здесь. Внезапно шум прекратился, и она услышала движение за дверью, а потом из конца коридора Берти окликнул брат, и он отошел от двери.

Вероника откинулась на холодную спинку ванны и медленно выдохнула. Что будет дальше? Сердце у нее стучало. Берти вернется сюда позже, после ужина. Вероника это знала и заранее трепетала от страха.

Вытираясь после ванны, она уже вовсю дрожала от холода и паники. Она мысленно перебрала свой гардероб и остановилась на шелковом платье кремового цвета. Берти требовал, чтобы она соответствовала своему положению. Вероника предпочитала одеваться без помощи горничной, но, выкладывая на туалетном столике заколки, поняла, что придется вызвать Анну, чтобы сделать прическу. А платье она и сама наденет.

Держа полотенце одной рукой, другой она протерла глаза. Зеркало отразило затравленный взгляд, что было неудивительно. Вероника зажмурилась. Как могло случиться, что после стольких недель тщательного планирования она до сих пор тут? С того самого дня, когда Берти объявил, что поедет к адвокату, чтобы опротестовать реквизицию, она наметила сегодняшний день для побега. А в результате неудача постигла и ее, и Берти. Оба остались ни с чем. По иронии судьбы под конец у них появилось нечто общее.

Вероника потянула за шнур звонка, одновременно открывая верхний ящик комода. И ахнула. Там было пусто. Не может быть! Она выдернула ящик и бросила на пол, пошарила в глубине, но в нижнем ящике тоже ничего не оказалось. Это Анна постаралась? Нет, невозможно. Она ведь совсем недавно по просьбе Вероники распаковала некоторые чемоданы, чтобы не вызывать подозрений. Но сейчас весь комод был пуст, как и ящички в прикроватных столиках. Пропали меха, шкатулка с драгоценностями и дорогие безделушки, которые Вероника приготовила к отъезду. Комнату обчистили.

Вероника снова дернула звонок, на этот раз посильней, и прислушалась к легким шагам Анны. Как только горничная подала голос, Вероника тут же отперла и распахнула дверь.

Анна уставилась на разбросанные по полу ящики:

— Что произошло?

— Все мои вещи… пропали все мои вещи, — выдохнула Вероника, садясь на кровать. — Ничего не осталось.

Анна распахнула дверцы гардероба из красного дерева. Дневных и вечерних платьев, висевших внутри, должно было хватить до запланированного дня отъезда. Остальная часть шкафа зияла пустотой, если не считать деревянных вешалок. Анна провела рукой по дну гардероба, убедившись, что там ничего не осталось. Вероника тем временем обыскала остальную часть спальни. В сердце нарастали гнев и страх. Наконец Анна перестала метаться по комнате и замерла: до нее дошел смысл случившегося. Вероника пришла к такому же выводу еще раньше. После безуспешных попыток нашарить под кроватью свои чемоданы, Вероника выпрямилась и уставилась на Анну. Берти все забрал.

— Он знает, — выдохнула Вероника. — Знает, что я ухожу от него.

Когда Вероника спустилась к коктейлю, Фредди сидел со стаканом джин-тоника, погрузившись в чтение. Он отложил книгу и, поправляя воротник вечернего костюма, встал, чтобы приветствовать ее.

— Ты без Берти? — поинтересовался он.

— Думаю, он будет с минуты на минуту. — ответила она. — Шесть часов еще не пробило. — Вероника глянула на часы и приготовилась к появлению мужа. Она не знала, насколько Берти осведомлен о ее планах, и от страха у нее подводило живот. Неопределенность мучила больше всего.

Вероника украдкой посмотрела на Фредди. Он сделал вид, будто вернулся к чтению, однако она видела, что глаза у него неподвижны: он уставился в одну точку наверху страницы. Потом Фредди медленно перевел взгляд на Веронику, и оба быстро отвернулись. Но она не смогла сдержаться и пару мгновений спустя снова посмотрела на Фредди, который на сей раз ответил ей улыбкой. Потом он увидел что-то за спиной Вероники, и его улыбка погасла. Она повернулась, чтобы проследить за его взглядом. Бесшумно появившийся Берти стоял в дверях, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, и наблюдал за ними.

— Дорогая, ты наверняка заметила отсутствие некоторых своих вещей, — бесстрастно обратился он к жене.

— Да. — Веронику передернуло от его фальшивого обращения. Она сжала челюсти и приготовилась к неизбежной мерзкой лжи. — И где же они?

— На пути в Лондон, — как ни в чем не бывало ответил Берти. На лице у него мелькнуло подобие улыбки. — Незачем тянуть до самого конца. Почти все мои вещи тоже отправлены. Я попросил Ребекку распорядиться. Оставил только то, что понадобится нам в ближайшие дни.

— А мои драгоценности и меха? Их тоже нет.

— Они ведь тебе и не нужны? — Берти говорил невинным тоном. — Драгоценности я положил в банк, им там самое место. Я считаю, что в лондонском доме небезопасно. Он слишком уязвим для бомбежек и мародерства, когда люди без разбору берут чужое. — Он пристально посмотрел на Веронику. Она тут же вспомнила про часы на камине у нее в спальне, те самые, которые решила оставить здесь, и приготовилась к дальнейшим нападкам, но последовала лишь осуждающая тишина.

Трапеза прошла в молчании. Вероника бесцельно ковыряла еду на тарелке, Берти опустошал один бокал за другим и требовал принести еще вина. Вероника потеряла счет выпитым им порциям.

Когда ужин закончился, Берти откинулся на спинку стула, наблюдая, как Анна убирает тарелки. Вероника встревожилась, заметив, как он остекленевшим взором следит за каждым движением Анны.

— Портвейн? Сигары? — предложил Берти, не отрывая взгляда от горничной.

— Ну ты и ловкач. Как тебе удается все это доставать? — удивился Фредди, но Берти не удостоил его ответом. — Нет, спасибо, — продолжил младший брат. — Я, пожалуй, пройдусь до паба. Может, встречу там Уильяма или кого-нибудь еще из старой компании. Хотя они, скорее всего, на фронте. Давненько мы не виделись.

Услышав имя брата Анны, Вероника вскинула голову.

— Фермеры почти все на месте. У них бронь, — произнес Берти заплетающимся языком. — Боюсь, точно я не смогу сказать, кто из них еще здесь. И зачем тебе общаться с ними? — Его лицо исказила гримаса отвращения.

Вероника бросила на Анну извиняющийся взгляд, а Фредди улыбнулся:

— Когда-то мы с ними дружили.

— Бог знает почему, — сказал Берти и налил себе еще вина.

Входная дверь с грохотом захлопнулась. Из столовой Вероника слышала, как скрипит гравий под ногами направляющегося в деревню Фредди.

— Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты куришь. — В голосе Берти слышалось осуждение. — Ты думала, я не замечу?

— Я не курила, — солгала Вероника. — Это Фредди курил, а я…

— Не лги мне, Вероника. Я чую дым. Запах остается.

Вероника промолчала. Она предпочла бы закрыть глаза, сосчитать до пяти и, успокоившись, соврать получше. Но боялась, что муж бросится на нее, как в прошлый раз. Вероника решилась посмотреть ему в глаза. Берти мрачно уставился на нее. Казалось, он собирается зарычать: верхняя губа чуть вздернулась, обнажая зубы.

— Я пытался зайти к тебе сегодня. Но не смог.

Это был не вопрос. Вероника решила проигнорировать реплику мужа, но он не отставал:

— Похоже, ты не услышала меня.

— Я принимала ванну, — сказала она.

— Так ты слышала?

— Я…

Он перебил ее:

— Повариха задала мне вчера любопытный вопрос. — У Вероники перехватило дыхание, а Берти продолжил: — Она поинтересовалась, понадобится ли мне книжка с карточками и буду ли я сопровождать тебя в… как она выразилась… твоей краткой поездке. — Берти наклонил голову: — Куда ты собиралась, Вероника?

— Никуда, — сдержанно ответила она, сжав кулаки на коленях и приготовившись к нападению. Она чувствовала, как кровь отлила от лица, и с трудом выдерживала взгляд мужа.

— Я уверен, так и есть. Повариха просто ошиблась. Позже я снова к тебе зайду, Вероника. На этот раз, надеюсь, ты откроешь мне. Я ожидаю, что ты исполнишь свой долг.

Вероника смотрела, как муж, осушив бокал, наливает себе еще и продолжает потягивать вино. Если повезет, он наберется до такого состояния, что ничего не сможет в постели. Последние месяцы, когда Берти все больше погружался в алкогольный ступор, это стало для нее спасением. Пусть напивается. Она не собирается останавливать его. Это только к лучшему. Пусть накачивается вином до изнеможения. Она была готова терпеть ненависть и злобу Берти и даже могла смириться с кулаками, не всегда достигавшими своей цели, когда он спьяну бросался на нее. Но больше всего Вероника боялась его садистских сексуальных привычек. Эти ужасные вещи, которые он желал делать с ней, которых требовал от нее… Лучше умереть. Не укладывалось в голосе, что можно преднамеренно и с таким ожесточением причинять боль собственной жене, но Вероника давно перестала гадать, чем заслужила такое обращение.

Берти неожиданно поднялся, и Вероника, отодвинув стул, приготовилась принять наказание за свой промах с карточками. Но Берти, не сказав ни слова, заплетающимся шагом направился в кабинет.

Веронике оставалось продержаться несколько дней, а потом она навсегда покинет его.

Если не появится других препятствий.

Вероника прошла в свою спальню и, достав ключ из кармана, решительно заперла за собой дверь. Все это время за громкими ударами сердца она пыталась расслышать, не раздаются ли в коридоре шаги мужа.

Она больше не позволит ему прикасаться к себе. Ни сегодня, ни впредь. Сама мысль о близости с Берти вызывала у нее отвращение и даже более того: пугала до смерти. Вероника остановит его, даже если это будет стоить ей жизни.

Несколько часов спустя Фредди и Уильям нетвердой походкой вышли из паба. Брат Анны делал безуспешные попытки поддержать старого приятеля. Оба немало выпили.

Фредди прислонился к каменной стене старого паба и, напевая себе под нос «Мы встретимся снова» Веры Линн, вытащил из кармана портсигар и зажигалку. Прикурив сразу две сигареты, одну из них он протянул в темноту Уильяму. Тот предупреждающе замахал руками, оборвав пение старшего друга.

— Тут нельзя зажигать свет. Затемнение. А вдруг нас увидят? Оттуда. — Уильям ткнул пальцем в небо.

Фредди помахал над головой тлеющей сигаретой.

— Не, оттуда они ни черта не разглядят. Мы как иголка в… в чем-то. Не помню в чем.

— Я ужасно рад тебя видеть, — заявил Уильям.

— Неужели? Кто бы мог подумать, — пошутил Фредди.

— Бродяга вернулся, — засмеялся Уильям.

Фредди затянулся и, сложив губы трубочкой, начал пускать колечки дыма.

— Ты слишком долго отсутствовал, — заметил Уильям. — Тебя тут не хватало.

— Сомневаюсь, но ценю твою любезность.

— Почему ты избегал нас? — закинул удочку Уильям. — Это из-за нее? Из-за них?

Фредди предостерегающе посмотрел на него.

— Твой брат… — Уильям замялся. — Я не уверен, что он… — Он осекся и покачал головой, подбирая правильные слова, но в конце концов вздохнул и с сожалением глянул на старого приятеля.

Тот оттолкнулся от стены, дружески похлопал Уильяма по плечу и побрел в сторону Большого дома.

— Прощай, дружище! — крикнул Фредди, удаляясь и размахивая сигаретой.

Уильям повернулся и побрел восвояси.

Сегодня вечером Фредди сделал открытие: оказывается, Анна, которая жила и работала в доме его брата, — это та самая маленькая сестричка Уильяма, робкая малышка, которая никогда не раскрывала рта. Тогда она была еще совсем ребенком, но ему было стыдно, что он не узнал ее. Фредди даже не подозревал, насколько соскучился по Тайнхему, насколько ему не хватало Уильяма — старого дружка и напарника по детским шалостям в те дни, когда Берти отсутствовал. Классовый барьер между Уильямом и Фредди не стоял. В детстве они вообще не задумывались о разнице их положения, пока Берти грубо не ткнул их в нее носом. Даже родителей Фредди не беспокоила его дружба с фермерским сыном. Почти не беспокоила.

Фредди попытался вспомнить слова Уильяма. Он слишком давно не приезжал сюда? Или недостаточно давно? Приближаясь к дому, Фредди остановился перед тем местом, где когда-то были ворота, и оглянулся на аллею. В разгар зимы все листья с деревьев облетели, затемненную деревню заливал слабый свет луны. Вокруг стояла тишина, но, если прислушаться, можно было различить далекий плеск волн, бьющихся о скалы в бухте. Фредди пошел дальше. Пора уезжать. Он мысленно прощался с деревней своего детства, когда жуткий вопль, раздавшийся из глубины дома, заставил его подпрыгнуть от неожиданности.