Забытая деревня

Глава 3

Мелисса знала, как надо поступить. Им с Лиамом предстоит «серьезный разговор».

Но при одной мысли о том, что придется обсуждать с ним их отношения, у нее начинало сосать под ложечкой. В ее родном доме такие обсуждения ничем хорошим не заканчивались. В детстве, сидя у себя в комнате, Мелисса не раз слышала, как родители ругаются и как мать совестит отца по разным поводам. Девочке редко удавалось расслышать, о чем идет речь, так как родители старались говорить на пониженных тонах, однако после почти каждой ссоры мама рыдала, не скрывая слез. Мелисса считала себя сильнее матери. Даже была уверена в этом. К тому же, если их с Лиамом объяснение перерастет в скандал, наверху в спальне не будет затаившихся испуганных ребятишек.

На следующее утро она долго стояла в душе под горячими струями и никак не могла отделаться от печальных мыслей, припоминая свою историю отношений с мужчинами. Гордиться было особо нечем, Мелисса это знала. До Лиама ее абсолютным личным рекордом был шестимесячный роман. Она понимала, что все дело в ней. В том, что она делает или не делает. Или виноваты ее родители, с каждой новой ссорой разрушавшие свой брак у нее на глазах.

Прошлым вечером, когда она вернулась домой, Лиам уже спал. А проснувшись утром, Мелисса с тайным облегчением обнаружила, что он уже уехал на свой серфинг. Впрочем, обсудят они ситуацию, включая его загадочный поход в ресторан, сегодня или завтра, сути дела не меняло. Что-то разладилось, и Мелисса желала знать почему.

Она рассчитывала, что за время отпуска отношения каким-то образом исправятся и упрочатся, однако за эти дни лишь стало еще очевиднее, что они с Лиамом совсем не подходят друг другу. Каким-то образом в текучке рабочих будней, когда они виделись лишь несколько вечеров в неделю, это было не так заметно.

Может, в этом и состояла проблема. Может, Лиам перестал уважать ее, после того как она бросила работу. Но Мелисса не так уж долго была безработной и не прекращала поисков более подходящего занятия. Кроме того, в последние дни Лиам по большей части отмалчивался, и Мелиссе приходилось в одиночку заполнять паузы в их общении. Он никогда не отличался болтливостью, и первоначально Мелисса его за это особенно ценила. Но теперь неспособность Лиама обсуждать происходящее никак не шла на пользу их отношениям. Мелисса вздохнула и выключила воду. Она понимала: когда разговор все-таки состоится, не стоит многого ожидать от Лиама. Говорить в основном будет она.

К тому времени, когда Мелисса наконец выехала на проселочную дорогу, каждые несколько миль минуя один за другим старомодные указательные столбы, часы на радиоприемнике показывали одиннадцать. Вдалеке, за зелеными холмами, где паслись стада овец, можно было разглядеть побережье и простирающееся за ним море. Солнце отражалось от поверхности воды. Мелисса на всех парах летела в своем хетчбэке, стремясь не пропустить назначенную встречу. Все происходило как-то не по-современному, словно в те времена, когда не было мобильных телефонов и электронной почты и свидание нельзя было отменить в последний момент. Ну вот почему она не взяла у Гая номер телефона? Она настолько катастрофически неправильно рассчитала время, что опаздывала уже на пятнадцать или двадцать минут. И это если не придется плестись за трактором.

Когда ее машина в клубах пыли наконец притормозила на стоянке, Мелисса разглядела Гая, который стоял, прислонившись к столбу. Она улыбнулась: он ее дождался.

— Простите за опоздание, — произнесла она, в то время как Гай, указывая на часы, с улыбкой поднял брови. — Не могла найти ключи от машины, решила, что мой бойфренд их куда-то переложил, а потом вспомнила, что я обещала вам ланч. Но это не с заправки. Нет, я заехала в миленькую кафешку, уверена, вам понравится. Только у меня нет пледа для пикника, так что придется сидеть прямо на траве, но я не против, если вы не против. И еще смотрите, — добавила она, вытаскивая огромную бутылку с водой: — Та-дам! Я не забыла про воду!

Пока она произносила свою небольшую речь, лицо Камерона приняло растерянное выражение, и Мелисса не понимала почему. Она опустила бутылку.

— Мне правда очень стыдно за опоздание, — повторила она.

Гай едва улыбнулся, и снова она не поняла, в чем дело. Его глаза прятались за зеркальными стеклами солнечных очков, в которых Мелисса могла видеть лишь свое искаженное отражение.

— Что не так? — спросила Мелисса.

— Ничего. — Он оживился. — Я рад, что вы приехали. Давайте я понесу. — И он забрал у Мелиссы бутыль с водой и пакет с провизией.

— Спасибо. — Мелисса заперла машину, и они направились в деревню. — Я подумала, что можно устроить наш пикник возле Большого дома. Насколько я поняла, вы не успели его вчера осмотреть, поскольку пришлось сопровождать одну обезвоженную дамочку вниз по склону.

— Так и есть, — засмеялся Гай.

Они прошли еще немного.

— Гольф-кара сегодня не будет? — спросила Мелисса.

— Слава богу, нет, — ответил Камерон сконфуженно. — Боже, вчера я чувствовал себя полным идиотом, разъезжая на глазах у всех на этой чертовой машинке. Я просто ненавижу подобные ситуации.

Мелисса глянула на него через солнечные очки, и они оба помолчали.

— Итак, — сказал Гай после некоторой паузы, — давно вы встречаетесь со своим бойфрендом?

— Откуда вы узнали, что у меня есть бойфренд?

— Вы сами недавно сказали. Когда объясняли, из-за чего задержались.

— Ой! Правда? Примерно восемь месяцев. — Мелисса посмотрела на Гая. Ей показалось или он действительно выглядит слегка раздраженным?

— Давайте сначала осмотрим школу, — предложил Гай, переводя разговор на другую тему.

Мелисса кивнула, недоумевая, почему его беспокоит существование Лиама. Или Гай решил, что у них свидание? Ну конечно нет. Что за глупости. Он такой известный историк, и она сама видела, как женщины буквально падают к его ногам.

Гай открыл перед ней массивную деревянную дверь школы. Если бы не кучка туристов, Мелисса готова была поклясться, что перенеслась в прошлое. В ярко освещенном просторном помещении все было отдраено начисто: пол из темных досок, старинные парты с откидными крышками и стулья. На стенах висели картины с изображением достопримечательностей, карты крупнейших городов и расписание уроков. Все это создавало особую атмосферу. Посетители разговаривали между собой почтительным шепотом.

Мелисса осматривала зал, довольная тем, что сегодня было намного меньше народу, чем накануне. Иначе пришлось бы пробиваться сквозь толпу, чтобы получше разглядеть выставленные тут экспонаты. Она полистала учебники, лежавшие на полках, потом остановилась у дальней стены перед вешалками, подписанными именами последних учеников школы, тех, что ходили сюда вплоть до реквизиции.

— Моя бабушка училась в этой школе. — Гай встал рядом с ней, разглядывая вешалки.

— Правда? — Мелисса подняла брови. — Ух ты!

— Мне трудно представить, как она сидела за одной из этих парт и переписывала задание в тетрадь. — Он кивнул в сторону доски.

— Сколько ей было лет, когда она уезжала из деревни? — Мелисса повернулась лицом к Гаю.

— Семнадцать. К тому времени она уже окончила школу и трудилась в Большом доме.

Гай отошел, а Мелисса полистала тетради с упражнениями, стараясь расшифровать старомодное правописание. Она пожалела, что никогда прежде не утруждалась посещением музеев и экспозиций, которые организует Национальное общество охраны памятников. Может, среди ее знакомых просто не было любителей таких походов, но теперь, попав сюда, она была поражена и получала невероятное удовольствие.

Краем глаза Мелисса увидела, как Гай, прислонившись к стене, углубился в чтение старинной энциклопедии в кожаном переплете. Тем временем стайка девочек-подростков, явно заскучавших в компании родителей, всячески пыталась привлечь его внимание. Мелисса улыбнулась. Даже если девчонки не знали, кто на самом деле этот мужчина, прячущийся за зеркальными стеклами очков, он был невероятно привлекателен. Гай оторвался от книги и, прежде чем вновь углубиться в чтение, слегка улыбнулся девочкам. Те захихикали и принялись пихать друг дружку, чего Гай даже не заметил.

— Мелисса, пойдемте взглянем на Тайнхем-хаус? — Он положил книгу обратно на полку. — Тут мы уже все осмотрели, а день сегодня солнечный, можем сразу и устроить пикник.

Мелисса ничего не имела против. Она положила тетради на полку и последовала за Гаем к дверям. Проходя мимо девочек, она вежливо улыбнулась им и постаралась не прыснуть, поскольку те просто испепелили ее взглядами.

— Девчонки не сводили с вас глаз, — лукаво заметила Мелисса.

Гая рассеянно огляделся:

— Какие девчонки?

— Да неважно, — улыбнулась Мелисса.

— Скорее всего, обознались. Люди часто принимают меня за настоящую кинозвезду, а потом с трудом сдерживают разочарование, когда до них доходит: «А, да это же просто парень из телика!»

— Ах вы, бедняжка! — Мелисса шутливо ткнула его в плечо, и Гай рассмеялся.

Оставшийся путь по деревне они проделали в молчании. Теперь, когда Гая не возили туда-сюда на гольф-каре суетливые организаторы, он мог подробно разглядеть окрестности. Деревня находилась в плачевном состоянии. Большую часть своей взрослой жизни, сам того не подозревая, Гай мечтал увидеть это место — с тех самых пор, как бабушка поведала ему про свое детство, проведенное в Тайнхеме. Как историк он специализировался на Второй мировой войне, и ему было известно о реквизированных под нужды армии деревнях. Целые населенные пункты, разбросанные по всей стране, попали под указ, и в одном из таких жила его бабушка. Теперь Гай стоял там, где она выросла. Он удивился, когда бабушка отказалась ехать с ним, чтобы увидеть Тайнхем и в буквальном смысле пройтись по аллеям памяти, но она объяснила: «Это было бы слишком болезненно. Лучше не возвращаться».

Они с Мелиссой проходили мимо бывших пабов, бараков для сезонных работников, лавок. При виде царящего вокруг запустения Гай только порадовался, что не притащил с собой бабушку. Ей бы тут совсем не понравилось. У него самого сердце кровью обливалось. Он покачал головой. Когда-то здесь находилась процветающая деревня, но сейчас это место превратилось в руины. Осыпавшаяся кладка стен, забитые досками окна, провалившиеся крыши, тут и там надписи: «Осторожно! Не подходить». Бабушка относилась к изгнанию стоически. «Это помогло нам выиграть войну», — повторяла она. Лучше пусть она запомнит деревню прежней, чем увидит ее сейчас.

К тому времени, когда они дошли до Тайнхем-хауса, Гай совсем приуныл. Мелисса была права, говоря, что деревня выглядит заброшенной. Вот уж точно. Хотя вчера ему так не показалось. Школа ему очень понравилась; было очевидно, что устроители не пожалели сил, прихорашивая ее для гостей. Но его больше интересовал дом. Несмотря на внешнюю сохранность, он производил впечатление полного упадка.

Всю территорию деревни пропололи от сорняков и подстригли траву, но все же земля вокруг Большого дома нуждалась в уходе. Они остановились на вытоптанном участке напротив усадьбы. Вот он, Тайнхем-хаус. Гай отступил на несколько шагов, чтобы разглядеть некогда величественное здание. В глаза ему бросились заколоченные двери и окна с предостерегающими надписями. По какой-то непонятной ему самому причине Гаю показалось, что ему на плечи опустился тяжелый груз.

Хотя его бабушка не испытывала особой ностальгии, Гая зачаровывала мысль, что с начала войны и до самого отъезда из Тайнхема она приходила сюда на работу. Он попытался по описаниям бабушки найти дом, в котором жила ее семья, но сохранившиеся коттеджи выглядели одинаковыми, и в длинном ряду жилищ, протянувшемся до рыночной площади и дальше к побережью, ему не удалось обнаружить указания на конкретных владельцев. Гай сделал снимки в надежде, что бабушка узнает свой прежний дом, но пока сомневался, стоит ли показывать ей фотографии. Некогда милая деревушка сейчас представляла собой развалины.

— Вот бы войти внутрь. — Мелисса оглядела здание. — Представляю себе, как от входной двери начинается просторный парадный холл с камином и взлетающими вверх лестницами, — сказала она. — В таком доме я мечтала бы жить, если, что весьма маловероятно, я когда-нибудь стану миллионершей. — И Мелисса залилась краской.

— Жаль, что дом не продается, — задумчиво откликнулся Гай. — Он, конечно, в ужасном состоянии, но если вложить в него прорву денег, а также внимание и заботу, тут снова можно будет жить. Хотя, увы, ничего не выйдет.

— А в чем причина?

— И дом, и сама деревня все еще находятся в ведении Министерства обороны, — пояснил Гай. — Военные проводят здесь артиллерийские и танковые учения. Деревня и поместье — часть полигона. Но не летом, когда учения не проводятся.

Мелисса расстроилась.

— Понятно. Значит, тут все так и останется? Пока не исчезнет с лица земли?

— Думаю, мы можем только оценить Тайнхем как часть общественной истории и попытаться осознать ту жертву, которую принесли местные жители, — сказал Гай. — Именно так и происходит с другими деревнями, реквизированными во время войны. Некоторые из них вернули владельцам, но к моменту ухода военных жить там было уже невозможно. В основном они превратились в туристический аттракцион.

Мелисса вздохнула и принялась выкладывать еду из пакета. Она купила хлебные палочки с различными соусами к ним, буханку хлеба с хрустящей корочкой, два вида сыра, аппетитную ветчину в ломтиках, а также бумажные тарелочки и стаканчики для воды. Она была весьма довольна своим выбором, но вдруг сообразила:

— Вот черт. Забыла попросить пластиковые приборы, чтобы резать сыр и ветчину. Боюсь, придется есть руками.

Гай сел рядом с ней на траву и, оторвавшись наконец от созерцания поместья, оценил разложенные перед ним яства:

— Впечатляюще.

— Налетайте, — пригласила Мелисса.

Гай отломил кусочек сыра бри. Зажав его двумя пальцами, он, прищурившись, смотрел на здание.

Мелисса проследила за его взглядом.

— В чем дело? — спросила она.

— Ни в чем. — Гай покачал головой и, положив сыр в рот, начал жевать. — А вы в курсе, что владелец дома, сэр Альберт Стэндиш, был членом парламента?

Мелисса отрицательно покачала головой и скрутила в трубочку ломтик ветчины.

— Боже, как досадно. Быть членом правительства и все равно лишиться дома наравне с простыми избирателями. Никаких привилегий. Вряд ли он был в восторге. Это на него работала ваша бабушка?

— На Стэндиша и его жену, леди Веронику. Хотя бабушка не слишком лестно отзывается о хозяине дома. Как я понял, он был порядочным негодяем. Бабуля служила горничной. И оставалась со Стэндишами до самого конца. — Гай нахмурился, пытаясь припомнить, что еще рассказывала ему бабушка. — Хотя она очень любила леди Веронику. Семья владела деревней и всеми прилегающими фермерскими землями. Те, кто тут жил, должны были арендовать землю у Стэндишей.

— И куда они все отправились? Я имею в виду местных жителей. Как можно переселить целую деревню в разгар войны?

— Им предоставляли временные жилища в соседних деревнях. Некоторые отправились жить к родственникам, — ответил Гай. — Мои предки переселились к родне, а потом бабуля поступила на военную службу и уехала.

Мелисса глянула на дом и окунула хлебную палочку в густой овощной соус.

— А куда направились Стэндиши?

— Хороший вопрос. У них наверняка был дом в Лондоне. — Гай скатал ветчину в рулетик и тоже посмотрел на Большой дом.

Они еще немного поболтали, а потом, покончив с едой, прибрали за собой и не спеша двинулись в сторону церкви.

— Мне не терпится посмотреть на снимки, — призналась Мелисса. — Вы разожгли во мне любопытство. Надеюсь, фотографии меня не разочаруют.

— Вы не пожалеете.

Гай отворил массивную дверь, и Мелисса вошла в церковь. Гай снял солнцезащитные очки и повесил их на кармашек рубашки. Церковь выглядела прекрасно как снаружи, так и внутри. Она была выстроена из того же светлого камня, что и Большой дом; лучи солнца, проходившие сквозь высоченные витражные окна, радугой ложились на выложенный плиткой пол. Вокруг слонялись туристы. Пожилой гид с бейджиком «Редж» моментально узнал Гая и засуетился. Историк пожал ему руку и приложил палец к губам, давая понять, что они не одни. Гид понимающе улыбнулся — ему льстила возможность быть частью узкого круга посвященных — и предоставил Гая с Мелиссой самим себе.

Мелисса задрала очки повыше на лоб и принялась рассматривать витражи на окне. Свет проникал сквозь цветные стекла и дробился великолепными переливами. Подняв голову, Мелисса сосредоточенно изучала витражи, а Гай, облокотившись на церковную скамью, смотрел на девушку и восхищался ее красотой. В таком освещении Мелисса казалась почти неземным созданием.

Мелисса обернулась и медленно направилась к нему. Гай почувствовал, как сердце рвется наружу.

— Ну, господин историк, — тихо произнесла Мелисса, — показывайте мне ваши снимки.

Он подвел ее к стендам, висящим в нефе. На каждом были выставлены снимки домов и их владельцев; фотографии сопровождались небольшими пояснительными текстами, излагающими историю и дальнейшую судьбу персонажей.

— Это бабуля. — Гай с гордостью указал Мелиссе на девочку-подростка в переднике. Волосы у нее были собраны в высокий хвост, несколько прядей ниспадали по контуру лица.

— Она была красоткой, — улыбнулась Мелисса и повернулась к Гаю. Он стоял совсем близко от нее и тоже улыбался, отчего в уголках его глаз собрались лучики морщинок.

Мелисса с большим интересом изучала надписи и разглядывала снимки домовладений, почты и жилища священника. На последнем стенде Мелисса прочитала краткий текст о Большом доме, который она уже видела в рекламной листовке, а также снимки поместья в разных ракурсах, сделанные в его лучшие времена. Там было несколько черно-белых фотографий прислуги и владельцев, заснятых в разные годы. Потом ей предстал портрет сэра Альберта Стэндиша и его супруги Вероники на фоне их дома. Этот портрет был крупнее и отчетливее того, который она видела на табличке у Большого дома: он давал возможность хорошенько разглядеть хозяев. Согласно подписи, их сфотографировал представитель местного Исторического общества. Лица Вероники и Альберта поразили Мелиссу. Владельцы поместья оказались намного моложе, чем она себе представляла. Им было не больше двадцати с хвостиком. Мелисса почему-то считала, что они уж никак не моложе сорока.

Она подняла бровь.

— Леди Вероника была очень красивой женщиной, — сказала она присоединившемуся к ней Гаю. У Вероники были темные волосы, возможно, рыжие, хотя по черно-белой фотографии определить было трудно. Они были зачесаны на одну сторону по тогдашней моде и водопадом локонов ниспадали на плечи. Густые ресницы, довольно высокие скулы, на губах яркая, как решила Мелисса, красная помада. Мелисса переключила внимание на стоявшего рядом с Вероникой мужчину: — И супруг ее тоже красавец.

— Ну да. Если такая внешность в вашем вкусе, — пошутил Гай.

Сэра Альберта отличали тяжелая нижняя челюсть и темные волосы, которые падали бы на лицо, но благодаря бриолину лежали волной надо лбом.

— Представляете, как выглядели их дети? Как супермодели, — начала фантазировать Мелисса.

— Кажется, у них не было детей. Бабуля ничего такого не рассказывала. По крайней мере, когда она у них работала.

— Очень жаль. Значит, у поместья нет наследников?

— Нет. После войны этот дом, как и вся деревня, был подвергнут принудительному выкупу. И хотя хозяин был членом парламента, это ничего не меняло. — Гай кивнул на портрет сэра Альберта: — Поместье ему так и не вернули.

Мелисса смотрела на Альберта и Веронику Стэндиш. Фотография была сделана в декабре 1943 года, в тот самый месяц, когда деревня превратилась в призрак. Знали ли они в момент съемки, что их выселяют навсегда?

Было в этой паре какое-то напряжение, которое Мелисса никак не могла уловить. Сэр Альберт смотрел сурово, но все-таки выглядел… Нет, его настроение определенно ускользало от Мелиссы. Для человека, позирующего перед фотоаппаратом, он держался вполне обычно, однако рука, державшая Веронику, была судорожно сжата. Как будто Альберт схватил жену слишком крепко. Мелисса постаралась отвлечься от его очевидной красоты и разглядеть в нем черты доминантности.

Потом Мелисса присмотрелась к леди Веронике, пытаясь прочитать выражение ее лица. Тонкая линия рта, чуть расширенные глаза, но было что-то еще…

— Посмотрите на леди Веронику, — сказала Мелисса. — Посмотрите на ее лицо. Она выглядит немного странно, вам не кажется?

Гай пригляделся:

— Пожалуй. Возможно, ей не нравится, что ее снимают?

Но Мелисса не была в этом уверена. Она обратилась к сопроводительному тексту, чтобы узнать дальнейшую судьбу супругов после отъезда из Тайнхема. Но про это ничего не говорилось. На всех остальных стендах приводились небольшие истории про каждую семью, однако информация про Стэндишей отсутствовала.

— Как сложилась их судьба после реквизиции? — обратилась она к Гаю. — Тут ничего не написано.

— Да, я сам удивлен, — ответил он. — Спрошу бабулю, она может знать.

Мелисса еще раз посмотрела на портрет Стэндишей. И вдруг поняла: на лице женщины отражается страх.

Леди Вероника была напугана до смерти.