Забытая деревня

Глава 6

Вероника постаралась сохранить спокойное лицо. Однако Фредди смотрел как-то неуверенно. Вероника запаниковала: что ему удалось услышать?

— Я хотел перенести чемоданы в свою комнату, — объяснил он, переводя взгляд с Вероники на Анну и обратно.

— Да, хорошо. — Вероника вытянулась в струнку. — Конечно. О, прости, я не проверила…

— Синяя комната подготовлена, сэр, — заговорила Анна. — Из остальных всё вывезли.

Фредди нагнулся, чтобы взять чемоданы, и Вероника бросила на горничную беспомощный взгляд.

Войдя в Синюю комнату, Фредди поставил чемоданы около двери, а Вероника распахнула синие портьеры и сняла с окон черные маскировочные экраны. Она не могла припомнить, когда в последний раз эту спальню использовали по назначению. Они уже давно не принимали гостей. Берти не позволял Веронике приглашать с ночевкой ее немногих оставшихся подруг, а теперь всех знакомых разбросало по разным отдаленным местам, и каждый участвовал в битве с Гитлером. Вероника мечтала делать то же самое, но Берти ни за что ей не позволил бы, так как это автоматически повлекло бы за собой ее долгие отлучки из дома. А теперь Вероника даже не была уверена, что старые лондонские подруги ответили бы на ее приглашение. И не столько потому, что они были слишком заняты, выполняя свой долг, сколько потому, что всегда недолюбливали Берти. И не одобряли ее замужество. Так Вероника и потеряла с ними связь. Берти не поощрял ее общение с подругами, испытывая к ним ответную неприязнь. Ссориться с мужем ради возможности устроить прием в Тайнхем-хаусе точно не стоило. Своих друзей Берти тоже перестал приглашать, предпочитая тишину и одиночество. Они столько времени провели в уединении в Дорсете, что Вероника боялась сойти сума.

В комнату проникли лучи зимнего солнца. Вероника стояла у окна, и ей совсем не хотелось поворачиваться лицом к Фредди, но в конце концов она повернулась, постаравшись за улыбкой спрятать чувство полной опустошенности.

Фредди обеспокоенно смотрел на нее.

— Вероника, надеюсь, ты меня простишь, но ты совсем исхудала. Выглядишь так, словно не спишь по ночам. Ты хорошо себя чувствуешь? Ты не больна? Я имею в виду, серьезно больна.

— Все в порядке, — солгала она. — Дело в скандалах из-за реквизиции. Было бы легче, если бы Берти не пытался ее оспорить. Как ты понимаешь, это совершенно безнадежно. Даже он согласен, что нам надо собираться, но тем не менее борьба продолжается.

Фредди присел на край кровати, смяв синее стеганое одеяло. Пыль с него взлетела вверх, под балдахин.

— Я тебе не верю. Или вернее так: реквизиция не могла довести тебя до такого состояния. Скажи мне, что на самом деле происходит, — потребовал Фредди. — Раньше ты мне все рассказывала, — тихо добавил он.

— Да. — Вероника посмотрела ему в глаза и попыталась сдержать слезы.

Фредди встал и бросился было к ней, но остановился в нескольких шагах. Однако, как только по щеке Вероники покатились слезы, она оказалась в его объятиях.

Фредди прижимал ее к себе, пристроив подбородок поверх ее макушки, а Вероника рыдала у него на груди, заливая слезами рубашку. Те несколько драгоценных мгновений, пока ее голова покоилась у него на груди, Веронике казалось, что ничего не изменилось: будто не было пролетевших лет, будто их с Фредди не разметало в разные стороны. Потом она смутилась и постаралась унять слезы, но у нее ничего не вышло. Тело содрогалось от рыданий. Фредди продолжал обнимать ее, не пытаясь выяснить причину слез, за что Вероника была ему благодарна. Она не могла признаться ему. Не сейчас. Разве что позже, если ей удастся сбежать от Берти, но и тогда она не могла представить, что сумеет кому-нибудь открыться.

Она медленно отодвинулась от теплой груди Фредди и вытерла лицо. Фредди посмотрел на нее, и Вероника почувствовала, как у нее забилось сердце. Он ничуть не изменился: по-прежнему такой родной, хоть и минуло столько времени. Их молчание было насыщено чувствами, а взгляд Фредди выражал теперь не столько беспокойство, сколько боль. Веронике тоже было тяжело.

Повариха ударила в гонг, приглашая на ланч. Вероника услышала, как мимо Синей комнаты прошуршала Анна, готовясь прислуживать за столом. Вероника отшатнулась от Фредди и заметила мокрое от ее слез пятно у него на рубашке возле ключицы.

— Прости, — пробормотала она. — Сама не пойму, что это на меня нашло.

Фредди пристально смотрел на нее, однако Вероника старательно избегала встречаться с ним взглядом.

— Ланч, — произнесла она неестественно бодрым голосом и вышла из комнаты.

Пока Анна поспешно накрывала на стол и подавала еду, Вероника попыталась завести с гостем светскую беседу, чтобы как-то сгладить происшествие в Синей комнате.

— С тех пор как мы получили предписание съезжать, у нас тут царит полный раздрай. Мы в невероятной спешке упаковали вещи и отослали их в Лондон. Конечно, нам повезло, что у нас есть дом в Лондоне, нам хоть есть куда податься. — Вероника сама слышала, как фальшиво звучит ее щебет.

— А куда денутся остальные жители деревни? — поинтересовался Фредди.

— Тех, кто не поедет жить к родственникам, расселят в окрестностях Пербека, — объяснила Вероника. — До окончания боевых действий. Пока сельчане не смогут вернуться.

— Им это не понравится. Многие семьи живут здесь поколениями.

— Ваша семья тоже жила здесь очень давно, — возразила Вероника.

— Пожалуй, да. — Фредди огляделся, но, похоже, его не слишком тревожила перспектива реквизиции отчего дома. — Я больше не чувствую себя частью поместья, — пожал он плечами. — Вот уже много лет. — Он внимательно посмотрел на Веронику, но, стоило ей открыть рот, он спросил: — Вино есть?

Анна вышла и появилась снова с бутылкой красного вина. Она не могла справиться со штопором, и тогда Фредди улыбнулся и мягко забрал у нее бутылку.

— Ничего страшного, я сам, — сказал он. Анна с благодарностью склонила голову и вышла из столовой.

— Анна не привыкла прислуживать за столом, — пояснила Вероника. — Она моя горничная. Все лакеи-мужчины ушли на войну. — Веронике неприятно было говорить, что сразу после объявления войны, буквально в тот же день, дом покинули все до единого мужчины, будто не желая и минуты оставаться здесь.

Фредди кивнул.

— Как поживает Берти? — спросил он.

Вилка застыла на пол пути ко рту Вероники.

Фредди воткнул штопор в пробку и начал его крутить.

— Отлично, — небрежно обронила она, а потом тихо добавила: — Когда ты видел его в последний раз?

Ей показалось или Фредди действительно сжал зубы? Он разлил вино по бокалам и резко бросил:

— На вашей свадьбе.

Вероника удивленно подняла брови. На их свадьбе. На свадьбе, о которой она не желала больше никогда вспоминать.

— С тех пор вы не виделись? Почти пять лет? Не может быть.

Фредди пожал плечами:

— Мы, конечно, разговаривали. Не часто. Он боится, как бы я не напортачил на заводе. Но общались мы… нерегулярно. Годы шли. И вот мы здесь. Пять лет спустя, когда деревню реквизируют и твой дом забирают.

Вероника посмотрела в сторону на темные деревянные панели, с которых были сняты картины.

— Это не мой дом, — тихо произнесла она.

Значит, Фредди ничего не знает. Он не имеет представлениям том, во что теперь превратился Берти, насколько он изменился. С другой стороны, Вероника не исключала, что сама заблуждалась: может, он всегда был таким агрессивным и злобным.

Может, так и было, но поначалу, когда они только познакомились, Берти совершенно очаровал ее. И в самые тяжелые моменты она вспоминала, каким он был раньше. Одно его присутствие настолько захватывало ее, что она даже не успела толком влюбиться. Под его натиском ей было некогда вздохнуть, и теперь ей часто приходило в голову, что проблески безумия присутствовали у Берти всегда, хоть и подспудно. Или он просто не выставлял их напоказ? Или она была ослеплена чувством и не хотела видеть, как меняется поведение мужа, что в конечном итоге уничтожило их брак и почти убило ее саму? Она не знала.

По гравию зашуршали автомобильные шины, и Вероника подняла голову. Она невольно напряглась. Берти. В деревне других машин не было: нормирование бензина положило этому конец. Но Берти считал, что разъезды члена парламента на восьмой модели «морриса» способствуют достижению победы в войне.

Вероника сидела не двигаясь, сжав губы. Она услышала, как Анна пробежала по холлу, чтобы открыть дверь.

Если бы их план сработал, к этому времени Анны здесь не было бы, а сама Вероника ехала бы на поезде в Лондон навстречу неведомой новой жизни. Она взяла с горничной слово, что та непременно бросит работу у Берти сразу же после отъезда Вероники. Анна пообещала, что не останется наедине с хозяином. Вероника знала сексуальные вкусы мужа, и хотя раньше они не распространялись на слуг, после отъезда Вероники это будет лишь вопрос времени. Вероника не могла даже представить, что бедная девушка станет жертвой Берти.

Однако Вероника никуда не уехала, как и Анна. А теперь появился еще и Фредди. Кошмар только усугублялся.

Хлопнула входная дверь, раздались приглушенные голоса. Несколько секунд спустя двери столовой распахнулись, и вошел Берти.

Фредди бросил салфетку на стол и поднялся навстречу брату, радушно приветствуя его. Берти холодно улыбнулся в ответ и пожал ему руку, а потом подошел к Веронике.

— Не хочешь поцеловать мужа? — спросил он.

Она поднялась, и Берти, притянув ее к себе, впился губами в ее губы, крепко обхватив за талию. Вероника была поражена. Ничего хорошего это ей не сулило. Берти все сильнее прижимался к ней губами, пока ей не стало больно и она не издала слабый стон. Но он продолжил душить жену поцелуем, невзирая на ее протест. Фредди смущенно топтался рядом.

— Итак, — Берти наконец отпустил Веронику и обратился к Фредди, — вернулся мой блудный брат.

Фредди подошел к своему стулу.

— Как было приказано.

— Хорошо. Все твои вещи на чердаке. Забирай нужные, а прочее оставь на разграбление чертовой армии.

— Понятно. — Фредди сел.

— Добро пожаловать, братец, — сказал Берти. Он увидел бокал Фредди, схватил его и, залпом допив вино, поставил на стол.

Фредди промолчал, но, когда брат отвернулся, закатил глаза.

— Ты не хочешь спросить меня, как все прошло? — Берти повернулся к Веронике. Не успела она открыть рот, как он ответил сам: — Полнейший провал. Мы ни черта не можем сделать с реквизицией. Уедем, как и планировали.

— Понятно. — Вероника не сводила глаз со своей тарелки.

— Посидишь с нами? — предложил Фредди, стремясь прервать повисшую неловкую тишину.

— Нет. Я уже поел. Буду у себя. — Берти ушел, а через несколько мгновений хлопнула дверь кабинета.

— Это он из-за реквизиции бесится? — спросил Фредди и осекся, поскольку в столовую вошла незнакомая ему девушка и принялась убирать посуду. Увидев гостя, она замерла и уставилась на него.

— Ребекка, брат сэра Альберта останется с нами на ночь, — произнесла Вероника.

— Очень хорошо, миледи, — ответила Ребекка. — Повариха приготовила заварной крем и печеные фрукты, если вы захотите десерт, — предложила она, потупившись, и продолжила убирать тарелки.

— Мне ничего не надо, — улыбнулся Фредди — Я сыт. Давно так вкусно не ел.

Служанка бросила на него взгляд, в котором он прочитал потрясение. Фредди улыбнулся ей в ответ, не зная толком, как на это реагировать.

— Спасибо, Ребекка, мы обойдемся без десерта, — ответила Вероника. — Пожалуйста, передай поварихе, что все было изумительно, как всегда.

Девушка повернулась и вышла.

— Так, — сказал Фредди. — Пока еще светло, пойду-ка я на чердак, посмотрю, что там осталось со времен моей бесполезной юности.

— Фредди?

— Что?

— Насчет моих слез. — Вероника не смела поднять глаза. — Извини.

Он наклонился к ней и посмотрел в сторону кабинета Берти.

— Ты ведь расскажешь мне, что тут происходит? — прошептал он.

Фредди был совсем рядом. От него исходили приветливость и тепло. Раньше Вероника часто представляла себе, как пройдет их встреча, но за долгие пять лет замужества приучила себя не думать о Фредди. Это было слишком болезненно. Она постаралась убедить себя, что между ними все так и должно было закончиться. Все только к лучшему. Вероника была в отчаянии, когда узнала, что Фредди не любит ее, что она всего-навсего одна из его многочисленных женщин. Однако сейчас, когда он вернулся, сердце у нее разрывалось, как никогда прежде за все годы брака.

Вероника попыталась подавить нарастающее смешанное чувство вины и любви, которое невольно испытывала всякий раз, думая о Фредди. Сейчас его голова была практически вровень с ней, и Вероника осмелилась взглянуть на него. Его глаза излучали доброту, и от этого ей стало еще хуже. Она скучала по Фредди гораздо сильнее, чем готова была признать, но сейчас многое отдала бы за то, чтобы его тут не было.

Вероника усилием воли вернулась в реальность, к надвигающейся катастрофе, которую она на себя навлекла, и попыталась увидеть мужа глазами Фредди. На взгляд непосвященного, Берти казался вполне нормальным. Но это была коварнейшая игра, которую Берти вел годами. Фредди ни за что не поверит Веронике, если она попытается рассказать ему правду.

Вероника покачала головой и уперлась взглядом в пол.

— Я не могу тебя заставить, — мягко сказал Фредди, беря ее за руку. — Но если захочешь облегчить душу, ты знаешь, где меня искать. Как ты понимаешь, я готов выслушать все, чем ты решишь поделиться, Вероника. Я сочувствую тебе. И сочувствую Берти. Этот отъезд, должно быть, вам обоим дается нелегко.

Вероника ощутила ком в горле. Но это были не слезы, а сожаление. Она отвергла Фредди ради Берти. И винить в этом могла только себя. Вероника знала, что все мучения, которые она претерпела от мужа, были заслуженной карой за то, что она бросила Фредди, даже не объяснившись с ним. Она покачала головой:

— Все в порядке.