Записки старшеклассницы

Нехорошо быть навязчивой, но мне так тошно, что я уже раз пять бегала к Мар-Владе. Хотела рассказать о Сороке, посоветоваться, стоит ли ему первой написать. Но не решаюсь. Она же презирает женскую «болтовню»!

Но вот как не делать ошибок в личной жизни, если не советоваться?! И вообще мне бы хотелось все узнать о Мар-Владе, как об Инне, но такие женщины никогда о себе не говорят. Вот я пыталась у мамы узнать, как, когда, где она с папой познакомилась, в каком платье была, что подумала, а она отмахнулась:

— Не помню…

Кто же должен передавать дочерям опыт, если не мать?!

Я слышала, что есть теперь книги об отношениях между мужчинами и женщинами, без глупостей, их врачи пишут, но как их достать? Девчонки принесли как-то на историю книжку Нойберта о немецкой семейной жизни, так Икона увидела, подняла такой крик, Маришкину чуть из школы не исключили. А разве лучше, когда девчонки шушукаются и анекдоты на ухо друг другу рассказывают?! Меня они дразнят «недотрогой», мне противно это слушать, но я всегда вспоминаю одну девочку из лагеря. Было нам тогда лет двенадцать. В палате стали соседки всякую чушь нести, а она так спокойно и скажи:

— Перестаньте! Ведь и у цветов и у животных то же самое бывает, без всякой грязи, неужели мы, люди, хуже?!

Ее пытались называть ханжой, но она не смущалась, она сказала, что ей мама-врач все давно объяснила, доказала, что все это нормально, естественно, если словами не пачкать.

Очень мне эта Оля нравилась; она была крепенькая, кругленькая, как белый гриб. Но жили они далеко, так и не вышла у нас дружба надолго…

А моя мама никогда на подобные темы со мной не говорит. Инна смеется, что она себя ведет так, точно не знает, откуда дети берутся. Самое странное, что и Мар-Влада, видно, такая, никогда о своих увлечениях не вспоминает. Но ведь были же они? Ведь она не урод?! Зачем же мне, к примеру, повторять ее ошибки, если она их понимает?!