Записки старшеклассницы

Побывала у Мар-Влады. Дала ей читать отрывок из моих записок о Жульке. Она сказала, что представила и малышку, и девочку, томящуюся без привязанности к жизни, и рационалистическую маму.

— Стоит послать в «Юность»? — спросила я.

— Зачем? У тебя только эскиз; я многое додумала, представляя и твой характер и твою семью. Но не могу же я всем подписчикам «Юности» дополнить твой рассказ.

— А сейчас модно, чтобы книга была без начала и конца… — На меня вдруг нашло желание спорить.

— Я не люблю модные мысли, модную литературу, модную помаду…

Я закусила губу. Мне так хотелось успеха, чтоб всем утереть нос… И я сказала:

— Обидно, что в юности чудес не бывает. Что с того, если я стану знаменитой в тридцать лет, радости это не принесет…

Мар-Влада сказала, что главное — самоутверждение. А «мода» губит человека, как злокачественная опухоль. Мода проходит, а с этим не многие «модные» в прошлом писатели, актеры могут примириться. Отсюда озлобленность, зависть, тоска…

Она закурила, а я чуть не поперхнулась. Никогда не видела ее с сигаретой. Неужели так подействовал разрыв с Кешей?!

— А все же успех дорог в молодости. Чтоб всюду ездить, видеть интересных людей, ходить по пропускам на всякие премьеры…

— У тебя, оказывается, мелкое честолюбие, обывательское… — сказала Мар-Влада, а я ее внимательно рассматривала. Лицо стало суше, появились морщины у рта, она теперь реже улыбалась, как девчонка, она даже начала язвить, как мама…

— Если бы ты сказала: пусть мои книги вызывают у людей смех и слезы, заставляют их думать, направляют их жизнь, чтоб было такое же влияние, как у Писарева…

— А мама считает Писарева наивным сегодня… — ляпнула я, и Мар-Влада поднялась, достала его однотомник и предложила прийти только после чтения.

Мне стало обидно: я уже мысленно сочинила, как мой рассказ о Жуле напечатали в журнале, как в школе все бегают на меня смотреть, как даже учителя перестали меня попрекать плохим характером…

Ведь мне не слава нужна, просто знаменитым людям многое прощается…