Записные книжки

212

рассказа, повести, пьесы - от первых записей до окончательного текста - с годами у Чехова все больше увеличивался, процесс работы замедлялся,- особенно трудно судить, в каком отношении находятся нереализованные заметки к будущим произведениям.

И вообще прикрепление черновой заметки к тому или иному произведению требует большой осторожности. Некоторые записи идут как бы в одном потоке набросков, к определенному рассказу или повести, но так и остаются за пределами окончательного текста.

Прикреплять их к данному произведению только на основании тематической общности или логических связей - опасно.

Следует учитывать также, что материалы, связанные с одним произведением, порою переходили в другие. Так, например, спирит- вначале действующее лицо повести «Три года» (I, 28, 2; I, 29, 4; I, 33, 2), затем переходит в рассказ «Ариадна» (брат героини). Замет- ка - «Локидин кутил и много ухаживал, но это не мешало ему быть прекрасным акушером» (I, 37, 7) - как будто предназначена для пьесы «Чайка»: в Локидине угадываются черты доктора Дорна. Од- нако, судя по месту этой заметки, она могла быть связана с работой над повестью «Три года» (подробнее см. в примечаниях).

Заметка «Имение скоро пойдет с молотка, бедность, а лакеи все еще одеты шутами» (II, 46, 2, затем I, 73, 5) возникает в работе над рассказом «У знакомых»; но в ней уже предощущается идейно- образный мотив «Вишневого сада». Не случайно Чехов, закончив работу над рассказом «У знакомых», перенес эту заыетку, как неосуществленную, в IV записную книжку.

Чеховские записные книжки - не застывший свод записей.

Внимательное чтение позволяет уловить их скрытую динамику, движение, развитие и трансформацию записей. Все это имеет неоце- нимое значение для понимания процесса образного мышления писа- теля.

Первые наброски бывают у Чехова весьма различными: иногда записываются отдельные детали, очевидно, уже соотнесенные друг с другом в воображении автора. Иногда он делает набросок, в кото- ром как бы конспективно намечается, схватывается все произведение, развитие сюжета, самые характерные, опорные фразы, финал (см. такого рода наброски к произведениям: «Анна на шее», «Душечка»,

«Крыжовник», «На подводе», «Случай из практики», «О любви», «Ио- ныч», «Человек в футляре, «Архиерей»), Однако почти всегда замет- ка - частность или «конспективный» набросок - остается образ- ной. Чехов не пользуется планами, оглавлениями, логическим пере- числением эпизодов. Сюжет произведения - если судить по запи- сям - развивается в его сознании не как цепь событий, но как движение образов, характерных деталей, примет быта и т. д. Разви- тие интриги, последовательность событий специальпо в набросках не выделяется.

Постепенно записные книжки становятся неотъемлемой состав- ной частью писательской работы Чехова. В воспоминаниях совре- менников много говорится о том, как сам он показывал знакомым литераторам книжку (чаще всего не раскрывая), давал советы, как ее вести, какого рода записи вносить, напоминал, что художник должен трудиться постоянно.

«Он любил повторять, что если человек не работает, не живет постоянно в художественной атмосфере, то, будь он хоть Соломон премудрый, все будет чувствовать себя пустым, бездарным,-