Змеиный культ

Глава 27 «Крепкий орешек»

Длинные светлые коридоры петляли. Торопливые шаги эхом разлетались по пустынному пространству. Завывающая где-то позади сирена тревоги, становилась всё тише с каждым пройденным метром. Придерживаясь выбранной тактики, гвардейцы сопровождали Карла и Караэля, искусно изображающих из себя пленных. Вскоре очередной коридор закончился внушительной металлической дверью, с шипением распахнувшейся, как только путники к ней приблизились.

Невозмутимое лицо Фердинанда приобрело растерянный вид. Ганс и Карлос взволнованно переглянулись.

Прямо за дверью стоял один из жрецов, в сопровождении десяти здоровенных гвардейцев.

Жрец замер, не ожидая увидеть на своём пути столь необычных гостей.

Чёрная мантия жреца, скрывала столь же чёрный бронекостюм. Обрюзглую шею украшала толстая золотая цепь с инкрустированной самоцветами христаграммой. Нахлобученный на голову капюшон скрывал половину лица, однако пышная седая борода, сухие обветренные губы и большой, окружённый морщинами, нос всё-таки давали понять о том, что жрец уже немолод.

— Deus Vult! — хриплым голосом произнёс жрец, снимая с головы капюшон.

Совершенно лысая голова блестела в свете мощных ксеноновых ламп. Его бледно-голубые глаза утопали в глубоких морщинах, а фиолетовые подглазники кричали об усталости и недосыпе.

— Deus Vult! — громко ответил Фердинанд, вытянувшись по стойке смирно.

— Deus Vult! — с небольшим запозданием поддержали Ганс и Карлос.

— Откуда вы и куда направляетесь? И кто эти люди? — жрец указал своим кривым пальцем на пленников.

— Это пленники, Ваше преосвященство! Мы поймали их возле затопленных тоннелей, когда патрулировали в этом районе. А направляемся к госпоже Эльзе Рик, так как одним из пленников является бесноватый мальчишка, — торопливо протараторил Фердинанд. Вцепившись своей ручищей в седые волосы мальчишки, лейтенант рывком дёрнул, заставляя прячущего свои глаза Караэля задрать голову.

Жрец с изумлением смотрел на сияющие глаза ангела. В рядах стоящих позади священника воинов послышалось роптание и встревоженный шёпот.

— Да, я знаю о том инциденте в деревне, — многозначительно ответил Жрец, не отрывая взгляда от ангельских глаз. — Это крайне удачно, что вам удалось изловить эту бестию. Эльза будет несказанно счастлива. Направляйтесь в главный зал. Туда вскоре прибудет лорд Лексад с несколькими бригадами наших боевых братьев. Передайте мальчишку и оборванца ему, он знает, что нужно делать. После этого возвращайтесь обратно. Кто-то напал на патруль возле склада. Возможно, это диверсия тайных сторонников Доминионского режима.

— Лексад? Кто такой Лексад? — несколько растерянно переспросил Фердинанд.

— Что за невежество? Стыдно не знать имён героев Иерихона! — возмутился жрец, переведя свой тяжёлый взгляд на лейтенанта.

— Он говорит о чёрном паладине, идиот, — сквозь зубы процедил Карл, после чего незамедлительно получил удар прикладом по спине.

— Заткнись, пёс! — возмущённо прогнусавил Ганс.

— Оборванец знает больше, чем гвардейцы «Небесного Щита». Не знаю даже смешно это или унизительно. И всё же, лорд Лексад вскоре будет в зале, советую вам поторопиться. А нам пора. Нужно разобраться с этими безумцами, посмевшими напасть на патруль! — жрец вновь нахлобучил капюшон на голову и торопливым шагом направился дальше по коридору. Сопровождающие его гвардейцы старались не отставать.

— Идём! Быстрее! — Фердинанд подталкивал Карла, намекая на то, что нужно поторапливаться.

— Да иду я, иду… — ворчал оборванец.

— Вы слышали? Он сказал, что сюда с минуты на минуту прибудет чёрный паладин! Ну что, это наш шанс его прикончить! — радостно воскликнул Карлос.

— Не стоит забывать о том, что его будут сопровождать гвардейцы. Возможно сейчас не слишком подходящий момент. Могут погибнуть люди. Если жертв можно избежать, это нужно обязательно сделать, — раздался монотонный, задумчивый голос Караэля.

— Какая разница сколько людей погибнет? Главное прикончить этого монстра, пока он первый нас не прикончил! — посвистывая, заорал Ганс.

— Большая разница! — голос ангела вновь дрожал разрываемый реверберацией, а его сияющие глаза уставились на гвардейца.

— Успокойтесь! Мальчишка прав. Если верить словам жреца, нас там ждёт несколько десятков гвардейцев. Даже если эта пушка действительно окажется такой расчудесной и прикончит Паладина, то как мы справимся с его сопровождением? — строго спросил Фердинанд, шагая вперёд.

— Теперь налево, там лестница. Нам нужно подняться выше, — вмешался Карл, указывая направление.

— Выше? — переспросил Фердинанд.

— Да, конечно выше! Иначе мы выйдем в зал. А нам не надо в зал. Нам надо на балконы второго или третьего этажа. Кто из нас солдат? Неужели вы не видите очевидного преимущества в занятии этой позиции? Так будет гораздо удобнее, чем столкнуться лоб в лоб с превосходящим противником, — разъяснял очевидное Карл, озираясь по сторонам.

— Пёс прав, так мы сможем первыми нанести удар, до того как Паладин нас увидит, — согласился Карлос.

— А что касается того как мы справимся с его сопровождением, так тут ещё проще. Придётся бежать! — добавил Карл, шагая вверх по лестнице. Остальные послушно следовали за ним.

Поднявшись на третий этаж, они оказались на широкой, заполненной людьми площади. Прекрасной торжественной площади. Массивные гранитные колонны удерживают высокий сводчатый потолок. Огромные знамёна колышутся, подхваченные лёгкими потоками ветра. Из динамиков играет приятная, убаюкивающая и успокаивающая музыка. Площадь напоминала улочку с множеством павильонов, в которых расположились магазинчики, трактиры, аптеки, мастерские, пекарни, столовые. Всюду снуют люди. Гражданские. Мужчины и женщины, дети и старики. Красивые яркие одежды жителей цитадели, вызывали у гвардейцев некоторую зависть. Да, святые воины «Небесного Щита» так же как и все остальные мечтали о нормальной жизни. Они тоже хотели гулять по широким улочкам цитадели, хотели есть мороженое в одной из здешних кафешек, хотели ходить на свидания с местными красотками. Но вместо этого им приходилось прозябать в богом забытой деревне, в подчинении какого-нибудь кардинала-самодура. Да, жизнь в Иерихоне хороша далеко не для всех. Фердинанд резким движением вытер пот со лба и огляделся. Патрульных на площади очень мало. Все они стоят небольшими группами по три человека на приличном расстоянии друг от друга. По левую руку располагались те самые балконы, о которых говорил Карл. Эти балконы выходили внутрь главного зала крепости. Огромного, невероятно широкого зала, размерами напоминающего городскую площадь.

Подойдя к красивому изысканному парапету, выполненному из мрамора, Караэль почувствовал очередную волну ностальгии. Да, в его голове всплывали воспоминания о парадах, проводимых в этом зале. Воспоминания о единстве «Небесного Щита» и его верности высшим целям. Это было так давно, но воспоминания свежи и настолько яркие, будто это было вчера.

Фердинанд скинул с плеча «отпеватель», поставил его к стене и, упёршись руками в парапет, принялся напряжённо разглядывать площадь, выискивая ненавистного паладина.

Дурманящий запах благовоний, что тлели в золотых вазах каждого из балконов, вызывал лёгкую тошноту и головокружение. Странно, даже зловонные канализационные тоннели так не действовали на гвардейцев, как эти благовония. Карлос морщился, а Ганс старался реже дышать, это было понятно потому, насколько редкими стали посвистывания его кривого носа.

— А вот и она! Дружище, всё как я тебе и говорил! — радостно произнёс Карл, указывая кривым пальцем куда-то вдаль расположенного внизу зала.

— Кто? Жрица? Жрица Рик? — насторожился лейтенант, потянувшись за винтовкой.

— Да нет же. Статуя, возведённая в честь Караэля. Вон там, в той стороне, — шевеля своей большой бородой, пояснил Карл.

Проследив направление, которое указывал кривой палец бродяги, Караэль увидел то, что заставило его прослезиться. Монументальная величественная фигура древнего воина, увековеченная в лучших сортах мрамора, с укоризной осуждением взирала на суетящихся внизу людей. Её украшали малахитовые и янтарные вставки, а в руке скульптура сжимала золотой меч, указывающий путь к победе. Да, меч был точной копией того самого клинка, что таился в ножнах великого ангела в те далёкие времена. Надпись, выштампованная на золотом лезвии величественного гладиуса гласила: «Dies Irae». А надпись на гранитном постаменте сообщала: «Лорд Караэль. Первый консул 17-го гарнизона. Великий воитель и праведный созидатель, остановивший ценой своей жизни армию Азазеля. Самопожертвование — его дар для всех ныне живущих. Тот, кто забудет, тот плюнет в лицо Создателю. Ибо память об этом деянии достойна вечности».

Вытирая катящиеся по щекам слёзы, Караэль невольно вспомнил миг своей смерти. Вспомнил, как «конвертер душ» пронзил его грудную клетку. Вспомнил сочащиеся ненавистью слова своего брата Азазеля. Вспомнил боль, разрывающую его тело. И, конечно же, страх, обуявший его в то мгновение, когда он услышал свист летящих артиллерийских снарядов. Этот свист был вестником неминуемой гибели, аннигиляции, тотального истребления всего живого в зоне поражения. Да, снаряды «искупителей» разрывались повсюду, заживо хороня десятки и даже сотни солдат, вступивших в ближний бой с одержимыми. Разорванные в клочья обугленные остатки тел, разлетались в кровавом фейерверке из мяса и костей. Единственное, что радовало Караэля в тот момент, это паника в глазах падшего брата. Азазель не хотел умирать. А что касательно Персивальда, отдавшего приказ открыть огонь по своим же позициям, то Караэль его уже простил.

— Ничего себе! А раньше ты был повнушительнее, чем сейчас, — многозначительно качая головой, произнёс Карлос.

— У тебя был именной клинок? Насколько я знаю, это знак великой чести, — Фердинанд взглянул на мальчишку взглядом полным уважения, а возможно даже почитания.

— Да, «День Гнева» был утерян в тот злополучный час, — дрожащим голосом, пытаясь побороть нахлынувшие эмоции, ответил ангел.

— Да, дружище, мы вели себя с тобой грубо и без должного уважения. Ты достоин стать новым лидером нашего прогнившего государства, — прогнусавил Ганс, положив руку на плечо мальчишке.

— Мне не нужна власть. Моя цель Сетт. Падение людей должны остановить сами люди. Это путь, который вам предстоит пройти самим. Лишь праведная и чистая вера может стать ключом к вашему спасению, — спокойным вкрадчивым голосом произнёс Караэль, сверля Ганса своим тяжёлым немигающим взглядом.

— Бла-бла-бла. Вера, блага, святость, праведность… Всё это пустые слова! Ты тиран и деспот. Напомнить тебе как ты бросил меня умирать в темнице? Или может быть напомнить как ты пытал того святошу, сдавшегося на твою милость? Или как умер Макс, истекая кровью, оставшись без твоего внимания. Твои речи красивы и возвышены, но твои помыслы совсем иные. Тебе плевать на людей, даже если ты сам себя пытаешься убедить в обратном. Ну, скажи, разве тебе не претит сама мысль, что приходится возиться с такой низшей расой как мы? Ведь ты венец творения Бога! — возмущённый голос Карла становился всё громче, его блестящие глазки уставились на ангела. Да, Караэль отчётливо видел в этом взгляде разочарование.

— Следи за языком, пёс! — прорычал Фердинанд, схватив бродягу за бороду.

— Хватит! Довольно! — пророкотал реверберирующий голос, и лейтенант тут же оставил в покое оборванца. — Да, мне приходится жертвовать душами заблудших и невинных. Да, я терзаюсь и мучаюсь каждый раз, когда мне приходится делать такой выбор. Но на меня возложена миссия, от которой зависят все жизни Эдема и Небесного Царства вместе взятые. Прости меня, Карл, но такова наша судьба и её предопределил не я.

— Я не верю в твою искренность. Ты такой же, как и все ангелы. Пытаешься любить нас, пытаешься изо всех сил, но не можешь. Разве это честно? Возможно, Люцифер и его ангелы были более честными, ведь они хотя бы не скрывали своей ненависти к нашему роду, — Карл нахмурился и скрестил руки на груди.

— Ты ничего не знаешь о Люцифере и уж тем более о его ангелах. Прошу впредь больше не возвращаться при мне к этому разговору. А так, ты прав, у меня действительно есть границы терпению и любовь к вам плод большого труда над собой. Сейчас вас не за что любить, но я по-прежнему пытаюсь это делать. Важно, что я верю в человечество, а это уже многого стоит, — голос ангела казался непривычно сухим и строгим, глаза сияли пуще прежнего.

— Ну-ну… — отвернувшись, процедил Карл.

— Движение… Это он! Это Паладин! — встревоженный голос Карлоса заставил всех вспомнить о том, зачем они здесь собрались.

Прогуливающиеся по площади люди в панике расступались, стараясь не оказаться на пути безжалостной машины. Матери торопливо хватали своих детей и уводили прочь, подальше отсюда. Сверху всё это напоминало аквариум с маленькими рыбками, в который запустили большого плотоядного монстра. Монстра, который не прочь полакомиться обитателями этого самого аквариума. Да, жители цитадели опасались и недолюбливали мрачного паладина. Его дурная слава, его скверная репутация не располагали к доверию. Каждый прекрасно понимал, что от этой машины можно ждать чего угодно.

С упорным шипением сервомоторов, он шагал вперёд через весь зал, направляясь к лестницам. Монструозное тело Паладина было закрыто широкой мешковатой рясой, прячущей за длинными рукавами его стальные лапы. На голове капюшон, из тени которого сияют визоры. За спиной у Паладина какой-то стальной чёрный короб. А в руках огромная неподъёмная для обычного человека винтовка. Винтовка имела трёхствольный роторный механизм, лазерные целеуказатели и массивный приклад, украшенный золотой христаграммой. С правого бока из этого внушительного оружия выходит блестящая, стальная лента, идущая к тому самому коробу, что притаился за спиной великана. Да, эта лента осуществляет подачу снарядов калибра 30мм. Смертоносное оружие, которое раньше устанавливали разве что на бронетранспортёры, теперь значительно модернизировано и находится в руках у самого жуткого существа во всём Иерихоне. Зловещий образ непропорционального монаха-великана, сам по себе уже внушал страх. А то, что он нёс в руках, вообще вызывало нестерпимый приступ паники и отчаяния.

Лексада сопровождали всего пятеро гвардейцев. Все с обычными «разящими» наперевес. Один из «святых воинов» несёт в руках штандарт. Чёрное знамя с красной христаграммой — символ жречества.

— Твою мать! Вы это видите? У него в руках… Что у него в руках? Это вообще как? Я думал этот засранец ходит только с мечом, а оказывается у него ещё и пушка есть! — Карлос взволнованно размахивал руками, его лицо побледнело, глаза округлились.

— Это уже неважно. У нас немного времени. Нужно разделиться. Ганс, ты к соседнему балкону справа, Карлос ты слева. Караэль и бродяга, вам лучше отступить назад, ближе к лестнице, — Фердинанд быстро распределял посты, снимая «отпеватель» с предохранителя.

— Хорошо, но мне это всё не нравится, — ответил десятник, направляясь к соседнему балкону.

— Гвардейцев всего пятеро, мы сможем с ними справиться, — растерянно просвистел Ганс, словно сам себя в этом убеждая.

— Здесь, на этом этаже, есть патрульные, об этом тоже надо помнить. Нельзя допустить, чтобы нас застали врасплох, — ответил лейтенант, прильнув к оптическому прицелу своей винтовки.

— Идём, нам лучше отойти, — тихим голосом попросил Караэль, взяв бродягу за руку.

Перекрестие прицела скользнула по жуткой фигуре Паладина. Так близко видеть Лексада Фердинанду ещё не доводилось. Он видел его рыцарский шлем с решетчатым забралом, видел сияющие красным визоры. Да, лейтенант понимал, что не имеет права промахнуться. Сейчас он должен положить конец террору и ужасу. Как только удалось прицелиться так, чтобы перекрестие оказалось промеж глаз Паладина, Фердинанд задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Прозвучал оглушающий и несколько дезориентирующий хлопок. Приклад настолько сильно ударил отдачей в плечо, что лейтенант даже поморщился от боли. Но выпущенная пуля попала не туда, куда того хотел Фердинанд. Бронебойный снаряд «отпевателя» угодил в левое плечо монстра, разорвав при этом рукав его рясы, и раскурочив высокопрочный металл его жуткой лапы.

Раздались крики и визги местных жителей, доносящиеся со всех сторон. Суета превратилась в давку. Люди бежали кто куда, не понимая, что происходит.

В тот момент, Фердинанд видел сквозь прицел уставившиеся на него визоры и понимал, что раскрыт. Понимал, что обречён.

— Прицел не настроен! Он не пристрелян и ведёт вправо и вниз! — в панике заорал Фердинанд, пытаясь предупредить остальных о своей неудаче.

— Тогда бери влево и вверх! У нас нет другого выбора! — заорал в ответ десятник.

Карлос ещё что-то пытался сказать, но звук его голоса растворился в оглушительном рокоте выстрелов.

Вращающиеся стволы огромной винтовки выплёвывали тридцатимиллиметровые снаряды с невероятной скоростью. Балконы, на которых засели Фердинанд и его гвардейцы, оказались не настолько надёжными, как того хотелось. Крупнокалиберные снаряды за несколько секунд разрушили парапет, превратив его в пыль. Попадая в гранитные колонны, снаряды откалывали от них огромные куски камня. Попадая в тела случайно оказавшихся на линии огня граждан, они разрывали их в клочья, орошая всё вокруг кровью. Оторванные конечности, раскуроченные, уродливые останки, кусочки костей и мяса, фрагменты мозга и внутренних органов, это было всё, что оставалось от этих несчастных. Кровь ручейками стекала вниз с третьего этажа, образовывая жуткие багровые лужи в главном зале. Паника и давка достигли своего пика, люди обезумили.

Фердинанд лежал на полу, не смея даже приподнять голову. Сокрушительная плотность огня не давала ни единого шанса ответить.

Прячась за колонной, Карлос шептал молитвы, хотя глубоко в душе осознавал, что в глазах Бога он всего лишь грешник, которому не дозволено о чём-либо молить Создателя. Собравшись с духом и попрощавшись с жизнью, десятник покинул своё убежище. Всюду стояла плотная завеса пыли раскрошенного камня, всюду валялись осколки гранита. Карлос сделал несколько уверенных шагов к краю разрушенного балкона, вскинул свою плазменную винтовку и вдавил спусковой крючок. Раскаленный до космических температур сгусток угодил в грудь зловещего Паладина. Ряса вспыхнула, облизывая языками пламени его стальное тело. Нанесённый урон казался значимым. Лексад отшатнулся, схватившись своей лапой за оплавленный металл корпуса. Опустив винтовку, охваченный огнём Паладин рухнул на колени. Красные визоры судорожно замерцали, видимо из-за короткого замыкания в цепи системы электроэнергии. Десятник улыбнулся, радуясь своему подвигу. Но его радость была не долгой, пятеро сопровождающих Паладина гвардейцев ответили шквальной лавиной огня. Карлос чудом успел отскочить за гранитную колонну, которую он теперь считал лучшим убежищем на всём свете.

— Я попал! Попал! Фердинанд, слышишь? Я попал по этому ублюдку! — перекрикивая грохот выстрелов, сообщил десятник.

— Отлично! Ганс, прикрой меня! — раздался хриплый бас лейтенанта, в ответ на который громыхнул «разящий» Ганса.

Фердинанд, подполз ближе к краю и вновь прицелился. К этому времени Лексад уже поднялся на ноги. Его ряса полностью сгорела. Оплавленная грудь искрилась повреждённой проводкой. Пробитое навылет плечо монстра двигалось не в полном объёме. А судорожно мерцающие, повреждённые замыканием визоры по-прежнему выискивали свои цели.

Учтя недостатки не пристреленного «отпевателя», Фердинанд сделал вторую попытку. Вновь громыхнул выстрел, вновь приклад ударил в плечё. Но пуля прошла по касательной, оставив лишь отметину на прочном шлеме Паладина. Великан вновь пошатнулся, но на этот раз устоял на ногах.

— Всё, уходим! Уходим отсюда! — что было сил заорал лейтенант и бросился к лестнице, по пути расталкивая попадающихся горожан.

— Давно пора! — согласился Ганс, выпустив по оглушенному Паладину несколько коротких очередей.

Снаряды «разящего» высекли искры из прочной брони монстра, но, как и ожидалось, не смогли её пробить.

— Вас понял! — послышался взволнованный голос десятника.

Карлос уже собирался покинуть своё убежище и убежать от этой злополучной колонны куда глаза глядят, как на горизонте появились трое патрульных. Они приближались, пытаясь зайти с фланга.

— Ну уж нет, козлы! — прорычал десятник и выпустил по ним очередной сгусток перегретой плазмы.

Раздался нечеловеческий крик боли. Плазменный заряд с лёгкостью растворил нагрудную броню и оголил рёбра, за которыми с шипением испарялись лёгкие. Роба патрульного тут же вспыхнула, охваченная яркими языками пламени, и его безжизненное тело рухнуло на пол. К этому времени Карлос уже достиг лестницы, где его дожидались остальные.

— Идём, скорее! Спускаемся на второй этаж! — размахивая своими тонкими руками, кричал Карл.