Золото Кёльна

Глава 11

— Стоять, шалопай! Что ты здесь забыл?

До слуха Винценца донесся голос его младшего привратника Людгера, но он не оторвал глаз от бухгалтерской книги.

— Мне нужно к мастеру Винценцу, отпусти меня.

— Для тебя он господин ван Клеве, понял меня, мышиный помет?

— Перестань меня щипать. У меня для него сообщение. И он учит меня фехтовать, так что он мой мастер фехтования, и он сказал, чтобы я называл его мастером Винценцем. Ой! Я укушу тебя, если ты еще раз меня ущипнешь.

— Что еще за сообщение?

— Не твоего ума дела, я передам его только господину… Господину ван… Ой, полномочному судье!

— Ради всего святого, ты укусил меня, ублюдок!

— Я ведь тебя предупреждал.

Когда привратник принялся ругаться последними словами, Винценц со вздохом захлопнул бухгалтерскую книгу.

— Впусти уже парня, Людгер.

Ему показалось, что он услышал торжествующее «Ага!». Через несколько мгновений в меняльную контору вошел мальчик с волосами цвета спелой пшеницы.

— Ленц! — Винценц смерил мальчугана строгим взглядом. — Опять злишь моих слуг?

— Тупица Людгер первый начал.

— Прояви хоть немного уважения к старшим, парень!

— Он его не заслуживает.

Винценц проглотил ухмылку.

— Что ты хотел мне сообщить?

Ленц оглянулся через плечо на открытую дверь и подошел к столу, за которым сидел Винценц с бухгалтерской книгой. Он с любопытством протянул руку к серебряным весам, но под суровым взглядом Винценца тут же отдернул ее.

— Я сегодня утром был на Глокенгассе. Навещал сестру и купил медовую булочку. — Мальчик смачно облизал губы, улыбнулся и тут же посерьезнел. — Поинтересовался, как дела у госпожи Алейдис, и все такое.

— И?

— Герлин говорит, она держится неплохо. И делает все возможное, чтобы в доме все было… ну, как и раньше.

— И что?

Мальчик закусил нижнюю губу.

— Я не любитель разнюхивать. Госпожа Алейдис всегда была добра ко мне. Она разрешает мне помогать в конюшне и оставаться там на ночлег, если мне не удается найти другого места.

— Ты ничего не разнюхиваешь, парень. Просто рассказываешь мне, чем она занимается.

— А есть разница?

Винценц не стал отвечать на этот вопрос.

— Что ты собирался мне сообщить?

Ленц пожал плечами.

— Сегодня утром она ходила на Сенной рынок и в дом цеха «Железный рынок». Когда она выходила, я заметил у нее в руках бумагу или что-то в этом роде.

— Вероятно, она все-таки оформила на себя печать мужа.

Ван Клеве предполагал, что она сделает это довольно быстро.

— После этого она вернулась домой?

— Нет, сначала она отправилась на Юденгассе.

— Что ей там было нужно? — обеспокоенно поинтересовался судья.

— Я не знаю, она зашла в ратушу и вскоре вышла оттуда. После этого пошла домой.

На мгновение ван Клеве подумалось, что о могла искать там его, но он тут же отбросил эту мысль. Если бы она хотела поговорить то пришла бы к нему домой. Вопрос в том, что Алейдис забыла в ратуше.

Он благосклонно кивнул мальчику.

— Благодарю, Ленц. Какое вознаграждение ты хотел бы получить за эти сведения? Моя кухарка только что приготовила рагу.

— Спасибо, я сыт. Но час фехтования мне не помешает.

— Максимум полчаса.

— Но на этот раз настоящим мечом, а не этой дурацкой деревяшкой.

Винценцу оставалось только усмехнуться.

— Договорились. Сегодня после вечерни в университетской школе фехтования.

— Боюсь, туда меня больше не пустят.

— Тогда приходи чуть пораньше и подожди снаружи, я выйду за тобой. А сейчас иди и смотри в оба.

— Будет сделано.

В дверях Ленц снова обернулся.

— Я делаю это только ради вас и госпожи Алейдис. Она мне нравится, и вы обещали за ней присматривать.

С этими словами он исчез за дверью. Сразу же после этого вошел Людгер.

— Вы же не будете на самом деле учить этого шкета фехтованию? — спросил он, критически сдвинув брови.

— Ленц — прилежный ученик, — сказал ван Клеве. — Но он едва ли сможет поднять длинный меч, — добавил он, широко улыбнувшись.

— Куда ему, он сам еще от горшка три вершка!

— Но он неплохо владеет коротким мечом.

— Почему?

— Полагаю, он тайно тренируется с деревянной палкой.

Людгер покачал головой.

— Нет, господин ван Клеве, я имел в виду, почему вы учите мальца пользоваться мечом? Он из этой уличной шушеры.

— Как будто ты не был таким, пока я тебя не нанял.

Людгер поморщился.

— Этот недомерок сядет вам на шею.

— Сперва ему придется до нее дорасти.

Винценц снова потянулся к бухгалтерской книге.

— Ленц — славный малыш, и соображает он неплохо.

— Но уроки фехтования…

— Ему это нравится, и пока он не голоден, волен выбирать способ платы за оказанные услуги, какой сочтет нужным.

— Вы слишком мягкосердечны, господин ван Клеве.

Винценц слегка поднял бровь.

— Впервые об этом слышу.

— Этот ваш славный малыш укусил меня.

Людгер поморщился и указал глазами на левую руку.

— Тебе это будет напоминанием, что стоит воспринимать его всерьез. Он ведь предупреждал тебя.

— Мерзавец заслуживает хорошей взбучки.

— Возвращайся на свой пост, Людгер.

Винценц уже хотел было снова заняться расчетами, как услышал сзади тихие шаги.

— Опять подслушиваешь, Альба?

Сестра подошла к столу, держа в руках наволочку с цветочной вышивкой на белом полотне. Она осторожно воткнула иглу в ткань.

— В этом не было необходимости, так как вы говорили достаточно громко. Ваши голоса разносятся по всему дому.

— Да, если ты оставляешь все двери открытыми.

Винценц недовольно взглянул на сестру, одетую в синее бархатное платье и чепчик того же цвета.

— Ей не терпится овладеть ремеслом менял.

— Алейдис? — уточнила Альба, едва склонив голову. — А ты, значит, за ней шпионишь. Подсылаешь к ней маленького оборванца.

— Я приглядываю за ней.

Она тихонько засмеялась.

— Тебя беспокоит, что она может что-то предпринять, братец?

— Совсем недавно на нее уже напали.

Ее лицо тут же приобрело серьезное выражение.

— И правда, вы попали в очень опасную заварушку. А ты не задумывался, откуда там взялась разъяренная толпа? Ведь это же не Лейневебер их всех привел?

— Конечно, нет. — Винценц снова захлопнул книгу. — Оба случая произошли подряд друг за другом, но причины у них разные. Народ взбаламутил явно кто-то другой.

— Получается, Алейдис пытались припугнуть. — Похоже, она пропустила это предупреждение мимо ушей, иначе не пошла бы сегодня утром в цех «Железный рынок», чтобы заверить печать Николаи.

— Если она действительно была там из-за этого. Возможно, у нее там иные дела, — задумчиво произнесла Альба.

Винценц покачал головой.

— Она утвердилась в намерении взять в свои руки дела в меняльной конторе. Но для этого ей нужно получить право на печать. Та принадлежит ей как вдове Николаи, но требуется, чтобы печать заверили.

— Все понятно, — подытожила Альба и со вздохом добавила: — Жаль мне ее.

— Оттого что она потеряла мужа и теперь вынуждена вести его дела?

Альба холодно улыбнулась.

— Нет, потому что ей теперь придется отбиваться от тебя и нашего батюшки.

— У меня нет намерения причинить ей вред, Альба.

— Разве? — Ее улыбка стала еще шире. — Не знала, что ты так великодушен к конкурентам.

— В нынешнем положении она вряд ли может составить конкуренцию мне или отцу.

— Но она может наверстать упущенное.

— Для этого ей придется многому научиться, — фыркнул Винценц.

— Думаешь, она не способна?

— Нет, я как раз думаю, что способна.

Альба смерила его удивленным взглядом и рассмеялась.

— Так вот почему ты за ней приглядываешь. Ты собираешься сам вручить ей меч в руки. Неужели тебе недостаточно каждодневной борьбы за хлеб насущный и ты хочешь взрастить новый источник раздоров?

— Не хочу, чтобы она попала в беду. Дела, которые Николаи проворачивал с преступным миром, могут ударить и по ней.

— И ты делаешь это без задней мысли, братец? — Альба многозначительно склонила голову набок.

— Задние мысли исключительно в твоей голове, сестрица, а не моей.

Будучи достаточно мудрой женщиной, чтобы правильно истолковать гневные нотки в его голосе, Альба оставила эту тему и шагнула к двери.

— Сюда направляются Хюссель и ван Кнейярт. Думаю, хотят поделиться с тобой тем, что им удалось вчера узнать в доме Голатти.

Тяжело вздохнув, он отодвинул бухгалтерскую книгу в сторону.

— Оставь нас одних, Альба, и на этот раз закрой за собой двери.

— Интересно, что Алейдис понадобилось в ратуше? — Альба поднесла вышивку к свету и окинула ее изучающим взглядом. — Если бы она хотела найти тебя, то пришла бы сюда, правда?

Она медленно проплыла мимо Винценца, преувеличенно сильно дергая за нитку.

— Я бы посоветовала тебе присматривать за ней в оба глаза. В противном случае она может подвергнуть опасности не только себя, но и тебя.

Прежде чем ван Клеве успел ответить, сестра уже вышла в гостиную, захлопнув за собой дверь.

Сразу же после этого вошли шеффены ван Кнейярт и Хюссель и склонились перед судьей в вежливом поклоне. Поскольку уже наступило время обеда, Винценц закрыл входную дверь, чтобы показать, что в меняльной конторе перерыв. Людгеру и Аильфу было поручено стоять у входа и просить посетителей зайти попозже, когда он закончит беседу с шеффенами. Как и ожидалось, Допрос слуг Алейдис не принес ничего нового. А если учесть, что не удалось найти и свидетелей того, как Николаи Голатти попал в день убийства к Петушиным воротам, картина складывалась неутешительная. Винценц склонялся к мысли, что расследование, видимо, стоило бы уже завершить. Маловероятно, что им каким-то чудом удастся найти новые зацепки. Однако ему не хотелось сдаваться слишком быстро. Оставлять убийство нераскрытым противоречило его натуре. Он поручил обоим шеффенам допросить соседей Голатти по Глокенгассе.

— Могу ли я попросить вас об услуге? — спросил Рихвин ван Кнейярт, когда шеффены, получив распоряжения, поднялись и собирались уходить. — Это не имеет никакого отношения к расследованию, но в определенной мере связано с этим делом. Я знаю, что это прозвучит бессердечно и расчетливо, но так сложились обстоятельства…

— Вы ищете нового мастера для сына?

Винценц не ожидал, что ван Кнейярт обратится к нему с такой просьбой, но он достаточно хорошо знал этого купца и шеффена, чтобы понять ход его мыслей с полуслова.

— Тоннесу осталось меньше года до завершения ученичества.

Шеффен неловко откашлялся, чтобы создать видимость смущения.

— Конечно, я могу оставить его в доме Голатти еще на некоторое время. Госпоже Алейдис сейчас понадобится помощь знающих людей. Но я должен думать о будущем сына. У вас же сейчас нет подмастерьев, господин ван Клеве?

— Я в скором времени намерен взять к себе сына сестры, как только закончится его пребывание у мастера Юнгганса.

— Но это будет, разумеется, не в нынешнем году?

— Следующей весной или летом.

Рихвин ван Кнейярт подошел поближе.

— Тогда все отлично сходится. Тоннес — умелый меняла. Вам останется лишь довести его навыки до совершенства. Голатти прекрасно его выучил, и я бы и не стал его забирать, если бы не… Ведь госпоже Алейдис просто нечему его обучить.

— Ну да, нечему.

Винценц задумался. Просьба ван Кнейярта влекла за собой для него новые неудобства. Во всяком случае, объяснений со вдовой будет не избежать.

— Я поговорю с госпожой Алейдис, чтобы взять Тоннеса к себе.

Он перевел взгляд на Иоганна Хюсселя, который молча торчал у двери.

— Ну а вы нашли, куда пристроить своего сына.

— Пристроить? — кашлянув, робко подал голос Хюссель.

— Только не делайте, вид, что вас это не касается.

Винценц поднялся и тоже шагнул к двери.

— Ваше молчание говорит о том, что вы уж решили.

— Зигберт скоро отправится в Бонн. Роберт де Пьяченца готов взять его к себе до конца ученичества.

— Роберт де Пьяченца? — встревоженно переспросил Винценц после недолгой паузы.

Хюссель развел руками.

— Знаю, что вы хотите сказать, но вы ошибаетесь. Роберт — кузен покойного мужа госпожи Катрейн, и его семья уже много лет дружна с нашей. На самом деле он был очень удивлен, что мы отдали Зигберта в обучение не к нему, а к Николаи Голатти. Но тогда это было для меня, м-м-м… лучшим решением. Но теперь я не вижу причин, почему бы мне не отправить сына к доброму другу.

— Стало быть, Голатти вы добрым другом не считали? — спросил Винценц, буравя шеффена пристальным взглядом.

Хюссель снова откашлялся.

— У Николаи Голатти было не так уж много хороших друзей, господин ван Клеве. Вероятно, вы об этом знаете. Однажды он оказал мне услугу, я отплатил ему тем же. Если это считается основанием для дружбы, то нас вполне можно было бы назвать друзьями. Но теперь, когда он умер, я, как и господин ван Кнейярт, обязан найти подходящую замену, чтобы мой сын закончил обучение должным образом.

— И в этом нет ничего дурного, — заметил Винценц, кивком головы давая понять обоим шеффе-нам, что разговор закончен. — Завтра я зайду в ратушу, чтобы узнать результаты ваших дальнейших розысков.

Шеффены удалились. Когда за ними захлопнулась дверь, Винценц опустился на кресло и в раздумьях откинулся на спинку. Его взгляд блуждал по отполированным до блеска весам для серебряных, медных и золотых монет и гирькам разного веса, которые были аккуратно разложены по ящичкам.

Над Алейдис уже кружили стервятники, и ему было интересно, как она отреагирует, когда заметит это. С улицы донеслись мужские голоса. Он быстро поднялся и толкнул входную дверь. Перед домом собралась группа иностранных купцов. Некоторых из них он знал лично, поэтому поздоровался с ними на их языке и приветливо помахал им рукой, приглашая войти.

— Садитесь, господа.

Он жестом указал на мягкие скамейки, стоявшие вдоль стены у входа.

— Я прикажу подать вина, если вы хотите пить.

Не дожидаясь ответа, он открыл дверь, которая вела в жилые покои, и позвал кухарку. Затем подошел к одному из сундуков, и достал из него пачку векселей, которые, как он знал, посетители собирались обналичить. На следующие полчаса он отбросил все мысли о свидетелях и подмастерьях и полностью сосредоточился на клиентах. Однако вопрос, что же все-таки Алейдис делала в ратуше, затаился где-то глубоко в голове и грыз его изнутри. Он бы с радостью послал к чертям все предупреждения Альбы насчет того, что и ему может угрожать опасность. Вдруг она сгущает краски. Однако он уже давно сделал вывод, что к словам сестры стоит прислушиваться. Ван Клеве лишь надеялся, что ей не придет в голову безумная идея провести самостоятельное расследование.

Алейдис аккуратно убрала копию свидетельства о признании печати в один из сундуков и воспользовалась случаем, чтобы вынуть пачку векселей, которые вскоре предстояло обменять. Речь шла лишь о тех операциях, которые она сама за последние несколько недель внесла в бухгалтерские книги. Поскольку она делала это уже и раньше, еще когда вела бухгалтерию отца, она не видела здесь никаких трудностей. Это были непогашенные долговые обязательства, внесенные клиентами в качестве оплаты по выданным им ранее незначительным займам. С этой кипой бумаг он отправилась в меняльную контору, в которой сейчас работал лишь Зигберт. Он менял медные монеты небольшого достоинства для странствующего негоцианта. Тоннеса она отправила в порт, поручив узнать, прибыли ли в Кельн торговые суда, которых она ожидала. С их капитанов или владельцев требовалось взыскать непогашенные проценты или векселя по договорам залогового обеспечения на случай потери товаров от непогоды или грабежа. Такие договоры регулярно заключали купцы. Риск был велик для обеих сторон, но Николаи объяснил ей, что благодаря довольно запутанной системе распределения обязательств сторона, предоставлявшая залог, почти всегда оказывалась в выигрыше. Для особо ценных товаров он даже выделял охрану, чтобы обеспечить безопасность перевозки. В ближайшее время ей придется подробно изучить записи, чтобы получить представление о том, как обстоят дела с корабельными залогами.

— Добрый день, госпожа Алейдис.

Знакомый голос заставил ее оторваться от бумаг.

Перед ней стоял тощий купец с крючковатым носом, облаченный в костюм в желто-зеленую клетку. На его лице расплывалась любезная улыбка.

— Я только что прибыл в город и услышал о вашей ужасной утрате. Какое несчастье, какой ужас. Позвольте выразить вам искренние соболезнования.

Купец протянул, ей обе руки, и она быстро поднялась с кресла.

— Сигурт Вайдбрехер, добро пожаловать. — Алейдис улыбнулась, позволив гостю сжать ее ладони. — Благодарю за сочувствие. У вас была долгая дорога? Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Нет-нет. Продолжайте. Я ненадолго. Не хочу вас отвлекать. — Его улыбка стала еще шире. — Как всегда в это время года, я собираюсь кое-куда вложить деньги, и поэтому я хотел бы обналичить два непогашенных векселя, которые Вольф Гундхаген оставлял для меня, когда в последний раз был в Кельне.

Алейдис наморщила лоб.

— Вы говорите, два векселя?

В этот момент в меняльную контору бесшумно вошел Вардо. Он стоял на страже за дверью и, очевидно, подслушал часть разговора. Он сдавленно кашлянул и легонько покачал головой. Алейдис сделала вид, что не замечает его, но когда торговец отвел глаза, также едва заметным движением головы указала слуге на дверь. Тот снова выскочил за порог и исчез. Из рассказов Николаи она знала, что с Вайдбрехером следует держать ухо востро. Он мог запросто обвести вокруг пальца деловых партнеров, какими бы искушенными они ни были. Ей уже приходилось иметь дело с подобного рода людьми в доме отца.

— Позвольте мне заглянуть в книги, мастер Вайдбрехер.

Ничем не выдав своей обеспокоенности, она открыла учетную книгу, в которую были записаны все операции за последние шесть месяцев.

— А вы не подскажете, когда именно Гундхаген сюда наведывался? Я всего несколько дней как приняла дела мужа и еще не составила полной картины.

Она лихорадочно листала книгу, незаметно следя за выражением лица Вайдбрехера. Если внимательно приглядеться, под маской учтивой любезности на нем можно было разглядеть его истинную физиономию прожженного мошенника.

— Ну, это было два или три месяца назад. Вскоре после того как он прислал мне весточку, что передал оба векселя вам на хранение.

— На какие суммы?

Она снова принялась озабоченно листать книгу, хотя давно уже нашла нужную запись.

Вайдбрехер назвал ей две разные суммы, одна из которых совпала с ее записью с точностью до пфеннига.

Она с улыбкой подняла голову.

— Вот она.

И указала на запись в книге.

— Но боюсь, здесь какая-то ошибка. Вы уверены, что Гундхаген передал нам оба векселя? Может быть, один — нам, а второй — Гирцелину, Адухту или Рихмодису? Или, возможно, даже Аарону Левину или… — она сделала паузу, — ван Клеве?

— Нет-нет, разумеется, сюда, госпожа Алейдис. Ваш покойный супруг… — тут он поспешно перекрестился, к нему Гундхаген приходил с такими делами в первую очередь.

— Однако, к сожалению, я могу подтвердить лишь один вексель — на меньшую сумму.

Она снова ткнула пальцем в книгу, на этот раз в графу, где была прописана сумма.

— Видите, эту запись я сделала собственной рукой.

Улыбка Вайдбрехера померкла.

— Что вы хотите сказать, госпожа Алейдис? Вы хотите сказать, что не можете выплатить мне мои деньги?

Алейдис приготовилась защищаться.

— Нет, почему же. Могу, если найду соответствующую запись в книгах. Если вы будете так любезны показать мне соответствующий документ, я быстро посмотрю, смогу ли найти дубликат.

— Дубликат? — удивленно сдвинул брови купец.

— Николаи всегда делал дубликат любой бумаги во избежание недоразумений. Уж вам ли этого не знать, вы бывали здесь чаще, чем кто бы то ни было.

Мысленно она поблагодарила мужа за эту предусмотрительность. Теперь у нее был аргумент.

— Мне никогда не приходилось предъявлять документы, чтобы получить свои деньги у Николаи.

— Ну, тогда он, должно быть, полностью доверял вам. Но поскольку я новичок в этом ремесле, мне предстоит самостоятельно убедиться в благонадежности клиентов и деловых партнеров. Разумеется, вы это понимаете.

— Так вы не выплатите мне мои деньги?

Улыбка на лице купца сменилась яростной гримасой.

— Ту сумму, о которой есть запись, разумеется, выплачу.

Она подошла к одному из сундуков, достала шкатулку и отсчитала на столе столько, сколько было нужно.

— Вам следует подтвердить получение, расписавшись или поставив крестик собственной рукой, если вдруг не умеете писать.

Она придвинула к нему чернильницу и перо и указала на графу рядом с записью в книге.

— Черта с два я это подпишу! Вы сейчас же отдадите мне все мои деньги, госпожа Алейдис. В противном случае я привлеку вас к суду за мошенничество.

— Я не мошенница, мастер Вайдбрехер.

Она сделала глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие и не выказывать нервозности.

В дверях снова появился Вардо и вопросительно посмотрел на нее. Она знала, что, если Вайдбрехер начнет распускать руки, слуга придет ей на помощь.

— Возможно, вы просто ошиблись. Подумайте еще раз хорошенько. Нередко такие крупные суммы делят между разными менялами, если у одного из плательщиков нет в доме всей суммы сразу.

— Гундхаген открыл счет только здесь и больше нигде, и я не уйду отсюда, пока не получу все деньги.

Вайдбрехер сложил руки на груди и неожиданно вновь заговорил вкрадчиво.

— Вы только делаете первые шаги в этом ремесле, госпожа Алейдис, и, верно, еще не успели во всем разобраться. Мы с Николаи были добрыми друзьями, и мое слово много значило для него. Он никогда не отказал бы мне в деньгах, на которые я имел право, лишь потому, что в одну из его книг закралась ошибка. Вы же сами сказали, что это вы сделали эту запись.

Он ткнул пальцем в книгу.

— Возможно, вы по ошибке пропустили один из векселей. Такое случается, и я, конечно, буду последним, кто бросит в вас камень. А теперь отдайте мне деньги. И я никому не расскажу о нашем маленьком недоразумении.

— Я не совершала ошибки, мастер Вайдбрехер. Николаи лично проверял каждую мою запись. Вы же не будете сомневаться в нем, раз уж вы были такими добрыми друзьями?

— Немедленно отдайте мне их! — рассвирепел купец. — Отдайте мои деньги. Или вы действительно хотите, чтобы я потащил вас в суд и уничтожил вашу репутацию? Ведь я именно так и поступлю, не сомневайтесь. Никто не захочет иметь дела с женщиной, особенно с мошенницей.

Вардо стал медленно приближаться к ним. Невзирая на бешеный стук сердца, Алейдис твердо взглянула в глаза купцу.

— А кто поручится, что это не вы, господин Вайдбрехер, пытаетесь меня облапошить? Я уже объяснила, что из двух векселей могу подтвердить только один. Вот деньги, которые вам причитаются. Принесите мне доказательства, что второй вексель действительно существует, и я немедленно выплачу вам оставшуюся сумму. Любой другой меняла поступил бы точно так же, вы это прекрасно знаете.

Яростно фыркнув, Вайдбрехер сгреб монеты со стола и развернулся, чтобы уйти.

— Вы еще услышите обо мне!

— Стоп!

Путь ему преградил Вардо.

— Госпожа Алейдис попросила вас расписаться.

— Прочь с дороги!

Вардо схватил разъяренного торгаша за руки.

— Делайте то, о чем вас просит госпожа Алейдис, уважаемый!

Он повернул голову в сторону двери.

— Зимон, кликни кого-нибудь из соседей, а лучше двух, пусть будут свидетелями, как этот господин пытается обмануть нашу хозяйку.

— Это я-то пытаюсь ее обмануть? Клевета! Это она не отдает мне мои деньги. Я буду жаловаться в Совет и шеффенам, можете быть уверены, Алейдис Голатти. Я не собираюсь мириться с коварством ломбардских жен!

— Что тут у вас стряслось?

В контору, сопровождаемый Зимоном и другим крепким слугой, вошел Хардвин Штакенберг, сосед, живший напротив. Это был седовласый мужчина с почтенным брюшком и кустистой бородой. Он разбогател на торговле вином и был частым гостем в доме Николаи. Похоже, он был знаком и с Вайдбрехером. Об этом говорил его не слишком приветливый взгляд.

— Мне сказали, что у вас возникли какие-то проблемы, госпожа Алейдис?

Алейдис облегченно вздохнула.

— Это, конечно, просто недоразумение. Мастер Вайдбрехер думал, что у него здесь два векселя, а на самом деле только один. Я уже выплатила ему деньги, что может подтвердить Вардо. Теперь мне нужна подпись, чтобы скрепить сделку. Ничего больше.

Штакенберг смотрел на Вайдбрехера, как на гадкое насекомое.

— Немедленно подпишитесь! Или вы хотите оскорбить почтенную женщину в ее собственном доме?

— Это со мной поступают несправедливо.

Голос Вайдбрехера звучал все так же сердито. Но поскольку все свидетельства были не в его пользу, он почел за благо уступить, схватил перо и нацарапал нечто неразборчивое рядом с записью в книге.

— Отлично. Если потребуется, я готов выступить свидетелем, госпожа Алейдис.

Вайдбрехер фыркнул и беспрепятственно вышел из конторы.

— Благодарю вас, — сказала Алейдис, с облегчением захлопывая книгу.

Штакенберг погладил бороду.

— Часто ли такое случалось? Чтобы кто-то требовал оплаты по векселю, которого даже не существует.

— До сих пор ни разу, — ответила Алейдис, покачав головой.

— Тогда готовьтесь и будьте осторожны. От Вайдбрехера этого стоило ожидать, но при большом потоке клиентов, с которыми вы будете иметь дело каждый день, вы легко можете упустить из виду такие детали. Слух о смерти Николаи разлетелся быстро, и первые стервятники уже кружат над его костями. Если вам понадобится помощь, без колебаний обращайтесь ко мне.

— Спасибо, господин Штакенберг, вы очень добры.

— Николаи не был особенно добр, — грустно улыбнулся Штакенберг. — Сдается мне, вы уже это поняли. Возможно, в нем было и что-то хорошее, дитя мое, но боюсь, что этим наследством он оказал вам медвежью услугу. Берегите себя!