Золото Севера

ПРОЩАЙТЕ, ДРУЗЬЯ!

…Река снова развертывала красочные панорамы! Уже отмерены по беспокойной омолонской шири сотни километров, а природа продолжала восхищать геологов. По берегам проток, словно провожая лодки, качали ветвями уже по-осеннему золотые деревья. Подмытые дождями, покосившиеся лиственницы казались поднятыми шлагбаумами: путь открыт!

Сурово и величественно высились базальтовые глыбы, на головокружительную высоту отвесно поднимались гранитные утесы, обнажения походили то на стопы каменных книг, то на столбы, тщательно обточенные вековечными ветрами. Возле каждого обнажения останавливались на час, на два, на день, опять зарисовывали, опять стучали молотком по породам, пока отколется нужный образец со свежим изломом.

Страшная береговая крутизна сменилась зелеными террасами, на реке показался остров — парк с огромными деревьями, бархатисто-мягким песком, освежающей тенью и причудливыми солнечными бликами.

— Причаливаем! — раздалось сразу несколько голосов.

Начали оборудовать ночлег прямо на острове.

Сюда прилетел на «аннушке» главный геолог районного геологоразведочного управления Салат Михайлович Абаев. Втроем — он, Кочева и Сухов — долго и Подробно говорили о работе партии, о находках, чертили схемы, рассматривали образцы, спорили до хрипоты… В такие минуты геологи были похожи на глухарей во время токования — они ничего не слышали, поглощенные своим делом. Наконец споры утихли, все проблемы были утрясены. Теперь заговорили о другом: где достать бензин? Салат Михайлович посмотрел на карту.

— В устье Олоя стоит гидрометеостанция. До нее хватит бензина. У гидрометеорологов, вероятно, есть горючее, думаю, что они поделятся с вами. Если же у них мало бензина — шлите радиограмму, доставим «аннушкой» на Олой.

Юра Кущенко избегал Абаева. По-видимому, он побаивался незнакомого начальства, тем более что чувствовал себя виноватым. Салат Михайлович сам позвал парня.

— Теперь ты знаешь, как геологи в тайгу ходят? Доволен?

— Ага. На будущий год, может, тоже отправлюсь с геологами.

— Нет уж. Больше не возьмем в партию.

— Почему?

— Недисциплинирован. Положиться на тебя нельзя. За это мы даже геологов увольняем.

Юрка насупился.

— Потому что я без разрешения летал? Мне уже влетело за это от Кочевой, и я дал слово исправиться.

— Ну, хорошо, поживем — увидим.

Юра поднял глаза.

— А в тайгу мне обязательно надо еще хоть разок. Знаете, кем я захотел стать? Летчиком. Не таким, который пассажиров возит, а вот как Агеев. Чтобы летать над тайгой и помогать геологам, если с ними какая беда случится.

— Доброе дело. Тогда учись летать.

— Буду учиться. Агеев сказал, что возьмет надо мной шефство.

Подошла Кочева.

— Агеев украл у нас Юрку!

— Нет, я сам, — не понял Юра.

Абаев закончил свои дела у Кочевой и через час-полтора полетит дальше, в другие, партии. С ним улетаю и я. Салат Михайлович согласился попотчевать меня другими кашами, которые варят в заполярной тайге. Доведется ли мне еще раз встретиться с Кочевой и ее спутниками? Наверное, нет. А если доведется, то это будет счастливая случайность.

— Расскажите мне еще что-нибудь на прощанье, — попросил я Ираиду.

— Мне кажется, что я вам все-все рассказала. Вот разве что на прощанье, так и быть, открою один секрет, касающийся меня: вы заметили, что я часто запаздываю из маршрутов, даже самых легких? Почему? Очень уж не люблю стряпать. Но ребята раскусили эту мою хитрость, и теперь мне — увы! — не избежать дежурства по кухне. Вот и все.

Она протянула руку — маленькую, но по-мужски сильную. Я поднял свой рюкзак. Кочева задержала меня за рукав:

— Совсем забыла про одну вещь. Знаете вы, что такое Ку-57?

— Это столько кукушка накуковала?

Ираида начертила палкой на песке:

— Вот такое: Q-57.

Меня уже зовет Абаев. Надо бежать.

— Ну, ладно, расскажу при следующей встрече, — говорит Кочева.

Вот тебе раз! Да ведь мы вряд ли встретимся снова. И меня все время будет мучить это неизвестное Q-57!