Саша проснулся оттого, что его тронули за плечо. В первое мгновение он не понимал почему он в машине, и что здесь делает Громов, а потом вспомнил: из-за американцев операцию со Штирнером придется начать раньше срока.
— Приехали, — сказал водитель.
Машина остановилась возле длинного двухэтажного здания. В предрассветных сумерках Саша разглядел надпись над широким крыльцом с бетонным козырьком «Военная академия командно-штурманского состава ВВС Красной Армии». Он сообразил, что они приехали в Монино. У входа их встретил капитан в форме НКВД и провел через контрольно-пропускной пункт. Майор, сопровождавший их от разведшколы, распрощался.
— Сюда, пожалуйста, — распорядился капитан, открывая дверь с надписью «Первый отдел». Он вошли в просторную комнату с портретом Дзержинского на стене и длинным столом с задвинутыми под него стульями. Оставив посетителей одних, капитан вышел.
— Твоя легенда максимально близка к реальности, — не теряя времени, начал Громов, когда они уселись за стол. — Ты аспирант первого года физфака МГУ, тема твоей диссертации ориентировочно звучит так: «Взаимодействие электромагнитных волн различного частотного диапазона с ионосферой Земли». Понял?
— Неплохо, — одобрил Саша, — через ионосферу мы выходим на плазму, так? И по легенде я жду помощи от Штирнера в ее изучении, верно?
Громов, кивнув, взглянул на часы и прислушался — не идет ли кто? В коридоре пока было тихо.
— Вопросы?
Саша представил, как он разговаривает со Штирнером и рассказывает о себе.
— А кто мой научный руководитель? — спросил он.
— Молодец, правильный вопрос, — одобрил профессор. — Видно, чему-то тебя успели научить. Твой руководитель — доцент Кругликов Владимир Сергеевич. Он действительно работает на физфаке, звезд с неба не хватает и поэтому мало кому известен за пределами физфака. В разговорах можешь вскользь заметить, что его научный уровень, на твой взгляд, не очень высок, поэтому тебе и нужна помощь со стороны.
— Ясно. — Саша кивнул. — А он в курсе, что у него появился такой аспирант?
Громов пожал плечами.
— Не знаю. Детали операции мне не докладывают. Не думаю, что ты в ближайшее время увидишься c Кругликовым.
Саше показалось, что профессор хочет еще что-то добавить, но колеблется. Наконец, после короткой паузы он сказал:
— Думаю, тебе надо знать, хотя я не должен этого говорить. Американцы уже запустили прототип, позволяющий передавать в параллельный мир небольшие предметы.
— Потрясающе, — только и мог сказать Саша и тут же сообразил: — Как они установили связь без помощи с той стороны? Это противоречит нашей модели!
Громов пожал плечами.
— Тем хуже для модели. Нам известно, что испытательной камере был предмет. После проведения эксперимента предмета в камере не оказалось.
— И это все? — удивился Саша. — Ну, мало ли что с ним случилось? Почему американцы решили, что им удалось установить связь именно с победившей Германией?
— Потому что был еще один эксперимент. Сначала камера была пустой, а потом в ней оказалась та самая карта, закрашенная коричневым от Европы до Урала.
— А как же расчеты Ильи? Они ошибочны?
— Скорее, область их применения ограничена. Возможно, если речь идет о большом коридоре, через который могут проходить войска, требуются усилия с обеих сторон. Но, если надо передать небольшой предмет, этого не нужно.
— Насколько небольшой? — спросил Саша.
— Один килограмм, или сто? Или тысяча? Неизвестно. Не забывай, это не наши исследования, а разведданные, так что полной информации у нас нет.
В это время дверь открылась, и в комнату вошли двое — поджарый, коротко стриженный мужчина с резкими чертами лица, одетый в брюки и свитер, а за ним — видимо, его помощник, напоминающий пожилого сантехника из домоуправления, вечно недовольного тем, как жильцы обращаются с кранами и трубами. Стриженый отрекомендовался Владимиром, а помощника представил Василием Васильевичем.
— Товарищ профессор, вы закончили? — спросил Владимир.
Громов подтвердил.
— Александр, будь осторожен, — сказал он на прощанье. — Помни, где служил Штирнер.
— Садитесь, — пригласил Владимир Сашу, когда дверь за профессором закрылась. Из полевой сумки он достал папку, и, открыв ее, пробежался взглядом по первой странице. Закончив, он внезапно спросил:
— Почему сбежал от отца?
— Что? — ошарашенно спросил Саша. — При чем тут это?
— Ответь на вопрос, — приказал Владимир тоном, не оставляющим сомнений, что приказ будет исполнен.
— Поссорился, — глухо сказал Саша.
— Из-за чего?
Саша уже открыл рот, чтобы рассказать о своеволии отца, его самодурстве, постоянных нравоучениях, о требовании работать в лавке и подчиняться ему во всем… но вместо этого сказал то, о чем меньше всего думал еще секунду назад:
— Был таким же, как и он. Захотелось показать ему свою волю.
Владимир молча ждал продолжения. Саша тоже молчал — еще месяц назад он бы не выдержал, и стал бы оправдываться, но за это время много чего случилось. Как сказал Громов: «Здесь ты вырастешь быстрее и как ученый, и как человек». Я ответил, подумал Саша, если тебе нужно что-то еще, спрашивай дальше. Взглядом в упор и короткой стрижкой меня не прошибешь.
Владимир достал из папки листок и положил перед Сашей. Это была схематическая карта военного городка.
— Немцы живут здесь, в барках, — показал он. — Работают они в мастерских, с восьми утра до семи вечера, с часовым перерывом на обед. Советские граждане заканчивают работу на час раньше. Запомнил?
Саша кивнул.
— Узнаешь кого-нибудь? — Владимир разложил перед ним несколько фотографий.
Саша, вглядевшись, отрицательно мотнул головой.
— Кто это?
— Научные сотрудники из академии, они будут тоже работать с немцами. Если кто-то из них проявит настойчивый интерес к Штирнеру, сообщи мне, примем меры.
— Как сообщить?
— Запоминай адрес: улица Советская, дом 27. Это рядом с проходной, там ты снимаешь комнату у местных жителей. После работы сразу идешь туда, там мы с тобой и беседуем. Василий Васильевич, — обратился он к помощнику, — покажите ему, как обращаться с техникой.
Василий Васильевич, смахивающий на сантехника, открыл свой портфель, покопался в нем, вытащил небольшой круглый медальон с сердечком на крышке и протянул Саше.
— Это мне? — недоуменно спросил он. — Зачем?
— Открой, — приказал Владимир.
Саша нажал на кнопку, и крышка откинулась. Под ней оказалась фотография Маши.
— Это как понимать? — вскинулся Саша.
Владимир забрал медальон и повертел в руках.
— Немецкая вещица, да, Василий?
Тот кивнул.
— Немцы сентиментальны, и многие эсэсовцы тоже. Человек, совершающий преступление, хочет убедить себя в том, что он хороший и по-прежнему может испытывать светлые чувства. Мы сыграем в том числе и на этом.
— Не смейте ее сюда вмешивать, — тихо, но твердо сказал Саша.
— Спокойно, Александр. — Владимир усмехнулся. — Она не участвует в операции. Ты нормальный советский парень, немного простоватый, хотя и вроде как ученый. Купил на барахолке симпатичную немецкую вещицу — сейчас много всего трофейного продают — и вставил фото своей девушки. Одна из твоих слабостей, которые мы предъявим Штирнеру, чтобы он не скушал тебя в первый же день. — Владимир отдал медальон Саше. — А теперь отодвинь сердечко вправо и сразу отпусти.
Саша так и сделал. Послышался очень слабый щелчок, и сердечко тут же встало на место.
— Что это было? — спросил он.
Вместо ответа Василий Васильевич забрал медальон у Саши и, подковырнув острым лезвием заднюю крышку, открыл ее. Затем, взяв пинцет, осторожно вытащил тонкий блестящий серый прямоугольник.
— Догадался? — спросил Владимир.
— Это фотоаппарат?
— Каждый день у тебя будет только один кадр, — сказал «сантехник» сварливым тоном, будто считая, что Саша недостоин пользоваться таким чудом техники, — так что думай, что снимать. И ни в коем случае сам не открывай крышку. Это надо делать в темноте, а то засветишь кадр.
— Обижаете, — ответил Саша, — я ФЭДом немало поснимал в свое время…
— Это точно, — подтвердил Владимир, — фотографии у тебя неплохие, видел. Возвращаясь к теме, — он указал пальцем на медальон, — если Штирнер проявит интерес — а он наверняка проявит — ты расскажешь трогательную историю знакомства медсестры и аспиранта, оправленного в западную Германию в составе группы ученых для оценки немецких перспективных разработок в области вооружения. Однако аспирант случайно попал под обстрел, был ранен и поэтому в работе группы практически не участвовал. Зато познакомился со своей будущей невестой.
Саша усмехнулся.
— С невестой? Вы уже все за нас решили?
Владимир ударил кулаком по столу. От неожиданности Саша вздрогнул. Лицо Василия Васильевича осталось невозмутимым — вероятно, он привык к резкости начальника.
— Ты так и не понял? Если он не будет тебе доверять, ничего не выйдет! В лучшем случае, он попытается обойтись без твоей помощи, а в худшем, — Владимир сделал эффектную паузу, — впрочем, об этом ты можешь догадаться сам, учитывая, где служил Штирнер. Ты должен создать образ, в который он поверит. И, учитывая, что опыта актерской игры у тебя нет, единственный твой шанс — это сыграть самого себя! Теперь тебе ясно?
Воцарилось молчание. Саша вспомнил, как в разведшколе его обучали фокусу с колодой — надо внушить сдающему, что на самом деле ты загадал другую карту. А для этого надо немного поверить в свою ложь самому. Он снова представил себе, как встретится со Штирнером лицом к лицу и скажет ему… скажет что?
— Что я могу ему рассказывать? — спросил Саша.
На мгновение на лице Владимира появилось удовлетворенное выражение.
— Обо всем, кроме своей работы с Громовым. Можешь напирать на твое увлечение космосом. Можешь намекнуть, что тебе интересны ракеты ФАУ-2, вывезенные в Советский Союз, но тебя не допускают к работе с ними. Можно посетовать на это, только аккуратно, не перегибая палку.
— Логично, — согласился Саша. — Тема моей диссертации имеет отношение к ионосфере Земли, то есть интерес к высотным ракетам вполне объясним.
Владимир кивнул. Он снова открыл папку, вытащил из нее карточку и положил перед Сашей.
— А вот то, что ты можешь знать о нем.
Сведений было немного — Отто Штирнер, 47 лет, работал в отделе «М» — математика — немецкого общества древностей, отправлен в составе эшелона № 5 в формируемый институт № 24 девятого управления НКВД СССР…
— Постойте, — сказал Саша, — это же его легенда! Вы знаете что-нибудь о том, кто он на самом деле?
— Знаем, — ответил Владимир, — вот только тебе о нем знать ничего не нужно, кроме того, что написано в этой карточке. И советую забыть о том, что случилось в замке в Германии.
— Почему? — недоуменно спросил Саша.
— А ты сумеешь достоверно удивиться, когда он сообщит с себе что-то такое, что ты знать не мог?
— Не уверен, — признался он.
— То-то и оно. Информация — это обоюдоострое оружие, им легко пораниться, — сказал Владимир, — если бы ты был опытным разведчиком, я бы рассказал тебе больше. Еще есть вопросы?
Поколебавшись, Саша все же спросил:
— Оружие у меня будет?
Владимир недоуменно поднял брови.
— Оружие? — переспросил он таким тоном, словно впервые услышал это слово. — Мне сказали, что тебя обучили рукопашному бою. Другого оружия тебе пока что не надо.
Саша хмыкнул.
— Ну, можно сказать, что обучали…
Оставшись один, Владимир некоторое вновь достал фотографии тех, кого он назвал научными сотрудниками, которым предстоит работать вместе с немцами. Это была правда, за одним небольшим исключением. Олин из тех, чьи фото лежали на столе, не имел к науке никакого отношения — по крайней мере, к гражданской.
Владимир достал портсигар, щелчком выбил сигарету и закурил. Ему не нравилась эта операция. Сляпанная на скорую руку, где волею обстоятельств главная роль отводится любителю, она казалась слишком непредсказуемой. Да, парень неплох и быстро обучается, но в деле его никто не видел, а этот Штирнер, судя по досье — настоящему, а не тому, которое показали Саше — калач весьма тертый. И в обществе немецких древностей он занимался совсем не математикой. Ушел из-под носа у американцев, а потом еще имел наглость вернутся и размозжить голову одному из них из-за записной книжки с секретными сведениями. Дерзкий, решительный, инициативный, готовый в любой момент пойти ва-банк.
Опасный противник. Все же здесь нужна страховка. Да, вероятность провала операции растет с числом людей, вовлеченных в нее, но ничего не поделаешь.
Владимир взял одну из лежащих перед ним фотографий, еще раз внимательно на нее посмотрел. Потом снял трубку телефона и набрал номер.
— Вызовите ко мне капитана Крутова, — приказал он.
А вот у него оружие будет, подумал Владимир. И разрешение применить его, если придется — и против Штирнера, и против Саши, если вдруг до такого дойдет. Владимир надеялся, что этого не случится, но… в конце концов, парень сбежал в Монголию, чтобы показать свою волю. Судя по богатой биографии, он вряд ли стал более смирным. Кто знает, что придет ему в голову после нескольких дней общения с немцем? Например, он может решить, что научные исследования важнее приказа, а такого полковник допустить не мог.
Дверь открылась.
— Товарищ полковник, капитан Крутов прибыл.
Владимир указал недокуренной сигаретой на стул.
— Садись, капитан, и слушай внимательно. Это самое важное задание за всю твою службу.
Весь этот день Сашей занимались самые разные люди, помимо полковника, и отпустили только поздним вечером. Василий сопроводил его до нового жилища. Начальник Василия — стриженый, как его с некоторой неприязнью называл про себя Саша, — не обманул: дом 27 по Советской улице был совсем рядом с проходной на территорию военного городка. Изба, сложенная из толстых бревен и увенчанная треугольной крышей из теса, тремя маленькими окнами выходила на улицу. Василий отпер дверь, и сделал Саше знак проходить вперед. Небольшие сени предваряли просторную комнату с печкой посередине. Вдоль глухих стен стояли три одинаково заправленные кровати.
— Выбирай любую, — распорядился Василий, щелкнув выключателем. Лампочка тускло засветилась.
Василий, нагнувшись, дернул за кольцо квадратный люк возле печки. Со второй попытки тот поддался. Согнувшись, Василий с кряхтением спустился по лестнице в подпол. Саша из любопытства подошел ближе. Люк вдруг осветился красным, и из него пахнуло знакомыми химикатами. Там у него фотолаборатория, догадался Саша. Присев на корточки, он заглянув в подпол. Василий устроился там вполне неплохо: полная темнота, никто не беспокоит и места много. Единственное неудобство — разогнуться в полный рост там не получалось, но основную часть работы Василий делал сидя, разместив все необходимое на расстоянии протянутой руки, так что это было небольшое беспокойство.
— Здорово, — оценил Саша, — настоящая лаборатория! Я вот в ванной проявлял, в коммунальной квартире. Больше десяти минут мне никогда не давали…
Василий, однако, никак не реагировал на эти откровения: разговорчивость явно не относилась к его отличительным чертам. Что ж, это и понятно, сообразил Саша: болтун — находка для шпиона.
Он лег на кровать, сцепив руки в замок и подложив под затылок. Завтра я увижу Штирнера, подумал он. Так или иначе, скоро все должно решится. Времени, чтобы собрать установку и пробить коридор в параллельный мир, у немца не так уж и много.
Он достал из кармана медальон и открыл его. В тусклом свете лампочки черты Маши едва виднелись, но Саша и так хорошо их помнил. Могу ли я навестить ее? Со вздохом он прогнал эту мысль — пока идет операция, никто ему не позволит отвлекаться. Спрятав медальон назад, Саша закрыл глаза и представил себе, как они с Машей гуляют в Парке Горького, по набережной Москвы. А можно еще прокатиться на речном трамвайчике… с этой мыслью сам не заметив как, он и уснул.