33 визы. Путешествия в разные страны

Июнь 1954 года БОЛЬШОЙ ДЕНЬ В ЖЕНЕВЕ

Три месяца довелось мне прожить в одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году в этом тихом швейцарском городе, раскинувшемся на берегах огромного озера, в безмятежных водах которого отражаются величественные Альпы, — в ту пору там проходила Женевская конференция, положившая конец «грязной войне» Франции в Индокитае; на протяжении долгих семи лет эта война будоражила весь мир.

Вместе со своими коллегами и друзьями по работе в «Правде» И. Плышевским и Г. Рассадиным я освещал тогда ход этой памятной конференции, изобиловавшей сложными и острыми моментами, — делегация Соединенных Штатов Америки, возглавлявшаяся печально знаменитым Джоном Фостером Даллесом, что называется, лезла из кожи вон, чтобы сорвать мирное урегулирование, однако здравый смысл в конечном счете восторжествовал, и дело освободительной борьбы народов Вьетнама, Камбоджи и Лаоса победило.

Эти события, естественно, привлекали самое пристальное внимание мировой прессы, и в Женеве собрались виднейшие обозреватели газет — все те же наши старые знакомые Сульцбергер, Кингсбери Смит и многие иные. Я вновь часто встречался с Женевьевой Табуи. Мы вместе завтракали в старинном ресторанчике, стены которого были сплошь заклеены дружескими шаржами на деятелей некогда заседавшей в Женеве Лиги наций. В те годы Табуи была близко знакома со всеми этими деятелями, в том числе с Эррио, Брианом, Чемберленом, Максимом Литвиновым, абиссинским негусом Хайле Селассие; она и теперь, несмотря на свой преклонный возраст, обладала солиднейшими политическими связями и всегда все знала. В ультрасовременном отеле «Рона», облюбованном американской делегацией, я познакомился с вечно озабоченным Джеймсом Рестоном, которому решительно не нравился Даллес. Как обычно, всех поражал своим динамизмом посланец «Юманите» Пьер Куртад, мужественно сражавшийся со своими политическими противниками. Близко и по-настоящему дружественно сошлись мы с молодыми и энергичными вьетнамскими журналистами.

Конференция тянулась медленно, порою прерывалась, потом возобновлялась. Некоторые, не в меру торопливые, газетчики уже несколько раз успели ее похоронить, а она все длилась и длилась. Мы уже наизусть знали названия всех улиц и переулков, все памятники, все кинематографы Женевы, все коридоры окруженного чудесным парком Дворца наций, в котором заседали дипломаты. Порою начинало казаться, что этим заседаниям не будет конца. Но в июле, наконец, появились проблески надежды, и вот настал поистине памятный день, когда мир восторжествовал.

Вот что я записал в тот день в своем дневнике...

Сегодня в Женеве был замечательный день. Выглянувшее впервые после долгого ненастья жаркое южное солнце, словно по особому заказу, одарило женевцев и их гостей теплом. Высыпавшие из душных, прокуренных комнатушек Дома прессы журналисты в ожидании новостей бродили по набережным, кормили лебедей на озере и обменивались шутками, вспоминая перипетии длившихся одиннадцать недель переговоров по индокитайскому вопросу. Веселое оживление вызвало появление доставленного самолетом свежего номера английской газеты «Таймс», опубликовавшей на полстраницы необычайный для этой газеты фоторепортаж: историю о том, как... старый бык, бывший «правителем стада» в Кумберленде, был «низвергнут» со своего поста, потерпев поражение в битве. Французские корреспонденты, показывая «Таймс» американским корреспондентам, спрашивали их: «Вам это ничего не напоминает?» А кто-то с нарочито серьезным видом добавлял, что у старого быка, пожалуй, есть во взоре что-то общее с Даллесом.

В последние дни переговоров делегация США, потерпевшая немалый морально-политический урон в результате своих попыток помешать достижению соглашения в Женеве, фактически оказалась не у дел, и важнейшие соглашения были достигнуты без нее и вопреки ей. Те отчаянные закулисные маневры, которые предпринимались в эти дни американской дипломатией, и в частности пресловутый «молниеносный визит» Даллеса в Париж, оказались не в состоянии изменить ход событий.

Позавчера и вчера в ходе неофициальных встреч и переговоров между представителями делегаций был достигнут значительный прогресс: они договорились по всем вопросам, которые ждали своего решения, — о временной демаркационной линии во Вьетнаме, о контроле за соблюдением соглашений, о прекращении военных действий, о сроках всеобщих выборов во Вьетнаме, о сроках вывода всех иностранных войск и по другим вопросам.

Сведения об этом, быстро распространившиеся среди журналистов, нашли свое отражение в их сообщениях, опубликованных в английской, французской и швейцарской печати. Однако враги мира до конца продолжали сеять смуту и истерию.

В ночь на двадцатое июля, когда в Доме прессы, позевывая, слонялись лишь дежурные репортеры, вдруг был пущен очередной сенсационный слух: утверждали, будто бы «коммунисты» выдвинули какое-то «новое требование», которое вызывает кризис в ходе переговоров. Корреспондент «Нью-Йорк таймс» бросился к телефону, чтобы передать эту сенсацию в печать. Немного погодя сенсация вернулась из Нью-Йорка в Женеву в виде готовой цитаты из только что вышедшего номера «Нью-Йорк таймс», в котором было напечатано: «Если коммунисты будут настаивать на этом требовании, то это может поставить под угрозу подписание соглашения о перемирии». На эту лживую цитату клюнули корреспонденты парижской газеты «Франс-суар», которые перехватили и понесли дальше провокационный ночной слух. Дутая сенсация разрасталась, как снежный ком. Но вскоре она лопнула.

В то же время со всей очевидностью выяснилось, что попытки «поставить под угрозу подписание соглашения о перемирии», насчет чего проявляла фальшивое беспокойство газета «Нью-Йорк таймс», исходят с прямо противоположной стороны: источником «трудностей последнего часа» по-прежнему оставался отель «Рона», где обосновалась делегация США. Эта делегация не участвовала в неофициальных встречах, в ходе которых разрешались спорные вопросы. Но в отель «Рона» то и дело наведывались за получением инструкций представители марионеточных режимов «присоединившихся государств». Результаты этого закулисного инструктажа немедленно сказывались — марионетки выдвигали все новые абсурдные требования и оговорки, затруднявшие выработку соглашений.

В конце концов и это «препятствие последнего часа» было преодолено. Новый маневр врагов мира провалился так же, как и все предыдущие. По этому поводу здесь отмечают, что подобные трюки наносят ущерб лишь авторитету американской дипломатии, который и без того уже давно подмочен.

«Что бы ни случилось с Индокитаем, — уныло писали известные своими связями с Пентагоном обозреватели «Нью-Йорк геральд трибюн» братья Олсоп, — внешняя политика и политика в области обороны США за последние 18 месяцев не сработали!.. Оказалось, что новая политика означает новую слабость. Соотношение сил во всем мире все быстрее и стремительнее складывается в пользу Кремля и против Запада». «Американская политика в отношении Индокитая провалилась с такой же быстротой, с какой Даллес перелетел через Атлантический океан и обратно», — мрачно острил Дрю Пирсон.

Некоторые американские деятели, отвыкшие учитывать реальную обстановку, пытались «восстановить положение» при помощи старого, давно обанкротившегося метода запугивания. Вчера в Женеве было получено сообщение о том, что командующий американской тактической авиацией Вейлэнд в интервью с корреспондентом небезызвестного органа американских поджигателей войны «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» заявил, что... «угроза войны в настоящее время более серьезна, чем когда-либо», и что «США должны быть готовы к любым неожиданностям». В явно шантажистских целях он добавил, что «в случае войны будет широко применяться атомное оружие».

Корреспондент одного западноевропейского агентства, показавший нам депешу об этом очередном воинственном заявлении американского генерала, сказал, пожимая плечами: «И когда только они уймутся? Неужели они не понимают, что выступать с такими заявлениями в день заключения мира в Индокитае — значит выдавать себя с головой?»

Всю ночь напролет в Доме прессы и в кулуарах Дворца наций царило необычайное оживление: ждали с часу на час важных сообщений. Стало известно, что все спорные вопросы, наконец, разрешены, все детали согласованы, и теперь оставалось лишь технически оформить достигнутые решения и подготовить документы.

Около трех часов утра двадцать первого июля в небольшой зал Дворца наций направились представители делегаций, участвующих в совещании. Соглашения о прекращении огня во Вьетнаме и Лаосе были готовы первыми, и участники совещания хотели оформить решение о прекращении огня на территории этих двух стран без малейшего промедления. В зал были допущены фотокорреспонденты. Они запечатлели на пленке момент подписания решения о конце войны, продолжавшейся без малого восемь лет. Несколькими часами позже было подписано и соглашение о прекращении огня в Камбодже.

Весть об этих событиях молниеносно облетела Женеву. Повсюду их приветствовали. Сотни участников делегаций французского народа, прибывших в последние дни сюда, чтобы потребовать быстрейшего достижения соглашения, не хотели уезжать из Женевы, пока не будут подписаны решения о «прекращении огня». Здесь были представители Марселя, доставившие документы, удостоверяющие, что 450 000 жителей города проголосовали за немедленный мир в Индокитае. С волнением ждала завершения совещания делегация матерей новобранцев французской армии из Тулона: их сыновьям уже сделали прививки против тропической лихорадки, готовя их к отправке в Индокитай. Здесь были парижане, жители Лиона и многих других французских городов. И как только стало известно о том, что соглашения о прекращении огня в Индокитае подписаны, все они бурно выразили свою радость.

В три часа дня по женевскому времени к подъезду Дворца наций один за другим подкатили автомобили с флажками стран — участниц совещания. На тротуарах толпой стояли жители Женевы. У подъезда суетились фоторепортеры и кинооператоры, фиксировавшие каждый шаг министров от автомобиля до парадной двери дворца.

Только что из Дели было получено сообщение о том, что премьер-министр Индии Неру назвал соглашение о восстановлении мира в Индокитае «одним из величайших достижений послевоенной эпохи». Из Лондона агентство Рейтер передало: «Мир в Индокитае окажет, по мнению дипломатов в Женеве, огромное влияние на отношения между Востоком и Западом». Западногерманская газета «Франкфуртер рундшау» написала: «Мир... может перевести дух».

Иной тон у телеграмм, идущих из-за Атлантического океана: из Вашингтона и Нью-Йорка. Как сообщает газета «Парипресс — Энтрансижан», «государственный секретарь Фостер Даллес заперся в своем кабинете с намерением не выходить оттуда, пока он не получит окончательный отчет о заключительном заседании в Женеве». Министр обороны США Вильсон, как сообщают, мрачно заявил, что он «не испытывает большого восторга» в связи с установлением мира в Индокитае. Одновременно американские агентства пачками рассылают во все концы мира невоздержанные и грубые выпады ряда американских конгрессменов, которые с неприкрытым цинизмом выражают свое сожаление по поводу того, что в Индокитае прекращен пожар войны. Член палаты республиканец Фултон заявил по этому поводу о своем «горьком сожалении», сенатор-демократ Хэмфри назвал «то, что произошло в Женеве», «трагедией».

Не будем спорить: поджигатели войны действительно потерпели в Женеве тяжелое поражение. Но кто будет скорбеть по этому поводу? Их поражение вызывает лишь радость у всех честных людей. И не случайно в Париже, как передают, уже вчера вечером в рабочих районах были устроены импровизированные гулянья и балы при свете лампионов: молодежь праздновала победу мира над войной...

Я перечитываю сейчас эти записи без малого двадцатилетней давности, а радио передает очередную сводку о боях в Индокитае. Снова пылают джунгли, снова гремят раскаты взрывов, снова льется кровь, — это американские дивизии в семидесятые годы упрямо пытаются сделать то, что не удалось сделать французским войскам в пятидесятых годах.

Ну что ж, был бы жив Даллес, он, быть может, порадовался тому, что его преемники продолжили его курс и растоптали женевские соглашения. Но телеграммы, которые идут сейчас, когда я работаю над этой книгой, из Соединенных Штатов, убедительно говорят о том, что такая преемственность слишком дорого обошлась Америке: десятки тысяч убитых, сотни тысяч искалеченных американцев, многие десятки миллиардов долларов, выброшенных Соединенными Штатами на ведение войны в Индокитае, — не слишком ли дорогой ценой приобретается верность амбиции Даллеса? Америка сейчас глубоко расколота, ее совесть бунтует.

И я глубоко верю: чем дальше, тем отчетливее американцы начнут осознавать, что решения, принятые в тот памятный день в Женеве, когда французское правительство отступилось от своих претензий на Индокитай, являются единственным выходом и для них: им придется — хотят они того или не хотят! — уйти из Вьетнама, Камбоджи и Лаоса.