33 визы. Путешествия в разные страны

Январь 1962 года РАССКАЗ О НЕСОСТОЯВШЕМСЯ СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИИ

В конце января одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года беспокойная судьба снова занесла меня в Индию. Город Дели жил своей обычной жизнью. Сотни каменщиков, стоя на бамбуковых подмостках, аккуратно выкладывали стены новых величественных зданий для правительственных учреждений. По асфальтовым мостовым катили на велосипедах горожане. Все шире раскидывали свои зеленые шатры могучие тропические деревья, украшающие город. В старой части Дели по-прежнему бойко торговал восточный базар, тонко пели дудочки укротителей змей, а в новой части города студенты, лежа на траве, читали книги о ядерной физике; по улицам водили слонов с раскрашенными головами, тренируя их к параду по случаю Дня Республики; в министерстве культуры и научных исследований разрабатывались планы обмена учеными с Советским Союзом; известный художник и общественный деятель Шанкар с гордостью показывал мне строительство Дворца детской книги...

Новое не только соседствовало со старым, но и теснило его, и забытый на своем пьедестале надменный британский король Георг Пятый, прозванный бойкими посольскими шоферами «Жорой-автоматчиком» за то, что он держит свой скипетр наискось, словно автомат наизготовку, грустно взирал на все это.

В Индии была в разгаре избирательная кампания, и всюду шла война агитаторов и плакатов: одни призывали голосовать за кандидатов партии Национальный конгресс; другие — за коммунистов; третьи — за ставленников только недавно созданной крайне правой партии «Сватантра», по спискам которой баллотировались, к примеру, махараджа из Майсора и его жена, вдруг заскучавшая по политической карьере; четвертые уговаривали голосовать за социалистов. Плакатов было много, и в старом городе их старались наклеивать повыше, чтобы их не слизали бродящие по улицам белые священные коровы, охочие до клейстера.

Но вот вдруг в один из дней я заметил, что люди начали проявлять повышенный интерес к тем разделам газет, в которых печатаются предсказания астрологов и справочные данные о том, что рекомендуют и чего не рекомендуют вам делать звезды в тот или иной день недели. Сначала это показалось мне случайным, но потом я понял, что происходит что-то необычное — разделы астрологии стали вдруг пухнуть и выплескиваться с газетных задворков, где они обычно ютятся, на самые видные места. Появились какие-то новые таблицы, схемы расположения небесных светил. В то же время стало бросаться в глаза, что на улицах начали вырастать, как грибы, большие шатры, где собирались для моления верующие люди. Там горели священные огни, курился фимиам, звенели цимбалы, люди читали нараспев и пели молитвы.

Я сунул нос в писания астрологов и обнаружил, что они на сей раз обещают действительно нечто экстраординарное: в период с третьего по пятое февраля должно было состояться светопреставление. Мир должен был погибнуть — не больше и не меньше, — ибо впервые за 2841 год Солнце, Земля, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн вступят во взаимодействие, и это явление определялось звучным словосочетанием «Аста-Граха-Кута», живо воскресившим в моей памяти детскую считалочку. Взаимодействие этих восьми небесных тел должно было произойти по случаю одновременного вступления Луны, Солнца, Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна в созвездие хитрого и коварного Козерога. И тогда... тогда на смертное человечество должны были обрушиться все земные и небесные стихии, а за ними — овощ света, предначертанный священным писанием.

Одно из первых сообщений на эту тему, как и следовало ожидать, поступило из наиболее осведомленного источника по части светопреставления, — из Соединенных Штатов Америки. Тринадцатого января газета «Трибюн» опубликовала такое деловое известие: «Группа американцев, ссылаясь на то, что четвертого февраля группа планет сойдется в созвездии Козерога, предсказывает, что в первых числах следующего месяца произойдет страшная катастрофа. Эта группа, в которую входят двадцать два человека, называется корпорация «Взаимопонимание». Она арендовала сроком на десять лет отдаленный горный лагерь Клитор в штате Аризона. Члены группы верят, что там они спасутся от катастрофы, которую вызовет сближение планет. Предстоящую катастрофу они характеризуют как «ад в природе». Штормы, землетрясения, приливные волны и другие природные явления разразятся на земле, — так утверждают члены корпорации «Взаимопонимание». Кроме того, возможна мировая война».

Вскоре поступило аналогичное сообщение из Лондона: в Англии такую же точно инициативу проявили члены Общества эфира, основанного в 1954 году неким Джорджем Кингом, который объявил, что он услышал с Венеры голос представителя Межпланетного парламента; на этом основании Кинг потребовал, чтобы ООН признала его в качестве полномочного представителя Венеры на Земле. Его требование было отклонено, но Общество эфира развило шумную деятельность, и вот теперь его члены, оставив бренные дела по случаю светопреставления, отправились в горы Шотландии, чтобы оттуда бросить вызов судьбе, творя молитвы на засыпанной снегом горной вершине высотой 2633 метра над уровнем моря.

Эти сообщения произвели эффект спички, брошенной в сухую солому, тем более что чья-то умелая рука неутомимо направляла действия охотников за газетными сенсациями: злые языки утверждали, что кто-то стремится отвлечь внимание широкой публики от избирательной кампании и от политики вообще. Кому, к черту, нужна политика, когда небо валится на землю и наступает конец всему? Тут выход может быть только один: молись за спасение души и забудь обо всем на свете! Нашлись и щедрые люди, обеспечившие финансирование молений. В Дели, например, за это дело взялся миллионер Рам Кришна Далмиа. Газеты опубликовали его авторитетное заявление, что массовые молитвы могут помочь смягчить дурное влияние планет, хотя он и убежден, что в ближайшие шесть месяцев начнутся страшные беды.

Каждый день публиковались какие-нибудь эффектные горяченькие известия: планеты еще не добрались до рокового созвездия Козерога, а на земле уже начались какие-то подозрительные события — там ветер подул, здесь затряслись горы, в третьем месте разыгрался шторм. За все это, конечно, было в ответе Аста-Граха-Кута — взаимодействие планет! И жирные заголовки подтверждали: «Зловещее воздействие Аста-Граха-Кута!», «Вселенной угрожает катастрофа между 3 и 5 февраля!», «Люди молитвами ограждают свою судьбу!»

Прорицатели, гадальщики, проповедники не теряли времени. У древних ворот старого Дели, на берегу священной реки Джамна, был разбит огромный шатер, под сенью которого свыше трехсот «святых людей» начали трехнедельные ритуальные церемонии. Такие же шатры были разбиты и в других местах. По базарам ходили люди, призывающие закрывать лавки и приступать, не мешкая, к молитвам. Рабочим и служащим рекомендовалось не ходить на работу, чтобы не разгневать богов. Детей не отпускать в школу — пусть молятся вместе с родителями. Все деловые поездки отменить — суровые боги разрешили только паломничество в священные города. И уж во всяком случае не следовало посещать предвыборные митинги — за это верующих могла постигнуть суровая кара. Если же кто-либо и доживет до выборов, он сам догадается, что надо голосовать за кандидатов «Сватантры».

Дело приобретало серьезный оборот: кое-где школы начали пустеть; сократилась покупка билетов на поезда; самолеты уходили и приземлялись полупустыми; лавки закрывались; заметно сократилось уличное движение, — некоторые начали бояться ездить даже на велосипедах. В ожидании светопреставления кое-кто покинул дома и стал ночевать в палатках на пустырях, что было не очень весело: в Дели стояла необычно холодная погода, и под утро температура падала до нуля. «Святые люди» и это необычное состояние погоды относили за счет дурного влияния планет, и нервозность среди легковерных людей усиливалась...

Тщетно публиковались авторитетные разъяснения британских ученых, что сближение планет в созвездии Козерога — лишь кажущийся феномен, ибо в действительности они движутся по своим извечным орбитам на огромном расстоянии друг от друга. Тщетно американский астроном Джеймс Пикеринг возглашал: «Это нонсенс!» Тщетно совестливый индийский астролог Рам Сваруп Шарма из Амбелы опровергал версию о конце света, а астролог Цай Пай-ли из Гонконга заявил даже, что 1962 год будет счастливым, ибо это — год тигра. Их голоса тонули в хоре тревожных газетных сообщений и пророчеств мрачно настроенных прорицателей.

Уже тысячи людей бросили работу и собрались на многодневные моления у священных огней, которым приносились в жертву цветы и рис. Многие отменили свадьбы и помолвки. Газеты сообщили как о большой сенсации о решении махараджи Сиккима отложить свою свадьбу с американкой Хон Кук до 1963 года: останется жив — женится, а если будет конец света, какая уж тут женитьба? В Калькутте второго февраля замедлились операции на бирже — многие бизнесмены и даже клерки были заняты на молениях.

В этот день сам премьер-министр Неру, разъезжавший по стране в связи с избирательной кампанией, счел необходимым вмешаться в столь странные события, которые поначалу могли показаться несерьезными, но сейчас явно переходили всякие границы. Выступая на митинге в Канпуре, он с присущей ему прямотой сказал, обращаясь к своим слушателям: «Многие люди сейчас ужасно напуганы, потому что думают, будто завтра или послезавтра произойдет что-то страшное. Я не знаю, боитесь ли вы так же, как эти люди. Но ведь ждать осталось недолго, и скоро мы увидим, произойдет ли что-то в Индии и во всем мире или не произойдет. Я считаю, что небесных явлений бояться не надо. Даже дети знают, например, что бывают затмения Солнца и Луны. И все-таки, когда наступает затмение, многие люди совершают омовение в Ганге, чтобы помочь солнцу защититься от будто бы поедающего его злого бога. Над этим можно, конечно, посмеяться, но многие люди все же в это верят. Не знаю, как вы, а я в эти дни буду продолжать выполнять свою работу...»

Эта речь успокоила и ободрила слушателей Неру, но многие люди продолжали трястись от страха, тем более что реакционные газеты продолжали подливать масла в огонь. В тот самый день, когда премьер-министр выступил со своей успокоительной речью, телеграфные агентства передали очередные подогретые сенсации: «Сегодня в 5980 километрах от Калькутты зарегистрировано легкое землетрясение», «Сегодня над Объединенной Арабской Республикой пронесся ветер со скоростью 55 — 60 километров в час, и песчаная буря затмила небо!», «Сегодня арабские астрологи предсказали катастрофы в Индии, СССР, Португалии, Сирии, Греции, Эфиопии и Иране!»

Третьего февраля я прилетел по делам в Калькутту. Сойдя с самолета, купил в киоске аэропорта газету «Хиндустан стандарт», развернул и прочел:

«Паника начинает граничить с истерикой! Поезда уходят полупустыми. Авиационные перевозки в аэропорту Дум-Дум сократились на пятнадцать процентов. Автобусы и трамваи практически пусты. Нам непрерывно звонят в редакцию и спрашивают: «Не началась ли катастрофа?» Богатые люди арендуют палатки на площади Майдан в ожидании землетрясения... В городе Музаффарпур — беспрецедентная паника: люди ставят палатки на открытых местах, все лавки закрыты с третьего по пятое февраля. Назначено безостановочное семидесятидвухчасовое моление... В Дели царит нервное напряжение, зажжены сотни священных огней как в старом, так и в новом городе, все храмы набиты битком, на базаре отмечено резкое сокращение покупок, оптовая продажа овощей прекращена на три дня. В Дарджилинге люди бросили работу на чайных плантациях, даже чиновники отказываются работать с третьего по пятое февраля, люди спят под открытым небом, страшась землетрясения, хотя земля покрыта снегом. В Мадрасе тысячи рыбаков все бросили и ушли в горы, опасаясь появления гигантской приливной волны, во всех храмах организовано круглосуточное чтение священных книг...»

Над Калькуттой в синем небе сияло яркое солнце. Улицы были заполнены по-южному пестрой толпой. Мы быстро убедились, что сообщения «Хиндустан стандарт» явно страдали преувеличением. На широкой зеленой площади Майдан я не увидел никаких палаток, и всем чертям назло там проходил массовый предвыборный митинг коммунистов. В саду губернаторского дворца происходили спортивные соревнования школьниц. Мы побывали в знаменитом статистическом институте Махалонобиа — этот маститый индийский ученый, один из выдающихся теоретиков и практиков народного хозяйства, показал нам, как работают его ученики и соратники, посвятившие себя подъему экономики своей страны. В доме Рабиндраната Тагора нас тепло приняли организаторы и руководители школы классической музыки, пения, танца и драмы, созданной по завету этого великого деятеля Индии. На всех этажах звучали молодые голоса учащихся, шла напряженная, повседневная учеба.

И все-таки кое-кто поддавался искусно организованной кампании запугивания зловещим «взаимодействием планет». Я убедился в этом, посетив затерянный в лабиринте тесных улочек старой части города храм секты джайнов, — члены этой смиреннейшей секты, между прочим, свято выполняют обет не обижать никого и ничего живого — они не вправе убить даже комара, и наиболее фанатичные последователи этой веры носят на лице марлевую повязку, чтобы — не приведи бог! — не проглотить случайно какую-нибудь мошку.

Красивый, разукрашенный тончайшей мозаикой и окруженный многими статуями храм стоял в небольшом красивом саду. В зеленой воде пруда люди совершали омовение. Из храма доносился звон цимбал, слышалось мелодичное пение. Сняв обувь, я поднялся к храму по мраморным ступеням и увидел густую толпу женщин, мужчин и детей. Сидя на каменном полу вокруг священников, читавших по очереди молитвы, они ритмично покачивались в такт музыке и подпевали им. Их лица были худы, глаза воспалены, губы запеклись — видимо, они молились не первый час, а быть может, и не первый день.

Проезжая по городу, я видел там и сям огромные полосатые шатры, превращенные в импровизированные храмы. Отовсюду слышался звон литавр, звучали песнопения, в воздухе плавал дым благовонных курений, в священных кострах с треском сгорали зерна риса. Священники в гирляндах, сплетенных из цветочных лепестков, неутомимо вели ритуальные церемонии. Высокий, худой старик, о котором говорили, что ему уже исполнилось сто пятьдесят лет, брызгал в огонь каплями своей крови из надрезанной руки — нам сказали, что он делает это ежедневно, стремясь умилостивить гневную богиню Кали...

Страх перед приблизившимся вплотную светопреставлением тем временем охватывал одну азиатскую страну за другой — буржуазные телеграфные агентства, разносившие сенсации по всей земле с быстротой молнии, делали свое дело. Вечерние газеты сообщили, что третьего февраля массовые моления о спасении душ охватили Непал, Цейлон, Сингапур, Малайю, Новую Гвинею. В Бангкоке предприимчивые коммерсанты начали бойкую торговлю «камнями из космоса», которые якобы способны спасти того, кто их приобретет, от дурного влияния сочетания восьми планет. Индонезийское радио непрерывно передавало призывы — не верить астрологам, предсказывающим конец света. Из Бразилии пришло сообщение, что там, на берегу Амазонки, еще с лета обосновались двадцать американцев, заблаговременно пронюхавших о грядущем конце света, — они считали почему-то, что именно там удастся спастись от гибели. Одним словом, хорошо смазанная и пригнанная машина по производству сенсаций работала на полный ход...

Премьер-министр Неру в этот день счел нужным снова обратиться к народу со словами успокоения. Выступая с речью в Тарвене, близ Аллахабада, он сказал третьего февраля: «Говорили, что сегодня что-то должно было случиться. Но пока что, как вы видите, ничего не происходит. Я думаю так: чему быть, того не миновать. Не надо бояться. Вы не должны бросать работу и сидеть дома из страха, пока произойдет сочетание планет. Смотрите на меня — я продолжаю свою работу, и ничто на меня не влияет. Поступайте и вы так же!»

Критический момент, обещанный магами, наступил в 17 часов 35 минут третьего февраля: Луна вошла в созвездие Козерога, и теперь сочетание планет Аста-Граха-Кута было полным. Напряжение у тех людей, которые несмотря ни на что продолжали верить магам, достигло наивысшей точки: они ждали гибели мира с минуты на минуту. Утром на следующий день я прочел в воскресном выпуске газеты «Амрита базар патрика»:

«В Дели многие удивлены, что они еще живы. Светит солнце, небо остается голубым, но люди говорят: «Подождем до вечера пятого февраля. Что-то еще произойдет».

Газеты сообщали, что в Дели моления организованы уже более чем в ста местах. Нервная обстановка царила также в Раджастане, Пенджабе и других провинциях. Агентство Франс Пресс, живописуя детали, сообщало: «Довольны только хозяева страховых компаний — многие люди в эти дни приобрели страховые полисы, не задумываясь о том, кому пойдут деньги, если действительно произойдет светопреставление».

Предприимчивые репортеры атаковали в этот день советского космонавта Гагарина, находившегося в Каире. Его спросили, что он думает о дурном влиянии сочетания восьми небесных тел на земные дела и не боится ли конца света. Юрий Гагарин улыбнулся, с искренним сожалением взглянул на запыхавшихся ловцов сенсаций и сказал: «Я, конечно, не верю, что понедельник 5 февраля будет гибельным днем, — судьбу человечества решают не звезды, а народы. Нам с вами надо думать не о светопреставлении, а о том, как сделать всех людей счастливыми, безбедными и как сохранить мир на Земле». Этот ответ был напечатан во всех индийских газетах. И все же нашлось немало таких людей, которые до самого конца ждали неизбежной гибели, предполагая, что планеты окажут свое пагубное воздействие на землю в последний день сочетания — пятого февраля.

Обстоятельства сложились так, что именно в этот день я пролетал, возвращаясь из Калькутты в Дели, через знаменитый священный город Бенарес, где ежегодно справляются четыреста религиозных праздников и фестивалей. Как же можно было упустить возможность познакомиться с этим поразительным городом, о котором так много написано и рассказано, да еще в такой любопытный момент? И я решил остановиться в Бенаресе хотя бы на несколько часов.

Надо сказать, что в эти дни Бенарес, покровительствуемый грозным и справедливым богом Шивой, словно магнит, притягивал к себе со всех концов Индии богомольных людей. Многие верили, что этот город, где хранится изображенная на нынешнем гербе Индии капитель колонны с тремя львами времен царя Ашоки, город, где, по преданию, начинал свои проповеди Будда и где находятся самые почитаемые хиндуистские храмы, неуязвим для каких бы то ни было потрясений. Священники говорили, что за три тысячи лет своего существования Бенарес ни разу не подвергался землетрясениям, — его всегда хранили боги, и что человеку, которому посчастливится умереть в Бенаресе и быть сожженным на берегу великой святой реки Ганга, гарантировано место в раю. Вот почему в эти дни сюда устремились сотни тысяч паломников всех верований — и буддистов, и хиндуистов, и джайнов, и даже христиан — предусмотрительные английские колонизаторы не преминули в годы своего господства построить здесь и свой грандиозный храм; правда, он пришел в упадок с тех пор, как индийское правительство отказалось его субсидировать.

Дорога от аэродрома к Бенаресу пролегала по неописуемо красивой местности — зеленели поля, высились статные пальмы. Но сама дорога оставляла горестное впечатление: к священному городу без конца тянулись — то на повозках, то на колясках рикш, то на верблюдах, то пешком — усталые, обессилевшие люди. У железнодорожного переезда наш автомобиль поравнялся с высокой арбой, на которой сидели пятеро грустных женщин и стариков. Сзади был заботливо приторочен какой-то длинный узкий сверток, запеленутый в ткани. «Везут хоронить, — лаконично сказал мне шофер. — Сейчас многих жгут там. Больше, чем обычно. Говорят, из-за сочетания звезд мрут люди».

Не доезжая до города, мы свернули к грандиозному буддийскому храму Сарнат, который стоит на том самом месте, где, по преданию, 2500 лет назад Будда встретился с пятью ранее покинувшими его учениками и впервые начал проповедовать свое учение. Вокруг возвышающейся среди археологических раскопок древней гигантской ступы Дхамех, воздвигнутой около пятисотого года нашей эры, бродили, бормоча слова молитвы и позванивая колокольчиками, последователи Будды. Храм также был полон молящимися. Песнопения верующих доносились и из расположенного неподалеку большого храма джайнов.

Но то, что довелось мне увидеть полчаса спустя в самом Бенаресе, превзошло всякие ожидания, и, чтобы описать это, трудно даже найти слова. Наша машина с трудом протискивалась по узким улочкам, забитым людьми. Звенели какие-то звоночки, глухо стучали барабаны, пели цимбалы. В воздухе плавали голубоватые облака пахучих курений. У входов в храмы толпились тысячи верующих с цветами в руках, терпеливо ожидавших очереди к священнослужителю, который заученным механическим жестом брал цветы, ополаскивал их в святой воде и возвращал, как божий дар, людям.

У входа в тысячи лавчонок стояли неутомимые зазывалы, на все лады воспевавшие свой товар — предметы для ритуальных обрядов, сувениры, золототканые бенаресские ткани и вышивки, шелка, изделия из кости. Двигались какие-то религиозные процессии. Вдруг посреди улицы можно было увидеть, как темнокожий, совершенно нагой человек с белым, красным или желтым знаком своей касты на лбу совершенно немыслимым образом выворачивал свои руки и ноги и застывал на тротуаре, как приснившийся в кошмаре живой узел, то ли на одной ноге, то ли на одной руке, — это йог, чья непостижимая гимнастика представляет собою часть его философии и религии. Важно шествовали седовласые длиннобородые брамины в белых и красных одеяниях с ослепительно начищенными медными сосудами для святой воды. Тянули руку за подаянием прокаженные. Хромые и слепые, припадочные, покрытые язвами и струпьями люди шли, ползли, бессильно лежали на тысячелетних каменных ступенях, спускавшихся с крутой горы к зеленоватой воде широкого многоводного Ганга. Многим из них не хватило сил, чтобы добраться до реки, но им уже было все равно, они были спокойны: им посчастливится умереть в Бенаресе, значит, они попадут на небо.

Мы доехали до огромного двухэтажного моста, пересекающего Ганг, — по одному этажу идут поезда, по второму — машины, — там пересели на катер, чтобы увидеть с реки величественную панораму древнего Бенареса, выстроившегося вдоль огромной излучины реки на протяжении четырех миль. На солнце сверкали высокие купола древних дворцов и хиндуистских храмов, перемежающихся с тонкими, словно иглы, минаретами мечетей. Беспокойный Ганг в период разлива поднимает свои воды на несколько метров. Поэтому каменные стены древних зданий, стоящих на косогоре, строились с расчетом на максимальный уровень реки. Они возвышаются над Гангом, словно гигантские крепости. Но самое впечатляющее зрелище — это знаменитые каменные лестницы Бенареса, спускающиеся с самого верха крутого берега до реки. По этим лестницам ежедневно сходят к Гангу для свершения омовений в воде священной реки сотни тысяч пилигримов, и особенно много их было именно в этот день, пятого февраля, когда ожидался конец света.

Вдоль берега двигались десятки лодок. На каменных лестницах были укреплены многие сотни высоких бамбуковых шестов с разноцветными флагами. Это священнослужители, свершавшие свои обряды над водой, давали знак верующим о себе. Они сидели или стояли под огромными цветными зонтами. Толпа медленно, с паузами, двигалась к воде непрерывным потоком, люди были прижаты друг к другу так, что им, видимо, трудно было дышать, и все были вместе — старые и молодые, больные, здоровые и умирающие, старики и дети. Когда толпа выносила их к самому краю воды, они, одетые, входили в реку и начинали сосредоточенно свершать обряд омовения. Меня почему-то поразила удивительная деловитость многих из этих пилигримов — они доставали мыло и мылись по-настоящему, со вкусом, как в бане. Потом, умиротворенные, аккуратно расчесывали волосы, выжимали облипавшую тело одежду, и толпа продолжала свой круговорот, повернув кверху, туда, где звенела и гремела священная музыка храмов. Не знаю, было ли это случайным совпадением, но на древней стене над Гангом я увидел начертанную огромными буквами рекламу мыла «502», изготовляемого концерном Тата.

В двух местах у самой воды дымились костры, на которых жгли тех, кто уже сподобился помереть на святой земле. Меня вежливо предупредили, что это зрелище фотографировать не следует, но если бы сие и было дозволено — рука не поднялась бы... Дюжие хмурые служители из секты неприкасаемых, работаюшие кочегарами у этих костров, действовали деловито и организованно. Сначала они вымачивали туго спеленатый тканями труп в воде Ганга, потом водружали его на костер из сухих чурок, обкладывали поленьями, зажигали соломку под костром, и к небу вздымался дымок. Звучала музыка, слышались заунывные песнопения, рыдания, если было кому оплакивать ушедшего в лучший мир. Потом костер угасал, и пепел высыпали все в те же священные воды Ганга, в которых совершали свои омовения единоверцы усопшего.

Так было здесь и сто, и тысячу, и три тысячи лет назад. На нас глядела с древних каменных куполов, изъеденных дождями и ветром, старая темная и безысходная Индия, доведенная до отчаянного состояния двухсотлетним колониальным господством англичан. Было отчего загрустить, и Бенарес навсегда остался бы в моей памяти вот таким, как я его сейчас описал, если бы мои догадливые индийские спутники не отвезли меня, оглушенного, ослепленного и задушенного дымом костров, сразу же с берегов Ганга в зеленые сады Бенаресского университета. Да, университета! Здесь, в этом древнейшем городе, средоточии всего старого и отсталого, на огромной территории уже были возведены окруженные садами и парками современнейшие здания высшей школы, куда съезжается молодежь со всей Индии и даже из-за границы, чтобы приобщиться к науке.

Здесь жизнь шла своим чередом, жизнь второй половины XX века, — люди учились, работали в лабораториях, обдумывали современные проблемы мироздания, и никого тут не волновало зловредное влияние какого-то сочетания восьми небесных тел. Тысячи индийских юношей и девушек, заканчивая свой рабочий день, любовались темнеющим небосводом, на котором сверкали мириады звезд, и мечтали о тех временах, когда туда, в безбрежную даль, поднимутся, наконец, и их соотечественники в фантастических доспехах космонавтов.

Новую Индию можно было видеть не только в университетских корпусах Бенареса, но и повсюду — и на стройках крупных государственных заводов, и в научных лабораториях, и у атомных реакторов, и на образцовых государственных сельскохозяйственных фермах.

За какие-нибудь десять лет правительство Неру, несмотря на саботаж крайне правых элементов, провело ряд крупных мероприятий по ликвидации феодальной отсталости страны. В результате осуществления двух пятилетних планов в Индии уже были построены три крупных металлургических завода, в том числе Бхилайский металлургический комбинат, сооруженный с помощью Советского Союза; крупный локомотивностроительный завод в Читтараджане, станкостроительный и авиационный заводы в Бангалоре, химический комбинат в Синдрии и три комплексных гидроузла — Бхакра-Нангальский, Хиракутский и Дамадарский; с помощью Советского Союза в Индии строились завод тяжелого машиностроения в Ранчи, крупная электростанция в Нивели.

Во время трех поездок в Индию мне довелось побывать на большинстве из этих новостроек, и я должен сказать, что они действительно были хорошим фундаментом строительства новой Индии.

...Вот так и закончилась история о несостоявшемся светопреставлении. Закончилась большим позором для ее организаторов. А эпилог ее я прочел уже в Москве: телеграфные агентства сообщили, что вопреки всем ухищрениям тех, кто пытался запугать и сбить с толку избирателей, выборы прошли успешно для прогрессивных сил Индии. Партии реакции потерпели оглушительный разгром, и сам основатель крайне правой партии «Сватантра» Раджагопалагария был вынужден печально заявить:

— Я признаю — это полное поражение...

Вот так-то складываются дела в сегодняшней Индии!