Аберфорт

Глава 20

[Интерлюдия]

Сегодня в кабинете директора собрались все учителя для обсуждения вопросов, касающихся студентов, а также школы и связанных с ней аспектов. Такие собрания не были редкостью и проводились два раза в год, помимо внеочередных. Собрания персонала школы всегда были важной частью обучения будущего поколения волшебников, ведь именно на них поднимались вопросы о программе обучения, а также о закупке инвентаря для школы.

За большим столом собрались все действующие преподаватели магических наук, которым обучали студентов в Хогвартсе.

— Добрый вечер, коллеги, — начал директор, окидывая собравшихся строгим взглядом. — Давайте начнем наше зимнее собрание. Начнем, пожалуй, с нужд школы. Какие предметы необходимо обновить, какие докупить, какие секции замка требуют реставрации и какие новинки среди литературы стоит закупить для школьной библиотеки? Есть желающие начать?

— Кхм, — прочистила горло старушка. Её лицо было больше похоже на лицо зомби из фильмов, а уж сколько лет этой старой библиотекарше, страшились предположить даже самые старые волшебники. — Позвольте, я начну.

— Прошу, — кратко ответил Финеас, с уважением обращаясь к женщине.

— Молодежь… — прокряхтела бабуля, окидывая всех «молодых» своим старческим, пронзительным взором. — Вот список. — Сказав это, старушка взмахнула рукой, и у неё на ладони появился листок; ещё один взмах — и листок стал размером с человека. — Здесь указаны все забавные и поучительные книги, что мне удалось повидать за последнее время. Прошу ознакомиться, а также приобрести новинки как можно скорее.

Легонько кивнув, директор ловко свернул лист и убрал его себе в карман.

— Позвольте, — высказался преподаватель зельеварения. — Мне потребуется пополнить склады нужными для зелий травами и ингредиентами. Список уже отправлен соответствующим производителям, от школы требуется только оплата.

— Хорошо, изъяснитесь в письменной форме и принесите мне, — ответил директор, быстро записывая задачи для себя. — Оплатим в ближайшие дни.

А потом всех учителей прорвало. Одни требовали отремонтировать помещения после разных типов занятий, где обычные заклинания не помогали; другие просили новые инструменты, метлы и предметы интерьера. Некоторые получали одобрение директора, другие отклонялись, оставляя профессоров расстроенными, но полными надежд для следующей встречи. Ведь, несомненно, полноростовая статуя мантикоры — очень важный предмет для кабинета профессора, преподающего предмет о магических существах. Да и особый акцент на концах этого существа от профессора никто не оценил. Ладно, устрашающая морда, так нет — нужно детальное жало! Преподаватель искусства хотел голого оборотня, чтобы срисовывать живописные картины его животной агрессии! Последний профессор вообще запросил пару капель крови демона для показательного применения ритуалистики и ритуала бешеной псины. Почему его так назвали? Никто не знает, но факт остаётся фактом: обычную собаку можно превратить в пародию на гончую.

Тяжело вздохнув, директор опустился на стул,— Хорошо, раз с нуждами школы мы закончили, то давайте перейдём к следующему пункту нашего собрания — многообещающие студенты. Начну с себя: я решил протестировать Аберфорта Дамблдора и заключил с ним пари. Прошу с вашей стороны проявить содействие и посильнее надавить на мальчика: больше домашней работы, больше заданий, больше вопросов, но не выдавайте себя, не проявляйте благосклонности. Каждый его ответ подвергайте критике, если видите для этого возможность. Нужно оказать на мальчика максимальное давление с вашей стороны. Но и не стоит быть рьяными исполнителями моего приказа, если ответы вас удовлетворяют и соответствуют эталонному ответу, то ставьте соответствующую оценку.

— Храни вас Моргана, Найджелус! Мальчик и так учится, словно готовится к войне. Зачем вы хотите его нагрузить пуще того, через что он проходит уже сейчас? — с осуждением высказалась Кальдера, профессор рун. Ей мальчик понравился своей инициативой на её предмете, ведь редко можно было встретить такую целеустремлённость, особенно с таким обыденным предметом, как руны. Да, они эффективны, но ярких лучей не бросают. В рунах важна точность скульптора и аккуратность перфекциониста, что названный ученик и проявлял. А это, в свою очередь, радовало преподавателя, которая видела в нём единомышленника, хоть и ребёнка.

Нахмурившись, директор строго взглянул на профессора,— Не вашего ума дело. Мне нужно, чтобы мальчик находился под давлением — это его тест. Хоть на словах я и сказал студенту Аберфорту, что ему требуется сдать экзамены за третий курс до конца этого учебного года, но не это является критерием, которое и рассудит наше с ним пари.

— Мерлинова борода! — воскликнул профессор Флинн. — Да вы его загоните в гроб и заставите обратиться в лича! Если ваш сын не воскресит его раньше…

— Закрыли тему, — быстро прервал любые возражения от преподавательского состава Финеас максимально однозначным голосом. — Не стоит судить мои методы, а тем более подвергать их сомнению.

— Еписковы грязные панталоны с вами, — с некой обидой ответил Флинн, явно не одобряя действий директора.

Никто не ожидал ответа от директора, но он ответил,— Вам ли не знать, сколько проблем принесли нам тринадцать колец. А его почивший отец был частью этой организации и занимался распространением этого мерзкого вещества, что свело многих волшебников с ума.

— Право слово, директор! — воскликнул Флинн. — Дети не отвечают за грехи отцов.

— Но расплачиваются по их долгам, — закончил Найджелус, крайне однозначно намекая на будущее студента. Прочистив горло, он продолжил. — Другая информация по другим студентам?

— Кхм, — подала голос профессор Твосдей. — Да, у меня тоже информация для вас. Я желаю предложить одному из моих студентов, Альбусу Дамблдору, своё личное ученичество в стезе трансфигурации: мальчик одарён и целеустремлён в моём направлении.

— Когда планируете уведомить молодого человека о вашем решении? — заинтересованно поинтересовалась профессор Грендаль.

— После окончания третьего курса. Мальчик сейчас и так весь в учёбе, — с неким сожалением вздохнула профессор. — Не стоит его беспокоить ещё сильнее, да и проблемы преследуют их семью на каждом углу. Лучше подожду менее напряжённого момента.

Разговор про студентов продолжился до глубокого вечера, пока каждый не высказал своих мыслей об одном или другом кандидате. Когда по замку разгуливали разве что только призраки, профессора разошлись по своим личным покоям в ожидании нового учебного дня.

[Аберфорт]

Прошёл месяц с момента моего разговора с директором и заключения пари. Такого предложения от директора я не ожидал, но пришлось работать с тем, что имелось. Если раньше я думал, что трачу много времени на учёбу, совсем не оставляя себе времени для улучшения своих сторонних навыков в магии, то я глубоко заблуждался.

Вот теперь моя учёба перешла на другой уровень. Занятия любой магией пришлось приостановить. Единственное, на что осталось время в моём расписании, — это утренняя тренировка длиной в сорок минут и вечерняя сессия занятий магией разума, что по большой части выполнялась духом разума нежели мной самим.

Всё остальное время уходило на штудирование книг, зубрёжку разной информации без определённой на то цели, ведь я был совершенно лишён такого ресурса, как время. Нужно было учить всё без особого разбора, просто чтобы было. Время на анализ информации, представление применения знаний на практике и другую важную аналитическую сторону вопроса я лишился напрочь.

Даже верный дух не сильно-то помогал, ведь любая сырая информация, что закачивалась мне в мозг, требовала времени для обработки, сортировки её, а также осмысления. Сам Серил был в восторге от количества книг, а также разнообразных знаний, что были в школе, но он не был сильным или особенным духом; теперь он медленно, как и я, штудировал всё новые и новые собрания литературы.

Да и нагрузка в обучении увеличилась: если раньше я несильно замечал давления со стороны учителей, то сейчас ощущал его остро. Каждый мой ответ подвергался критике со стороны профессоров, каждый доклад имел море пометок о его несовершенстве. Может, зря я выставлял напоказ свои знания и пытался быть лучшим. Может, чтобы уровнять шансы для всех учеников и не выделять меня одного, они решили загрузить меня посильнее, чтобы на фоне других я не сильно выделялся.

Точного ответа я дать не мог, но очевидно было одно: нагрузка увеличилась. А вместе с ней уменьшилось время моего сна, увеличилось количество стресса, да даже моё общение с Арктурусом было сведено практически к нулю. Вечером у меня просто не оставалось ни капли сил для того, чтобы просто поговорить, а здесь ещё и думать приходилось, одним привет-пока мы не ограничивались.

Если бы моим другом был Рон Уизли, я бы спокойно мог поддержать разговор, ведь там и ума не надо, а здесь другой уровень. Вместо глупых разговоров о сладостях и мимолётных наслаждениях, друг валил меня вопросами про разную нежить и моё отношение к разным заклинаниям и их конструкции.

То задаст не вопрос, а реальную теорию возникновения эфира, да ещё и смотрит с такой надеждой, что именно я отвечу. И вот, стараюсь я выглядеть собранно, по виду напоминаю задумчивого человека, а на деле — с ужасом в голове перелистываю назубок выученные учебники, что в последнее время меня не беспокоили только во время утренней тренировки. Даже во снах у меня были половые связи с кипой живых книг, пока они читали мне лекции.

С каждым прошедшим днём, с каждой новой книгой, я чувствовал, как превращаюсь в нелюдимого человека. Общение со сверстниками было сведено к нулю, занятия интересными для меня науками заброшены. Словно зомби, я ходил снова и снова с урока на урок, с урока в библиотеку, а потом — в комнату, где только и успевал, что писать доклады, эссе и лабораторные работы, словно конвейерная лента.

А внутри я становился всё злее и злее на всех вокруг, а главное на себя самого. Когда видел улыбки на лицах других людей, мне хотелось заехать им по голове; когда видел, как старшекурсники жмут за половые признаки друг друга, хотел просто вырвать все эти самые признаки. Жизнь превратилась в чёрно-белое кино, где были потеряны всякие краски, и даже магия с её многообразием и величием не могла мне помочь. Ведь вместо восторга и желания ее изучить, я все больше чувствовал отвращения и бесполезности моих действий. Все эти новые знания:не делали меня умнее или сильнее, а просто закачивали в мозг последовательности разных черточек.

[Арктурус]

Ещё в поезде я познакомился с занимательным парнем моего возраста. Зовут его Аберфорт. Он не имеет столь выраженных черт детского характера, что присущи полукровкам, которые не получали полноценного обучения для достойного поведения в высших кругах общества. Он был по-своему экзотичен, непохожий на других. В нём иногда проскакивало ребячество, что довольно обыденно для всех нас, но временами он вёл себя, как образцовый чистокровный волшебник наших лет. Но вот было в нём что-то непохожее. Иногда проглядывались нотки, нетипичные и непохожие для всех слоёв общества магической Англии.

Странные словечки и многогранные выражения, сплетённые из слов, что были похожи на оскорбления, но по отдельности смотрелись вполне нормально. С ним всегда было интересно говорить, он вообще не обращал внимания на мою фамилию Блэк. Это по-своему интриговало и заставляло изучать в попытке понять.

Однажды он попросил меня поговорить с отцом… чертовым лицемером, но он объяснил мне свою цель, поэтому я поговорил с отцом. А после разговора всё изменилось: Абер стал отстраняться, замыкаться в себе, перестал со мной разговаривать и стал учиться, словно околдованный Вейлой, но в лице книги.

Когда я увидел объём работ, что ему задавали профессора, я ужаснулся! У него было вдвое больше домашнего задания, на уроках его откровенно валили вопросами, которые вообще не относились к нашему курсу. Тогда-то я и соединил все точки, тогда и увидел картину. Именно после визита к отцу Аберфорт стал себя так вести, и я видел, до чего это довело.

Большие синяки под глазами, вялые движения, расфокусированные глаза, что смотрели сквозь тебя, летая где-то там; на любое раздражение он реагировал резко, пару раз успел оскорбить сокурсников. Я урегулировал тогда конфликт, чтобы не произошла эскалация, потому что очень не хотелось потерять друга — его же мигом изолируют за такое поведение. Но это уже начинало надоедать. Я не могу вечно подчищать его грязное бельё, и ему стоило бы самому это понять. Но вот незадача: он настолько погружён в учёбу, учебники и домашние задания, что просто остаётся невменяем для окружающего его мира.

Так вот, о чём это я? Точно! Отец. После визита Аберфорта к отцу всё изменилось. Он стал учиться, словно одержимый, игнорировать всё, кроме учёбы. И профессора тоже начали нагружать Абера сверх всякой нормы, и, кажется мне, что я знаю, чьими грязными панталонами несёт от всей этой ситуации.

Хотел узнать подробности у Аберфорта, но он отказался рассказывать мне детали, да и вообще не делился по поводу его разговора с отцом, а это значило, что отец поставил какое-то условие. По себе знаю: ещё лет в семь со мной случилось такое же. Тогда он пообещал мне купить ручного дракона, если я смогу телекинезом собрать скелет человека в правильном порядке.

Скелета я собрал, но вот дракона не получил. Оказалось, что идеей этого теста был не сбор скелета. Говорить про саму цель отец отказался, а я до сих пор не понимаю, что именно я должен был сделать для победы в этом пари.

Короче, ясно одно: отец играет по старым правилам, используя старые методы, проверяя друга на что-то, только отцу и известное.