Аберфорт

Глава 5

В один из дней мы с Альбусом сидели в библиотеке и читали книги. Я читал про зельеварение, а Альбус изучал книги, посвященные введению в алхимию. Книги, которые я читал, были, по сути, справочниками, очень распространенными и обычными — они содержали информацию об ингредиентах и их свойствах. А вот книга, которую читал Альбус, была довольно редкой. Вообще учебники и пособия по алхимии были большой редкостью, и достать их было не так уж просто и дешево. Именно эту книгу Альбусу подарила мать на день рождения.

Если углубиться в сам предмет и его популярность, то можно выяснить, что алхимию преподают от силы в четырех школах, ну и в некоторых академиях. Сильнейшая школа алхимии находится во Франции, что неудивительно. Шармбатон был основан Фламелем, и, учитывая его специализацию, он не мог не поднять уровень преподавания алхимии, особенно в своей вотчине знаний.

Мы сидели в тишине около часа, и только редкий шелест перелистываемых страниц выдавал наше присутствие. Когда я закончил читать, я встал и окликнул брата.

— Альбус.

Он оторвал взгляд от книги и посмотрел на меня с приподнятой бровью. — Что случилось?

— Пойдем навестим Ариану. Ей наверняка скучно, да и ты обещал приходить к ней по вечерам, — сказал я, решив немного пожурить его его же словами.

Вот еще интересный момент: в нашей семье с цветом волос вышло очень странно. У Альбуса ярко-рыжие волосы, у Арианы — золотистые, а у меня — черные, как ночь. Как это объяснить? Вариантов немного: либо Альбус не мой родной брат, либо «Это магия, Гарри!». Ведь я унаследовал цвет волос от матери, а Ариана — от отца. Но глаза у всех нас были голубыми, что все-таки намекало на родство. Ведь и у матери, и у отца глаза были голубыми.

— Прости, Аберфорт, давай позже. Сейчас я занят, — ответил брат, возвращаясь к книге.

— Альбус, позже Ариана уже будет спать! — попытался я настоять на своем, надеясь, что хоть это до него дойдет. К сожалению…

Он пожал плечами, отметая любые аргументы. Ведь спорить или вести диалог можно только между заинтересованными людьми, а если одному из собеседников, откровенно говоря, все равно на сказанное, то какой смысл в таком разговоре?

— Значит, схожу в другой день… когда у меня будет свободное время, — бросил он, не придавая этому моменту никакого значения. Надо заметить, что такое случалось часто, и это порой выводило меня из себя.

Вот что раздражает меня больше всего. Альбус часто увлекается чем-то новым, и эти увлечения всегда оказываются у него на первом месте. Если он находил что-то интересное, то сразу забывал обо всем, кроме своих занятий, а про семью вспоминал только в случае крайней необходимости. Вот и сейчас его новой страстью стала алхимия, которой он занимался и днем, и ночью, отрываясь только на сон и еду. Но я-то знаю, что Ариане хочется проводить с нами время. Ей скучно, она обычный ребенок, который жаждет внимания от своих близких. От родителей она его практически не получала, хотя было видно, что и отец, и мать души не чаяли в Ариане. Но традиции того времени не предполагали излишней нежности. В те времена сюсюканье и подобные проявления чувств были чужды многим людям. Культ трудоголизма. Хотя, каких там трудоголиков? Они работали не ради результата, а просто ради работы. Конечно, сейчас не война, когда люди работали на износ ради общей цели, но даже так времена были неспокойные — век индустриализации, когда все больше ценились умные люди. А в магическом мире царил застой, где без выдающихся навыков ты рискуешь остаться посредственностью.

Да и вообще, часть магии, связанная с разрушением и боем, не слишком популярна на островах. Основы есть у всех, но настоящие мастера боевой магии появляются только в условиях конфликтов, а здесь царит затишье. Судить обо всем мире я не имею ни права, ни достаточной информации, ведь я знаю, что нет такого времени, когда в мире совсем не будет конфликтов. Где-то они точно есть, но не у нас.

Именно в этом сейчас отличались два мира. Один мир безжалостно перемалывал людей: постоянно появлялись новые профессии, а старые исчезали. Люди хватались за новые направления, словно за спасательный круг, ведь многие теряли работу, хотя еще недавно были востребованы. И чаще всего работу теряли бедные слои населения, в то время как богатые становились у руля и набивали свои карманы все больше и больше.

А вот магический мир Альбиона сейчас… затишье. Но мы все знаем, что затишье никогда не длится вечно. Поэтому самое время набрать очков репутации и известности к тому моменту, когда на островах начнется война.

Не зря говорят, что война — время сильного прогресса и возможностей. Во время потрясений в мире всегда появляется множество талантливых людей, ведь сразу открывается масса возможностей для того, чтобы заработать репутацию. А когда мир находится в относительной стабильности, очень сложно выбиться в люди, особенно в мире, где правят семьи с сильными связями и финансами. Связи, которые формировались столетиями, и репутация, создаваемая многими поколениями.

Единственный вариант для таких, как мы, и других полукровок и магглорожденных волшебников — быть очень талантливыми или целеустремленными. По сути, и магический мир, и мир магглов очень похожи: здесь правят те, у кого больше связей, неординарные знания и сила. Но разница все же есть. В мире магглов зачастую правят самые богатые и хитрые, а здесь — самые хитрые и сильные. Деньги, конечно, играют свою роль, но не на самых высших кругах общества. Да и зачем сильным волшебникам деньги? Услуги, закрепленные клятвами, — вот валюта, которой торгуют сильнейшие. Такие услуги купить крайне сложно, ведь деньги для таких людей — малозначимый атрибут, но иметь умелого и искусного волшебника в должниках всегда может пригодиться.

— Альбус, пойдем. Почитать ты сможешь всегда, а Ариана не всегда будет маленькой девочкой, — попытался я его уговорить, но он лишь отдернул руку.

— Я занят, Аберфорт! — грубо ответил брат, резко отвергая мои попытки его образумить.

Бесит! Как же бесит такое отношение! Но я же жалкая сопля… черт с ним. Пытаюсь наладить хорошие отношения между братом и сестрой, а меня посылают… Неприятно. И я вроде даже понимаю, что не пользуюсь авторитетом в семье. Да и откуда ему взяться? Да и, помимо всего прочего, — «Насильно мил не будешь». Просто не попытаться… ну сложно! Черт возьми!

И ведь в глубине души ты понимаешь, что заставить что-то делать — не значит помочь понять истину, а скорее наоборот. Но сознание ребенка накладывает свои особенности, а контролировать их, если честно, не очень получается.

Хочется всего и сразу: и помочь, и направить, и вообще все-все. Но… откровенно говоря, это глупо. В китайских романах сопляки уже бегают по земле со скоростью самолета и летают на мечах, пока взрослые молятся на них. Здесь все совсем по-другому. Да, у меня есть знания из XXI века, да, я знаю несколько фактов об истории моего мира… но тут… главное отличие в том, что этот мир не мой, а значит, и история может отличаться.

Ладно, хватит ныть о несправедливости мира. Открыв дверь в комнату сестры, я застал ее за книгой. Она слегка хмурилась, разглядывая буквы алфавита.

Когда дверь слегка скрипнула, ее глаза быстро метнулись в мою сторону, а зрачки расширились. Она резво спрыгнула с кровати и, быстро перебирая ножками, побежала ко мне.

— Абфот! — Она бросилась меня обнимать, хотя мы виделись сегодня утром. Хотя… я вроде и не против. Девочки, особенно такие маленькие, очень чувствительные.

Я обнял ее маленькое тельце, хотя мое тело тоже было не намного больше. Взъерошив ее волосы, я с силой оторвал сестру от себя.

— Ну как ты, принцесса? Занимаешься?

— Ага, вот алфа… алва… алфавит учу.

— Какая молодец! Ну-ка, расскажи, какие буквы ты уже выучила?

— А! B! C! D! Ииии, ну буква такая с палочкой и точкой!

— «i»?

— Да, точно «i»!

— Молодец, малышка, — снова взъерошил я ее волосы.

— Нельзя! — начала она трясти головой.

— Хмммм, почему это нельзя?

Она нахмурилась и положила маленькую ручку на подбородок. — Не знаю… мама сказала… мама сказала, что нужно всегда быть ухоженной.

— Ну хорошо, хорошо, больше не буду баламутить твои волосы, ладно?

— Баламутить?

— Делать так! — Я снова взъерошил ее волосы, тихо посмеиваясь про себя.

— Брат! Нельзя! — Топнув ножкой и слегка повысив голос, сказала Ари.

— Хорошо, больше не буду! Обещаю, — сказал я с серьезным видом.

— На мизинчиках? — вскинув бровь, спросила она, протянув мне мизинец.

Научил я себе на голову… Не знал, что ей так понравятся обещания, которые мне давали еще отец и мать в моей прошлой жизни. Конечно, все это детский лепет, но черт возьми, это выглядит так… так невинно.

Протянув ей свой мизинец, я пообещал больше не трогать ее волосы. После этого мы уселись поудобнее и начали читать алфавит. Ну как читать… я просто помогал Ари учить новые буквы. Так мы провели время до момента, когда ей нужно было ложиться спать. Нежно поцеловав ее в щечку, я пожелал ей спокойной ночи и отправился на очередную тренировку в ментальной и духовной магии.

Следующий год прошел в относительном спокойствии. Мы даже раз выбрались в Косой переулок. Там отец показал мне и Альбусу разные магазины и объяснил, что и где можно купить. Косой переулок оказался намного больше, чем я думал, и, как выяснилось, он не единственный в своем роде. Самый большой в Великобритании — да, но единственный? Нет, конечно. Таких улиц несколько десятков по всей стране, но здесь самый широкий ассортимент, где можно купить практически все. Есть магазины с книгами: одни специализируются на профессиональной литературе, другие — на литературе для новичков и школьников. Есть магазинчики с артефактами, опять же — разные. Одни продают метлы, другие — артефакты для защиты и атаки, третьи — артефакты с незримым расширением.

Кстати, насчет этих чар — довольно интересная вещь. Можно сделать буквально любой предмет, имеющий фиксированный объем, очень большим. И когда я говорю «очень», я имею в виду действительно очень. Например, обычный школьный рюкзак может быть размером с Хогвартс. А чемодан — вообще размером в сотню или более квадратных километров. К сожалению, аппарировать в таком пространстве нельзя. Почему? Неизвестно. Но доказано: при аппарировании в этом пространстве человек бесследно исчезает. Так что смысл иметь огромные размеры не слишком логичен. Но это очень важное заклинание. Как бы иначе флористы выращивали огромное количество разных трав? Кстати, телепортироваться там могут домовые эльфы. Вы, наверное, спросите, как? Да черт его знает. Было много исследований на этот счет, но ничего не удалось выяснить. Просто особенности магии сидов, перешедшие к домовым эльфам.

Кстати, почему волшебники не живут в таких местах? Ответ, по крайней мере мне так кажется, кроется в эфире. Количество активного эфира там, как мне кажется, минимально, что ведет к нехватке этого важного для волшебника ресурса. А чтобы построить такой мир и уладить проблемы с эфиром, нужно много труда: выстраивание флоры и фауны, заселение животных и растений и так далее. В общем, работы много, и это, несомненно, принесет пользу, но зачем это людям? Ведь в итоге проще все сделать в обычном мире.

Что еще есть в этом волшебном переулке? Магазины с зельями и ингредиентами, с одеждой и палочками. В общем, есть все, что нужно обычному магу.

Также я побывал в банке гоблинов. Что могу сказать об этом противоречивом заведении? Скверные твари, никакого уважения они не вызывают, ведут себя отвратительно, общаются с волшебниками сквозь зубы. А самое забавное, что они требуют уважения к себе. Но по одному взгляду я понял одно: они алчны до смерти. Относятся к драгоценным металлам и камням с такой нежностью, словно владеют ими.

Мы сняли несколько десятков галлеонов с нашего сейфа и отправились за покупками. Кстати, выражение лица гоблина можно было сфотографировать. Такое сочетание злобы, ненависти и неприязни я никогда раньше не видел.

Курс галлеона оказался три фунта за один галлеон.

— Отец, а из чего сделан сам галлеон? — спросил я. Интересно же. Золото не может стоить так дешево. А считать, что консервативные волшебники вдруг примут монетки из цветного металла за деньги… смешно.

— Галлеоны покрыты золотом, но сделаны они, вроде как, из серебра или другого металла. Гоблинам отдали право чеканки монет по одной причине — наличие технологий. Вообще, большинство хранят свои сбережения в других местах и обычно не в галлеонах. Самые ценные услуги оценивают не в галлеонах, а в золоте и серебре. Многие не любят держать у них деньги, ведь многие старые волшебники участвовали в одном из многочисленных восстаний гоблинов. Еще первые партии галлеонов были полноценно золотыми, но с XIII века многое изменилось.

— А они не воруют? Или есть что-то, что их останавливает?

— Откровенно говоря, воровать они не могут. Все это закреплено еще в XIII веке договором между гоблинами и волшебниками. Тогда был заключен контракт с семью правящими кланами. Магический контракт не позволяет гоблинам из этих кланов брать чужое, а другие кланы, если захотят, просто не имеют права руководить банком. Но даже так никто полностью не доверяет этим тварям, ведь любой контракт можно обойти.

— Тогда зачем волшебники хранят деньги там?

— Зачастую по причинам практичности. Там деньги украсть практически невозможно, а если спрятать их самостоятельно, их могут легко найти, ведь существуют заклинания, которые помогают искать разные предметы. Носить деньги с собой глупо — тебя легко могут обокрасть. Ну и бизнес: как переводить деньги в другие страны и дальние места? Самому бегать везде очень долго, а так эти паршивцы сами перенаправляют деньги туда, куда нужно.

Я кивнул отцу, закончив с вопросами. Мы продолжили прогулку, пока отец не остановился около магазина палочек. Мы с Альбусом посмотрели на отца с удивлением.

Отец поправил мантию и кашлянул в руку. — Альбусу уже девять лет, пора присмотреть ему палочку.

Альбус посмотрел на отца, как на явление самого божества. — Палочку? Мне⁈

Отец многозначительно кивнул. — Да, тебе уже девять, и до поступления в школу осталось всего пару лет. Нельзя позволить тебе ударить в грязь лицом.

Альбус быстро сменил выражение лица на более серьезное и внимательно посмотрел на вывеску.

«Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382 года до нашей эры».

Уверенным шагом мы направились в магазин. Сейчас был сентябрь, поэтому клиентов здесь было мало. Волшебники вообще редко меняют свои палочки, но бывают случаи, когда это необходимо. Ну и иногда палочка просто ломается, и ее приходится покупать заново. В основном палочку покупают один раз в жизни.

Мы вошли в обшарпанную снаружи лавку и увидели внутри творческий хаос. Само помещение было намного больше, чем казалось снаружи, и повсюду лежали кучи палочек. Длинные и короткие, красивые и не очень — на любой вкус и цвет.

Мне даже стало интересно, будет ли здесь представление, как в фильме. Но сейчас Гаррика Олливандера просто не существует, так что процедура может быть другой.

— Здравствуйте, дорогие клиенты! Добро пожаловать в лавку волшебных палочек! А, вижу, пришли выбрать палочку для молодого человека!

Не успели мы ответить, как он продолжил.

— Конечно, это вы! Позвольте! — Из-за прилавка вышел старичок — Гербольд Октавиус Олливандер, один из лучших производителей волшебных палочек в мире!

Он быстро подбежал к Альбусу и, схватив его за руку, продолжил: — Очень… очень рад познакомиться с вами. Ну что, молодой человек, пришли подобрать себе партнера?

— Именно так, мистер Олливандер, — ответил Альбус немного застенчиво.

— Замечательно! — воскликнул продавец. — Пойдемте, пойдемте, давайте выберем вам палочку.

Он пробежал между нами, и его взгляд начал метаться от одной коробки к другой. — Нет… нет… нет… слишком длинная… нет… Ох! Хмммм… нет… А! Вот, попробуйте!

Он достал коробочку, быстро открыл ее и протянул Альбусу.

— Смелее, молодой человек, смелее! — торопливо сказал продавец.

Альбус нежно взял палочку в руку и, словно увидев что-то невообразимое, начал разглядывать ее, вращая в руке.

— Отличная палочка! Тис, тринадцать дюймов, немного гибкая, с сердцевиной из волоса кельпи! Очень сильная палочка, но очень упрямая. — Он замер, наблюдая за рукой Альбуса, и через пару секунд продолжил: — Ну же, взмахните палочкой! Смелее, молодой человек!

Альбус взмахнул, и на кончике палочки зажегся слабый, прерывистый огонек, который тут же погас.

— Нет, нет и нет, не подходит, — пробормотал Олливандер. Одним взмахом палочки он вернул ее в футляр, и она быстро метнулась обратно на полку.

— Хмммм… не то, не ты и не ты… Ага! Вот оно! — Он снова достал другую палочку и предложил ее Альбусу.

Альбус взял палочку в руку и сразу сильно взмахнул ею. Магазин слегка тряхнуло, а разные бумаги и обломки древесины начали носиться по помещению, словно бешеные звери.

Еще один взмах — и палочка снова оказалась в футляре, а магазин быстро успокоился. Вещи, недавно устраивавшие хаос, вернулись на свои места, а глаза хозяина лавки снова забегали по полкам.

— Где же ты, где… Может быть? Нет, не оно… хмммм, где же ты. Вот оно! Да! — Он взмахнул палочкой, и футляр с дальней полки быстро прыгнул ему в руку. — Держите, смелее!

Альбус взял палочку и замер. Он словно окаменел, затаив дыхание, глядя на кусочек дерева.

Олливандер смотрел на Альбуса с ехидной улыбкой, наблюдая за его реакцией.

— Ну как, молодой человек? — слегка прищурившись, спросил он.

Мне кажется, Альбус даже не заметил вопроса Олливандера, но ответил на автомате: — Потрясающе!

Он взмахнул палочкой, и на ее конце загорелся яркий, но стабильный свет.

— Замечательно! Идеально подходит! Эбеновое дерево, двенадцать дюймов, сердцевина — перо феникса! Очень сильная палочка. Черное дерево лучше всего чувствует себя в руке того, у кого хватает смелости быть самим собой и кто отлично владеет трансфигурацией. Очередная палочка, и очередное великое волшебное приключение!

Альбус заторможенно кивнул и прижал палочку к себе. — Ээээ… спасибо…

— Ха-ха-ха, как ощущения, молодой человек? — спросил хозяин лавки.

Альбус снова посмотрел на палочку и восторженно сказал: — Волшебно! Я почувствовал всплеск энергии. По телу будто пробежала стая муравьев, а голова так взбухла, словно я вот-вот что-то узнаю.

— Отлично! У вас хорошая связь. Правильная палочка поможет в путешествии волшебника и будет учиться у своего хозяина, как и хозяин у нее. Но я уверен, ваша связь будет крепнуть с каждым годом.

Тут вмешался отец: — Спасибо, мистер Олливандер. Сколько мы вам должны за палочку и необходимые для ухода за ней инструменты?

— Ничего, ничего, я всегда рад делать палочки для молодых волшебников. Это всегда так увлекательно! С вас десять галлеонов за палочку и инструменты. Желаете приобрести чехол?

Отец кивнул.

— Тогда, с вас еще десять сикелей.

Отец быстро отсчитал нужную сумму, и мы, забрав покупки, отправились домой.