Аберфорт

Глава 38

Наконец случилось то, чего я совсем не ожидал. Ко мне подошёл Альбус. Сам факт того, что он подошел чтобы поговорить не сильно меня удивил, но вот смутило меня кое-что совершенно другое. Самое заметное — изменения в самом Альбусе. Он стал более уверен, стал более высокомерен, стал смотреть на всех свысока. В его словах была уверенность, осанка стала прямой, а глаза его горели блеском. По сравнению с тем, каким помнил его я, с ним произошли кардинальные изменения.

Он проделал долгий путь от жалкого утёнка до… жалкого утёнка с наполеоновскими амбициями. Я не принижал его, просто я все видел. Видел, что реально происходит. Природа явно сэкономила на его метаморфозе — вместо белого лебедя получился какой-то гибрид павлина и дохлого голубя, кричащего о величии на помойке среди бомжей. Его новообретённая уверенность напоминала позолоту на дешёвом подсвечнике — блестит, пока не присмотришься и не поймёшь, что под ней трухлявая древесина. А эти глаза… Боже, эти горящие фанатичным блеском глаза! Как будто кто-то поджёг их, и теперь они светятся этим жалким, но таким самодовольным пламенем.

Вместо извинений или, не знаю даже, простого интереса к моей или сестры жизни, Альбус завёл шарманку о своих увлечениях, о своих достижениях и об истинах, к которым он успел прийти. Думаю, этого достаточно для обрисовки ситуации, хотя, вспоминая эту встречу вновь, в голову закрадывался червячок…

[Некоторым временем ранее]

Заброшенная аудитория пахла пылью и старой древесиной, а единственный источник света — дрожащее пламя свечи — отбрасывало на стены гигантские тени. В этом полумраке сидел мальчик. Его рыжие волосы торчали во все стороны, будто он только что пережил встречу с электрическим стулом, а мантия висела на нём, словно наспех накинутый саван. Но ему было не до внешнего вида — он лихорадочно писал что-то в дневнике, словно боялся, что мысли улетучатся, если не запечатлеть их сию же секунду.

В аудитории стояла гробовая тишина, и только редкие звуки царапанья пера о бумагу разгоняли безмолвие. Он что-то спешно писал в дневнике, с предвкушением глядя на следующий — чистый листок.

Этим мальчиком был Альбус Дамблдор. В какой-то мере — изгой, в какой-то — гений.

Пергамент дышал знакомым почерком — резкие, как порезы, буквы, которые Альбус узнал бы даже в бреду.

«Рад снова слышать тебя, Альбус»

Грудь сжало от волнения и предвкушения. Вот он — единственный голос, который не лгал. Не притворялся. Не требовал быть «скромнее», «осторожнее», «как все».

— И я тебя, — прошептал он, касаясь строк пальцами. Чернила обожгли кожу — Геллерт всегда писал с энергией, будто выжигал истину прямо на листе.

Альбус схватил перо, и буквы понеслись стремительно, как и мысли:

«Я не смог с ним поговорить… он только и делает, что отрицает все мои старания»

Новые слова вспыхивали в ответ почти мгновенно:

«Ты прав. Они не понимают нас. Пока не понимают. Просто поговори, воодушеви его. Ты его старший брат. А если он глупец, что отринул свет, то жить ему во тьме »

— Потому что не пытаются понять! — резко выдохнул Альбус, вспоминая Аберфорта с его вечным «опомнись» и Ариану, смотревшую на него, как на чужого.

Но Геллерт… Геллерт видел и знал. Даже через страницы, даже через расстояния — он знал, что Альбус больше этой семьи, этой школы, этих жалких правил. Эти мнимые цепи не могли удержать его.

Перо рвануло по бумаге, выплескивая то, что он не смел сказать вслух годами:

«Наша цель — наш свет. Неважно, что другие не понимают нас. Именно мы — свет во тьме. Во славу магии»

Ответ пришёл мгновенно — будто Геллерт ждал этих слов:

«Будь осторожен. Придёт день, когда они поймут, как ошибались. Во славу»

И Альбус улыбнулся по-новому. Без страха. Без оглядки. Как человек, нашедший наконец того, кто действительно его понимает.

Альбус закрыл дневник и направился к выходу. В тот день у него было ответственное задание от его настоящего друга — Геллерта. Он должен был прощупать почву среди своих близких и знакомых — понять их мировоззрение и готовность примкнуть к высшей цели. К чему-то большему, чем простое существование и простая жизнь. Мальчику было невдомёк, что далеко не все разделяли его мнение по поводу великой цели в жизни — и многие просто хотели жить.

Но такие мысли и не пытались посетить молодого волшебника. Он знал свою задачу; он знал, а точнее — предполагал, к чему она приведёт, и поэтому двигался вперёд.

Оказавшись в коридоре, мальчик направился в сторону оживлённых проходов, пока не заметил своего младшего брата Аберфорта. Находясь в приподнятом состоянии духа и на пике своей воодушевлённости, он направился к нему, быстро сокращая дистанцию.

Уже оказавшись в нескольких шагах от брата, Альбус прочистил горло пару раз, привлекая внимание Аберфорта. Удостоверившись, что он будет услышан, Альбус заговорил первым, — Привет, Аберфорт, — достаточно громко сказал он, явно излишне привлекая внимание третьих лиц.

Я немо кивнул, окинув взглядом брата. Его глаза быстро пробежались по телу Альбуса, бегло отметив изменения, произошедшие в его старшем брате.

Альбус ненадолго замялся, заметив неохоту, с которой Я подошёл к этому диалогу, но это его волновало не сильно — после секундного замешательства он успел адаптироваться и продолжил,— За последнее время я успел многое понять, осознать. Многое из того, что мне было не до конца понятно, начинает постепенно открывать мне взор. Некоторые откровения помогли мне понять мою цель, мою задачу, мою судьбу. — Он говорил уверенно, веря в каждое своё слово. Это было видно и по его движениям, словно адресованным массам, и по глазам, что горели, как алый огонь.

Я только и сумел, что вопросительно выгнуть бровь, прежде чем Альбус продолжил,— Ты же понимаешь меня, дорогой брат. Магия — высший дар, коим наделены волшебники, но многие не понимают и даже не пытаются понять такую простую истину. Все волшебники — избранные. Мы были рождены для высшей цели! — Альбус досадливо покачал головой и продолжил, — Зря мы скрываемся от маглов. У нас есть силы строить свой порядок, строить лучший мир, а не отдавать его на откуп глупым и не знающим правды маглам, что только и делают, что губят всё вокруг себя. Они не знают, что такое лучшее будущее! Если они не смогли понять чудо— это не значит, что чудо должно скрываться в тени. Нам стоит взять это бремя в свои руки, взять и изменить мир по нашей идее, нашей задумке.

Я странно взглянул на своего брата, но спустя пару секунд спросил,— А ты знаешь, что лучше? Наша задумка, наша идея… Пустые слова глупца, что купился на чьи-то уловки.

Альбус взмахнул рукой, и в ладонь легла палочка. Она мимолётно скользнула и оказалась направлена на меня. В глазах Альбуса бушевал гнев,— Возьми свои слова обратно!

Я не повёл и бровью, продолжая ровно смотреть в глаза брата.

— Возьми.Их.Обратно! — голос Альбуса дрожал, но не от страха, а от ярости. Его палочка, направленная на брата, слегка подрагивала, словно готовая в любой момент выплюнуть заклятие. Я лишь усмехнулся, будто наблюдал за котёнком, пытающимся казаться настоящей рысью

Я сделал шаг вперёд, пока палочка не коснулась груди. Я остановился, вновь осмотрел брата и с вызовом заговорил,— А то что? — Спустя мгновение, не получив ответа,продолжил, — Я думал, ты что-то понял, что-то осознал… А ты так и остался эгоцентричным павлином, не понимающим людей вокруг себя.

— Ты не поддержишь меня, брат? — спросил Альбус, сильнее сжимая палочку.

Я развернулся и пошёл прочь, даже не попытавшись ответить на вопрос, что так и завис между нами.

— Стой! — воскликнул он достаточно громко, чтобы многие в коридоре обернулись на него.

Но я ничего не сделал, продолжив идти прочь.

Вернувшись в гостиную, я пытался успокоиться после разговора с Альбусом. Все мои последние надежды на благоразумие моего старшего братца быстро улетучились — точнее, остатки этих самых надежд. Он так ничего и не понял, ничего не осознал, да ещё и заявился с такими запросами, с явно промытой головой.

В голове царило пусть и не полное смятение, но уж точно сильное возмущение. Из него меня выдернул первокурсник, который громко окликнул меня по имени.

— Аберфорт!

— Что⁈ — раздражённо ответил я, состроив злобную гримасу. Он быстро побледнел и шумно сглотнул.

— Там это… ну, там… — судорожно начал мальчик, нервно тыча пальцем в сторону двери.

Этим он только сильнее раздражал меня, но срываться на ребёнке не стоило. Быстро успокоив дыхание и нервы, я чётко спросил,— Говори ясно. Что ты хотел сказать?

Мальчик снова сглотнул, немного поёрзал, но всё же ответил,— Там ваша сестра и гриффиндорцы… Они накинулись на неё, как стая коршунов!

Словно ураган, я выскочил из гостиной своего факультета — с глазами хищника и оскалом, словно у животного. Взгляд быстро рыскал по округе в поисках будущих калек. Но стоило мне выскочить наружу, как я застал довольно комичную ситуацию.

Стояла сестра — немного помятая, да, но ничего страшного: пара ссадин, не более. Наши тренировки и не до такого доходили. А подле неё — точнее, под её ногами — лежали три гриффиндорца. Все корчились от боли, извиваясь на холодном каменном полу древнего замка.

Сестра харизматично сдула с лица выбившуюся прядь и фыркнула, глядя на ноющих, словно девки, мальчиков.

— Слабаки! — фыркнула Ариана, пиная одного из них под ребро. — Брат бы вас размазал по стенке, даже не испортив себе настроения уплетая бутерброд второй рукой. А вы… вы ноете, как трёхлетки, у которых отняли конфетку. Гриффиндорцы, блин. Львы? Скорее мокрые котята!

У меня, признаться, дёрнулась бровь от такого заявления. Увидев сестру в полном порядке, я вздохнул с облегчением и, замедлив шаг, решил разобраться в ситуации.

— Абер! — воскликнула сестра, как только заметила меня. Она ярко улыбнулась, будто демонстрируя свои достижения.

Мне оставалось только досадливо покачать головой. Какая бы ни была драка — это уже нарушение дисциплины. Придётся разруливать ситуацию. Но для начала стоило узнать подробности.

— Молодец, Ари. А теперь — ты не против рассказать, что именно здесь произошло?

— Конечно! В общем, вот эти трое, как ты любишь говорить — «недалёкие юноши», — решили, что отличной идеей будет обидеть меня, потому что я — твоя сестра. Они напали внезапно! У меня не было выбора, кроме как защитить нашу честь и дать отпор этим наглецам. В процессе я немного увлеклась… и вот. — Она артистично махнула рукой на поверженных парней и опустила взгляд.

Сестра отлично играла на публику. Вокруг уже собралась приличная толпа зевак, которые несомненно разнесут эту новость по всей школе. А здесь главное — оказаться невинной лошадкой, пострадавшей стороной, даже если всё было наоборот.

— Ты говоришь, они напали внезапно? — уточнил я.

— Точно-точно!

— Вот прямо из-за угла? — Я указал на ближайший поворот коридора.

— Именно так!

— И сразу, ничего не говоря, накинулись, словно животные? Без хотя бы одного подобающего разговора, как подобает юношам знатных кровей? — спросил я как можно громче.

— Да! — воскликнула она. — Они… они… повели себя, словно настоящие животные!

Вдруг я услышал голос подруги Арианы, которая шёпотом спросила у другой,— Разве всё было так? Это же Арина накинулась на них после их гнусных комментариев…

Мой взгляд метнулся к девочке. Невидимой рукой — телекинезом — я захлопнул ей рот, чтобы она не болтала лишнего.

Девочка замерла в недоумении, а потом её взгляд встретился с моим. Лаконично показав жестом «помолчи», я продолжил разруливать ситуацию.

Наклонившись к одному из мальчиков, я аккуратно поднял его. Он всё ещё мычал, но уже не стонал от боли — я немного подправил его здоровье быстрым заклинанием лечения, чтобы даже такие улики были не против сестры.

Наши взгляды встретились, и на мгновение я показал ему хищный оскал. Мальчик затрясся, словно осиновый лист. Не теряя времени, я проник в его сознание.

— Серил, давай проведём операцию внушения как можно скорее, чтобы повернуть ситуацию в нашу пользу, — произнёс я, обращаясь к духу. Он незамедлительно приступил к работе, помогая мне просмотреть последние воспоминания мальчика.

— Будет сделано, — глухо отозвался дух.

Воспоминания пронеслись передо мной за мгновение, но этого было достаточно, особенно учитывая, что передо мной — неподготовленный и молодой волшебник.

Не отрывая взгляда, я спросил,— Это вы накинулись на мою сестру и хотели её избить?

Небольшой импульс внушения. Подмена картины — теперь на месте мальчика стоит Ариана, а он становится ею.

— Д-д-д-а, — дрожа, как осиновый лист, ответил он.

— Почему вы это сделали? — спокойно продолжил я, одновременно меняя его восприятие.

— Мы думали, что это будет хорошим достижением для нашего факультета… Ведь об Аберфорте ходит много слухов, что не нравятся многим…

Окинув взглядом толпу, что прилично выросла за считаные мгновения, я произнёс,— Думаю, этого достаточно, чтобы понять, кто здесь виноват. Верно?

Толпа закивала, и слухи тут же начали расползаться по школе, как лесной пожар.

Улыбнувшись про себя, я отшвырнул гриффиндорца, как пустую бутылку пива. Толпа зашепталась, а слухи уже разлетались со скоростью испуганного павлина. Схватив сестру под мышку, я потащил её прочь, мысленно составляя список аргументов, почему «разбираться с обидчиками» — это не то же самое, что 'устраивать показательную порку на глазах у всей школы.