Аберфорт

Глава 40

Очередная встреча с Андреасом произошла спустя неделю после нашей дуэли. Произошло это в гостиной нашего факультета, когда я наконец смог придумать, куда именно я готов вписать наши с ним дуэли.

Гостиная факультета дышала тишиной — той особой, густой тишиной, что возникает между двумя ударами сердца. Тусклый свет, раскладывал наши тени на каменный пол. Откуда-то из тёмного угла доносилось шуршание — возможно, крысы, а может, призрак какого-нибудь убогого, пришедшего посмотреть на новую забаву.

К решению нашего с Андреасом вопроса я пришел неслучайно и не потому, что это помогло бы мне улучшить мои боевые навыки. Нет. Меня интересовала его персона как подходящая для партнерства, а возможно и дружбы; но помимо этого меня интересовало влияние.

Моя изоляция в школе не только давала мне определенные преимущества, но и крайне сильно ограничивала меня в обретении новых полезных связей. Говоря откровенно, меня побаивались, а искусством великого оратора я наделен, к сожалению, не был, поэтому собирать сторонников было делом сложным и неблагодарным.

Мой круг общения был исключительно формальным и не имел под собой твердой основы взаимности, что могла бы помочь построить хорошую и прочную основу, а мой неформальный круг общения заканчивался Блэками, и то только двумя их членами.

Излишне говорить, что такой статус не сильно меня прельщал, а связь с другой сильной и могущественной семьей в плане знаний и финансов могла послужить хорошей опорой в спорные времена. Раз предлог пришел ко мне сам, то было бы глупостью упустить столь примечательный шанс на обретение связей. Особенно учитывая тот факт, что Андреас — будущий глава семьи.

И вот, договорившись о наших будущих встречах, я решил узнать о своем будущем партнере получше. Конечно, было бы слишком скучно и долго выковыривать подробности обычными методами, особенно учитывая склонность к молчанию самого Андреаса. Именно поэтому к нашей первой тренировке у меня был готов план, заключавшийся в том, чтобы попытаться вывести его на эмоции. Это не будет приятными зрелищем, и игра эта будет на грани фола, где я могу очень быстро обрести его доверие, но параллельно этому могу обрести очередного неприятеля.

— Начнем? — спросил я у своего нового знакомого, который, как обычно, с невозмутимым лицом смотрел на меня, не слишком показывая своих ожиданий или эмоций.

Кивнув, Андреас спросил,— С чего начнем?

— Пожалуй, разминка в виде небольшого спарринга на мечах будет полезным началом нашей сегодняшней сессии. Согласен?

Кивнув, Андреас вынул заранее принесенную шпагу и встал в подходящую для его стиля боя позу.

Я наблюдал, как его пальцы поглаживают рукоять шпаги — нет, не нервно, не как ученик перед экзаменом, а с той мрачной нежностью, с какой палач проверяет остроту топора. Хорошо. Пусть думает, что контролирует ситуацию. Пусть верит в свои тренировки, в правила, в этот дурацкий кодекс для дуэлянта. Скоро он узнает, что настоящая битва пахнет далеко не медом, а потом, кровью и кишками, вылезающими из разрезанного живота.

Заняв надлежащие места, я быстро дал отмашку начала и мигом напал на противника, используя значительную силу, чтобы выбить его из равновесия.

Я ударил не так, как учат на дуэлях — не с изящного замаха, не с предупреждающего «Ан гард».

Мой удар пришёл из тех мест, где дерутся не для почёта, а чтобы выжить и убить— резкий, грязный, снизу вверх, как бритва в подворотне. Тот самый приём, которому меня научил выживший наёмник в одну из вылазок в Лондон, когда захотел прирезать слишком хорошо одетого мальчика.

Его шпага взметнулась для блока — но я уже сменил траекторию, провернув клинок вокруг её острия. Тактика крыс: никогда не идти в лоб.

Я остановил меч в нескольких сантиметрах от его плоти и, используя свободную руку, сильно толкнул замершего словно истукана противника.

— Ты мёртв, — прошептал я, вдыхая запах его потёкшего адреналина.

И прежде чем он успел осознать это, моя ладонь врезалась в его грудь, отправляя его в полёт.

Замерший и непонимающий Андреас только и успел, что моргнуть, как его тело рухнуло на спину, полностью искажая его аккуратный сглаженный вид. Одежда мигом испачкалась, на теле появилось пару ссадин, волосы взъерошились.

Пролежав так пару секунд, Андреас попытался поправить одежду, но кто давал команду передышки? Поэтому, не теряя и секунды, я вновь накинулся на него с еще большей прытью. Еще один удар, снова опоздавшие рефлексы и снова ковыляние в грязи.

Ранее спокойное и собранное выражение уже не казалось столь стоическим, а потихоньку крушилось и разрушалось под давлением эмоций, что начинали брать верх над холодным сознанием. Ни одна практика магии разума не сможет полностью избавить от эмоций, особенно таких сильных, как ярость, любовь или гнев. Хоть контроль и увеличивался, но кто говорил, что контролировать себя постоянно легко?

— Что ты делаешь? — спросил он все еще спокойным голосом, но раздражение уже спрятать не удавалось. На лице словно два разных океана сошлись. Один боролся за каменное лицо, а другой все пытался показать злость, раздражение и ярость.

Вместо ответа я быстро кинулся к еще лежащему оппоненту и, размахнувшись посильнее, ударил ему в живот. Конечно, я строго контролировал силу, чтобы не повредить ему органы, но резкий треск костей точно был слышен на всю округу. Ничего страшного не случилось, по крайней мере ничего, что нельзя было исправить средним заклинанием исцеления.

— Бгхээ. Кха-кха-кха. — Его живот сжался как перекрученная тряпка, пальцы впились в землю, вырывая клочья травы. Изо рта брызнула слюна с розоватой пеной — прикусил язык, стараясь не закричать. Адреналин и унижение — вот что наконец зажгло в его глазах тот самый огонь, который я ждал.

В глазах его — злость, нет, ярость! Очи слабо горящие в сумерках словно угольки, подрагивающие пальцы и дрожащее тело. Сердце, что начинало колотиться все быстрее, расширенные зрачки. Он выходил из себя, что мне и нужно было.

Я уже говорил, что в этом обществе царит закон джунглей? Так вот, сейчас повторю. Здесь царит закон джунглей. А значит, здесь или выживает сильнейший, или тот, кому позволит выжить сильнейший.

— Чего это ты разлегся? — спросил я с усмешкой. — Ты что, подумал? Ты думаешь, я буду тратить свое время на обучение тебя примитивным дуэлям? В реальной битве тебя сметут словно овцу! Вставай!

Он попытался встать, но я быстро проскользнул к нему и, взяв в ладонь его череп, резко опустил его на землю.

— Кто тебе вообще говорил о доверии к словам твоего врага? — риторически спросил я. — Может мне еще позвать профессора, чтобы он помог тебе встать? — с иронией в голосе добавил я.

Я снова отошел от него, продолжив отпускать язвительные комментарии про что угодно: школу, оценки, друзей, никудышность в магии и, наконец, семью.

Как только мой язык коснулся этой темы, мой подопечный прямо запел. Если раньше он только слушал, что я говорил, злился и даже местами проявлял желание убить, то как только я затронул семью, он сразу рявкнул, словно озлобленный пес.

— Молчать! Не смей говорить о моей семье! — сквозь боль и плюясь слюной, перемешанной с кровью, крикнул Андреас.

— О! А что такое? Тебе не нравится говорить о своем папочке? А может быть, ты хочешь побыстрее спрятаться под юбкой своей мамочки? — с издевкой продолжил я, все больше и больше выводя Андреаса из себя.

— Заткни свой поганый рот, ТЫ сын…

Договорить он не успел, а может, я и не позволил, но кулак, что резко впечатался в твою физиономию, очень сильно мешает говорить.

— Тц, я бы был осторожнее со словами, что выходят из твоего рта, — снова съязвил я издевательским тоном. — Но ты же был настолько спокоен, насколько строг к себе. Что же случилось? Неужто у тебя проблемы с твоим папочкой?

— Дела моей семьи тебя не касаются! — крича надрывистым голосом, Андреас посмотрел мне в глаза.

— Хммм? Неужто я попал прямо в цель? — с неподдельным интересом спросил я у своего собеседника.

В ответ я получил только гневный взгляд и стиснутые зубы, что буквально скрипели, но не позволяли сказать очередного слова.

— И какова твоя мотивация? Чего ты хочешь достигнуть в наших битвах? — задал я вопрос, что резко изменил направление разговора, сразу вводя Андреаса в ступор. Он словно язык проглотил и не мог правильно сформировать фразу, но я терпеливо ждал, наблюдая за преобразованиями выражений лица, через которые он проходил.

Сквозь боль, что была несомненно сильной, он сказал, слегка собравшись,— Силы.

— Для чего тебе она? — сразу же спросил у него.

— Тебя это не касается! — с огоньком ответил он и попытался вскочить на ноги, но тело не послушалось, а он скривился от боли, что отозвалась по всему телу.

— Разве? — я спокойно спросил, битва уже давно встала на паузу, пока мы продолжали разговор. — Разве твоя причина не стала косвенно моей, когда ты решил, что моя помощь тебе необходима?

Он не ответил.

— Разве то, что ты собираешься делать, не затронет меня? Почему ты выбрал меня, а не профессора, что несомненно знают больше и могут дать тебе больше? Ты уже сделал меня причастным, так что теперь выкладывай, чего именно ты хочешь добиться, какова твоя конечная цель? — Прежде чем он начал отвечать, я дополнил. — И не надо начинать говорить про сказки, что сила ради силы и прочее. Я хочу знать твою причину, почему ты ищешь ее — силу.

Скрепя зубы, он взглянул мне в глаза и спросил,— Я могу рассчитывать на то, что наш разговор останется между нами?

— Клянусь своей магией, что никому кроме тебя не расскажу об этом разговоре, — сразу сказал я, показывая обычное заклинание света.

Он замолчал, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Капли крови смешались с грязью на его руках — маленькие тёмные точки, словно следы невидимых ран. Когда он заговорил снова, слова выходили медленно, будто каждый отрывок приходилось выдирать клещами из самого нутра.

Но превозмогая себя, он грубо вздохнул и начал говорить,— Дело в моей матери… Отец… Относится к ней несправедливо, и он выставил условие, что если я смогу поразить его своими умениями, то он выполнит любую мою просьбу. На протяжении нескольких лет я пытался поразить его во время наших дуэлей, но ничего не получалось. Я раз за разом был втоптан в пол, словно незрелый первокурсник, и каждый раз, каждый проигрыш оставляет все меньше надежды и путей для оказания должного сопротивления. Именно поэтому мне нужна твоя помощь. Я не хочу учиться тому, что могут дать мне учителя в школе, я хочу знаний и силы, что позволят мне противостоять отцу. Можешь звать меня глупцом, но у меня заканчиваются варианты, а мать… Она не сможет долго протянуть.

Кивнув, я немо набросил на Андреаса комплекс восстанавливающих заклинаний, что мигом превратили его избитое и израненное тело в целое и гладкое, словно попка младенца. Разве что одежду они восстановить не смогли.

Парень замер в немом шоке, смотря на свои целые руки и гладкую кожу, что еще мгновение назад была в ссадинах и кровоподтеках.

Вновь оказавшись на исходной позиции, я окинул взглядом Андреаса, что так и сидел, словно статуя, рассматривая разные части своего тела.

— И чего это мы отдыхаем? Ты пришел учиться или сидеть и смотреть? — вскинув бровь, спросил я у него, отчего он быстро вскочил и, взяв шпагу, приготовился принимать очередной удар.

Не прошло и пары секунд, как очередной удар огромной силы отбросил его обратно в лежачее положение, а правая рука и вовсе с сухим хрустом обвисла на сломанной кости.

— Твой первый урок — выживание. Перед тем как учиться, как побеждать более сильных противников, научись сражаться несмотря ни на что, вставать, когда тебе невыносимо больно. Вставать и бросаться в бой, зная, что поражение неизбежно, но выживать и двигаться вперед.

Смотря, как мой новый подопечный поднимается на ноги, я продолжил, атакуя вновь, — Научись думать и придумывать новые методы атаки и защиты. В реальном бою нет правильного и нет неправильного, есть только победивший и проигравший. А как нам всем известно: правду пишут исключительно победители.

К моему удивлению, он заблокировал мою очередную атаку, используя магию, конечно. Если честно, я вообще понятия не имел, как именно нужно тренировать человека на грани фола, но думаю, Андреас не будет против побыть моей подопытной мышкой, на которой я смогу опробовать разные подходы к обучению.

— О! Молодец, наконец до тебя дошло, — сказал я, широко улыбнувшись. — Продолжим?

Мне хватило одного умоляющего взгляда моего нового мани… Кхм, подопечного, чтобы понять, что он буквально умоляет меня продолжать. Улыбнувшись еще шире, я продолжил наш урок с большим энтузиазмом, чем ранее.