Ах, ты, мой милый! - сказал кузнец

Прерванное путешествие

Уже за горизонтом скрылись знакомые места, уже оглядываться не имело смысла. Парамон, не торопясь, но и не медля, шагал и шагал на юг.

Была у него мечта — до моря дойти, посмотреть, какое оно.

Он знал, что путь предстоит долгий. К любой мечте путь всегда — ой, какой долгий!

На вторые сутки он понял, что надо разумно расходовать силы, а то до моря не дойдешь.

Парамон устроился в рощице, решил сделать привал, подлечить стершиеся пятки и, вообще, дать ногам отдохнуть. В котомке еще был запас провианта, так что о поисках пищи можно было не беспокоиться.

Ночью его разбудила Луна, посмеялась что он так крепко спит. Парамон не стал жаловаться. Усталость — это его проблема, нечего свою слабость показывать, не то Луна перестанет его уважать и любить.

— Как там дела в деревне? — спросил он. — Как дед?

— Все нормально, только скучает. Портрет твой по памяти начал рисовать!..

— А до моря далеко? — спросил Парамон.

— О! Путь только начался!

Луна понимала, как ему трудно с непривычки, поэтому не предложила поиграть в прятки. Кроме того, ей захотелось ему помочь.

— Парамон, впереди довольно большая река. Как тебе через нее перебраться?

— Вообще-то можно переплыть или до моста добежать, — сказал он неуверенно.

— А ты плавать умеешь?

— Не очень...

Луна засмеялась:

— Хватайся за луч!

На другом берегу она посадила его на пенёк, он поблагодарил, попросил:

— Ты деду хороший сон подари, пусть он не скучает!

— Ладно, — улыбнулась она.

— Ну! До встречи! — Парамон высоко поднял руку и махал ей, пока она не скрылась.

С рассветом он опять двинулся в путь.

Теперь он бежал по шпалам. Железнодорожная колея вела на юг, и это было очень удобно — не собьешься, не заблудишься!

Тяжело громыхая, его догонял грузовой поезд.

Парамон отскочил на насыпь, остановился, чтоб пропустить состав. Стучали мимо колеса, прогибались рельсы...

Поезд совсем замедлил ход на подъеме. Рядом с Парамоном оказались ступеньки в тамбур. Он неожиданно для самого себя подскочил, схватился за поручень и очутился на площадке.

— Ого! — подумал он радостно. — Ехать лучше, чем идти!

Он сидел на площадке, болтал ногами над плывущей под ним дорогой и смотрел на занимающуюся на востоке зарю.

Поезд, очевидно, приближался к большой станции: надвинулись параллельные колеи, какие-то будочки, домики, дома...

Он не заметил, как на площадке появился человек. Опомнился Парамон только тогда, когда оказался наполовину накрыт тяжелой фуражкой. Его хотели поймать!

Парамон рванулся и полетел на землю. Его чуть было не затянуло вихрем под колеса, но, слава богу, обошлось...

Поезд с незадачливым охотником двигался дальше, а Парамон сидел между двумя колеями рядом с чужой фуражкой и лужей мазута.

— Цивилизация! — поморщился Парамон и встал на ноги.

Так он очутился в большом городе.

Хорошо, что было рано, и люди пока еще спали.

— Куда же мне деваться? — подумал Парамон.

На самом высоком здании красовалась надпись “Ростов-на-Дону”...

— Так-так, — обрадовался Парамон. — Этот город мы с дедом видели на карте. Значит, я двигаюсь в правильном направлении!

Он наугад пошел по тротуару, повернул направо, налево, вышел к парку и решил сделать днёвку: опасно ходить по незнакомому городу в светлое время суток!

Парк был большой, и укромных мест тут было предостаточно, но Парамону не хотелось заходить в глубину. Поэтому недалеко от широкой аллеи он забрался под лапы ёлки, доел, что в котомке осталось, аккуратно вытряхнул её, но не выбросил, а на шею подвесил: авось, пригодится!

Городские люди — это были мамы, бабушки и няни с маленькими детьми — появились в парке рано.

Дети спали в колясках, бегали, играли мячами, осваивали велосипеды, выводили в свет своих кукол, громко смеялись и капризно орали...

Мамы, бабушки и няни читали книги и газеты, вытирали носы своим подопечным, мирили драчунов, рассказывали сказки, гладили по головке умниц и шлепали шалунов, отбирали у своего чада чужую игрушку и возвращали ее владельцу...

В общем, дел у всех было предостаточно!

Но не сразу понял Парамон, что главным здесь было — дышать свежим воздухом!

Городской воздух Парамону категорически не нравился (то ли дело в его деревне!). А вот забавы у детей были незнакомые и очень интересные. Сколько раз хотелось ему выскочить и поиграть с ними. Но... Он предчувствовал, как мамы и бабушки в испуге поднимут шум, начнут гнать его, а то и ловить...

Парамон совсем заскучал, но тут к нему под елку залез гость.

— Ты кто? — спросил его малыш, перемазанный мороженым.

— Я — Парамон!

— Ага! А я — Павлуша, — сказал малыш и протянул ему стаканчик. — Хочешь?

— Давай, — сказал Парамон и клюнул из стаканчика. — Вкусно!

— Ага! — сказал Павлуша и лизнул мороженое. — Теперь твоя очередь!

Вместе они живо прикончили содержимое стаканчика.

— Спасибо, — сказал Парамон.

— Ага! — ответил Павлуша.

Тут послышался испуганный зов: ”Павлуша! Павлик!”

Малыш выбрался из-под ёлки и побежал на зов, потом оглянулся:

— Я еще приду!

Но он больше не появился.

Парамон сидел под ёлкой и раздумывал: “Интересно, будет ли он понимать язык птиц и зверей, когда подрастет? Или забудет?”

Среди дня парк наполнили молодые люди с папками, книжками, тетрадками, которые они называли конспектами... Они пили пиво, воду, ели пирожки и мороженное. Смеялись, курили, болтали... А некоторые даже целовались!

И хоть они были такие разные, все равно казались очень похожими.

Ближе к вечеру скамейки на аллее заняли пожилые люди. Они, не торопясь, разговаривали, некоторые читали газеты или играли в шахматы, а большинство ничего не делали, просто сидели и смотрели на проходящих.

“Как странно, — подумал Парамон, — а старик-кузнец никогда не сидит праздно, говорит, что это вредно. И баба Дуня — не сидит. И даже баба Кланя...”

И Парамону почему-то очень жаль стало этих стариков, но чем бы им заняться, он не мог придумать.

Парамон уже давно готов был двинуться в путь, но следовало дождаться безопасной темноты. Он уже обдумал, как ночью, не задерживаясь, без остановок и передышек, промчится через город и снова попадет в родную стихию полей и лесов...

Стало темнеть, и в парк начала собираться совсем другая публика — шумные молодцы и такие же шумные девушки. Они хохотали, на полную громкость включали музыку, танцевали на аллее, в темных уголках вспыхивали ссоры и драки и тогда звучали какие-то слова, которые Парамон почему-то не понимал...

Они и не собирались расходиться, хоть было уже совсем темно.

Наоборот, их прибывало... А кто-то почему-то искал место, где поспать — и чуть под елку, где Парамон спрятался, не залез, но, к счастью, споткнулся, упал рядом и тут же захрапел.

От него чем-то гадким пахло со страшной силой!..

Парамон решил не ждать, когда парк обезлюдит, он выбрался из-под ёлки, пару раз подпрыгнул, чтоб размяться и понесся вон из города...

“Вот где можно дышать полной грудью!” — подумал Парамон, наконец, очутившись в степи.

Он присел на взгорочек отдохнуть, потому что шагал очень долго, а потом еще прицепился к бамперу какого-то автомобиля и мчался на своем колесе по шоссе, а когда поджатые ноги затекли от неудобного положения, отцепился от машины и снова побежал.

За несколько часов он проделал порядочное расстояние и радовался, что до моря было все ближе и ближе.

Хотелось есть, но с поисками еды вполне можно подождать до утра. Спасибо Павлику за мороженое, оно не только было вкусным, но еще и питательным!

Не успел он устроиться на ночлег, как вдалеке что-то сверкнуло и грохнуло. Похоже было на грозу.

Парамон решил поискать укрытие от дождя. Это было непросто — ночь была темная, без звезд и без Луны, тяжелые облака плотно затянули небо. Он побежал вперед, надеясь наткнуться на какой-нибудь кустик.

И вдруг, почти рядом, в дыму и пламени что-то взорвалось, комья земли тяжело обрушились на Парамона. Он замер, придавленный ими, потом кое-как выкарабкался, отряхнулся, сделал несколько неуверенных шагов — и свалился в воронку... Она еще пахла порохом!

Тут же ему вспомнились фронтовые рассказы старика-кузнеца. Неужели он попал на войну? А, может, это учения?!

Ответить было некому — ни человека, ни звезд, ни Луны... До него донеслось откуда-то слово “полигон”, но что оно значило, Парамон не очень понимал.

Он остался лежать в воронке: вспомнил, как старик говорил, что снаряды дважды в одно и то же место не падают, и, значит, тут — почти безопасно. И все равно было страшно!

Парамон вжимался в землю и закрывал рукой свое большое ухо, чтоб там, внутри ничего не лопнуло...

И он еще больше зауважал и полюбил своего деда, который умел побеждать страх на войне.

Канонада продолжалась, снаряды противно взвывали и рвались рядом, но Парамон, попривыкнув, иногда даже бесстрашно голову высовывал, осматривая местность при вспышках...

А чуть затихло, он тут же решил: “Надо уносить ноги!”

И побежал!

Ох, как он мчался! Его, верно, даже ветер не смог бы догнать!..

Здесь стеной стояли подсолнухи. От горизонта до горизонта. Они, конечно, уже почти потеряли свою красоту. Вот-вот их должны были убирать.

Парамон нашел в этих высоких зарослях и стол и дом. Можно было и передохнуть.

У бойкого воробья он спросил:

— А до моря еще далеко?

— Не знаю, я не путешественник! И чего вам на месте не сидится? Летят, бегут, торопятся!.. — и, выругавшись, улетел.

Трясогузки пробегали рядом. Парамон и их спросил о море.

— Самим бы хотелось знать, — ответили они. — Мы впервые путешествуем.

— А откуда вы? Где родились?

— На тамбовщине. Под трактором. Нет, вернее, в тракторе над большим колесом!..

— Да как же вы?! — ужаснулся Парамон. — Грохот, пыль, тряска!..

— А ничего, привыкли! Главное, тракторист Иван Иваныч — отличный мужик! Нас берег, не обижал! Поездит, куда ему надо, по делам, потом трактор ведет на одно и то же место, а там уже нас родители ждут кормить... Так и выросли!

— Ну, и дела! А возвращаться куда будете?

— Я к Иван Иванычу в трактор! — пискнула маленькая пичужка.

— А мы уж где-нибудь поблизости, — сказали остальные. — Ну, пока! А то давай с нами?

Парамон не мог лететь с ними, и долго вслед рукой махал: ”До свиданья!”

Ночью он опять увидел Луну. И Парамон, и она — очень обрадовались встрече.

— А я уж волновалась, где ты? Всё время небо в тучах... Не пробиться к тебе!

Парамон рассказывал ей, где был, что видел, с кем познакомился

А Луна кивала и одобряла его действия:

— Ты молодец, Парамон. И уже скоро море увидишь, еще денек-другой...

Парамон обрадовался:

— Исполнится моя мечта — это прекрасно!

— Шагай, Парамон, я тебе путь освещать буду!

Он шагал, Луна плыла слева, дорога вела строго к югу...

— Как старик-кузнец? Закончил мой портрет? — спросил Парамон.

Луна остановилась. Парамон удивленно поднял голову к ней.

— Не хотелось говорить, — промолвила она тихо. — Но раз спросил... Умирает твой дед.

— Как умирает?

— Так и умирает... На больничной койке...

Парамон повернулся и опрометью помчался обратно. Луна бежала следом за ним:

— Куда ты, Парамон?

— К деду! Куда же еще!

— Так ведь не успеешь! Далеко... Не успеешь!..

Парамон не слушал ее, и, кажется, даже забыл о ней. Он бежал, спотыкался о кочки, поднимался и бежал, бежал все быстрее и быстрее...

— Подожди! — кричала Луна.

— Нельзя терять времени! — отзывался он, задыхаясь. — Надо успеть...

— Остановись! — потребовала Луна.

Он не послушался. Тогда Луна опутала его серебряными нитями лучей и остановила:

— Не теряй головы, — строго сказала Луна. — В трудных обстоятельствах надо хорошо думать!

— А что тут можно придумать?! — забился он, как в тенетах, в серебряных лучах.

И вдруг сообразил:

— Ниночка, а ты можешь меня туда забросить!? Помоги!

Луна засмеялась:

— Милый Парамон, ты — прекрасен. Держись!

И она окутала Парамона серебряными лучами, подняла высоко-высоко (так еще никогда он не поднимался) и...

Опустила на подоконник одного из окон сельской больнички!