Алекс Делавэр - 31-35

Глава 23

Майло вошел в обнимку со своим ободранным «дипломатом» из зеленого кожзама. По случаю уик-энда на нем было серое поло, бежевые полиэстеровые слаксы, висящие низко, чтобы не стеснять «бемоль», и извечные тупорылые замшевые ботинки (конкретно эта пара исшоркана до грязно-серого цвета; подошва в районе большого пальца заметно отслоилась).

– Чего? – поймав на себе мой оценивающий взгляд, чутко спросил он. – Рик говорит, сейчас это самый писк.

– При удушении?

Пробурчав что-то, Майло взял курс на кухню и занялся там всенепременным осмотром холодильника.

– Не на дежурстве? – спросил я.

– Почему. Просто день медлительный, не нужно ни с кем встречаться. Что-то их многовато последнее время…

– Скучаешь?

– Да почти в коматозе. Граждане Западного Лос-Анджелеса не выполняют свой норматив по убийствам. – Он выпрямился, пятерней смахнул со лба волосы и с укоризной повернулся ко мне. – Ходят слухи. Преступность ниже своего уровня, детективов расплодилось сверх нормы, пора подсократить штаты.

– Тебе-то что. Ты неприкосновенен.

– Ну да. До определенной точки. Выкинуть меня напрямую они не могут, но могут действовать в обход: возьмут и досрочно спровадят на пенсию. Или попытаются сломать мою и без того хрупкую психику, пихая мне всякие мелочи.

– Нападения, грабежи, кражи со взломом…

– Если бы я любил весь день строчить отчеты, то работал бы на правительство.

– А в противовес этому…

– В противовес продолжаю служить военизированной организации, которая использует мои исключительные навыки, героический характер и индуктивные таланты для привлечения плохих парней к ответственности.

Он, наклонившись, придирчиво обшаривал нижнюю полку.

– Что-то вы у меня нынче скупердяи насчет пожрать… Ага, вот с этого, пожалуй, и начнем.

* * *

Разбив пять яиц на кусочки оставшегося стейка и торопливо измельченной жареной курицы, Майло добросил туда лук, грибы, болгарский перец, сельдерей и цукини, увенчав все это стручочками кайенского перца, чесночной солью и взбитыми сливками. Этот лоснящийся желтый холм размером с кошку он не мешкая перегрузил на тарелку, заправил себе под подбородок бумажное полотенце и уселся.

– Где твой волкодав? Я – Павлов там, где речь идет о кормлении питомцев. Все лучшее детям. Пускай и ей перепадет кусочек.

– Она на задании, вместе с Робин.

– Так ты у нас, получается, одинокий холостяк? Это я удачно зашел.

– Ты там что-то говорил о «почти водородной бомбе»? Не томи.

– А. Этим я обязан Рампарту[27]. – Майло загрузил в себя кус омлета, жеванул, заглотил и изготовился продолжать. – Черт, забыл про запивку.

Я налил ему стакан воды и поставил вариться кофе.

– Сервис на уровне «люкс». Хотя ты и не актер. – Он поднял глаза. – Ой, напомнил про Зельду? Извини.

– Да не извиняйся. Живем, как-никак, под боком у Голливуда, где всё – игра. А по Зельде я настроен решительно.

– Быть оптимистом в отношении ребенка? Похвально. – Отправляя в рот очередную вилку, Майло вильнул взглядом влево. Что-то утаивает?

– Ну так что там про водород? – нетерпеливо напомнил я.

– А вот что. Я тут делаю одолжение Рампарту – помогаю искать пропавшего человека. Женщину. Пятидесяти восьми лет, зовут Имельда Сориано, живет с семьей своего сына в Пико-Юнионе. Точнее, жила. Всю дорогу работала домработницей – через агентства, чтобы больше времени проводить с внуками. Восемь дней назад отправилась на свою нынешнюю работу и не вернулась; с той поры о ней ни слуху ни духу. Лорри Мендес из второго отдела восприняла ее поиски как свой долг перед семьей; там у них какая-то связь. Мы с Лорри вместе работали; девка просто персик, уж прости за гендерный лексикон. Но в поиске она продвинулась не дальше того, что Имельда, возможно, ехала на работу в первом автобусе из двух, которые обычно туда ходят. Так считал водитель первого автобуса, хотя точно уверен не был. А водителю второго вообще все было по барабану.

Он вытер рот полотенцем.

– Зачем я тебе все это рассказываю? А затем, что работа Имельды находится на моей территории. Выйти на управляющего имением Лорри не смогла, а с агентством разговор вышел короткий: «У нас интенсивная текучка кадров, мы ее уже заменили».

– Что текучка – жизнь с семьей сына? – переспросил я.

– Это эвфемизм, Алекс.

– Чего? Незаконной миграции?

Он кивнул.

– Лорри думала, что, может, я смогу как-то повлиять на Вестсайд.

Я сказал:

– Та часть твоей территории, где сидит управляющий, – как она близко от того места, где умерла Зельда?

Под щекой у Майло вверх-вниз ритмично двигался шишак величиною с киви. А вместе с ним смещался и взгляд: вверх-вниз, вверх-вниз.

– Можно дойти пешком. А отсюда доехать на машине.

* * *

Он выдул две чашки кофе, и мы отправились, сев в анонимный «Шевроле Импала», который я прежде не видел: цвета ржави, а салон с запахом десяти тысяч елок.

Майло погнал машину к югу по Беверли-Глен, а я между делом полез к нему в «дипломат» и вытащил оттуда лист с заметками от руки и увеличенное цветное фото Имельды Сориано. Пропавшая была седовласой, круглолицей, в очках, без наличия судимости или каких-либо других отягчающих факторов. Уже два с половиной месяца она по четыре дня в неделю работала уборщицей в особняке, переданном в ведение фирмы, обслуживающей семейство неких Азизов. Управляющим там был Джейсон Клегг, тридцативосьмилетний белый с несколькими нарушениями ПДД, однажды пойманный за рулем в состоянии «алкогольно-наркотического опьянения» (данные из досье).

Адрес Майло выписал жирным шрифтом, заглавными буквами: «ПЕРЕУЛОК СЕН-ДЕНИ 1». Узкая холмистая полоса, ответвляющаяся на запад от Сен-Дени-лейн. Как раз там я последние три дня делал свои пробежки.

– Да это еще ближе, чем пешком, – заметил я. – Грудничок, и тот сможет туда доползти.

Майло потер себе лицо.

– Да, странновато. И даже по времени: всего через двое суток после Зельды. Хотя не вижу никакой связи. И если б у меня к Лорри не был должок, я бы на это и внимания не обратил.

– А что она такое для тебя сделала?

– Ха. В прошлом году я взялся за дело о перестрелке одной идиотской банды. Моментально вычислил того говнюка, запеленговал его адрес в Эхо-парке, но его самого найти не смог. Не нашли и маршалы, а это значит, что кролик был серьезный. Лорри в Рампарте не только работает, она там родилась. Оказывается, того засранца она знала еще со школы. Нашла его у троюродного брата и помогла организовать арест, как говорится, «без инцидентов».

– Полицейская взаимовыручка. Так приятно, когда детишки ладят друг с другом…

– Ну а как же, – сказал Майло. – В одном городе живем. Или делаем такой вид.

* * *

На южной стороне раскинулся особняк «под старину» – в тюдорском стиле, увенчанный коллекцией резных каменных дымоходов ручной работы. Он словно нежился на вершине мшисто-зеленого холма, окаймленного гирляндами цветочных клумб. От дороги особняк отстоял довольно далеко, но открывался взору за открытым пространством железной ограды и ворот; возврат к эпохе, когда кичливость превозмогала осмотрительность.

Поместье Азизов занимало северную сторону дороги, а также ее оконечность в форме ложки. Отсюда в той части ничего не просматривалось; к бордюру примыкал плотный пятиметровый фикус, а ворота такой же высоты вдавались внутрь на две длины автомобиля, обнажая широкий проезд, вымощенный черными шестиугольниками из камня. Ворота и боковые столбы тоже были черными и блестели, как лакированная кожа (вероятно, какой-то высокотехнологичный пластик).

На левом столбе чернела видеокамера. Там же проступал черный короб домофона с единственно красным кружком кнопки. А на коробе – резная фигурка сокола, как будто из черного оникса.

– Тепло и гостеприимно, – буркнул Майло, трижды утапливая кнопку звонка.

Зуммер пропищал восемь раз, прежде чем в динамике ожил мужской голос.

– Да?

– Полиция.

Молчание.

Майло повторил.

– Серьезно? – откликнулся голос.

– Серьезней не бывает.

– Ладно. Только смотри, дружок, потом никаких гарантий.

– У нас гарантия одна: правосудие для всех. Открывай. – В объектив Майло сунул свой бэйдж: – На, смотри.

Прошла секунда.

– Без вопросов, – сказал голос.

Створка ворот гладко отошла.

* * *

Мы поехали по черному каменному проезду, разделенному полосой безупречно подстриженной травы; до стоянки отсюда было примерно с полкилометра. На ее пространстве могло смело разместиться три десятка автомобилей, но в поле зрения были всего два – черный «Рейнджровер» и потрепанный коричневый пикап с садовым инвентарем в кузове.

Позади двора взору открывалось огромное скопление белых плосковерхих кубов – архитектура, венчающая обложки лос-анджелесских глянцевых журналов.

На фоне таких чертогов дом через дорогу казался карликовым. Поместить эту громаду в центр, и у города будет новая концертная площадка.

Майло припарковался рядом с грузовиком садовников, и мы выбрались наружу. Откуда-то из-за всей этой лепнины просачивалось жужжание газонокосилки. Акры зеленой площади перед нами были уже снивелированы до гладкости бильярдного стола. Границы имения оторачивали четырехэтажные деревья; куда ни глянь, ни единого цветка.

– Что это значит на языке психологии? – вполголоса спросил Майло.

– Наверное, «мы не любим цветы».

– Пожалуйста, напомни, зачем я тебя сюда привел.

Мы направились к входным дверям. Они открылись еще до нашего приближения.

Там, освещенный ровным белесым светом, сеющимся из окна в крыше, стоял мужчина лет тридцати пяти. Бледная щетина на голове переходила в пушистую, более светлую бороду. Снизу под ним был белый мрамор. Заднюю стену образовывало стекло из пола в потолок. Все остальные поверхности тоже были оттенками белого – мебель, абстрактные скульптуры на пьедесталах, огромные картины без рам. Тему закругляли белая сорочка, узкие джинсы и лоферы. Заодно с браслетом и циферблатом «Ролекса».

Волосы и бронзовое лицо сочетались с серыми глазами.

Роста невысокого, но накачанный.

– Вы и в самом деле полиция?

– Да, мистер Клегг, – ответил Майло.

– Манн.

– Не понял?

– Я не мистер Клегг, я мистер Штоллер. Манфред. Вот меня и называют Манном. Как Манфреда[28].

Он терпеливо улыбнулся этой своей, похоже, изрядно заезженной шутке.

– Но вы работаете же с мистером Клеггом?

– Я – ассистент Джейсона. Прошу входить. Но учтите, у меня жесткий регламент. Что именно вас интересует?

– Пропала женщина, которая здесь работала.

– Да вы что? – Штоллер поднял брови. – Кто бы это мог быть?

– Имельда Сориано. Работала почти три месяца, поступила к вам от агентства «Мадлен».

– Не сомневаюсь в этом, – сказал Штоллер. – Их услугами мы пользуемся многие годы. Но вот в чем специфика с агентствами: персонал проверяют они, и нам не нужно стоять с ними рядом, а тем более лично.

– Никаких братаний с прислугой?

– Понимаю, звучит немного снобистски. Но, ребята, у нас тут своих вопросов выше головы…

– А Джейсон Клегг не может быть знаком с персоналом ближе?

Штоллер вышел наружу. Солнечный свет его как будто приглушал, а та штуковина в крыше, наоборот, подпитывала.

– Технически этим объектом собственности управляет Джейсон, но на самом деле он всюду и везде, а на мне здесь каждодневное управление.

– «Всюду» значит…

– Он курсирует между всеми резиденциями семьи. В каждой из них по ассистенту, но Джейсон стоит над всеми.

– О каком количестве резиденций идет речь?

– О семи.

– И где, если не секрет?

Штоллер стал загибать пальцы:

– Кроме этой, у нас есть еще Аспен, Кона, Манхэттен, Лондон, озеро Комо и Сингапур.

Он улыбнулся. Без застенчивости, с толикой самодовольства.

– Я понимаю, ребята, звучит помпезно, но это уже разговор о другом мире. Три частных самолета – ангары на трех континентах – и пара яхт океанского класса, одна для Северного полушария, другая – для Южного.

– Не мешало бы еще и третью, – сказал Майло. – Для синхронизации.

– Не удивлюсь, если это уже обсуждается, – улыбнулся на это Манфред Штоллер.

– Получается, Азизы действительно возвысились над средним классом.

Штоллер рассмеялся:

– Можно сказать и так. Не спрашивайте, каким образом, вдаваться в подробности я не имею права. Скажем так: вложились с умом.

– Это надо уметь предугадывать, – сказал я.

– Надо. Мое же умение предугадывать состоит в том – так держать это место в тонусе, на случай если семья вдруг нагрянет сюда, чтобы недолго погостить.

– Когда это, кстати, было последний раз?

– Шесть-семь месяцев назад. Последнее время они предпочитают Европу.

По ту сторону стеклянной стены началось движение. Трое мужчин в хаки взялись расхаживать с газонокосилками по территории, вполне сопоставимой с посевными площадями, и даже покрупнее. Бассейн, теннисный корт, все та же строгая планировка газона и деревьев.

– Интересно, а какой у семьи временной лаг между уведомлением и фактическим прибытием? – поинтересовался Майло.

– Его как такового нет, – ответил Штоллер. – Иногда они сообщают Джейсону, чтобы тот заполнил холодильник, и он отправляет мне СМС-сообщение. Полгода назад им захотелось в «Макдоналдс».

– Получается, они в основном отсутствуют.

– Все равно техническое обслуживание должно осуществляться постоянно. Свое основное время я провожу здесь: впускаю-выпускаю людей, принимаю и делаю звонки. Приглядываю за коммерческой и промышленной недвижимостью. Не по бизнесу, а так: уборка, ремонт.

– Да, дел по горло.

– Как мост Золотые Ворота[29]. Как только заканчивают его красить, пора начинать сначала. Но не волнуйтесь, мне моя работа нравится. Нет и двух дней, чтобы были одинаковы.

– Такой громадине нужен большой экипаж, – рассудил я. – С кем у вас работала Имельда Сориано?

– На самом деле, – сказал Штоллер, – в день у нас только одна уборщица.

– А какая площадь у дома? – задал вопрос Майло.

– Девять тысяч восемьсот квадратных метров, – с готовностью ответил Штоллер. – Хотите верьте, хотите нет, но опыт показывает, что одного человека на смену достаточно. Звучит прижимисто, но семейство бравирует своей бережливостью. – Он истомленно закатил глаза. – И все так или иначе получается. Автоклининг, высокоэффективные сухие фильтры воздуха и прочие навороты в привязке к системе климат-контроля, к тому же бо́льшая часть комнат не используется.

– А насчет мисс Сориано нам поговорить, получается, и не с кем?

– Увы.

– Кроме вас, – извернулся Майло. – Вы-то видели ее регулярно.

Ровные белые зубы Штоллера закусили нижнюю губу.

– Ощущение такое, что меня допрашивают… Я иду вам навстречу, ребята. Но помочь ничем не могу.

– Манн, вы нас тоже поймите. Вот уже больше недели как исчезла мать и бабушка, а ее семья места себе не находит. Она здесь работала, и вы ведь тоже здесь работаете.

– Вообще я помню одну пожилую женщину, которая перестала появляться. Хотя мы с ней всего лишь так, «здрасьте – до свидания». Работницей она была хорошей. Если б не так, мы быстро указали бы ей на дверь.

Майло показал Штоллеру фото. Тот кивнул.

– Значит, это она пропала без вести? Вот горе-то… Когда она не явилась по расписанию, я, грешным делом, подумал, что она слиняла, и пожаловался агентству.

– Через какое время после ее неявки?

– После двухчасового опоздания.

– С мистером Клеггом разговаривал некий детектив Мендес и сообщил об исчезновении мисс Сориано.

– Может, и так, но мне Джейсон ничего не передавал, – сказал Штоллер. – Ну а теперь, за неимением других тем…

– Прошу вас потерпеть еще немного, – попросил Майло. – Как к вам на территорию попадают люди?

– Так же, как и вы. Я проверяю их и, если всё в порядке, нажимаю кнопку.

– А при выходе?

– Внутри ворот есть кнопка, которую можно использовать. Но мы обычно об этом в известность никого не ставим, и выходом заведую я.

Из кармана он вынул маленький белый пульт, усеянный красными кнопками.

– Ну а садовники?

– Они – как и все остальные. А когда что-нибудь сбоит, как, например, при увольнении мисс Сориано, я меняю на воротах код.

– Предусмотрительно.

– Лучше подстраховаться, чем потом кусать локти.

– То есть мисс Сориано могла свободно выйти, но обратно ей бы уже пришлось звонить в звонок?

То же, что и в «Светлом утре».

– Ну да, – сказал Штоллер. – Если не ставить ворота на режим удержания. Я это обычно делаю при вывозе мусора или продолжительной доставке чего-нибудь.

– Ваши камеры, наверное, подают изображение на компьютер.

– И не на один.

– Включая ваш ноутбук?

– Нет. В центральную систему дома.

– Насчет открывания-закрывания ворот: они кодируются отдельно?

Он потряс головой.

– Движение ворот само по себе не запрограммировано. Разумеется, когда кто-то выходит, камера ухватывает это изображение. Охват панорамы на воротах хоть и небольшой, но покрывает весь проезд.

– Неплохо бы посмотреть на это в действии.

– В смысле?

– Будем признательны, если вы покажете картинку нам в движении: как мисс Сориано приходит и как уходит.

– Приходов-уходов там немного. Сюда она приходила, чтобы работать.

– Разве у нее не было перерывов?

– Перерывы, конечно, были. Два на кофе, полчаса на обед. – Штоллер погладил бороду и еще раз взглянул на фотографию. – Отлучалась ли она с территории? Уверен, что да, но всегда в скором времени возвращалась. Понимаю, это, наверное, звучит обезличенно, но вы должны понять, каково мне здесь. Я ведь не сижу, любуясь красотами, а постоянно занят какими-нибудь вопросами – в основном аренды, – поэтому, когда что-то идет отлаженно, я перестаю обращать на это внимание. С точки зрения того, как часто она уходила на перерыв и куда отлучалась, сказать могу только, что о длительном отсутствии речь не идет. Тем более у нее не было машины. Здесь их ни у кого нет; я ни разу не видел, чтобы горничные здесь парковались. Думаю, она могла совершать небольшие прогулки. Вы же не думаете, что кто-то мог на нее наброситься там?

Растерянный взгляд на ворота. Как будто сама мысль о насилии в здешних пределах казалась ему дикой.

Майло сказал:

– Нам нужно охватить все базы, Манн. Так что если б вы ознакомили нас с видеосъемкой за последний месяц, было бы очень здорово.

Штоллер поцокал языком.

– И рад бы помочь, но осуществить это без разрешения никак не могу.

– А от кого нужно разрешение?

– От Джейсона. Вероятно, и ему необходимо будет заручиться чьим-то согласием сверху.

– Чую, это непросто.

– Вы даже не представляете насколько.

– Сколько, по-вашему, времени это может занять технически?

– Не думаю, что так уж долго. Извините, ребята, но это не мое дело. Как вариант можете дать мне свой и-мейл, и я, как только получится качнуть файл, скину его вам.

– Спасибо, Манн.

Вышло как-то по-хипстерски. Но Штоллеру такая манера, видимо, пришлась по душе.

– Да ладно, парни. Всего и делов-то.

– Агентство прислало кого-то на замену Имельде?

Штоллер посветлел лицом.

– О. Что ж это я сразу не сказал… Она сейчас здесь, подождите.

Он исчез за дверью.

– Ты не находишь его поведение странноватым? – тихонько поинтересовался Майло.

– Да, собственно, нет, – сказал я. – Просто человек печется о работе.

– В самом деле? Если так печься о системе безопасности, то я тебя умоляю.

Дверь открылась, и на пороге появился Штоллер вместе с молодой – лет двадцати с небольшим – женщиной в бледно-голубой униформе и с тряпкой для стирания пыли.

– Это Роза Бенитес, – представил он, словно ошарашенный своим открытием.

Мы с Майло улыбнулись ей. Глаза у женщины были огромные, карие и напуганные.

– Буквально несколько вопросов, Роза.

Никакой реакции.

– Она не говорит по-английски, – пояснил Штоллер, – но я знаю испанский. Хотите, переведу?

– Было бы здорово.

Майло показал Розе фотографию.

– Спросите, знает ли она эту женщину.

Было понятно без перевода. Роза вздрогнула и, чуть заметно поежившись, сказала:

– Имельда.

– Спросите, откуда она ее знает.

Штоллер бойко залопотал на испанском. Роза сдержанно ответила.

– От агентства, – дал ответ Штоллер. – Они несколько раз общались в офисе.

– Почему при виде фотографии она занервничала?

Та же процедура.

– Она слышала, что Имельда исчезла, – сказал Штоллер.

– Слышала от кого?

– От других женщин в агентстве.

– У кого-нибудь есть предположения, что случилось с Имельдой?

Ответ Розы был быстрый, но тихий; Штоллеру пришлось податься к ней ухом.

– Никому ничего не было сказано. Это ее и пугает. Неизвестность.

Майло посмотрел на меня.

– Спросите, есть ли у нее какие-нибудь мысли, догадки о том, что могло случиться с Имельдой? – задал я вопрос.

Пять размашистых движений головой из стороны в сторону. Глаза как блюдца.

Я спросил:

– Она может что-нибудь рассказать нам об Имельде? Каким человеком она была?

Штоллер перевел.

Роза пригладила волосы и поглядела куда-то вдаль. Глаза ее увлажнились.

– Muy amigable.

– Очень доброжелательная, – перевел Штоллер.

Роза сказала еще что-то. Штоллер повернулся к нам. Беззаботность сошла у него с лица.

– Она говорит, что это неправильно. Чтобы кого-то такого хорошего и постигла такая участь.