Алекс Делавэр - 31-35

Глава 40

«Процесс» был выработан после интенсивного межведомственного чесания затылков и оформлен в виде двухстраничного, с интервалом в одну строку, протокола о намерениях.

Должностные лица из таможенно-пограничной охраны США (ТПО), действуя по согласованию с администрацией аэропорта Лос-Анджелеса (АЛА), в зале таможенного досмотра международного терминала Тома Брэдли будут осуществлять «операцию целенаправленного задержания и взятия под стражу» с утвержденными представителями полиции Лос-Анджелеса и окружного прокурора, при соблюдении законодательства, совместно с единым назначенным консультантом обвинения (НКО), уполномоченного полицией и окружным прокурором. После того как статус безопасности арестованных будет обеспечен, к удовлетворению ТПО, официальное содержание под стражей перейдет от ТПО полиции Лос-Анджелеса в утвержденном месте, которое еще предстоит определить.

Беспосадочный рейс № 62 Рим – Лос-Анджелес авиакомпании «Алиталия» (время прилета 13:28) задерживался на полтора часа. В два часа дня Майло, Джон Нгуен и я (имеющий честь зваться НКО) выехали в аэропорт на анонимной машине Майло, за которой хвостом следовали три черно-белых автомобиля участка Западного Лос-Анджелеса.

Полицейские машины въехали на парковку через дорогу от Брэдли и остались там. Мы втроем вошли в зал терминала, ожидая, что там нас встретит сержант полиции аэропорта Макартур Дэвис, но увидели лишь измученных путешественников, из которых кто-то прилетал, а кто-то улетал.

Несколько звонков наконец увенчались появлением офицера по имени Фред Бэрфут, который сказал, что Дэвис на больничном, и отвел нас вниз, в офис национальной безопасности, где уже находилась группа вооруженных агентов ТПО в синих униформах. Командовала ими полутораметровый сержант Мэри Доббс, фломастером начертившая на белой доске план-схему.

– Графически выглядит неплохо, – сказал Майло.

– Надеюсь. – Доббс кивнула. – Мы над этим работали.

* * *

В два тридцать два на таможне зазвонил телефон, извещая собравшихся, что самолет подкатил к рукаву выхода несколько раньше планируемого.

В два тридцать восемь пограничные «униформы» и привилегированные гости вошли в огромный зал таможенного досмотра. На ремонт здания было потрачено около миллиарда долларов, но на рабочую силу это не распространялось. Стоек работало меньше половины, а зал был забит извилистыми очередями вновь прибывших, в совокупности напоминающими отходы организма.

Исключение составляли пассажиры, которые заранее зарегистрировались и проплатили свое участие в программе «Глобальный вход», что позволяло им миновать очередь к одной из будок паспортного контроля (АПК) на специальном автоматизированном пропускном пункте, разработанном совместно с Международной компанией оборудования терминала Брэдли (МКОТБ). Здесь они предъявляли свои паспорта и прикладывали большой палец к аппарату сканирования, получая от него разрешение следовать к багажной карусели. Получив багаж, проходили далее к таможенникам, которые взмахом пропускали их без всякого досмотра.

– Надо же, какое доверие, – усмехнулся Майло.

– Это если люди ведут себя нормально, – сказала Мэри Доббс. – А если нет, то можно и под откос, с включением в черный список.

– А такое часто бывает?

– На прошлой неделе один шутник пытался провезти гитару, всю как есть отделанную слоновой костью, а это прямое нарушение Конвенции о природе[61]. – Она взмахнула ладонью, как дирижер палочкой: – Пока-пока, игрунок.

* * *

В два пятьдесят три Энид Депау в черной викуньевой шали, черной шелковой блузке и серых брюках в елочку сошла с самолета первой и двинулась скорым шагом, неся на сгибе руки маленький черный клатч с золотой застежкой. Сразу за ней спешил Ярмут Лоуч в двубортном бирюзовом блейзере, кремовых слаксах и белой шелковой рубашке; при нем был кейс «Луи Виттон» из крокодиловой кожи, а за собой он катил такой же масти чемодан на колесиках.

Лоуч был мужчиной рослым, но, чтобы не отставать от Депау, был вынужден напрягать свои длинные ноги. В движение Энид вкладывала все четыре конечности; подойди слишком близко, и почувствуешь удар локтем.

– Они, – указал Майло.

– В последний раз пересекают эту черту, – сказала сержант Доббс.

* * *

На опережение пары, притормозившей сейчас у будок паспортного контроля, выдвинулись шесть копов погранслужбы. Нам с Майло и Нгуеном велели встать от будок справа, но это выставляло нас на обозрение, и когда Майло сказал, что Энид Депау может ненароком увидеть и узнать нас, Доббс тихо ругнулась и поторопила нас вперед:

– Вон туда, там они вас не заметят.

Для наблюдения мы пристроились за каруселью по соседству с той, что обслуживала римский рейс. Лоуч, все еще нагоняющий свою спутницу, вкатил багажную тележку и уместил ее возле люка подачи багажа. Энид стояла в нескольких шагах, припудривая нос.

Несколько секунд они были единственными, кто стоял возле карусели. Затем к ним присоединились еще несколько пассажиров бизнес-класса. Первой из багажного люка выпала неброская черная сумка, которую Лоуч водрузил на тележку. Депау продолжала свое занятие, но тут опрокинулся крокодиловый чемодан, накрыв собою кейс, и тележка дернулась вперед. Энид сказала Лоучу что-то резкое, отчего тот метнулся исправлять оплошность. После этого, взыскательно оглядев багаж, она повернулась к спутнику спиной и направилась к стойке таможни.

– Крокодил, однако, – подметил Нгуен. – Не жук чихнул.

– Рептилия-убийца, расставшаяся с жизнью, – сказал Майло. – Звучит в каком-то смысле символично.

Толстый усач-таможенник, назначенный в операцию захвата, при любой проверке на обман непременно провалился бы: глаза у него бегали, а на Лоуча и Депау он избегал смотреть.

– Ишь, нервничает, – едко сказал Нгуен. – Да, мужик, это тебе не гитарки конфисковывать.

Теряя терпение от чересчур долгого разглядывания документов, Энид начала нетерпеливо пристукивать ступней и оглаживать волосы. Вот усач указал на тележку и произнес что-то, от чего она нахмурилась.

Ярмут Лоуч все это время молчал. Надо же, какая смиренность. Это делало его предпочтительной мишенью для допроса. Впрочем, об этом потом.

Сейчас он – видимо, по требованию – поднял свой кейс на стойку, а офицер взял его и потряс. Ступня Энид Депау заходила быстрее, резче. Вид у нее был разъяренный. Не привыкла ждать, а тем более кому-то подчиняться.

Наконец усач вернул кейс Лоучу, и Энид резко двинулась вперед. В тот момент, когда Лоуч укладывал кейс обратно на тележку, пару обступили подручные Доббс.

Сама сержант подошла к Энид и что-то ей сказала. За что схлопотала от нее увесистую оплеуху.

У Ярмута Лоуча отвисла челюсть. Он пассивно подставил руки под наручники. С Депау обстояло иначе. Она сжала руку в кулак и снова замахнулась на Доббс, используя свой рост на то, чтобы удар по голове был прицельным и внавес.

Доббс, все еще удерживая одну руку у себя на горящей щеке, другую оттянула и врезала Энид в живот, отчего та пригнулась к полу.

Обоих подозреваемых выволокли из зала.

Уходя, я краем уха слышал чей-то возмущенный голос:

– Чтобы со стариками, и вот так? Нет чтобы настоящих террористов ловить…