Алекс Делавэр - 31-35

Глава 27

К половине четвертого мы в напряженном молчании вернулись в офис Майло, где тот изготовился узнать подробности об Энид Лоретте Депау.

– Должен сказать, – прогружаясь для входа в систему, сказал мой друг, – что ощущение у меня такое же скверное, как и у тебя, но я надеюсь, что это убережет нас от большого крена не в ту сторону. Потому что Лорри права: почтенный подозреваемый со средствами и никаких улик – это отнюдь не рецепт радости.

В криминальных базах данных «почтенному» имиджу Энид Депау не противоречило ничто. Свои первые водительские права в Калифорнии она получила тридцать два года назад, в возрасте тридцати восьми лет. Последнее обновление произошло три месяца назад, в день ее семидесятилетия. В настоящее время зарегистрировано два автомобиля: однолетний черный «Порше Панамера» и коричневый «Роллс-Ройс Силвер Клауд» 1956 года. Регистрация старого автомобиля истекла одиннадцать лет назад, а возобновилась спустя год и два месяца. Никаких взысканий, ордеров, нарушений правил движения или стоянки.

Трастовый договор на дом в Сен-Дени-лейн датирован тем же годом, когда Энид получила права на вождение. Недвижимость была приобретена у студии «Метро Голдуин Майер» и записана на семейный траст Эверилла Д. и Энид Л. Депау. Одиннадцать лет назад был создан новый траст, уже только на имя Энид. Все объясняло наличие свидетельства о смерти Эверилла Данэма Депау, датированное пятью месяцами ранее. Оно же поясняло и просрочку в бумагах на «Роллс-Ройс».

Покойному был семьдесят один год, то есть на момент смерти от «атеросклеротической болезни коронарных артерий» он был на двенадцать лет старше своей ныне вдовствующей супруги.

Майло продолжал наводить справки, ограничиваясь территорией города и округа (добраться до данных о соцобеспечении и подоходном налоге руки были коротки).

Брачное свидетельство Депау насчитывало тридцать семь лет, то есть было выдано за пять лет до покупки поместья. В то время их адресом был арендованный дом в Малибу.

Записей о детях не значилось; равно как о совладельцах, благотворительных фондах или четком источнике дохода у Энид. Войдя в директорий старых бизнес-структур, Майло нашел там несколько, начиная с основанной в шестидесятые «Эверил Депау и партнеры», расположенной вначале на Саут-Беверли-драйв в Беверли-Хиллс, а затем там же, но уже на Норт-Кэнон-драйв. Ареал обитания биржевых брокеров, управляющих активами, финансовых консультантов.

– Парень купил дом у киностудии, – озвучил Майло. – Наверное, заведовал деньгами у звезд?

– Положение вполне себе выгодное, – откликнулся я. – Помнишь, Энид рассказывала, что там жили «интересные люди», такие как, например, Джин Харлоу? В то время студии в качестве люксовых бонусов для актеров премиум-класса держали элитную недвижимость. Активы, которые при нехватке денег выбрасывались на свободный рынок. Если у «МГМ» возникали проблемы с денежными потоками, они, возможно, не хотели предавать их огласке. Частная продажа инсайдеру шла на пользу всем заинтересованным сторонам.

– Ты отслеживаешь эту механику?

– У меня были пациенты из того бизнеса.

– Ага. – Стёрджис поискал сведения о выкупах и конфискациях, но не нашел. – Впечатление такое, что старина Эв вел свои дела хорошо. Посмотрим, подавали ли на него за что-нибудь в суд.

Спустя полминуты он покачал головой.

– Надо же – ни одного искового заявления, которое бы приучило Энид к настороженности в поведении. Следующая остановка: Палм-Спрингс. Если повезет и кто-нибудь подтвердит сомнительность ее жизни в кондоминиуме, мы заставим ее пустить горькую слюну и воссоздадим эпизоды низменных деяний в кустах.

Он заклацал клавишами, сделал несколько звонков, после чего отъехал в кресле от стола.

Никаких сведений об участках, перешедших Энид Депау или ее трасту в Палм-Спрингс. То же самое и в соседних поселениях ближе к пустыне – Палм-Дезерт, Ранчо-Мираж, Ла-Кинта, Индиан-Уэллс.

– Плохо. Я уж надеялся о ней забыть.

– Дома́ она могла арендовать, – сказал я. – Или иметь долю в объекте, таймшер в отеле, где собственность зарегистрирована на корпорацию.

– Закрытый раёк с лужайкой для гольфа? Помнишь, она сказала «мое жилье»? А это на аренду не похоже.

– Как сказать. Выкладывай по месяцам арендную плату, и начнешь чувствовать себя хозяином.

– Если это так, то я облажался.

– Есть и положительный момент, – подбодрил я. – В курортах и отелях значится подробная фиксация приездов и отъездов.

– В такое время суток оптимизм неприличен.

– Конец дня должен быть обязательно мрачным?

– Для мрачности годится любое время суток. На меня тут навалили домашнее задание, так что иди гуляй и наслаждайся нормальной жизнью. Если что-нибудь откопаю, дам тебе знать.

– А давай я останусь и займемся сообща? Ты берешь под себя объекты, я пробую отели. Моя работенка много времени не займет: не думаю, что Депау ночует в дешевых мотелях. А ты можешь позвонить той говорливой ассистентке из адвокатской конторы – посмотрим, сохранилось ли в ней это качество.

– Это было бы замечательно… хотя нет, не хочу на нее давить. Вдруг старуха Энид окажется с подвохом, а ее адвокат расчухает, что я за ней шпионю, и задраит люки наглухо.

Майло повернулся к клавиатуре.

Я продолжал сидеть.

– Ладно, – сдался он. – Считай, что хлопнулись ладошками.

* * *

Мы спустились вниз, и Майло одолжился ноутбуком у одной из сотрудниц. Звали ее Канеша.

– Доктор будет вести себя прилично с ним, я обещаю. Ну а с меня пир горой, выбирай забегаловку.

– Как насчет вегетарианской кухни? – бойко спросила Канеша.

– Сделаю вид, что могу ее терпеть.

– Секрет счастливой жизни, лейтенант. Когда мы, например, говорим парням, что они идеальны. – Посмотрев на меня, она сказала: – Только осторожно, ладно? Через два часа я ухожу, мне нужно будет взять его с собой. И очень прошу: никаких загрузок макак, похожих на Гитлера. Хватит мне моих собственных оглоедов.

* * *

Майло работал у себя за столом, а я пристроился на стуле в коридоре под его дверью, шлепал по клавиатуре и перезванивал ему на мобильник.

Я и не представлял, что в пустынях столько роскошного жилья. Прошел час, совершенно безрезультатный для нас обоих.

– Никогда так усердно не работал для подтверждения алиби, – посетовал мне Майло. – Может, и впрямь придется попробовать ту ассистентку, но пока не буду; посмотрю, есть ли какой-то другой способ. Не хочешь по стаканчику? А еще лучше по два или три? В любом случае я себе потворствую. Или, как это у вас называется, самоподкрепляюсь.

Я позвонил Робин. Ее голос состязался с фоновым машинным шумом.

– Привет, солнце. Я еще только включаюсь в работу. Пришлось чинить гончарный круг, и вышла задержка. Мне бы еще побыть здесь час или два, если не возражаешь.

– В самый аккурат. Я как раз буду тусоваться сама знаешь с кем.

– Это лучшее, чего меня удостаивают? – подал голос Майло.

– Я слышу его в трубке. – Робин хохотнула. – Тусоваться неразбавленным думаете? Я-то думала, мы лучше выпьем по бокалу винца у пруда…

– Не, лучше пиво.

– Дело ваше, пижоны.

* * *

Во время последнего дела, над которым мы с ним вместе работали, Майло водил меня в бар в нескольких кварталах от участка. Однако на этот раз он позвонил в место, где я ни разу не был. С ним там поздоровались, как со своим. Я думал, что знаю все его берлоги. А оказывается – век живи, век учись.

Я думал, что мы поедем вместе, но Майло спрятал ключи от машины в карман и пробурчал: «Раздельная езда экономит время», после чего накорябал на листке адрес в южной части Вествудского бульвара.

– Как раз на пути к тебе. Если будут вопросы, все вали на меня.

Я прибыл первым; ресторанчик под названием «Боско», к северу от Пико. Неоновый триколор над дверью примерно напоминал сапог Италии. Одно из немногих заведений, уцелевших на Вествуде с приходом эры шопинг-моллов. «Счастливый час»[33] длился до трех.

Я знакомился с меню, когда в зальчик вошел Майло и галантно склонил голову:

– Buena sera, Alessandro[34].

* * *

Мы будто окунулись в мир, основанный на азоте, кислороде и маринаре[35]; укромный, тусклый, душноватый, с угнетающе низким потолком. Изогнутая решетчатая перегородка делила пространство на обитые красной искусственной замшей закутки со столиками и круглые табуреты с такой же обивкой, выстроенные у пошарпанной барной стойки. Все табуреты были заняты преимущественно пожилыми мужчинами, которые словно ждали очереди на кастинг очередного фильма про мафию. В закутках никого; исключение составили мы, заняв место в дальнем из них.

Подбрела едко-рыжая официантка в коротковатом для ее возраста платье. Рот у нее двигался так, будто она жевала жвачку, хотя на самом деле нет. За слово «прислуга» от нее, пожалуй, можно было схлопотать оплеуху.

– Хаюшки, лейтенант.

– Приветик, Мэри.

Майло заказал себе двойной виски, холодный чай и большую пиццу со всем подряд.

– Как обычно, – констатировала Мэри. – А вам?

На мой заказ «Гролша» она отреагировала подмигом и ужимкой.

– Мне так и подумалось, что «Бад» ты не пьешь. Ничего, мы и таких привечаем. – И, обернувшись к Майло: – Какой стильный у тебя друг.

– Чего не сделаешь для улучшения местной среды.

– Налогоплательщики того заслуживают.

Когда она ушла, я спросил:

– Интересно, сколько твоих лежбищ я еще не знаю?

– Да какое это лежбище? Так, привал в пути.

– Куда?

– Я же сказал: прямиком к тебе.

– Поэтому надо заправиться перед визитом?

– Не передергивай. В определенные дни не мешает слегка прочищать организм, из соображений куртуазности перед Робин и профурсеткой. А перед тобой мне все равно.

Принесли выпивку. Мой «Гролш» вкусом подозрительно напоминал «Бад».

Я сидел со своей пинтой, а Майло сделал глоток виски, развязал галстук и колупнул крест из скотча на ручке своего кресла.

Стаканчик с виски он поставил на стол, отследив глазами маслянистую кромку на стекле.

– Допустим, Энид – богатая женщина, к которой, по несчастью, влезла Зельда. Колхицин на ее территории, может, был, а может, нет. Может, она смотрела, как умирает Зельда, вместо того чтобы вызвать помощь, и теперь прикрывает себе задницу всякими сумасбродными историями, – а может, нет. Меня беспокоит следующий поворот: устранение двух ни в чем не повинных свидетелей. Ты можешь представить, чтобы она, скажем, могла транспортировать трупы? Отвезти их в своем «Порше» или «Роллс-Ройсе» и прикопать там, где их не найдут? Альтернатива классическая: Алисию убила Мария Гарсия. Но тут всплывает вопрос с Имельдой. Я знаю, Лорри предположила, что ее дело может быть не связано с Алисией. Но чтобы две женщины, на одной работе, и пропали одновременно?

Я подумал над этим.

– Может быть и еще один ракурс. Имельда и Алисия не мертвы. Они вместе скрылись.

– Имельда тоже лесби, и это вдруг вышло наружу?

– Ну да: встретились, разговорились за обедом, и что-то щелкнуло… Большинство романов начинается на работе.

– Запали друг на дружку так, что Имельда взяла и бросила свою семью, наплевав на все ее беспокойство?

– Раскрыться им показалось ей еще хуже, – сказал я. – Может, она все еще раздумывает, как это сделать.

– Знаете, детки, у мамули есть секре-е-ет… Может даже, не совсем приличный.

Майло взял свой виски и одним махом допил его.

– Эта тема с Алисией и Имельдой может завести нас еще кое-куда: что Мария все узнала и укокошила их обеих. Может даже, нагрянула к ним невзначай на работу. Мы располагаем единственно ее словом, что она не в курсе, где работала Алисия.

– У нее нет водительских прав.

– Ну так наняла машину. Или какого-нибудь подонка из парка, чтобы тот совершил для нее заказное убийство. Учитывая, что мы лишены фактов, возможно все. Черт, за то время, что мы тут с тобой паримся, могли бы уже создать мини-сериал.

Он подозвал Мэри и запросил повтор. Та поглядела на меня; я сказал, что воздержусь.

– Может пробить жажда, когда подадим пиццу. Мы кладем в нее много соли.

Через несколько минут она вернулась со стаканчиком для Майло и массивным диском пиццы, в которой я кое-какие ингредиенты угадывал, но в основном – нет.

– О, морепродукты, – одобрительно рыкнул Майло, цепляя аморфный розоватый кусок, – шикарно.

– Соль улучшает давление, – сказала Мэри. А мне: – Попробуй, посмотри, права ли я.

Я отколупнул кусочек, надкусил. Одним из неопределенных ингредиентов могли быть баклажаны. Или еще один вид океанских беспозвоночных.

– Ну? – требовательно спросила Мэри.

– Ты права.

– Золотые слова. Научи им моего бойфренда.

Когда она снова ушла, я сказал:

– Даже если Энид арендует дом, то какие-то коммунальные услуги она, возможно, оплачивает под своим именем.

– А-а-а, – простонал Майло. – Это же так чертовски очевидно! Сейчас в коммунальные конторы звонить поздно, попробую утром.

Пицца исчезла в его глотке, запитая вторым виски и холодным чаем.

– Хочешь поделиться еще какой-нибудь мудростью? Выбирай любую тему. Можешь и мой гороскоп.

– Ты чувствуешь, что вышел из космического равновесия?

– Оракул в газете говорит, что мой знак в этом месяце должен быть обаятельным и общительным, но я этого что-то не чувствую.

Я улыбнулся, хотя тоже этого не чувствовал. Мучимый навязчивой мыслью, от которой не мог избавиться.

Вне зависимости от того, что случилось с теми тремя женщинами, где-то сейчас находился одиннадцатилетний мальчик.

Так или иначе.

Я допил это паршивое пиво, специально вперемешку с водой, потому что дома готовился выпить вина с Робин. Много.