Александра

Глава 12

Мои гвардейцы и муж последовали за нами. Проехали на конях до Грановитой палаты. Там спешились. Меня уже ждали на крыльце. И кто бы мог подумать?!!! Сам Вельяминов Иван Васильевич. Правда спесь с него Государь сбил. Мы смотрели друг другу в глаза. Высокомерие у меня просто зашкаливало. Он поклонился.

— Царевна, Великий Государь велел явится к нему.

— Здравствуйте, боярин Иван Васильевич.

— Здравствуй, царевна Александра Вячеславовна. Ты идёшь одна. Остальные останутся здесь. И саблю свою отдай. Таково требование.

Я оглянулась на мужа. Он смотрел на меня с тревогой в глазах. Я ему улыбнулась.

— Ванечка, подожди здесь. Всё будет хорошо.

— Да, Саша. Мы ждём.

Посмотрела на Вельяминова. Отстегнула ножны от пояса, передала шашку окольничьему.

— Пойдёмте боярин.

Прошли зал, где стоял престол московских владык. Зашли за него, там была дверь. Вельяминов открыл её, но порог не перешагнул. Перешагнула я. Там меня ждал другой боярин. Он молча сделал приглашающий жест и пошёл впереди меня. Миновали эту комнату и прошли в другую. А вот там меня ждал сам Государь.

— Здравствуйте, Ваше Величество, Великий Государь. — Поприветствовала его, склонив голову и присев в реверансе. Некоторое время он молчал. Стоял возле массивного стола. Потом услышала.

— Проходи, Александра. — Я выпрямилась. Василий указал мне на стул с высокой спинкой. Села. Смотрела на властителя вопросительно. Его взгляд пробежался по мне, остановился на перстне. Усмехнулся.

— Носишь?

— А как ещё, Государь?

Он кивнул. Прошёлся вдоль стола. Там лежали книги, какие-то свитки. Часть из них была раскрыта. Он сел в кресло. Продолжал смотреть на меня.

— Что ты делала возле пушкарских изб?

— Хотела заказать три-четыре пушки. — Брови Князя удивлённо изогнулись.

— Зачем тебе пушки? Ты знаешь, что их только с моего позволения кому-то выделяют, кроме войска?

— Да, Государь. Я хотела просить у тебя их. Ты же даровал Вяземским земли под Тулой?

— Даровал. В прошлом годе. Там земля пограничная. Надо обустраивать её. Видишь ли, Александра, Тула ведь всего два года назад перешла полностью под мою власть.

— Как два года назад? А до этого чья была?

— По разному. Сначала принадлежала Чернигову, потом её у них захватили рязанцы. Тула даже одно время принадлежала жене монгольского хана Узбека Тайдуле. Пращур мой Дмитрий, прозванный Донским отобрал Тулу у рязанцев. Но через некоторое время по договору вернул её им назад. А рязанцы чуть менее ста лет тому, по договору отдали Тулу Витовту, литовскому князю. Но мой дед, которого тоже звали Василием, отобрал её у литовцев. Тула очень важна, эта земля была постоянным полем боя Москвы с татарами. Рязанцы продолжали претендовать на неё. А два года назад она окончательно стала моей.

— Понятно, Государь. Я хочу съездить в земли, дарованные Вяземским. Осмотреться там, найти место для опорного пункта.

— До чего?

— Опорный пункт. Построить там крепость, для начала деревянный острог, а потом дай бог и каменный. Оснастить крепость пушками, Государь. Тогда никакие татары и ногаи будут не страшны. И опираясь на эту крепость начать освоение этой земли. А земля там очень богата. Вот только малолюдна. Правильно, кто, находясь в своём уме рискнёт там селится, строится, если сохраняется постоянная угроза быть убитым или пленённым в рабство татарами? А вот опираясь на эту крепость, можно начинать заселять земли там людьми. Скажи, Государь, а в Туле пушки, пищали, льют?

— Нет. Там делают оружие, брони. Но я хочу туда послать литейщиков. Правда нужно стены Тулы укрепить, заменить их на каменные.

— Это хорошо, государь, что в Туле будут лить пушки. Там руды железные хорошие, богатые.

— Значит тебе нужны пушки?

— Нужны Государь. Только такие, которые я укажу.

— Это как?

— Сделать пушки по моим рисункам. Хочу, чтобы мне отлили «единороги».

— Что за «единороги»?

— Пушки такие. Они более скорострельные, чем ныне существующие. Легче нынешних пищалей и бомбард. Стреляют дальше и более точно. И пороха меньше расходуют. К тому же из «единорогов» можно стрелять не только ядрами и картечью, но и бомбами.

— Картечь? Это что такое?

— Государь, и сейчас артиллеристы применяют картечь, вернее её аналог в виде каменных голышей. Это для того, чтобы нанести максимальный урон живой силе ворога.

— Живой силе! Интересное название. А что есть ещё и не живая сила?

— Есть, это когда живая, под ударом картечи становится не живой и спокойно уже лежит, никого не трогая и не чиня урону.

Князь засмеялся. Я тоже улыбнулась.

— Молодец, Александра. Хорошо, пусть тебе делают твои пушки. А мы потом посмотрим, так ли они хороши. Кому заказывать будешь?

— Там какой то Васюк есть, с ним начала разговор, когда меня к тебе, Государь, велели прийти.

— Знаю такого. Ученик Якова Литейщика. Хороший мастер был. Васюк многое у него перенял. Добро. Можешь ещё у Петра Фрязина Пушкарского заказать. Тоже хорошие пищали льёт. Но оплачивать будешь сама.

— Оплачу, Государь. Для этого дела сам бог велел вложится.

— Ладно с этим разобрались. Ты по какому делу к гишпанцам ездила?

Я про себя усмехнулась. Быстро уже настучали. Оперативно работают ребятки. Хотя было бы удивительно, если бы нас с Еленой оставили без пригляда.

— У гишпанцев за океаном есть владения. Они новую землю открыли.

— То я слышал.

— Так вот, там, где никогда нет зимы и вечное лето, растут деревья особые. Мне нужен сок этих деревьев, смола.

— Смола? А зачем тебе смола этих деревьев? Что смола наших деревьев не подойдёт тебе?

— Наших не подойдёт. Только смола гевеи, так местные жители зовут это дерево. А нужно оно мне в моём лекарском деле. Ты же знаешь, Государь, что я лекарь.

— Знаю. Наслышан уже об этом. И про ссору боярина Вяземского с имперским посланником. — Он усмехнулся. — Стоило ли спасать жизнь родичу посланника?

— Стоило, Государь. Он совсем мальчишка молоденький. Влюбился. Что поделаешь с ним? Вот и говорит то, что на сердце его, а не разумом.

— Ладно, с посланником разберёмся. Так для чего именно тебе сок этой, как её…

— Гевеи, Государь.

— Да, гевеи?

— Из сока гевеи, который называется кау учу, я могу сделать нужные мне для лекарства инструменты. Не из чего больше пока сделать их нельзя. Поэтому я и предложила графу гишпанскому сделку. Привезти мне две-три бочки этой смолы. А я ему хорошо заплачу.

— Вот оно значит как? Ладно, то твоё дело. делай его. Но привезут ли они? Всё же чуть ли не на другой конец света плыть надо, через океан.

— Я думаю привезут. Я им кроме оплаты ещё наживку закинула. И они на неё клюнут.

— Что за наживка?

— Они верят, что там, на открытой ими земле есть золотой город, где дома из золота.

Василий удивлённо посмотрел на меня.

— Что, правда из золота?

— Они в это верят. Граф спросил у меня об этом, а я сказала, что знаю где этот город. Но где, говорить отказалась.

— А такой город правда есть?

— Честно, Государь?

— А как ты считаешь, Александра? Как со своим правителем разговаривать нужно?

— Прости, Государь. Я не знаю есть ли такой город. Но я тоже слышала легенду про Эльдорадо, золотой город, город солнца. Но думаю нет такого города.

— Почему?

— Где же столько золота взять, чтобы из него целый город выстроить? Сам подумай, Государь?

— Может и твоя правда. Значит гишпанцам лжу сказала?

— Скажем так, я их стимулировала иметь со мной дело.

— Что? Стиму…

— Стимулировала, то есть заинтересовала.

— А они тебе поверили?

— Поверили, Государь. Я ведь не просто так это сказала. Я им карту южной Вест-Индии нарисовала, которой даже у них нет. Гишпанцы то только осваивать Вест-Индию начинают. Ты бы, Государь, видел глаза гишпанцев, когда они увидели, мою карту. Граф даже за свой меч схватился. Ведь такие карты новых земель считаются большой тайной.

— А карта тоже лжа?

— Как раз нет. Карта правдива.

— А откуда ты знаешь про эту Вест-Индию и какая она?

— Видела древнюю карту, где отображены все земли и континенты. Когда она была составлена, я не знаю, может во времена Александра Македонского, а может во времена первых императоров Рима. Но нашлись такие смельчаки, искатели удачи и авантюристы. Смогли пересечь океан и исследовали те земли, о чём и составили подробную карту. — Всё верно, не буду же я говорить князю, что в будущем эти карты есть везде, в интернете, в магазинах. Думаю, он меня не поймёт.

— И где эта карта?

— Где сейчас, не ведаю, Государь. И это честно. Видела я её, когда мы были во Франции. Её тогда уже прятали, так как она бесценна.

— Карта у короля франков?

— Нет. Её прячут. Есть некая организация, очень древняя, как я поняла из рассказа моего батюшки. — Я вспомнила фильм «Код да Винчи».

— И как зовётся эта организация, как ты сказала?

— Я слышала, как батюшка разговаривал с моей матушкой и назвал слово «Приорат». Сейчас вспоминая детство, юность, я понимаю, что меня к чему-то готовили. Родители мои, люди разные, которые приходили в наш дом. Карту эту показывали, рассказывали о ней. Разные древние манускрипты мне читали. И по лекарству в том числе. А вот к чему меня готовили, я не знаю. А потом всё исчезло. Шпионы османов нашли нас. Нам пришлось бежать. А потом мы с Еленой остались одни. Все погибли. И родители мои и супруг мой первый.

— Вечная память родителям твоим. На небесах они, Александра.

— Спасибо, Государь.

Василий Третий как то странно на меня смотрел. Мне даже стало не совсем комфортно. Из-за чего задала ему вопрос:

— Почему, Государь, ты так смотришь на меня?

— Да вот смотрю и дивлюсь. Сколько в тебе спрятано?! Нормальная жёнка должна дома сидеть, дом блюсти, мужа. А ты скачешь, саблей машешь. Шустрая ты, Александра. Вот к гишпанцам поехала. И не за тканями или диковинными подарками, а за соком неведомой гевеи, которая растёт на другом конце земли. Другая бы, попав на торг, стала опять же ткани выбирать, украшения, а ты к пушкарским избам понеслась, пушки с пищалями себе заказывать. — Он смотрел и качал головой. Мне даже показалось, что он сейчас скажет: «Куда мир катиться? Не по покону это!» Но Василий сказал другое. — Что за бомбы?

— Бомбы от слова бомбарда. Это снаряды такие, которыми, как и ядрами стреляют. По сути, бомба это и есть ядро, но пустотелое. Туда помещают взрывчатку. Бомба, попадая в цель, взрывается, увеличивая урон, нанесённый самим ядром.

— Взрывчатка?

— Да, Государь.

— Порох?

— Можно порох. Но он не такой сильный. Лучше другую взрывчатку. Бризантную, у которой скорость горения намного выше, чем у пороха, а значит выше мощность взрыва, фугасность. И скорость детонации.

— И что это за взрывчатка?

— Тротил. Этим Елена занимается.

— Насчёт Елены. Значит она там делает этот самый тротил?

— Пытается.

— Вместе с чернокнижником Маркусом?

— Да какой он чернокнижник, Государь? Обыкновенный алхимик. Всё мечтает свинец в золото обратить.

— А что не обратишь?

— Нет, Государь. Это никому не под силу, кроме Господа нашего. Поэтому Елена его сразу стала отучать от таких глупых мыслей и направлять их в нужное русло. Она не только взрывчатку делает. Она мне эфир делает, для лекарских операций, если больного нужно усыпить. Мыло делает. Если получу кау учу от гишпанцев, она мне нужные инструменты из этой смолы сделает.

— То есть, как мне докладывают, чёрной волшбы там нет?

— Нет, Государь. Как может добрая христианка заниматься чёрной волшбой? Да и вообще любой волшбой? А Елена добрая христианка.

— Добрая, только вот сквернословить любит.

— То она в сердцах говорит, Государь. А потом молится, отмаливая это маленький грех. Да и кто не сквернословит, Государь, особенно находясь в сильном волнении?

— Ладно, этим пусть владыко занимается. Давай ка, Александра поснедаем. А то, что-то я проголодался.

Как я поняла, отказаться было нельзя. Князь крикнул:

— Эй, кто там?! — Дверь открылась, заглянул боярин, что проводил меня сюда. — Федька, распорядись, чтобы принесли снедь сюда и питиё. — Посмотрел на меня. — Вино будешь, али ещё что?

— Бургундское? — Почему-то спросила его.

— Хочешь бургундского?

— Нет, спасибо. Сегодня меня гишпанцы уже угостили. Кислое оно. Мне больше полусладкое нравится.

— Будет тебе сладкое вино. — Глянул на боярина. — И вина сладкого принеси.

— Всё исполню, Государь. — Исчез. Классно он их тут строит. Как шёлковые.

— Государь, мы за этим столом снедать будем?

— За этим.

— Тогда позволь мне убраться на нём?

— Дозволяю.

Аккуратно сложила книги стопкой, посмотрела на него вопросительно. Он как сидел в кресле, так и не встал, с интересом за мной наблюдая. Да, ладно, чай не рассыплюсь и не растаю.

— Убери вон на те полки. — Показал мне рукой. Убрала. Туда же поместила и свитки. Оглядела столешницу. Не плохо бы было протереть её.

— А тряпочку влажную?

— Зачем?

— Стол протереть.

— Эй, Федька! — Заглянул тот же бородатый боярин Федька. Я чуть не рассмеялась. Как он бояр, Федька, Ванька, Васька. Жёстко. — Тряпку влажную принеси. — Боярин удивлённо взглянул на Великого Князя, но задавать вопросов не стал, от греха подальше, исчез за дверью. Вскоре вновь появился. Зашёл, в руках держал целый ком мокрой ткани. Я закатила глаза. Блин! Заставь дурака богу молится, он себе лоб расшибёт.

— А поменьше нельзя было? Я не пол собираюсь мыть! — Сказала недовольно ему. — Оторви кусок. — Боярин попытался оторвать, но ком у него размотался и свесился до пола. — Господи, боярин, ну что же так неумело?

Ткань оказалась крепкой. Оторвать не получалось. Посмотрела на Князя. Он с интересом наблюдал за этим цирком. Ухмылялся.

— Государь, отрежь, будь добр, кусок. — Попросила его. Он встал подошёл к нам. У него за поясом был серьёзный такой кинжал. Настоящий тесак, с богато украшенной рукоятью. Вытащил его из ножен. Лезвие сверкнуло голубоватой сталью. Чиркнул по материи и в руках боярина остался кусок. Я забрала.

— Убери. — Услышала, как Василий сказал боярину. — Свободен. Где снедь?

— Уже несут, Государь.

Я стала протирать столешницу. Зад у меня зачесался. Он точно на него пялился. Этого мне ещё не хватало! Вдруг он сказал:

— А не поторопилась ли ты с замужеством, Александра?

Ну вот, начинается то, чего я опасалась! Протёрла стол. Повернулась к князю. Он стоял и смотрел на меня.

— Нет, Государь. Не поторопилась. Вдовий срок я отходила, больше года. А за Ваню, я по любви выходила. Люб он мне. Сердцу то не прикажешь, Государь. Да и защита мне нужна была. И так одни с Еленой остались.

В дверь постучались. Заглянул боярин Федька.

— Снедь принесли, Государь.

— Заноси. — Он прошёл и сел в кресло. Стали заносить блюда. Да мама дорогая. Ничего себе, поснедать. Тут на роту точно притащили. Поставили на стол пару кувшинов серебряных. Два кубка. Золотых. Боярин взял один из кувшинов и посмотрел на Василия. Тот кивнул на меня.

— Царевна? — Спросил Фёдор.

— Наливай. — Вино тёмно-красное полилось в кубок. Заполнило его на половину. — Хватит. — Боярин поставил кувшин на стол.

— Всё, оставьте нас. — Сказал князь. Я сунула тряпку одному из слуг.

Василий встал, сам налил себе из другого кувшина. Вино было светлее. Я взяла кубок. Он тоже. Вообще Великий Князь Московский был интересным мужчиной. Ему было чуть за тридцать. Довольно красивое лицо, обрамлённое аккуратной бородой. Волевое. Прямой нос с небольшой горбинкой. Тёмно-карие, почти чёрные глаза. Взгляд пронзительный, словно хочет вывернуть тебя на изнанку и познать душу твою. Он был без кафтана, в одной рубахе, красиво расшитой. Глядя на него, понимала, у Государя хорошо развитое, стройное и сильное тело. Не хуже, чем у моего мужа. Значит знает, что такое оружие и занимается им. Сильные руки. И был он повыше меня.

Я приподняла кубок.

— За тебя, Великий Государь.

Он усмехнулся.

— Нет. За царевну. За Рюриковну.

Улыбнулась и отпила. Поставила кубок на стол. Подождала пока он сам не сядет и тоже опустила зад на стул.

— Попробуй ушицу, Саша. Из белорыбицы. Моя любимая.

Я налила себе из глубоко блюда. Посмотрела на него.

— Давай я тебе налью? — Спросила князя.

— Налей.

Сидели с ним и хлебали уху.

— Вот скажи мне, Александра, ты же лекарь. Вот я уже пять лет женат на Соломонии Сабуровой. А детей у нас нет. Почему?

— То есть, Государь тайна. Почему у вас, спустя пять лет нет детей.

— Соломония пустоцвет?

— Не знаю, Государь. Я лекарь по ранам, которые причиняют оружием. Лекарь по больным органам, кои воспаляются и грозят человеку смертью. Но я знаю, что бывает так, что жена не может иметь детей. Но точно так же и муж бесплоден, а жена может родить.

— То есть, ты хочешь сказать, что я бесплоден? — Увидела, как глаза князя потемнели ещё больше. И в них была не только ярость, но и боль. Хотя я знала, что он не бесплоден. Ведь вторая жена Елена Глинская, родила ему двух сыновей — Ивана, которого назвали Грозным и Юрия.

— Я не сказала этого. Я только говорю тебе, какие причины могут быть, почему у вас с супругой пока что нет детей. Есть ещё вариант, и муж, и жена оба здоровые и могут иметь потомство, но лоно её не принимает семя мужа. Такое тоже есть, редко, но бывает. Так написано в древних свитках, которые мне читали. Почему так, не известно. На то воля божия, Государь. И есть ещё, у мужа и жены может на протяжении долгих лет не быть детей. Пять лет, десять, даже пятнадцать. Но потом жена тяжелеет и рожает мужу дитя. Такое тоже бывает. Почему? То опять же не известно, ибо является таинством зарождения жизни.

— Понимаешь, Саша. Мне наследник нужен. Я не хочу, чтобы великий престол московский достался моим братьям младшим или их сыновьям. Уверен, порушат они всё, что было сделано мной, отцом нашим и пращурами нашими. Поэтому и запрещаю им самим жениться и рожать детей, до тех пор, пока у меня не родится сын.

Смотрела на Великого Князя и вдруг мелькнула мысль. Даже испугалась её. Да, Саш, ты конченная авантюристка!

— Государь, я никому не говорила, даже мужу своему и сестре.

— О чём ты?

— Мне сон приснился. Иногда мне сняться вещие сны. Так вот, приснилось мне, что у тебя родиться два сына. Старшего назовёшь в честь отца своего, Иваном. Младшего — Юрием.

Он перестал есть, даже привстал, смотрел на меня своим пронзительным взглядом. Но я выдержала этот взгляд.

— Соломония родит мне детей?

— Не знаю, Государь. Соломония или другая. Ибо лика её не видела. Может Соломония, а может и другая женщина.

— Значит я не бесплоден?

— Нет, Государь. Я в этом уверена.

Я увидела в его глазах облегчение.

— Ты ешь, Александра.

— Я ем, Государь. Скоро уже лопну. — Он усмехнулся.

— Не лопнешь. Попробуй перепелов. Может ещё вина?

— Спасибо, Государь. Но вина больше не нужно. Достаточно на сегодня. А перепелов, хорошо.

Стала есть перепела. Мяса мало. Кого там, но вкусно. Попробовав, кивнула Василию.

— И правда вкусно. Государь, хочу спросить тебя.

— Спрашивай.

— Почему засечную черту не делаешь?

— Какую черту? Где?

— По югу Руси. Тула может быть одним из опорных пунктов этой засечной черты. Вот смотри, там же леса густые. А татары, что крымчаки, что ногаи, ходят на Русь по Муравскому шляху и Изюмскому. Пройти через лес коннице очень трудно, практически невозможно. Там буреломы. Лошади себе все ноги переломают. Плюс в лесу не разогнаться. И луки плохо подходят, много в лесу не на стреляешь, особенно если сам попал в засаду. Татары ходят по дорогам через эти леса. Государь, сама матушка-природа здесь для тебя и державы твоей является оборонительным рубежом. На дорогах, сделать засеки, навалить деревья, поставить остроги, вырыть рвы и насыпать валы. Сделать земляные бастионы. Проходными оставить только несколько дорог, но и их укрепить. Для этого сил больших не нужно. Зато ты всегда будешь предупреждён. Всё мягкое подбрюшье Руси будет защищено. И чтобы прорывать в глубь твоих земель, татарам и ногаям нужно иметь большое войско, для преодоления засечной черты. Но даже если они и преодолеют, то ты уже будешь знать о том, что они идут, успеешь собрать войско и двинуться им на встречу. Остроги, земляные бастиона оснастить артиллерией. И создать вдоль этой черты цепь хорошо укреплённых опорных пунктов, которые будут связывать татар, не давая им двинуться широким потоком вглубь русских земель. Тула один из таких пунктов уже есть. Я создам ещё один, на землях Вяземских.

Василий есть совсем перестал. Смотрел на меня очень внимательно. Встал. Подошёл к одной из полок, взял оттуда какой-то свиток. Посмотрел на меня, кивнул на стол.

— Убери куда-нибудь вот эти блюда.

Я убрала их на пол. Освободила часть стола. Василий расправил свиток. Там была карта.

— Вот смотри. Это юг Руси, видишь?

— Вижу, Государь.

— Показывай, где бы ты поставила засечную черту?

Карта была довольно хорошая. Отмечены были реки, города и городки. Я в ней разобралась.

— Государь, где земли Вяземских?

Он указал пальцем на юго-восток от Тулы.

— Дон видишь? Его исток. Вот здесь. Там много земли, но она пустая. Практически безлюдная. Зато леса много. И руды там хорошие.

— Я поняла. Значит так, смотри, Государь. Начало у неё на Волге. Позади Переяславля-Залеского. Походит здесь, доходит до Тулы. Дальше сюда, закрывает Козельск. И спускается ниже. Вот сюда.

Василий внимательно смотрел на карту. Потом взглянул на меня.

— Засечная черта значит?

— Да, Государь. Сам бог велит это сделать.

— Я обдумаю это. — Он опять посмотрел на карту. Взял свинцовое писало и начал вести линию на карте. Да, такие свинцовые стержни использовались тогда, как карандаш.

— Государь, черту лучше будет разбить на сегменты.

— На что?

— На куски. Между кусками оставить один проход. Всё остальное завалить деревьями и перекрыть рвами с валами. На каждый такой отрезок поставить старшего и организовать засечную стражу. Вооружать, по мимо обычного оружия, особенно топорами и пищалями.

Он кивнул, продолжая смотреть на карту. Потом скатал в свиток и положил на полку. Посмотрел на меня.

— Александра, что за одёжки на тебе? — Выражение его лица показывало, что он недоволен. Я бросила взгляд на себя. Что не так??? Вроде всё нормально. Посмотрела на Великого Князя.

— А что не так с моей одеждой?

— Ты меня спрашиваешь? Разве жёнка должна в таком ходить?

— А в чём я должна ходить? — Мамочка моя, дорогая! Начинается опять мозговыносительство. Но если другим я могла популярно объяснить, то с Василием такое точно не пройдёт. — Сарафан до пола, куча одежд, тоже до пола?

— А как ещё?

— Прости, Государь. Но что не так? Разве кто-то видит тело моё? На мне шаровары…

— Шаровары?!

— Да, шаровары. Красивые, в вышитых узорах. Многие женщины их носят. Сапоги. Всё скрыто.

— Какие это шаровары? Это больше на мужские портки похоже! То не вместно, для девы!

— Мужские портки хороши. В них удобно по лесу бегать и на коне скакать!

— На коне скакать! И саблей махать?

— Конечно.

— А это что такое на тебе?

— Чоба. — Сделала лицо невинным. Его глаза расширились.

— Чоба? Что-то не похожа она на чобу.

— Государь, это чоба, просто мы с Еленой её творчески переработали.

— Что сделали? Творчески? Это как? Что за слово такое, басурманское?

Чувствовала себя как на минном поле. Шаг влево, шаг вправо и всё, подорвусь на фиг. Спорить с Василием себе дороже. Он вообще не любит, когда ему кто-то перечит.

— Творчески, от слова творить, создавать. Просто шаровары слишком широкие. Не совсем удобно, тем более на шаровары я сапоги надеваю, до колен.

— Да интересные у тебя сапоги. А зачем на них медная скоба на носке?

— Государь, вот сам подумай, нападёт на меня тать шатучий, я ему пну таким сапогом между ног или в голень. Я там у меня медная набойка. Как ты думаешь, понравится такое?

Князь некоторое время смотрел на меня удивлённо. Потом его губы расплылись в улыбке, и он засмеялся.

— Думаю, не понравится. Особенно между ног.

Я тоже улыбалась. Перестав смеяться, он сказал:

— И всё же, Саша. Не вместно так для Рюриковны и царской дочери.

— Государь, есть у меня платья с подолом в пол. Но они для торжественных приёмов.

— Для чего?

— Для приёмов. Вот как я ездила с Еленой к тебе, когда ты первый раз принимал нас. Это и есть торжественный приём. Ты принимал нас. Разве плохие наряды на нас были?

— Хорошие. Мне понравились. Но вот это?!

— Это наша повседневная одежда. Мне так проще передвигаться и ездить на коне. Прости меня, Великий Государь, но такая уродилась я, что не могу ровно сидеть на попе, возле окошка и вышивать, дожидаясь мужа. Чем плоха моя одежда? Приличия соблюдены. Разве кто-то видит моё тело? Нет. Моё тело видит только мой муж.

— Муж её видит тело! — Он грохнул кулаком по столу. Вот чёрт!!! Ежели он запал на меня? Этого ещё не хватало! Ванечку срочно надо убирать из Москвы. Или Василий решил, что это я ему детей должна родить? Господи, спаси и помилуй. Нет, он интересный мужчина, красивый. Но я уже люблю мужа. И детей я рожать ему собралась. Вот только кто и когда останавливал властителей, которые хотели добиться той или иной женщины??? Что же делать?

— Значит, ты решила ехать сама во владения Вяземских?

— Да. А как ещё?

— Никак. Я не дозволяю.

— Почему?

— Опасно там, Александра. Не дай бог татарам или ногаям попадёшь.

— А я привыкла к опасности. Всю жизнь живу в ней. А ехать мне нужно, государь.

— Непокорная ты, слушать не хочешь.

— Слушаю тебя, Государь. Запретишь, не поеду. Только правильно ли это будет?

— Людишки есть. Отправятся, всё доложат.

— Людишки, это хорошо. Но лучше самой взглянуть. Я хочу место для крепости выбрать.

— Ты думаешь, без тебя не выберут?

— Может и выберут. Но правильно ли? Понимаешь, Государь, я хочу строить крепость по новым правилам.

— По каким по новым?

— Как раньше строили и сейчас продолжают строить крепости и прочие оборонные фортификации?

— И как, умная ты наша?

— По старому. А так строить уже нельзя. Первыми это поняли итальянцы. Они стали перестраивать свои бастионы по новому.

Василий сел в кресло. Смотрел на меня.

— Ты сама сказала, что первыми начали строить по новому итальянцы. Так они у меня и так строят.

— Нет, государь. Те итальянцы, которые сейчас у тебя они строят оборонительные бастионы по старому. Ибо не общаются со своими соотечественниками в Италии. Они ещё не знают новых веяний в военном строительстве.

— А ты знаешь?

— А я знаю.

— Говори.

— Как строили раньше стены и башни? А строили их высокими и тонкими. Всё, теперь так нельзя строить. Всё дело в пушках. Пушки очень быстро разбивают такие бастионы. По сути, даже стены Кремля и башни уже устарели. И если ворог подойдёт к Москве с артиллерией, то очень быстро разобьёт стены Кремля. Понимаешь? Строить нужно стены и бастионы ниже, но толще. И сразу предусматривать в них место для крепостной артиллерии.

Я замолчала. Князь сидел задумавшись. Потом встал, прошёлся по комнате. Взглянул на меня.

— Вот ты неугомонная, Александра.

Подошла к нему. Погладила его по плечу.

— Такая уродилась я, Государь, неугомонной.

— Хорошо, дозволяю тебе ходить в этой одежде.

— Спасибо, мой Государь. А что насчёт земель Вяземских? Дозволь мне поехать туда. Мне очень это надо. Пожалуйста. Прошу тебя.

Он молчал. Я видела, как желваки играли на его скулах. Он смотрел мимо меня.

— Обещай мне, что ты не попадёшь к поганым?

— Не попаду. Обещаю.

— Хорошо. Дозволяю. Но с тобой пойдут мои люди. Поняла?

— Поняла. — Я радостно выдохнула. Пусть идут, это даже хорошо. — Дозволь тогда, что бы я заказала пушки.

— Иди. Дозволяю. — Он посмотрел на меня. Смотрел мне в глаза. Я видела, понимала своим женским чутьём, как в нём боролись его чувства.

— Спасибо тебе.

— Иди, Александра.

Я не стала тормозить, а то неизвестно до чего дальше бы дошло дело. быстро вышла. Мне ещё договорится с мастерами нужно…

Великий Князь стоял возле окна. В комнату постучались.

— Кто там?

— Это я, Государь. Иван Вельяминов. Твой окольничий.

— Заходи. — Иван зашёл. — Что хотел?

— Поговорить с тобой, Княже.

— Говори. — Государь не обернулся к своему верному холопу. Тот смотрел в спину Василию.

— Государь, ты веришь в то, что она царевна?

Василий Третий замер, потом повернулся к Вельяминову.

— Не понял?

— Не могут царевны быть неизвестными, столь долгое время. Я разговаривал с разными послами. Никто о них не знает, государь. Я уверен, самозванки они. Пытать их надо. Думаю лжу они говорят и готовят чёрное дело против тебя.

Василий заинтересованно смотрел на своего боярина. Подошёл к нему. Улыбнулся. Вот только глаза его не улыбались. Вдруг резко он выбросил руку и схватил Вельяминова за горло. И сжал свои пальцы в смертельном захвате. Боярин захрипел. Василий наблюдал за его агонией с интересом. Потом сказал:

— Ты, Ванька, так ничего и не понял? Плохо. Ибо не окольничьим моим тебе быть, а шутом-скоморохом. Тебе же сказали, что Рюриковна она и царская дочь. Мной было сказано и митрополитом. Или ты себя считаешь, червь, что выше господина своего? Умнее его? — Василий сильнее сжал свою пальцы. Боярин совсем захрипел, начал бледнеть и даже зеленеть. Но вот Великий Князь разжал пальцы. Боярин рухнул на колени. Ноздри Василия раздувались в бешеной ярости. Он смотрел на холопа своего сверху вниз. Поставил свой сапог ему на голову. — Запомни, раз и навсегда, червь. Александра царевна. Рюриковна. Если я ещё узнаю, не дай бог, что ты готовишь хулу на неё. Или ещё как навредить ей хочешь, я с тебя с живого кожу сниму, а потом на кол. Она одна стоит пары дюжин таких как ты.

— Прости, Государь. — Заверещал боярин, упав на четвереньки. Начал целовать носки сапог Великого Князя. — Бес попутал.

— Пошёл отсюда. Ты меня огорчил очень сильно. Я подумаю, что с тобой делать. Вон! — Боярин задом, на четвереньках стал отползать, пока не ткнулся в дверь. Открыл её, опять же задом и исчез…

С пушкарями я договорилась. Два «единорога» взялся делать Пётр Фрязин Пушкарский. Две другие взял делать Васюк. Делать будут по моим рисункам. Где я всё им объяснила, особенно о строении зарядной каморы конической формы, куда закладывался пороховой заряд. Особенность состояла в том, что она была приспособлена была для картузного заряда, что ускоряло перезарядку и повышала скорострельность. Это было важным. Откуда знала? Всё очень просто. Мы бывали с отцом в военно-историческом музеи артиллерии, инженерных войск и связи в Питере. Папа мне рассказывал и ни раз, как развивалась русская артиллерия. С особой гордостью он рассказывал о тех артиллерийских системах, которые были изобретены русскими оружейниками. Вот пушка «единорог» как раз и была изобретена в середине 18 века двумя русскими артиллеристами. На вооружение русской армии поставлена графом Шуваловым и все эти пушки имели герб графов Шуваловых — зверь-единорог. Поэтому их и назвали — «единороги».

Пушкари-литейщики вроде поняли принцип создания таких орудий. Очень надеялась, что они сделают то, что мне нужно. Я дала задание на изготовление именно полевых орудий. Для борьбы с пехотой, но в большей степени с кавалерией. Так же договорилась и о ядрах, как полностью литых, так и пустотелых, для бомб. Очень надеялась, что Ленка мне всё-таки сделает тротил. А так же заказала картечь, объяснила, что я имею ввиду и какого размера она должна быть. По мимо всего, там же заказала изготовление лафетов под эти орудия. Общую схему таких лафетов я нарисовала. Причём с винтом Архимеда, для горизонтальной наводки ствола. Лафеты должны были быть мобильными, не такими массивными и тяжёлыми, как делали их сейчас. Мастера чесали затылки, но обещали сделать. Конюхов заверил меня, что всё будет исполнено. Потом посчитали сколько это будет стоить. М-да, милитаризация стоит явно не дёшево. Но деньги были.

Закончила всё уже тогда, когда на Москву опустились сумерки. Всё это время моих сопровождающие таскались за мной по пятам. Или находились возле избы, если я заходила туда внутрь. Когда возвращались домой Иван спросил меня, что было в светлице у Великого Князя. Остальные тоже навострили уши. А я, дурёха, совсем не обратила внимания, что супруг, да и остальные хотели знать, что там было. Сразу, как только покинула Грановитую палату, рванула к пушкарским избам.

— Саш, скажи, что там было?

— Где?

— У Государя?

— Разговаривали с ним. Потом поснедали. Он меня обедом угостил.

— Ты вкушала яства с ним, за одним столом?

— Да. Он мне вина налил. Полусладкого. Гораздо вкуснее, чем у гишпанцев. У тех кислятина какая-то была.

— А о чём говорили?

— О лекарстве моём. Спрашивал о чём с гишпанцами говорила. Да почему в пушкарские избы приехала? Расспрашивал, почему в таких одеждах хожу. Сначала ему одежда моя не понравилась. — Иван с моими гвардейцами перекрестились. — Но потом разрешил носить её. О пушках говорили. О засечной черте.

— О какой засечной черте?

— Он мне карту южных земель Руси показал. А я высказала ему, что надо там в порубежье строить засечную оборонительную черту. Сидели с ним над этой картой. Я объясняла, чтобы сама сделала, для защиты тех земель, ведь татары, да ногаи именно теми путями ходят.

— И что он?

— Сказал, что будет думать.

— Ой, Саша. Ну чего тебе не сидится? Неугомонная ты, шустрая слишком. Словно жить торопишься. — Покачал головой Ваня.

— Вот и Государь так же сказал. И как ты осуждающе смотрел. Но, — я улыбнулась, — дозволил быть такой! Я сказала ему, что хочу съездить, посмотреть земли, что он даровал роду Вяземских. Так сначала Государь запретил мне самой ехать. Мол опасно там, не дай бог татары захватят.

— И я тебе о том же говорю.

— Говоришь. Знаю. Но ехать надо. Убедила Государя, что не просто так поеду, а для пользы дела. В итоге, он дозволил. Но сказал, что отправит со мной своих ратников.

— Так и сказал?

— Да. Так что, Ванечка, поедем с тобой. Ибо высочайшее разрешение получено. Отказать нельзя.

На подготовку к походу отвела два дня. Проверяли оружие. Со мной шли все мои гвардейцы и сотня боевых холопов Вяземских во главе с Иваном. Дядька Евсей тоже ехал. Весь день готовились. Проверяли бронь, оружие, точили его. Я взяла у Елены ещё динамит. Детонаторы были ей уже отработаны. Часть динамитных шашек, тех которые делались специально для стрел и которые были меньше, крепила к стрелам. Так же провела со своими палатинами занятия. В этот же день, на подворье Вяземских приехал конный воин, в хорошей броне. Он сошёл с коня перед теремом. Снял шлем. Поклонился вышедшему на крыльцо боярину.

— Я сотник государев, Алексей Кобыла. Государь поручил мне сопровождать царевну Александру Комнину-Вяземскую в Тульские земли.

— Проходи, сотник. — Пригласил его в терем Фёдор Мстиславович. Тогда я впервые увидела Алексея Кобылу. Ему было 36 лет. Он был женат, у него было четверо детей. Я ему рассказала куда мы поедем и что там будем делать. Он спросил сколько наших людей пойдёт. Спрашивал только по делу. Ничего лишнего. Сразу чувствовалось, что мужчина он серьёзный. Всё выяснив, откланялся. Сказал, что завтра, с утра будет ждать нас при выезде из Москвы в южном направлении.

Спать с Ваней легли пораньше, как и все те, кто ехал с нами. Утром встали пораньше. Не успел Иван одеться, прибежала Елена. Постучалась.

— Кого там ещё принесло? — Иван надевал рубаху. Я сунула ноги в свои шаровары.

— Ванечка это я, Елена. К Саше пришла.

Иван чертыхнулся, потом тут же перекрестился. Открыл дверь, благо штаны, сапоги и рубаха на нём уже имелись.

— Елена, тебе что не спится. Тяжёлая же, спать должна? — Недовольно проговорил супруг.

— Саня уезжает. Сколько там будете, бог знает. А как я без неё?

— А ты всю жизнь с ней хотела жить? — так же недовольно спросил Иван.

— Конечно. А как ещё.

— Ой, Комнины. — Покачал головой Иван и вышел из нашей светлицы.

— Лен, ты чего, чуть ли не в одной ночной рубахе прибежала?

— На мне халат и шаровары. Так что приличия соблюдены. Чего Ваня не довольный? Не дала ему вчера что ли?

— Дала.

— А чего тогда куксится?

— Может он сейчас хотел повторения пройденного материала? А тут ты, с самого сранья!

— Почему сранья? Ничего не сранья. Я уже успела в клозет сходить. Мне тут горшок попытались всучить. Прикинь?

— Кто?

— Бабки, няньки. Маман мне их приставила. Оцени креатив у свекрови!

— А зачем? Ты что немощная?

— БеспокоЮтся, за дитё. Туда не ходи, это не поднимай, поспи душенька- царевна. Тьфу! Короче, Сань, пока ты ездила вчера, мне мозг в компостер пытались засунуть. Первый раз послала их.

— Кого, маман?

— Не, маман нельзя. Она искренне заботиться. Нянек этих, мамок. Или как они тут называются. Давай мне такую дичь в уши лить, я думала у меня мозг сплавится. У меня процесс в лаборатории идёт, а мне: «Поспи душенька наша. Отдохни. Пряник скушай. Молочка попей». Прикинь, Сань, словно я голодная, с дикого острова сорвалась. Я с утра и до обеда на еду смотреть не могу, а мне молоко суют. Попросила яблок. Хорошо хоть, мочёных принесли.

— Яблок мочёных?

— Ну да. Там в погребе или где, не знаю, несколько бочек с мочёными яблоками. Так что жить можно. А к обеду спать надо и отдыхать. Я спросила клуш, зачем мне отдыхать? Я что, шпалы укладывала? Стоят, курицы, на меня пялятся. Короче, послала.

— Откровенно и прямо?

— Конечно, а чего политесы разводить?

— То-то Государь мне попенял на тебя, что уж больно ты сквернословишь, сестрица.

— Не поняла?! Это какая тварь настучать уже успела?

— Лен, ты меня удивляешь! Тут везде глаза и уши Великого Князя. Я сама не успела испанцев навестить, только заехала в Кремль, как меня к Василию потащили. Сразу вопрос: «Что у гишпанцев делала и о чём торг вела?!»

— Жесть. Как они быстро работают. Вроде мобильников ещё нет. Сань, вчера тебя хотела расспросить, да ты занята шибко была, пока то, да сё, а ты уже баиньки. Никаких посиделок, как раньше. Грустно… Сань, ну и как тебе испанцы? Что, настоящий гранд? — Глаза Елены возбуждённо поблёскивали.

— Ага, настоящий. Гранд и граф. Имя длинное, одуреешь и заковыристое. Луис Фернандес де Веласко-и-Суньига.

— Какая ещё Синильга?

— Не Синильга, а Суньига.

— Старый?

— Для нас да. За сорок. Но выглядит бодрячком. Там ещё его племянник был, вот этот молод, чуть старше нас с тобой. Хуан Франциско де Веласко-и-Суньига.

— Хуан?

— Хуан, а что? Так, Лен, давай ты сейчас не будешь коверкать имя, заменяя некоторые буквы.

— А я что? Я ничего. Сань, а он симпатичный?

— Кто?

— Ну этот, Фернандос, который Ху… Да ладно, Хуан, короче!

— Лен, у тебя живот растёт, а ты всё выясняешь, красавчик или нет. Я дурею с тебя. Всё, милая, колбасня закончилась. Начались суровые семейные будни. — Ленка сморщилась, словно лимон съела.

— Сань, ну почему ты такая? Нудная бываешь до ужаса. Подумаешь спросила. Чего такова?

— Да ничего.

— Сань, ну как, заказала каучук у них?

— Заказала. Они были в непонятках, откуда я знаю, какие там деревья растут. Но я им по ушам проехала. — Я засмеялась. Ленка тоже улыбнулась.

— А что за лапша была?

— Я им карту, вернее контур Южной Америки нарисовала. Граф как увидел, я думала его удар хватит. Давай выяснять, откуда я знаю? Сказала, что древнюю карту видела.

— И что? Купились?

— Ещё как. А знаешь, что они давай у меня выпытывать?

— Что?

— Про Эльдорадо.

— Это про золотой город что ли?

— Ну да. Спрашивал граф, есть такой город. Я им сказала, что есть. Что видела на карте. Но им не скажу. Пусть ищут. — Опять смех.

— Вот лошары! — Смеялась Ленки. — Да классно ты им задвинула. А что ещё там было?

— Вином меня угостили. Правда оно кислятиной оказалось. Якобы бургундское. Думаю обманули. И ещё смотрели на перстень, который мне князь подарил и особенно на диадему, как наркоманы на дозу. Алчные они и жадные.

— Короче, с этими грандами связываться не стоит?

— Ну почему? Если привезут каучук, то очень хорошо будет. Пообещала им хорошо заплатить.

— Ладно с евросами закончили. А ты ещё у Великого Князя была?

— Есть такое.

— И как он?

— В каком смысле? Внешность что ли?

— Ну да и вообще.

— Ты что его не видела что ли?

— Видела. Но он там на троне сидел, весь такой, — Ленка сделала неопределённый жест рукой, — короче такой. Но с тобой то он, явно не сидя на троне общался?

— Не на троне. В кабинете в своём, если так можно сказать. На нём штаны были, сапоги и рубаха.

— Класс! И как?

— Ну что могу сказать? Симпатичный мужчина, если честно. Ему сейчас 30 или 31 год. В самом расцвете, так сказать. Хорошее, сильное тренированное тело. Живот подтянут. Сильные руки. И глаза. Смотрит ими, думала до самой печёнки меня вывернуть хочет. Взгляд пронзительный такой. У меня даже ноги ослабли, если честно. Только никому не говори.

— И что, химия началась, в нижней части живота? Да, ладно, Сань, колись.

— Дура ты.

— Ну вот, я же ещё и дура. Но у тебя точно химия началась.

— С чего ты так решила?

— А чего ты покраснела?

— Ничего я не покраснела. Просто вспомнила, как он на мой зад пялился, когда я на столе его прибиралась и влажной тряпкой протирала.

— Серьёзно? Вот ничего себе! И как?

— Никак. Пообедали с ним. Он мне вина плеснул. В отличии от испанцев, вкусное, мне понравилось.

— И?

— Что, и?

— Поели, винца выпили. И?

— Ничего. Он меня спрашивал, почему они с Соломонией Сабуровой пять лет женаты, а детей нет? Что я ему могла сказать? Может у них с Соломонией несовместимость? Или она бесплодна. Он то потом Елене Глинской заделал двух сыновей.

— Ну да. Скорее всего она была бесплодна. Жалко её. В монастырь упекли. А она ведь ещё совсем молодая была. А ещё о чём говорили?

— О пушках.

Ленка зависла. Даже рот открыла.

— В смысле, о пушках? Не, Сань, что серьёзно? Тебе что, поговорить больше не о чем было с приятным, красивым и молодым мужчиной? Да ещё он к тому же и Великий Князь?!

— Было о чём. Ещё о засечной оборонительной черте юга Руси говорили. Он мне карту показывал. Вот на ней я и рисовала засечную черту. А насчёт поговорить, с молодым, приятным и красивым мужчиной, да ещё с Великим Князем, о каких-то шуры муры, ты с ума сошла? Именно поэтому мне надо Ваню как можно быстрее убирать из Москвы. Тем более, Василий задавал мне вопрос, а не поторопилась ли я с замужеством. Понимаешь?

— Не слабо!

— Вот тебе и не слабо. Я не хочу, чтобы с Иваном что-то случилось. Муж он мне. Не по принуждению шла за него. И любить его до конца обещала. Я вот сейчас вспоминаю наш с ним разговор и мне не по себе становится.

— Почему?

— Как бы Василий не ускорил события.

— Ты о чём?

— Как бы не начал процедуру развода раньше времени. Они с Соломонией вместе 20 лет должны прожить. Только потом был развод. А сейчас он может ускорить события.

— Зачем?

— Раз он уже задаёт вопросы о наследнике, значит думать будет об этом всё больше и больше. И ладно, если бы всё так и шло. Но тут появляемся мы с тобой. И нарушаем естественный ход истории. А теперь смотри. Соломония до сих пор не может забеременеть. Это, кстати сейчас один из главных поводов, который можно использовать при разводе. И церковь этому не противится. Плюс у него есть целых две принцессы Византийских. А он что, хуже своего отца? Взявшего в жёны Софью Палеолог, византийскую принцессу. К тому же у его отца, Софья была второй по счёту женой. Первой была дочь Тверского князя Мария. Правда отец его, когда второй раз женился, был вдовцом. Но, я как-то читала, что его первую жену Марию отравили. И произошло это, после того, как Тверское княжество перестало существовать. А сам тверской князь бежал в Литву. И Иван Третий, как-то очень быстро вновь женился, после смерти своей первой жены. Вот и думай теперь. Тем более, род Комниных Великих как бы по древнее Палеологов!

— Сань, это что получается? Или тебя или меня князь может взять в жёны? А мужей наших кончат?

— Может, вполне. Поэтому убирать их, мужиков наших, надо отсюда. Моего Ваню в первую очередь. А там глядишь и может Глинские подсуетятся. И Василий успокоится. Ладно, Лен, мне пора завтракать и одеваться.

— Сань, ты возвращайся быстрее, ладно. А то я без тебя совсем, как не в своей тарелке чувствую.

— Ты, главное, ребёнка нормально выноси. А я скоро вернусь. — Мы обнялись с ней. — Иди лучше, Лен, поспи ещё. Рано ведь.

— Хорошо. Полежу ещё.

— Вот и правильно. Не провожай меня. Всё будет хорошо. Василий с нами ещё свою сотню отборных конных ратников отправляет. Так что, я буду в полном окружении и под присмотром.

Я оделась, шаровары, сапоги, рубашка. Потом ещё одна. Надела душегрейку, которую сшили по моим эскизам. Нам вместе с Еленой сшили. Заплела косы и спрятала их под батистовый платок. Пришла в трапезную, где ели мужчины. Там были старший Вяземский, дядька Евсей, Иван и Вася. Моих гвардейцев уже покормили, как мне сказали. Сейчас они седлали коней и крепили походные сумы. Мужчины уже позавтракали. Пока сама ела, ещё раз им подробно рассказала встречу с Великим Князем. Правда некоторые подробности умолчала. Ибо нечего смуту вносить психику супруга. Папан прямо аж раздулся от важности.

— Дочка, ты правду говоришь, что с Государём насчёт обороны южных рубежей говорила и карту с ним смотрела? — Спросил он.

— Правда, батюшка. И насчёт одёжки попенял он мне, но потом разрешил носить её.

Позавтракав, прошли с Иваном в оружейную. Там хранились наши с ним брони. Душегрейку я сняла, надела поддоспешник. Поверх него свою миланскую кольчугу. Наручи. Пояс. Пристегнула шашку. Катану брать не стала. Мы конными пойдём. А катана для пешего боя. Так что будет лишней. Засунула за правый сапог нож. На пояс повесила и такой нож, даже не нож, а кинжал. Настоящий тесак. Его мне Иван подарил. Он не был украшен золотом или серебром с драгоценными камнями. Я мужу сразу сказала, что блестящее оружие с цацками мне не надо. Так что, кинжал был простой без излишеств, зато стальной и отточенный до бритвенной остроты. Поверх кольчуги, надела повседневную чобу. Душегрейку взяла с собой. Засунула её в одну из перемётных сум. На голову, на платок, надела кубанку. Но с собой взяла подшлемник и кольчужный кофр, своего рода кольчужный капюшон, который защищал голову, шею и дополнительно плечи. Его так же поместила в суму. Вместе с кофром положила и более тёплую шапку — меховую из чернобурки с хвостом. Всё же было начало ноября. Снега ещё не было. Но днём температура не поднималась выше 5 градусов. Зима обещала быть суровой. Саадак с луком и два колчана со стрелами, закрепила у луки седла. На спину перекинула круглый небольшой щит. На мне были перчатки, из тонкой телячьей кожи светлого цвета. Надела на средний палец правой руки княжий перстень. Скормила своему скакуну горбушку с солью и вскочила на него. Вскоре все были готовы. Боярин Фёдор Мстиславович, боярыня Евпраксия Гордеевна, Василий, челядь, боярские вои провожали нас. Елены не было. Мы с ней простились уже. Боярин с боярыней крестили нас. Наконец, мы выдвинулись. Мне почему-то было радостно. Впереди был путь….

Султан османов Баязид Второй, прозванный в народе «Дервишем» сидел в своём кабинете. Он работал с документами. На какое-то время отвлёкся от бумаг. Помассировал себе виски. Встал и прошёлся по комнате. Встал возле окна и посмотрел на огромный город. Прошёл год с того ужасного землетрясения, которое в Константинополе назвали даже «Малым концом света». Погибло несколько тысяч народа. Сколько было разрушений. Даже спустя год не все следы этой природной катастрофы удалось убрать. Но слава Аллаху, всё заканчивается. Город пришёл в норму. Но ладно это стихийное бедствие, а вот то, что творят его дети Селим Первый и Ахмет. Между ними началась свара, кто займёт престол султанов, после отца. Так как законы престолонаследия не были чётко отрегулированы и престол занимал тот из сыновей султана, после его смерти, кто первым достигнет Константинополя. Они уже начали движение к Константинополю, хотя он, как султан и их отец не собирался пока умирать.

В момент размышлений султана о своих неспокойных сыновьях, раздался голос великого визиря Хадым Али-паши. Султан повернулся к нему. Тот низко согнулся в поясе, приветствуя своего господина. Султан внимательно смотрел на него. А ведь визирь не был османом, он был сербом, перешедшим в ислам. Мало того, Али-паша был первым из евнухов, кто стал великим визирем.

— Что-то срочное? — Недовольно спросил Баязид.

— Да, мой султан.

Баязид присел на невысокую кушетку.

— Говори.

— Мой султан, на Руси объявились две девицы. Они выдают себя за принцесс Византии. Если точнее, то Трапезунда и Византии, из рода Комниных Великих.

— Опять Византия! — Выдохнул из себя султан. — Нет уже давно Византии. Всё. Есть Оттоманская империя.

— Да, мой султан. Но они именно так себя величают.

— Мало ли самозванцев и самозванок? Чего ты на них так отреагировал, Хадым?

— Самозванцев не мало. Но эти две особенные. На Руси не сомневаются, что они принцессы. Великий Князь руссов, подтвердил, что они имперского рода.

— Комнины Великие кончились. Никого из них не осталось в живых. Их всех казнили за организацию заговора.

— Мы это знаем. Но они утверждают, что старший сын последнего императора Трапезунда Василий тайно, за год до смерти женился на одной из русских княжон. На момент смерти Василия с отцом и братьями, она была беременной и сумела бежать к франкам. Ей помогли верные люди Комниных. Родился мальчик, которого нарекли Вячеслав. Позже, став взрослым он женился на дочери одного из графов Мореи. Они скитались по всей Европе. У них родилось две дочери — Александра, она старшая, и Елена.

— Сколько им лет?

— Молоды. Старшей 22 года, младшей якобы 19. По их утверждениям султаны преследовали их. Поэтому им пришлось скрываться. В итоге наши шпионы их выследили. Были убиты их мать, отец и муж старшей из сестёр. После чего они бежали на Русь.

— Красивая сказка. Кто в неё поверит? Князь руссов? Тогда он глупец.

— Но он поверил. Мало того, признал их своими дальними родственницами по материнской линии. И это не всё. Главный римский поп…

— Папа?

— Да, мой султан, папа, тоже поверил в это. И отправил на Русь своих людей, дополнительно к тем, которые там уже есть.

— Принцессы эти, хоть красивы?

— Как утверждают наши люди, которые видели их, все как один говорят, что да, красивы. Старшая из сестёр хорошо знает лекарское дело. Спасла родственника имперского посла. И она вообще многих лечит. И делает то, что остальным лекарям, не по силу. Кроме того, хорошо владеет оружием. Знает огненный бой, то есть артиллерию. Несколько месяцев назад, как доносят наши люди, Александра имея толи пять, толи десять десятков воинов легко взяла хорошо укреплённую крепость в Ливонии. При этом не потеряв ни одного своего человека. Я лично в это не верю. Но наши люди там, утверждают, что всё было именно так. И крепость эта была оснащена крепостной артиллерией.

— Да, что-то слабо верится. Может предательство?

— Вполне может. Но утверждают, что предательства не было. По возвращению назад на Русь, Александра и её сестра были представлены Василию Третьему. И сёстры преподнесли великие дары князю руссов. Христианские святыни, мой султан. В числе них было и копьё Лонгина, так называемое копьё судьбы.

— Подожди, но это копьё было подарено мной папе римскому!

— Они утверждают, что, то копьё было всего лишь подделкой, а настоящее у них. Что наконечник был украден крестоносцами триста лет назад, а вместо настоящего, поставили фальшивое, чтобы обман не вскрылся раньше времени.

— То есть, получается, что я обманщик, когда дарил их понтифику фальшивое копьё?

— Что ВЫ мой султан? Никто Вас лжецом не считает.

— Брось. Франки именно так и считают.

— Мой султан, это ещё не всё. Младшая сестра сумела найти некий древний рецепт, по которому изготовила порох невиданной силы. С помощью этого пороха и была захвачена крепость.

— Как любопытно!

— Мой султан, поляки тоже склоняются к тому, что Александра и Елена настоящие Комнины. По некоторым сведениям, Александра начала уже формировать свою армию, для борьбы с нами, за трон своих предков и возврата Константинополя.

— Всё интересней и интересней. — Султан задумался, походил некоторое время по комнате. Потом взглянул на своего слугу. — Значит так, слушай. Поручи организовать доставку этих девиц сюда, в Константинополь. Если не получится, то убить. Назначь за них большое вознаграждение золотом. Думаю, их нам сами руссы приволокут…