24. О желаниях

А я и сама не знаю, буду я сопротивляться или нет…

Не нахожу ничего умнее, чем сказать:

— Это просьба?

Адам смеётся глубоким низким смехом, безумно красивым и будоражащим, так и хочется его слушать… Его объятия становятся другими — побережнее, что ли.

Он гладит меня по волосам, да и весь расслабляется, садится удобнее и меня поправляет у себя на коленях. Внезапно становится очень уютно.

— Нет, Виктория, — в голосе явно слышится улыбка, — не хочу, чтобы ты сопротивлялась, и уж тем более не хочу принуждать.

Он делает паузу, за которую я пытаюсь осмыслить нового, предлагаемого мне Адама.

— Я очень много работал, — спокойно говорит он, — некоторые вопросы было разрулить весьма непросто. За восемь лет ни разу не делал себе отпуск. Выходных то было по пальцам пересчитать. Сегодня я собирался мирно пообедать с красивой женщиной, к которой меня безумно тянет.

Адам провёл по моим волосам, приподнял моё лицо, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Хочу на тебя смотреть, — говорит он тихим проникновенным голосом со всплесками бархатистой чувственности, — хочу трогать, обнимать, гладить, целовать, — опускает взгляд на мои губы, сглатывает, добавляет тише: — особенно целовать.

Он начинает наклоняться к моим губам. Чрезвычайно медленно. Буквально по миллиметру. Я заворожённо смотрю на него.

Эта его нарочитая замедленность даёт мне десятки возможностей отстраниться. У меня есть время и упереться в него, и закрыть ладонью его губы или отвернуть голову.

Его губы всё ближе. Даже за затылок не удерживает. Полностью отдаёт мне решение — быть этому поцелую или нет.

Ещё ближе. Ещё и ещё. Совсем-совсем рядом.

Сдаюсь, обмякаю в его руках, приподнимаю лицо и приоткрываю губы ему навстречу.

Он замирает на мгновение и… касается мягко, медленно, проводит языком по губам, слегка давит, я поддаюсь и приоткрываюсь шире.

Его язык наполняет мой рот с неторопливой уверенностью, полным правом собственности, и я… издаю под его губами глухой стон, потягиваясь всем телом и прижимаясь к нему ближе.

Объятия тут же становятся сильнее, крепче, его рука нащупывает край одежды, широкая ладонь на моей спине, на голой коже.

Адам целует настойчивее, обрушивает меня в пряный коктейль возбуждения, злости на него и себя, ошеломлённости и… Чёрт, как же он целуется, это просто невозможно.

Я просто плавлюсь в его руках, от умелого давления, и…

Он разрывает поцелуй, смотрит на меня, касается моей щеки, рассматривает, скользит взглядом по лицу.

Не знаю, что делать, я вся горю, подрагиваю от желания и полной ошеломлённости происходящим.

— Очень чувствительная. До безумия чувственная, — шепчет Адам. — Желанная.

Снова целует. Настойчивее. Прижимает к себе теснее.

Я расплавляюсь. Теряюсь в этом чувственно-тягучем поцелуе. И… отвечаю ему, робко ласкаю его языком в ответ, глажу губами его губы.

Это просто невозможно как жарко! Стискиваю бёдра, открываюсь его давлению, и…

Адам снова отстраняется, внимательно и серьёзно рассматривает.

— Хочу для тебя самого лучшего, Виктория, — тихо говорит он. — Не буду вынуждать. Проведёшь этот день со мной?

Загрузка...