Аукцион невинности. Его трофей

49. Трофей

Снова жалею, что нет в руках фотоаппарата.

У Адама снова такое лицо, что его снимок можно сразу на всемирный конкурс — призовое место гарантировано.

Причём выражение меняется настолько быстро, что я даже уловить не успеваю, там и гнев, и… радость?.. грусть?.. Тут же снова равнодушие. Возможно, там даже испуг мелькнул. Я не уверена.

Потому что это длится мгновения, и его лицо снова начинает напоминать безэмоциональную маску.

— Что означает этот вопрос, Вика? — спрашивает он. — Ты не хочешь расставаться со мной?

Прерывисто втягиваю воздух. Вопрос я отличный задала, вон как Адам раскрылся.

Теперь, когда моя громадная хищная рыба заглотила наживку, нужно осторожно наматывать трос и рулить к берегу, выводя её на мелководье, потому что в моей лодке это акулище просто не поместится.

— Я так понимаю, расставаться здесь хочешь именно ты, — глядя ему прямо в глаза, говорю я. — Вскрыл все три мои дырочки, завоевал, влюбил в себя. Теперь трофей не интересен. Можно выбрасывать. Позаботиться только как следует, чтобы совесть совсем уж не мучила, — я показала взглядом на планшет, — я впечатлена, забота тотальная.

Адам резко встаёт. Отходит мимо меня к окну.

— Жёстко, Вика, — наконец, после долгого молчания, усмехается он. — Ты специально выражения не выбираешь?

— У меня хороший учитель, — в тон ему отвечаю я. — Нахваталась. У тебя.

— Выгоняют иначе, Вика.

Адам разворачивается, скрещивает свои мощные руки на широкой груди — невольно сглатываю от его вида, красавец, всё-таки этот гад, стоит ему только принять картинную позу, я тут же течь начинаю.

— И как же выгоняют? — заинтересованное переспрашиваю я, изо всех сил стараясь держать лицо спокойным.

— Выгоняют, не глядя в глаза. Просто к тебе приходит водитель, отдаёт тебе планшет, увозит в аэропорт и даёт билеты, — пожимает Адам плечом. — А я с тобой разговариваю.

— Есть опыт? — тут же вскидываюсь я.

— Да. Я опытен, — усмехается он. — Но не в этом контексте. Я женщин не покупал. И не выгонял.

Он ерошит волосы и улыбается — обезоруживающе открытой улыбкой.

— Я хотел тебя отпустить, а потом через полгодика, если ты всё ещё будешь одна, попробовать по-нормальному, Вика, — улыбка искривляется, теперь больше напоминая гримасу. — Я хочу. С тобой, — его резкий вдох. — Хочу по-нормальному.

Мы смотрим друг другу в глаза.

Наши лица спокойны.

А я… медленно перевожу дыхание.

Никуда ты от меня не денешься теперь, Адам.

Потому что в войне, в которую меня втянули, без шансов на победу или удачу, с риском для жизни… чтобы воспользоваться привязанностью Адама к рыжей любительнице фотографировать… я всё же уцелела.

И теперь могу покинуть поле боя.

Только вот я отказываюсь прекращать боевые действия без награды.

Я хочу себе трофей.

Адам, я знаю, что тебя это полностью устроит, и меня это совершенно точно устроит, но я действительно решилась, и я на самом деле хочу, просто обязана захапать себе большой и красивый трофей.

Теперь ты мой трофей, Адам. Никуда ты от меня теперь не денешься.

Я смотрю ему прямо в глаза и… наношу финальный удар.

— Адам, я не хочу расставаться, — медленно говорю я. — Потому что я тебя люблю.

Скоростной он у меня всё-таки.

Я бы точно не успела бы сфотографировать. Я даже не успеваю уловить выражение его лица.

Было ли выражение его лица достойно очередной фото-премии?

Этого я уже не узнаю, потому что Адам срывается с места, грабастает меня, стискивает почти до боли и утыкается лицом в мои распущенные волосы где-то в районе шеи.

Объятие длится несколько мгновений. Он отстраняется, оттирает волосы, упавшие мне на лоб и щёки, ладонями, отводит их в стороны, сжимает в руках моё лицо и вглядывается в мои повлажневшие глаза.

— Любимая моя девочка, — выдыхает он и целует.