Балаган дьявола

Глава XXVIII

Инга стояла посреди громадного леса, какого она ещё никогда не видела в своей недолгой жизни. Уродливые деревья, лишённые листьев с кривыми, приземистыми сучьями хаотично торчали из покрытой сухой пожухшей травой мёртвой земли. Деревья были искривлены, измождены. Словно их поразила какая–то болезнь. Кое где с сучьев свисали маски из белого фарфора, одни смеющиеся, другие кричащие, третьи безразличные ко всему. Так обычно наряжали ёлку к Рождеству, развешивая на неё обёрнутые серебряной и золотой фольгой шишки, яблоки и пастилу с туроном. А также расставляли зажжённые свечи. Инга сама этого никогда не видела, но Август её рассказывал, он говорил, что богачи так делают, правда, ей было непонятно зачем, ведь пусть лучше дерево растёт в лесу, чем одну ночь простоит наряженное в господском доме, а затем будет выкинуто на свалку. Впрочем, кто же этих богачей поймёт. Некоторые из масок были разбиты, другие отчего–то целы.

Инге казалось, что она попала в какой–то жуткий сон. Но проснуться, несмотря ни на что она не могла. К тому–же, в отличие от сна тут всё было чересчур реально. Во сне ты знаешь, что спишь, поэтому не беспокоишься. Да и попасть в сон вот так вот, через дверь Балагана Дьявола, ей казалось, как–то странно и невозможно. Хоть её наставник и говорил: «Невозможность – слово из словаря глупцов». *

Мастер Дюк!

Конечно– же. Как она сразу забыла. Учитель придёт и спасёт её. И зачем она только побежала за этим Балаганом? Чего она хотела добиться?

Девушка достала из кармана лунный камень, приблизив его к губам она жарко зашептала.

– Учитель... мастер Дюк, Грегор, помогите мне!

Неожиданно камень засветился в её руках, а затем стал быстро греться, она в страхе отбросила его, и он упал на землю. А затем, в мгновение ока, обратился в пыль.

Инга ощутила, как паника охватывает её. Сердце её забилось, словно птица, желавшая вырваться из тесной клетки, она судорожно хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, а ноги её и голова стали ватными. Ей хотелось убежать, спрятаться, она металась между уродливыми деревьями, но спасения или укрытия нигде не было. Инге показалось, что она сейчас умрёт...

В какой–то момент ей удалось совладать со своими чувствами, Инга вытерла слёзы и стал оглядываться, ей даже пришла идея залезть на дерево, но она боялась прикасаться к этим мерзким изуродованным деревьям, в мире Балагана Дьявола.

Неожиданно лица её коснулся слабый свет, и Инга увидела, что за лесом, на тёмном небе, без Луны и звёзд появилась алая полоска рассвета. Повинуюсь необъяснимому чувству, она пошла в ту сторону. Ей всё равно деваться было некуда, но, возможно, там было спасение.

***

Женщина глядела на него пустыми глазницам своей маски, мастер–охотник на ведьм стоял напротив, их разделял стол. В руке ведьмоборца был кривой деревянный меч с острыми краями.

– Ты, – сказала женщина глухим голосом, – ты сам стал тем, на кого охотился.

– Ты даже не представляешь, чему можно научится на моей работе. – усмехнулся мастер Дюк.

– Так пади на свой меч и убей ведьму! – сказала демоница Балагана. – Зачем спасать кого–то, если твоя душа будет запятнана?

– Так мне говорили в схоластике Ордене, – согласился мастер–охотник на ведьм, – но мне всегда казалось наоборот, зачем спасать свою душу, если погибнуть тысячи?

Вместо ответа женщина взмахнула рукой и стол разделявший их взлетел в воздух поднятый её нечестивой силой, а затем по её лёгкому пассу он полетел прямо в охотника на ведьм. Грегор вкинул меч и, поразившись даже сам той лёгкости с которой он это сделал, рассёк толстенную столешницу бывшую настоящим произведением краснодеревщицкого искусства надвое, словно гнилую корягу. Затем он провёл ладонью над клинком из дерева и произнёс заклинание–апостолат. При этом Грегор сам удивился, насколько это легко у него вышло, даже слова, казалось были не нужны. Стоило только задумать эффект, как он происходил, видимо правы били те, включая его покойного коллегу, капитана Отто, которые говорили, что апостолаты черпали свою силу оттуда–же, откуда и ведьмы.

– INCENDIUM! – крикнул он, яркое фиолетовое пламя широкой полосой пролетело по комнате и ударило в женщину, та подняла руку, чтобы, как и в прошлый раз остановить его, но фиолетовый огонь охватил её с ног до головы, женщина издала нестерпимый вопль, и обратилась в пепел за долю секунды, и огонь погас. Лишь обожженная маска лежала в куче дымящегося и тлеющегося пепла. Мастер Дюк раздавил её ногой с мрачным удовлетворением.

Он стоял посреди комнаты, переводя дух, собираясь с мыслями, которые, словно рой пчёл крутились в голове. Звук топота сапог отвлёк его. Топот усилился, и вскоре в дверь вбежали двое наёмников с мечами в руках. Но едва они увидели мумию того, кто платил им деньги, и человека с горящим фиолетовым пламенем деревянным мечом в руках, окружённым вихрем серого пепла, как не слова не говори развернулись и исчезли также быстро, как и прибежали.

Грегор провёл ладонью по лицу.

– Инга!

Больше не говоря ничего, он развернулся и быстро побежал на улицу.

***

Во дворе архиепископского особняка, превращённого в крепость, которая была весьма уязвима, как выяснилось теперь, творилась настоящая суматоха. Наёмники, едва прослышав про смерть своего нанимателя, тут–же принялись растаскивать всё добро, которое они только могли найти. Естественно, в первую очередь их интересовали деньги – золото и серебро.

Грегор выбежал во двор и сразу завидел в лунном свете стоящий Балаган, теперь осиротевший и с торчащей из дверцы рукояткой топорика Инги. «Вот дурында! Куда полезла!» – подумал мастер–охотник на ведьм. Наёмники сновали туда–сюда и к Балагану не подходили, их похоже не интересовало, зачем он тут, откуда взялся и так далее. Но едва Грегор подошёл к нему, как тот сорвался с места и сам по себе, безо всякой тяги, помчался, грохоча колёсами по булыжникам мостовой.

– Вот дьявольское наваждение! – выругался Дюк, он огляделся и заметил лошадь. Похоже принадлежавшую одному из наёмников. Грегор подошёл к ней, но лошадь дёрнулась, и испуганно косясь на него, привстала на дыбы, насколько ей это позволили сделать поводья, привязанные к коновязи.

– Эй, отвали как от неё, пока не отгрёб! – выругался какой–то наёмник, похоже владелец лошади. Он, держа в руке клевец**, опасно приблизился к Дюку, последний, не говоря не слова, махнул мечом и срубил ему голову. Остальные наёмники даже внимания на это не обратили, слишком уж были заняты разграблением особняка–крепости архиепископа славного города Мариенгофа монсеньора Стефана.

– Теперь это моя лошадь, – сказал Грегор трупу и ухватился за поводья храпящего животного. – Слушай сюда, – сказал он ей, – мне насрать, хочешь ты меня везти или нет, но повезёшь, или разделишь судьбу своего дурака–хозяина.

***

Инга шла на свет, деревья становились всё более уродливыми и кривыми, их стволы почернели, а ветки походили на иссохшие руки мертвецов. Маски, висящие на них, казалось следили за Ингой своими пустыми глазницами, но девушка, превозмогая страх, всё шла вперёд, к рассвету.

Лес закончился неожиданно. Впереди она увидела обрыв, подойдя к его краю, она обнаружила, что стоит на берегу океана. Странное место, тут не было слышно не крика чаек, ни шелеста волн, ни дуновения ветерка. Обрыв был абсолютно крутым, словно кто–то отрезал его огромным ножом, просто оставив крутую стену высотой с колокольную башню ратуши Мариенгофа.

Внизу был белый песчаный пляж. Инга подумала, что попала в ад. Но где–же тогда котлы со смолой, где варили грешников? Где огонь и сера, о которых говорил ей Август. Рассвет становился всё ярче. С каждой секундой полоса красного света увеличивалась, и вскоре тьма уступила место ярко–красному рассвету. Хотя Солнце ещё не вышло из–за горизонта.

Инга поглядела вниз и едва не лишилась чувств. Весь океан до самого горизонта состоял из крови. А белый песчаный пляж был на самом деле усеян черепами и костями белого цвета. Меж тем в лицо ей подул ветер, и спокойное море стало волноваться, шум его походил на шум крови в ушах после тройного сальто–мортале.

– Кто ты? – тонкий голос коснулся её ушей и Инга, едва не теряя сознание от страха, медленно развернулась на одних каблуках.

***

Над славным городом Мариенгофом тоже восходило Солнце. И его свет тоже был кроваво–красного цвета. На пустом валу с брошенными перевёрнутыми пушками гулял ветер. Никто не охранял тревожный сон его жителей, лишь утренний ветер гонял тучи пыли над его словно бы скорбящими стенами.

Огромное и неповоротливое войско чёрной рекой текло к его главным воротам. Чеканя шаг под марш барабанов шли окованные в металл пикинёры, следом шагали ландскнехты, горделиво труся шеренгами ехали всадники, следом за растянувшимся войском шёл обоз, стрелки, и бомбардиры.

Курфюрст*** Карл Штейнмайер, облачённый в вызолоченную броню с ног до головы, в плащ алого цвета с нашитыми золотыми львами, в шлеме, на украшение которого пошло столько же золота, сколько и в целый год не зарабатывал квалифицированный рабочий Империи, увенчанный плюмажем из фазаньих и страусинных перьев, покачивался на белом жеребце, его вели за красные из шёлка удила двое стюартов двенадцати лет каждый, оба в кирасах, опоясанные короткими мечам и в коротких плащах.

Рядом с курфюрстом ехал генерал–охотник на ведьм Ордена Святого Престола Креста и Молота Гуго Вальтерр. Его броня напротив сверкала голой сталью, на груди скрестились горящий факел и топор, плащ его несли за лошадью двенадцать послушников в серых рясах. А его главное оружие, освящённый боевой молот, с частицей мощей в бойке несли двадцать человек, сгибаясь под его тяжестью.

Генерал–охотник Гуго не привёл кричащих фанатиков, только огромное войско курфюрста, да двенадцать илюсидаторов, для вершения суда над еретиками. Ветер развивал знамёна Империи и Ордена.

– Гнездо порока тут! – грубым и низким голосом сказал генерал–охотник на ведьм. – Они, подобно гнусным еретикам и протестантам вышли из–под света Церкви и учинили ересь, казнив капитана–охотника на ведьм и главу Анклава нашего Ордена брата Отто.

Он обратился к курфюрсту.

– Мы не допустим второго мятежа на вашей земле. Никаких переговоров, войти в город и овладеть им за час.

– Город никто не охраняет, похоже. – сказал курфюрст. – Но ворота забаррикадированы, как сообщает нам разведка.

– Для этого мы привезли Большую Грету. – пророкотал генерал– охотник на ведьм. – Расстреляйте ворота.

***

Инга тупо глядела на мальчика и девочку. Они были примерно одно возраста. Их можно было бы принять за брата и сестру, лишь только одетых по–разному. На девочке потрёпанное уже небесно–голубого цвета платье с пелериной, на мальчике простая серая рубаха и грязно–коричневые порты, а ботинок не было у обоих.

При этом мальчик казался чуть постарше. Его умные карие глаза смотрели на бывшую канатаходку внимательно. У него были грязные руки и ноги, а светлые волосы растрепались. Девочка выглядела рассеянной, её кудри ещё более светлого оттенка спутались, в них висели остатки бантов из неимоверно дорогого китайского шёлка.

– Он тоже забрал тебя? – поинтересовалась девочка, глядя куда–то сквозь ученицу охотника на ведьм.

– Кто «он»? – тупо спросила Инга.

– Балаган. – пояснил мальчик, судя по–всему, он был поумнее своей коллеги, по несчастью. Поэтому, вероятно, эта парочка и не пропала в жутком лесу.

Инга сглотнула при упоминании Балагана. Отвлёкшись она как–то забыла, что находится в этом измерении. Измерении Балагана Дьявола.

– Да. – сказала она. – Он тоже забрал меня. Только вот непонято – куда? ...

– Он забрал всех их, – сказала девочка. – всех этих детей.

Инга обернулись и с ужасом оглядела пляж, усеянный костями и море крови за ним.

– Быть не может. – словно в трансе пробормотала она.

– Он собирал их тысячи лет. – сказала девочка. – но своей цели всё–таки не добился.

– И какой была их цель? – спросила Инга.

– Он искал ту, что станет Последней Архиведьмой. – сказал мальчик. – Но Архиведьма скрыта по слову Святого Петра. Поэтому Дьявол послал своих слуг в этот мир, они должны были искать всех, кто мог быть ей.

– Как они это делали? – спросила Инга.

– То неведомо, ибо их помыслы, как и методы никому не известны. Но они захватывали детей по всему миру.

– А потом? – спросила Инга.

– Потом они их испытывали, а когда испытание проваливалось их забирал Жнец Душ.

– Какой он? – спросила Инга.

– Мы не знаем. Мы ещё не проходили испытание. – сказала девочка, – она забрала меня, когда я ехала с бала, завлекла красочным представлением. А потом я оказалась в этом лесу, тут был Ганс и ещё несколько детей, затем, за ними приходила женщина, а потом свет забирал их.

– Куда? – спросила Инга.

Дети не ответили ей. Впрочем, она и сама могла догадаться, просто поглядев на море.

– Мы знаем не больше твоего. – ответил мальчик.

– Ты Эмма Ван Дейм, дочь того жир... булочника! – догадалась Инга, – а ты Ганс, то бишь Гансель! Твоя сестра в Анклаве Бирменгема, она в безопасности, но как нам выбраться отсюда?!

Дети смотрели на неё, словно не понимая, что она говорит. Возможно это место подействовало так на них. Сколько они провели в этом адском лесу? Как тут текло время? Инга не могла ответить на все эти вопросы. Но она почувствовала вдруг ответственность за этих детей. Она не могла позволить, чтобы женщина в трико или какой– то Жнец Душ забрал их. Она не даст их в обиду.

– Мой отец заберёт меня. – заявила Эмма, – он всегда давал мне то, что я захочу.

– Твой отец... – начала было Инга, но вовремя смолчала. Сейчас нужно было сосредоточиться на более важном.

– Жнец Душ близко! – пробормотал Гансель указывая на восходящее алое Солнце.

– Тогда нам нечего тут оставаться! – распорядилась Инга. Недолго думая, бывшая артистка цирка схватила Эмму и Ганселя за руки и потащила их в лес.

– Куда мы идём? – спросил парень, он сопротивлялся, но Инга, несмотря на то, что была ненамного старше его и ненамного крупнее, обладала внушительной физической силой, ей даже как–то один раз удалось победить в состязании на руках**** одного парня, который был старше её на три года, да ещё и выиграть три гроша.

Девочка напротив совершенно спокойно, словно собачка пошла за незнакомой девушкой. Сразу было видно, кто из какой семьи. Эмма привыкла, что её везде водят, сопровождают, и так далее, её отец самый богатый человек города мог позволить для своей дочери всё, что угодно, хоть армию слуг и гувернанток, хоть карету о восьми лошадях с султанами из павлиньих и страусиных перьев, хоть что её душе угодно. Ганс же привык рассчитывать только на себя, да ещё и заботиться о сестрёнке, поэтому просто идти за незнакомкой ему, похоже, не очень хотелось.

– Хочешь остаться тут? – мрачно спросила Инга, бросил на мальчишку суровый взгляд, насколько ей позволяло сделать её нынешнее положение.

– А ты знаешь куда идти? – резонно спросил тот.

Инге не хотелось быть дамой в беде, поэтому она твёрдо сказала.

– Да, – хотя взаправду и понятия не имела, куда им идти. – Нужно уйти от этого света, Солнца, Жнеца Душ, чёрта лысого... неважно! Главное не стоять на месте!

– Давайте уже пойдём куда–нибудь! – капризно заявила Эмма, которая до этого вела себя более чем индифферентно.

– Не ной! – ответила Инга.

– Я и не ною! – огрызнулась маленькая нахалка. Вся в отца. Хочет быть хозяином положения даже сейчас.

– У тебя открывается рот, и ты скулишь, – сказала Инга подчёркнуто спокойным тоном, – а значит ноешь!

Судя по всему, у Ганселя не было контраргументов против такого предложения, поэтому он нехотя потопал за бывшей канатоходкой, поплелась и Эмма, Инга продолжала держать их руки в своих, так ей было спокойнее. В глубине души она была даже рада, что не осталась тут одна. В этом жутком месте, в измерении Балагана Дьявола.

Они направились в сторону леса. Сначала просто шли, а затем побежали. Свет жёг их спины. «Только не оглядывайтесь!» – твердила Инга, шум моря усиливался, огромные волны накатывали на берег. Не то кровь, не то вода стала мутной–алой, берег усеянный костями остался за спиной. Но впереди встала стена чёрного леса с изуродованными деревьями, на которых, будто яблоки, висели карнавальные маски из белого фарфора.

– А почему именно балаган? – спросила она у Ганселя на бегу. – Меня всё время мучает этот вопрос?

– Потому, – ответил ей не по годам умный мальчик, – что это очень привлекательно, он завлёк нас представление, мы сами не помним каким, но затем мы оказались тут. А потом пришла ты.

Наверняка добиться больших сведений было не суждено. Да и не до того сейчас, главное – это выбраться отсюда.

В красном свет лес стал выглядеть ещё хуже. Инга в нерешительности остановилась, она посмотрела влево, посмотрела вправо. Везде опушка уходила куда–то в линию горизонта. За спиной было крутой обрыв огромной высоты, усеянный костями берег в лесу бушующее море алой воды и встающей из–за него рассвет. Жнец Душ надвигался.

– Не оглядывайтесь! – сказала Инга. Хотя её одолевал страх.

***

На пепелище, что ещё недавно было площадью Квартала Артистов по–прежнему оставалась та–же парочка. Старый клоун Август, который ходил кругами, постукивая своей клюкой и сидящая перед сложенной из обгоревших деревяшек фигурой, на серых от пыли и пепла камнях мостовой межевая ведьма и целительница мадам Розетта. Она держалась за амулет, висящий на шее.

– Плохо! Очень плохо! – бормотала она.

– Что «плохо»? – осведомился Август.

– Беда, она близка!

– Так сделай, что–нибудь, хрычовка ты этакая! – сердито произнёс старик.

Старуха открыла один глаз и посмотрела на него.

– Так может ты тоже что–нибудь сделаешь? Вместо того, чтобы шаркаться по кругу, как приведенье и стучать свой палкой прямо по мозгам! Это, знаешь ли, немного сложнее, чем выделывать дурацкие фокусы на подмостках и смешить тупоголовых пьянчуг за пару медяков! Я даже могла бы тебе посоветовать, что сделать! Не мешай мне, дегенерат старый!

Август от такой резкой отповеди скис ещё больше, но спорить с ведьмой не стал. Розетта трижды глубоко выдохнула и сказала.

– Властью медиума велю – явитесь! Властью медиума велю – явитесь! Властью медиума и спиритиста – велю явитесь!

Sicut endor incantatio, Convocavit Spiritum Samuelis prophetae per Ordinem Sauli Regis, sicut Hecate convocavit spiritus mortuorum. In nomine Inferni Et Uxoris Proserpinae. In Nomine Anubis Et Posuit. I. Et Apoph. In Nomine Neregiae Et Kali. Venite ad me, spiritus illorum qui conbuserunt in loco isto. Esto igitur!

Амулет в её руках засветился. А затем целый рой зелёных огней взвился вокруг неё. Они кружились и мерцали. Август застыл на месте, даже забывая, как дышать. Старуха меж тем продолжала чародействовать.

– Vade admundum ubite ipsumscis! Adfer mihi mulierem Nomine Inga, scis quae, et si quis cum ea est, eam quoque affer! In nomine Anubis, Set, Ra, Apophis, Nergal, Hecate, Infernum, Et Uxor Eius Proserpina. Esto igitur!

Огоньки завертелись, как вихрь, а затем пропали. Розетта медленно легла на камни.

– Ну, – пробормотал Август склоняясь над ней, – Что?!!

– Теперь они в руках иных сил. – тяжело дыша ответила мадам Розетта. – Чтобы достать их из того мира, нужна сила Архиведьмы, а я, уж прости, дружок, далеко не Архиведьма. Я лишь укажу им путь, духи укажут. А дальше они будут действовать сами.

***

– Смотрите! – неожиданно выкрикнул Гансель. Инга подняла голову и увидела рой зелёных огоньков, похожих на огни Святого Эльма*****, о которых ей рассказывал Август.

– Нужно идти за ними! – с неожиданной уверенностью в голосе сказал мальчик.

– Откуда ты всё знаешь? – с неудовольствием спросила Инга. – А вдруг это ловушка?

– У нас нет выбора. – спокойно ответил он. Инга ощущала спиной жар яркого алого света.

– Они зовут. – сказал Гансель. – Надо идти за ними!

– Я ничего не слышу... – пробормотала Эмма. Инга тоже ничего не слышала. Но делать–то было нечего. Пришлось ринуться в чёрный лес, да ещё следом за неведомыми огнями.

***

Тяжеленная бомбарда****** Большая Грета выстрелила так, словно тысяча громов прогремели разом. Её железное тело содрогнулось, и земля вокруг неё содрогнулась тоже. Лошади испуганно заржали, а в воздух устремились клубы чёрного и белого дыма и огня.

Забаррикадированные ворота города разнесло в щепу, от заграждений не осталось и следа. А над всем полем пронёсся голос генерала–охотника на ведьм. Который был ещё внушительнее выстрела бомбарды.

– Воины! Идите в город! Возьмите его. Всякого, кто воспротивиться – казните немедленно. Ибо сие еретик!

Курфюрст лениво взмахнул окованной золочённой сталью перчаткой. Сквозь руины врат потекла железная река пикинёров.

***

– Что это? – испуганно произнёс Август. – Никак гроза?

– Дурень ты старый... – ответила ему мадам Розетта, тяжело кряхтя, – помоги–ка мне встать, мужлан ты этакий! Развы ты глух или окончательно пропил ум? Это же бомбарда! Город берут приступом войска курфюрста и папистов! Теперь нужно убираться отсюда! Они не дадут пощады никому, кто не склонит головы! А на меня укажут «добрые» люди, которым я помогала и гореть старой Розетте на костре. И тебе гореть, дурень ты этакой!

– А меня–то за что? – изумился и возмутился Август. – Я честный человек!

– Да всем плевать! – саркастично парировала мадам Розетта. – Якшался с ведьмой, значит сам ведьмак. Они–то разбирать не станут. Я–то знаю... вспомни своего приятеля–ведьмоборца. Хотя, я так думаю, они и его вздёрнут, от греха подальше. Времена сейчас такие... лучше перебдеть, чем недобдеть! Давно пора было покинуть эту клоаку, которая зовётся «славным» городом Мариенгофом. Хотя слава–то у него дурная!

***

Жители города трепеща глядели из–за прикрытых ставнями и матрацами окон на воинов, что маршировали по улицам их славного города. Уже через час курфюрст и генерал–охотник ехали к ратуше, над которой вились знамёна Папы, Императора и Ордена.

***

Инга и дети бежали сквозь лес, убегая словно от пожара. Рой зелёных огоньков вёл их куда–то вглубь этого леса. Ветки деревьев цеплялись за одежду, царапая кожу и отрывая куски ткани, словно хотели задержать их. Маски раскачивались и стучали друг об друга, их звон напоминал недовольное бормотание. Свет нагонял их, неожиданно огоньки подлетели к какому–то наиболее уродливому дереву и замерли, покачиваясь в воздухе, а потом и вовсе погасли.

– Вот и конец... – тяжело дыша прошептала Инга. – Только не оборачивайтесь! ...

***

Балаган катился по тропе в Мариенгофском лесу, докуда его догнал мастер–охотник на ведьм Грегор Дюк. Вдруг из леса вылетел целый пень выдранный с корнем, он врезался в борт Балагана и опрокинул его.

– Бить ведьма! – прорычал гигансткий тролль, выбегая из леса, он подбежал к лежашему на боку Балагану, у которого всё ещё крутились колёса и остановился, словно в нерешительности.

Тут–же подскакал Грегор на лошади.

– Спасибо, Эвард! – крикнул он. – Что бы я без тебя делал!

Сверху раздалось карканье. Едва ведьмоборец спрыгнул с лошади, которая была вся в пене, как ему на плечо сел чёрный ворон.

– И тебе спасибо, Карл, – сказал мастер Дюк, он потрепал ворона пальцем по грудке, – правду говорил учитель Мордус, с животными надо дружить!

– Надо. Сломать. – выдавил тролль, указывая огромным перстом на Балаган. Грегор подозрительно покосился на тролля, тот обычно изъяснялся только двумя словами, Грегор считал, что он вообще говорить не способен, но, как оказалось он знал куда больше, чем предполагал хозяин. Возможно ли было то, что это оказалось следствием обретения Грегором новых сил? Впрочем, для этого будет другое время.

Грегор провёл ладонью над клинком и сказал.

– I ncendium!

Клинок охватило фиолетовое пламя. Мастер Дюк вогнал деревянный меч в борт Балагана, древесина последнего зашипела и вспыхнула, Грегор рассёк борт и оттуда полился яркий, красный свет.

***

Инга стояла перед деревом, сама, не понимая, зачем это делает, спасения не было. Огни пропали, а сзади надвигался яркий, алый свет. «Только не оглядывайтесь!» – повторяла она, как мантру.

Неожиданно из ствола дерева вышел охваченный фиолетовым пламенем клинок. Инга вскрикнула и так крепко сжала ладони детей своими тренированными пальцами, что вскрикнули и они.

– Ну, вылезайте, – Инга сразу узнала голос учителя. Фиолетовое пламя распространилось по стволу и прожгло проход достаточный, чтобы Инга и её спутники смогли выбраться.

Без каких–то колебаний, словно повинуясь инстинкту все трое, сначала Эмма, затем Гансель, а после и Инга залезли туда, и оказались в Мариенгофском лесу.

– Назад! – приказал Грегор. Он взмахнул деревянным мечом и крикнул.

– Piro !

Вспышка фиолетового пламени уничтожила Балаган Дьявола, оставив лишь пепел на том месте, где он только что лежал.

Инга, лежа на земле, обнимая спасённых детей, которые, впрочем, опасливо глядели не на Балаган, а на тролля, смотрела на это и думала, что пусть сгорит и Балаган Дьявола и всё тайны, которые он нёс с собой.

_____________

* На самом деле это крылатое изречение принадлежит Наполеону I Бонапарту, который сказал его двумястами годами позже.

** Вид холодного оружия, молот с железным клювом. Использовался для пробития латных доспехов, получивших широкое распространение в XVI – XVII веках.

*** В Священной Римской Империи Император был первым среди равных. Курфюрсты обладали властью почти такой-же, как и у Императора. Также именно курфюрсты избирали нового Императора. Некоторые графы-епископы обладали правом голоса при избрании Императора.

**** То есть в армрестлинге.

***** Огни святого Эльма – мерцающие пучки света, которые можно увидеть во время грозы, метели и песчаной бури. Они появляются вокруг острых концов предметов (например, шпилей, мачт кораблей или скал) и нередко принимают форму короны.

****** Бомбарда – вид артиллерийского орудия. Бомбарды использовались исключительно в осадах и крепостной войне для разрушения стен.