Баллада о Лорелее

Глава 3

Заснеженная равнина казалась бескрайней.

По сути, она и была воистину бескрайней. Чтобы убедиться в этом, достаточно всего лишь пойти по ней в любом из выбранных направлений.

Даже если предположить, что здесь может найтись хоть кто-то, возжелавший пересечь девственно чистое ровное белое поле в поисках невидимой отсюда границы, за которой заканчивается власть снега, льда и жестокого, невиданного холода, — его ожидает полное и окончательное разочарование. На всей планете не существует подобного места, хоть обойди ее по экватору. Или по меридиану, разницы никакой. Картина везде одна и та же: лед, снег и холод. Разнообразят безрадостный пейзаж разве что промерзшие насквозь скалы, которые повсеместно выглядят одинаково черными по контрасту с ослепительно белым снежным покрывалом, плотно укутавшим застывший в глубоком летаргическом сне мир. Сне, абсолютно неотличимом от смерти.

Если перевести взгляд на небо, сразу становится понятным, что никакие гипотетические землепроходцы существовать в этом мире попросту не могут. По причине полного отсутствия атмосферы, о чем со всей несомненностью свидетельствуют яркие немигающие звезды, плотно усеявшие угольно-черное небо. И это несмотря на то, что день, оказывается, в самом разгаре, а заснеженный пейзаж освещают даже не одно, а целых два солнца.

Вот они: тусклое, размером с теннисный мячик, красно-оранжевое пятно главного компонента двойной звездной системы — Лоры А, и совсем рядом ослепительная, пронзительно-яркая голубовато-белая точка его спутника — Лоры Б.

Если кто не в курсе, то вот так, сухо и официально, никто из нормальных людей их не называет. Разве что высоколобые умники, от которых за версту разит столичным снобизмом. А все прочие обходятся попросту, без церемоний. Так что, прошу любить и жаловать: Большая и Маленькая Лоры соответственно.

Еще совсем недавно оба светила, как и положено нормальным благовоспитанным звездам у всех без исключения населенных миров, несли на Лорелею свет, тепло и жизнь. Мириады существ самых разнообразных видов пребывали здесь в полной гармонии, пока космический катаклизм не сбросил планету с устоявшейся за тысячелетия круговой орбиты и в конце концов не швырнул на самую окраину системы во власть льда и холода. Со страшной скоростью Лорелея помчалась прямо в ночь, а все живое сначала замерло от ужаса перед неизбежным, а затем чуть ли не мгновенно съежилось до практически полной неразличимости. Хорошо, если не до окончательного исчезновения. Обе Лоры даже совместными усилиями оказались не в состоянии не то что обогреть совершенно закоченевшую планету, но и осветить ее в достаточной степени, отчего здесь на долгие годы воцарились нескончаемые сумерки, даже в полдень. А когда наступает ночь — хозяином этого мира становится мрак, и тогда единственными источниками света остаются лишь далекие звезды да тусклая лента Млечного пути, перечеркнувшая небосвод от горизонта до горизонта.

Совсем не похоже на некогда цветущий мир, считавшийся чуть ли не двойником далекой Земли, только с куда более чистым и прозрачным воздухом, незамутненными реками и искрящимися в лучах Лор водопадами, с теплым ласковым морем и бескрайними, наполненными жизнью зелеными джунглями…

Не правда ли?

Н-да… Завораживающие трели разноцветных летающих ящериц и сногсшибательные пьянящие ароматы цветущих равнин…

И где же все это теперь?.. Вопрос, разумеется, риторический. Конечно, здесь, погребено под тоннами льда и снега. И никакой уверенности в том, что угасший опустошенный мир сумеет когда-либо воскреснуть, словно феникс из пепла.

Катерина обвела внимательным взглядом застывший пейзаж. Отсюда, с высоты крутого скалистого утеса, увенчанного огромной шапкой незамутненно-чистого белого снега, панорама открывалась просто фантастическая.

От подножия утеса и до самого горизонта простиралась практически идеально ровная белоснежная поверхность — застывшее Рейнское море, некогда теплое и ласковое, обрамленное нескончаемой чередой песчаных пляжей и воистину поражающими воображение массивами самой разнообразной растительности, дарующей тень и прохладу уставшим от зноя и палящих солнечных лучей людям. Настоящий рай для туристов с Земли и выбравшихся на долгожданный уикэнд поселенцев из города.

Закатное небо над морем, костер и запах жареного на углях шашлыка… и рассказы дяди Леши о захватывающих дух приключениях на других планетах… и песни под гитару, на которые он оказался великий мастер… и смешные попрошайки — небольшие безобидные зверьки с коричневым мехом и желтыми полосками на спине… а также с круглой, похожей на кошачью, головой с огромными умными глазами… Я то и дело порывалась подкормить их кусочками жареного мяса, а дядя Леша притворно возмущался, хмурил брови, шутливо называя меня «отравительницей», и упорно пытался отогнать их длиннющей хворостиной…

Н-да… Когда это было. Впечатление такое, что в какой-то другой, прошлой жизни.

Катерина потянула носом в бессознательной надежде уловить давно исчезнувшие ароматы и тут же горько усмехнулась. Мысленно, конечно. По-другому здесь при всем желании не получится.

Ну какие, спрашивается, могут быть запахи в безвоздушной среде? Она, наверное, совсем сошла с ума…

Прочь! Долой расслабляющие и отнимающие волю и силы воспоминания! Она сама, по собственному желанию, сделала свой выбор, так что пенять, как говорится, не на кого. Разве что на проклятую судьбу, лишившую ее родного мира и самого близкого человека, заменившего погибших на Горгоне родителей… Дядя Леша уверен, что она пропала где-то в джунглях, и наверняка не питает никаких иллюзий насчет возможности ее чудесного спасения на умирающей планете. А реальность не может привидеться ему даже в самых фантастических снах. Уж в чем-в чем, а в этом Катерина не сомневалась ни единой секунды.

Хм… Хотелось бы мне знать, как он смог пережить очередную утрату. Не первую в его жизни, однако, надеюсь, последнюю. Возраст, конечно, возрастом, но не завидую тем, кто попробует удержать его вдали от настоящего дела. Скорее всего, по-прежнему мотается с одной неизученной планеты на другую в безнадежной попытке заглушить неприятные воспоминания непрерывной и опасной работой… Надеюсь, с ним все в порядке.

Все! Довольно. Сделанного не воротишь. Она — страж Лорелеи, одна из немногих, и гордится этим. А все прочее — не достойная внимания лирика, отвлекающая от выполнения взятой на себя миссии.

Катерина с силой тряхнула заиндевевшей гривой, отчего во все стороны полетели искрящиеся в лучах Лор снежинки, и снова взглянула на бывшее море.

Идеальность снежного поля не нарушали ни вставшие дыбом ледяные торосы, ни наполненные темной водой глубокие трещины, а означать это могло лишь одно — море промерзло до самого дна.

Каково-то пришлось населяющим его бесчисленным рыбам и, так сказать, прочим «гадам морским»? Судя по всему, очень и очень несладко. Одна надежда — они, подобно большинству живых существ на планете, включая ее разумных обитателей, за тысячи лет сумели-таки приспособиться к катастрофическим климатическим изменениям и теперь пережидают обрушившийся на них катаклизм в глубоком гипотермальном сне с тем, чтобы снова пробудиться к жизни, когда настанут лучшие времена.

Что ж, искренне желаю всем удачи.

Катерина оторвала взгляд от снежной равнины и посмотрела назад, туда, откуда только что пришла. Там по протоптанной в глубоком снегу тропе неторопливо карабкалась наверх пара невиданных существ, само появление которых здесь, на безвоздушной планете, любому здравомыслящему человеку показалось бы противоречащим логике и здравому смыслу.

Больше всего они напоминали двух покрытых густым серебристым мехом огромных кошек.

Массивная слегка удлиненная голова, увенчанная густой косматой гривой. Ушей нет, зато на их месте красуются два коротких отростка с маленькими шариками на конце, люминесцирующими неярким голубоватым светом. Морда, сильно смахивающая на львиную. И вообще, облик странных существ вызывает устойчивую ассоциацию именно с царем зверей, и нарушить ее не может даже покрывающая все тело длинная шерсть и массивные короткие лапы с широкими плоскими ступнями, позволяющими без труда передвигаться по глубокому снегу. Зато толстый у основания хвост с серебряной кисточкой очень даже львиный.

Помнится, Рон, придирчиво рассмотрев созданное Катериной скульптурное изображение, так и сказал: «Лев. Ледяной лев». Катя не возражала. Лев так лев, пусть будет ледяной, если ему так нравится. Слово мужа — закон, на то он и муж. Здесь ведь что главное? Поддерживать в нем непоколебимую уверенность в том, что он хоть что-то решает.

На самом же деле совершенно не важно, как назвать созданное фантазией Катерины неведомое существо. Проблема в другом: можно ли приспособить эту форму для своих нужд. Весьма, кстати, прозаических — преодолеть по-возможности без приключений весь трехсоткилометровый маршрут до города, не увязнув при этом в глубоком снегу, не замерзнув и не задохнувшись по дороге.

На создание организмов, способных переносить адский холод, отсутствие атмосферы и жесткую радиацию открытого космического пространства, у матушки-природы скорее всего попросту не хватило воображения. А вот у Катерины, как выяснилось, хватило. Хотя недооценивать изобретательность природы, пожалуй, все же не стоит.

Инопланетные биотехнологии, вырвавшие трех землян из лона цивилизации и поставившие перед жестокой необходимостью скрываться, дабы сохранить в секрете сам факт своего существования, могли многое. Очень многое, возможно даже все, наделив стражей Лорелеи доселе невиданным могуществом. Однако, и взамен потребовали немало.

Катерина и сама не знала теперь, человек она или нет. Думается, скорее нет, чем да. С одной стороны, она пребывала в твердом убеждении, что психологически ничуть не изменилась со времен произошедшей с ней метаморфозы. Она по-прежнему та же Катя, которая когда-то сидела у костра на берегу Рейнского моря и слушала дяди Лешины песни под гитару. А вот биологически… с этим все гораздо сложнее. Назвать себя человеком у нее почему-то язык не поворачивался. Тогда кто же она на самом деле? Хм… Метаморф, оборотень — вот кто, но только не человек. Поскольку обычным людям совершенно не свойственно нежданно полученное в дар умение по своему усмотрению менять форму и биохимию собственного тела, превращаясь порою в весьма необычных существ, как правило в максимальной степени приспособленных к обитанию в быстро меняющихся условиях окружающей среды. Вроде тех, что сейчас наблюдаются на несчастной Лорелее.

Кстати, Рона и Джошуа все вышесказанное касается в той же степени. Сказать по-правде, Катерина совершенно не знала, что они думают о своем теперешнем modus vivendi на самом деле. Не сейчас, под яркими звездами и светом двух Лор. А во тьме глубокой пещеры, в полном одиночестве, когда единственными живыми — условно живыми! — существами на сотни миль вокруг являются лишь тысячи спящих лорнов, бывших хозяев планеты.

Тогда, когда никто на тебя не смотрит, и ты остаешься наедине со своими мыслями.

Катя испытывала неловкость и легкую тень сожаления по поводу того, что именно она явилась тому причиной. С Роном-то все понятно, он бросился вслед за ней, очертя голову, просто потому, что влюблен по уши. А Джош… хм, вероятно, тоже. Однако, вины за сломанные человеческие судьбы это обстоятельство нисколько с нее не снимает. С этим грузом в душе ей придется жить теперь до скончания дней. Пусть даже сами пострадавшие так не считают.

Она продолжала задумчиво смотреть на взбирающихся по крутому склону спутников.

Н-да… Ледяные львы. Точно такие же, как она сама.

Надо признать, Рон придумал весьма удачное название для существующего лишь в воображении Катерины фантастического зверя. Однако, этим он и ограничился, не став вникать в причины, побудившие ее вырубить из камня столь впечатляющее, по его словам, произведение искусства. Скорее всего, он решил, что таким нетривиальным способом она просто-напросто пытается реализовать свой творческий потенциал. Либо разогнать скуку от вынужденного ничегонеделания, потому что, вопреки ожиданиям, пребывающим в анабиозе аборигенам требовался всего лишь самый минимальный уход.

Изредка то один лорн, то другой вдруг пробуждались к активности, внезапно поднимались со своего ложа и начинали бесцельно бродить по убежищу, всматриваясь в темноту ничего не выражающими незрячими глазами и то и дело натыкаясь на стены и своих спящих собратьев. Оскальзываясь на предательски подворачивающихся под ноги камнях и падая… И тогда их нужно было успокоить, вернуть на место и проследить, чтобы они снова мирно заснули, не успев причинить никакого вреда окружающим, а прежде всего — самим себе. Фактически это было все, что требовалось от оберегающих их сон и покой метаморфов.

Не слишком-то разнообразная жизнь… Далеко не. А если вспомнить, что впереди им светит как минимум пара столетий темноты и одиночества глубокой пещеры, можно завыть от безысходности. Как-то совсем не так представлялось добровольным стражам жертвенное служение спящим в анабиозе хозяевам планеты еще несколько лет назад, когда за их спинами впервые захлопнулись двери подземного убежища. А теперь… воистину, впору сойти с ума. И ничего удивительного в том, что желание выбраться из мрачного склепа очень быстро стало чуть ли не навязчивой идеей. Рон и Джошуа все чаще и чаще погружались в угрюмое молчание, и Кате удавалось расшевелить их все с большим и большим трудом. Поиск способов выбраться на простор и при этом уцелеть, не замерзнув и не задохнувшись, очень быстро перерос из чисто технической проблемы в проблему выживания. Просто Рон и Джошуа до сих пор так и не сумели ничего придумать. А вот она, похоже, догадалась, и рукотворный ледяной лев — не что иное как ключ к абсолютной свободе.

В отличие от Рона Джошуа, похоже, понял все сразу. Он медленно обошел изваяние по кругу, потрогал широкие лапы, провел рукой по каменной гриве, а затем с сомнением в голосе спросил, глядя Катерине прямо в глаза:

— А дальше что?

Катерина прекрасно понимала его скептицизм. Еще недавно она сама думала точно так же.

Метаморфы способны приобретать любую форму, с которой так или иначе когда-либо соприкоснулись. Будь то живое существо или неодушевленный предмет. Но для этого указанный образец обязательно должен существовать где-то в пределах досягаемости. Это, как говорится, аксиома их нынешнего образа жизни. А вот как быть, если условия требуют использования формы, созданием которой природа так никогда и не озаботилась? И возможно ли подобное преобразование в принципе? Катерина этого не знала, однако всерьез намеревалась попробовать. А в качестве модели для воспроизведения формы использовать вот эту самую скульптуру.

Она заранее продумала весь набор свойств, которыми должен обладать созданный с нуля организм, необходимый для осуществления поставленной цели: устойчивость к условиям глубокого вакуума, жесткой космической радиации и предельно низким температурам на поверхности планеты. Это, так сказать, самый минимум, основная программа, которой следует неукоснительно придерживаться. Ну и возможность общения посредством радиосвязи в качестве опции, для чего и предусмотрены смешные рожки на месте ушей, поскольку в условиях вакуума любые акустические приспособления становятся попросту бесполезными.

Рон так и не понял ничего до того самого момента, когда она начала превращение. Хм… пытался что-то крикнуть, предостеречь, но опоздал. Катерине просто невероятно повезло, что все окончилось благополучно, именно так, как и было задумано. Н-да… Помнится, Рон тогда не разговаривал с ней почти целую неделю. Пока не осознал, наконец, что Катерина не стала предупреждать его именно потому, что он никогда бы ей не позволил… Зато теперь в их арсенале появилась новая форма, весьма неплохо приспособленная для существования в самых экстремальных условиях. Ну а Рону и Джошуа освоить ее оказалось довольно просто, поскольку исходным образцом для метаморфозы послужила сама Катерина.

В последующие дни они много и упорно тренировались, пока новый облик не стал таким же привычным, как и базовая форма крылатого демона, заложенная в программу преобразований изначально. Все трое понимали, что только в случае успеха они смогут, наконец, покинуть мрачное подземелье и стать воистину свободными. Ну, а цель путешествия — город, даже не обсуждалась, до такой степени выглядела очевидной. Верхом глупости было бы не воспользоваться брошеными в спешке богатствами земной цивилизации.

Однако, прежде чем отправиться в путь, предстояло решить еще одну немаловажную проблему.

Спящие лорны. Мысль о том, что можно попросту предоставить их самим себе, никому даже в голову не приходила.

Строго говоря, в убежище под Кошачьей горой Катерина с товарищами были не совсем одиноки. Трое лорнов-метаморфов несли бессрочную вахту бок о бок с землянами, хотя по неведомой никому причине старательно избегали любых контактов. Просто молча уходили в глубь пещеры, едва рядом появлялась Катерина, не говоря уж о Роне или Джошуа. Подобное поведение ее весьма задевало, тем более что в общении с обычными лорнами никаких проблем никогда не возникало. Джошуа считал это следствием пренебрежительного высокомерия, с которым каста лорнов-метаморфов взирала на всех прочих смертных, и был, скорее всего, недалек от истины. Во всяком случае, Катерина все больше и больше склонялась к его точке зрения. Любые попытки наладить диалог неизменно разбивались о глухую стену молчания.

И вот теперь ее просто необходимо было разрушить. Без договора с лорнами весьма длительный поход в город очевидным образом состояться не мог, поскольку часть работы, которую до того выполняли земляне, теперь легла бы на их плечи. А просто взять и уйти тоже позволить себе оказалось невозможно. Обострение отношений, неизбежно возникавшее в подобном случае, совершенно точно никому не было нужно. Хотя, следует признать, контактов и так никаких…

Катерина отправилась на переговоры без особой надежды на успех. Хотя в глубине души весьма рассчитывала на особое внимание со стороны предводителя лорнов по причине того, что когда-то именно он занимался ее лечением после падения со скалы…

Как называли его лорны? Кажется, Флар… Ну что ж, Флар, вся надежда исключительно на твою память.

Ни Рон, ни Джошуа ни на секунду не верили в успех ее миссии. А когда Катерина вернулась и сообщила, что договоренность с Фларом достигнута, удивленно переглянулись и сразу же засобирались в дорогу, пока непомерная гордыня не заставила того передумать.

Ледяные львы взобрались, наконец, на вершину утеса и встали рядом, медленно поворачивая из стороны в сторону головами, украшенными блестящими от инея косматыми гривами.

«Ну и за какой такой надобностью нам понадобились упражнения в скалолазании?» — недовольно спросил Рон, отряхиваясь всем телом. — «Что мы, снега не видели?»

«Осторожнее,» — отозвался Джошуа. — «Козырек и так держится на честном слове. Можно и вниз улететь.»

«По крайней мере, не придется карабкаться по скалам при возвращении», — буркнул Рон, но тем не менее прекратил совершать резкие телодвижения. — «Быстро и с гарантией.»

Джошуа осторожно подошел к краю пропасти и заглянул вниз.

«Хм… не думаю, что тебе понравится. Судя по всему, у подножия весьма приличных размеров озеро из жидкого азота. Что-то мне подсказывает, что подобное купание вряд ли пойдет тебе на пользу.»

«Подумаешь, азот», — буркнул Рон, однако, от края отодвинулся. — «Что мы, азота не видели?»

«Смотрите,» — негромко произнесла Катерина. Тем не менее, ее услышали. — «Город. Справа, у самого горизонта.»

Разговоры прекратились сами собой, и вся троица молча уставилась на темные, скованные льдом и засыпанные снегом глыбы, маячившие на самой границе земли и неба. Любой другой принял бы их за обычные скалы, однако обмануть зрение ледяных львов оказалось невозможно. Действительно, город, вне всяких сомнений, и так близко. Только теперь стало окончательно ясно, что большая часть опасного путешествия уже позади, и осталась самая малость. Настроение стремительно поползло вверх, несмотря на то, что город производил весьма удручающее впечатление. Мертвый, застывший, брошеный всеми… взирающий на разрушенный мир пустыми глазницами разбитых окон, в которых никогда уже не мелькнет ни единого огонька.

«Хорошо бы найти там приличный компьютер,» — мечтательно произнес Рон. — «Или планшет на худой конец. Тогда я точно сказал бы вам, что произойдет дальше с Лорелеей.»

«Это я и так знаю,» — ухмыльнулся Джошуа. — «И компьютер мне для этого ни к чему. Хочешь, расскажу?»

«Попробуй. Посмотрим, какой из тебя пророк.»

«Хороший, даже не сомневайся. Тем более, что теперь я единственный действующий пророк на целой планете. А прорицаю я следующее: Лорелея и дальше будет мчаться куда глаза глядят, пока, наконец, окончательно не затеряется в межзвездном пространстве, превратившись в планету-шатуна. Возможно, через миллионы лет ее и приютит подле себя какая-нибудь сердобольная звездочка, однако, я бы надеяться на это не стал. Шансы подобного развития событий весьма призрачны. Вот такой мой прогноз, нравится тебе или нет.»

«Совсем не нравится. Орбита Лорелеи, как мне представляется, сильно эллиптическая, и рано или поздно планета вновь вернется к своим Лорам. А вот для того, чтобы понять, когда именно это произойдет, мне и нужен компьютер. В самом худшем варианте согласен даже на калькулятор.»

«А счеты не подойдут?» — ехидно осведомился Джошуа. — «Или абак?»

«Прекратите уже, наконец,» — не выдержала Катерина. — «Надоело.»

Мужчины то и дело затевали друг с другом пикировку, буквально по любому поводу, как говорится, на ровном месте, и Катерина не без оснований считала, что именно она является тому причиной. Нельзя сказать, чтобы подобное соперничество ее сильно радовало. Тем более, что свой выбор она сделала уже давно.

«Нужно идти,» — хмуро сказала она. — «Давайте спускаться.»

Рон тяжко вздохнул, однако тут же развернулся с явным намерением начать спуск, а вот Джошуа даже не шелохнулся. Он стоял на краю утеса, неподвижный, как изваяние, и пристально всматривался в заснеженный пейзаж.

«Ты идешь?» — окликнула его Катерина.

Джошуа вздрогнул, однако с места не двинулся.

«Был момент, когда именно вот так я и представлял себе рай,» — вместо ответа сказал он. — «Ледяные торосы и снежные поля до самого горизонта… Тысячи тонн льда и снега. И даже в самых буйных фантазиях не предполагал, что когда-нибудь наяву увижу на Лорелее что-либо подобное.»

Катя и Рон остановились и одновременно посмотрели на него. Причем Катя смотрела внимательно и задумчиво, словно вспоминая нечто давным-давно забытое, а вот Рон, похоже, решил, что Джош окончательно спятил.

Мол, что это за рай, доверху набитый льдом и снегом? Не бывает таких раев… и даже не пытайтесь убедить меня в обратном.

«Помнишь?» — обернулся к Катерине Джошуа. — «Сезон Огненных стрел… удушающая жара и палящие лучи Маленькой Лоры. Почему-то тогда подобное представление о рае вовсе не казалось безумием.»

«А-а…» — разочарованно заметил Рон. — «Понятно. А то я совсем уж было решил, что ты у нас… э-э… немного того.»

«Помню,» — ответила Катерина. — «Я много чего помню.»

Именно Сезон Огненных стрел ознаменовал собой начало целой серии катаклизмов планетарного масштаба, в конце концов приведших планету к ее теперешнему безрадостному существованию. Катя прекрасно помнила то воистину счастливое время, когда Лорелея только-только выбралась из глубокой гравитационной ямы между двумя Лорами и, набирая скорость, помчалась вокруг Лоры Большой. Немыслимая жара стремительно уступала свои позиции, температура воздуха быстро возвращалась к норме. Думается, не только метаморфы вздохнули тогда с нескрываемым облегчением, решив, что уж теперь-то самое худшее наверняка осталось позади. Даже отток с Лорелеи поселенцев практически прекратился, что само по себе стало весьма красноречивым показателем царивших в обществе настроений.

Однако, радость оказалась явно преждевременной.

Миллионы тонн воды, испарившейся с поверхности Рейнского моря и многочисленных озер в жаркий период, практически сразу же сконденсировались в сплошной облачный покров, накрывший плотным покрывалом всю планету. Температура упала еще сильнее, и начался нескончаемый дождь. Сезон Небесной воды по календарю лорнов.

Собственно, разгулявшуюся не на шутку стихию назвать обычным дождем ни у кого просто язык не повернулся бы. Ливень. Потоп. Может быть, даже Великий Потоп. Ничего подобного Катерина не видела за всю свою жизнь. Возникло устойчивое впечатление, что именно здесь, на Лорелее, обрел, наконец, реальное воплощение один из библейских мифов, когда воистину разверзлись хляби небесные, и из плотных черных туч на несчастную землю обрушился целый океан воды. Ливень не прекращался сутками напролет… тугие холодные струи хлестали нещадно и упорно норовили сбить с ног. И так день за днем, неделя за неделей… Джунгли мгновенно превратились в непролазное болото, вода быстро размывала почву под корнями гигантских деревьев, и те то и дело с жутким грохотом заваливались прямо в трясину.

Поселенцы снова кинулись в бега. Именно тогда эвакуация с Лорелеи приняла воистину массовый характер. Подобравшись к самому городу, Катерина, Рон и Джошуа угрюмо наблюдали, как на чавкающую и хлюпающую равнину, когда-то служившую посадочным полем космопорта, один за другим опускаются космические корабли, как в спешке по трапам поднимаются сотни грязных, вымокших до нитки, продрогших людей, как медленно закрываются наружные люки, и корабли сразу же устремляются в тяжелое мокрое небо, чтобы уступить место новым…

Самым мрачным моментом стал, несомненно, старт последнего корабля. Только когда на фоне низких туч окончательно растаял белый инверсионный след, Катерина в полной мере осознала, что вот теперь они точно остались абсолютно одни. Трое землян-метаморфов, единственное население когда-то цветущей, а ныне совершенно утонувшей планеты. Спящие в глубоких пещерах лорны, разумеется, не в счет. Точно так же как и немногочисленные лорны-метаморфы где-то в соседних убежищах, все контакты с которыми по не зависящим от землян причинам уже давно и прочно оборваны.

Рон и Джошуа в полной мере разделяли чувства Катерины. Они исподлобья смотрели в темное хмурое небо и молчали. Для всех троих это явно был далеко не самый лучший день в жизни. Пока хотя бы малая часть землян-поселенцев оставалась в городе, никто из метаморфов не чувствовал себя окончательно оторванным от цивилизации, присутствие рядом даже совершенно незначительного количества людей придавало сил и уверенности в себе. Зато теперь впереди просматривалась лишь абсолютно безрадостная перспектива полного и окончательного одиночества на умирающей планете.

Когда они мрачные и подавленные, наконец, вернулись к убежищу, и массивные каменные двери надежно отгородили их от окружающего мира, Джошуа угрюмо произнес:

— Самое время напиться.

Катерина и Рон промолчали, хотя в глубине души вполне разделяли чувства своего друга.

Сезон Небесной воды оказался на удивление коротким, что было очень даже кстати, поскольку Рон и Джошуа не на шутку начали беспокоиться за сохранность подземного убежища. Однако, как выяснилось довольно быстро, неведомые строители предусмотрели даже подобный вариант развития событий, снабдив пещеру весьма совершенной дренажной системой. А когда бурные потоки, стекающие по рукотворным каналам куда-то в бездонную черную пропасть, неожиданно иссякли, метаморфы сразу же поняли, что Сезон Небесной воды, наконец-то, пришел к своему завершению. Лорелея пережила очередной катаклизм и теперь полностью готова переживать следующий.

Катерина не питала никаких иллюзий по этому поводу. Мифы и легенды лорнов утверждали со всей определенностью: наступает эпоха невиданной стужи, и длится она будет долгие-долгие годы… Сезон Ледяного безмолвия… так говорят сказания.

Хм… А откуда аборигенам известно про лед? На планете вечного жаркого лета никакого снега и тем более льда никогда не существовало, даже на полюсах. По крайней мере в обозримой исторической ретроспективе, насчитывающей как минимум несколько тысяч лет. Тогда как могло возникнуть подобное название очередного сезона? Неужели осталось в памяти поколений со времен предыдущей катастрофы? Н-да… единственное разумное объяснение. И кстати, причем здесь безмолвие? Лорны никогда и ничего не называют просто так… Очередная загадка, вроде пресловутых огненных стрел…

Еще недавно Катерина ни за что не поверила бы ни во что подобное. Она скорее признала бы досадной ошибкой в сказаниях лорнов любое упоминание о застывших морях и бескрайних снежных просторах. Но только не теперь. Предыдущие сезоны продемонстрировали со всей наглядностью, что к любым, даже самым незначительным, казалось бы, намекам, разбросанным в местных легендах и сагах, следует относиться с предельной серьезностью. Достаточно вспомнить черные травы, невероятные огненные стрелы и, наконец, Великий Потоп. Как-то так получалось, что до сего момента лорны в своих предсказаниях не ошиблись ни разу. Вероятно, и упомянутое ледяное безмолвие не станет в этом ряду досадным исключением. Впрочем, последнее утверждение настоятельно требовало проверки.

Катерине не пришлось долго убеждать своих друзей в необходимости вылазки на поверхность. В конце-то концов, нужно же выяснить, какие новые сюрпризы подготовила для них прекрасная Лорелея. Рон и Джошуа поддержали идею с неподдельным энтузиазмом. Тишина и покой подземного убежища уже начали изрядно действовать всем на нервы, а тут какое-никакое, но все-таки приключение.

Когда метаморфы выбрались наружу, они не узнали Лорелею. Покрытые коркой льда обширные лужи перед входом и крупные снежные хлопья, в медленном танце кружащиеся над головой и неторопливо ложащиеся прямо под ноги…

Черные джунгли, полукругом охватывавшие обширную поляну перед входом, больше не были черными, как и сама поляна. Ничто не напоминало о том времени, когда заросли представлялись воистину непроходимыми, а гигантские деревья могучими. Теперь джунгли являли собой скорее жалкое зрелище. Покорно склонившиеся почти до земли кроны древесных гигантов, пожухлые черные листья, увядшие травы…

Преобладающим цветом открывшегося взорам унылого пейзажа, несомненно, стал белый. Вся влага, не успевшая пролиться дождем в Сезон Небесной воды, очевидным образом возвращалась на поверхность в виде снега. Снежинки падали на волосы, лица и плечи застывших в изумлении метаморфов, тут же таяли и холодными противными струйками стекали по щекам. Катя, Рон и Джошуа не замечали ничего, завороженные никогда не виданным на жаркой планете зрелищем. Не оставалось никаких сомнений, что в ближайшем будущем Лорелею накроют огромные сугробы в человеческий рост. Как минимум. И это уже надолго, если не навсегда.

— Невероятно, — тихо произнес Джошуа, не отрывая взгляда от накрытых белым саваном зарослей. — Кто-нибудь может объяснить мне, что здесь происходит?

— Взгляните на небо, — так же тихо ответил Рон. — Многое станет понятным.

Катерина и Джошуа, словно по команде, подняли головы вверх.

Мрачные тучи, еще недавно нависавшие над планетой сплошным тяжким покрывалом, практически исчезли. Небо очистилось, на темно-синем фоне у самого горизонта яркими огоньками сияли крупные звезды, и это казалось странным, причем странным вдвойне.

Снегопад посреди ясного неба — разве такое возможно? Хм… наверное, да, если речь идет о Лорелее. За последнее время она сумела продемонстрировать потрясенным зрителям столько невероятного, что снежинки на фоне звезд — явно не самое удивительное в ее арсенале. Куда более необычным представлялось другое.

— Лора, — одними губами произнесла Катерина. — Господи… даже представить себе не могла…

Такой Большую Лору наверняка не видел никто из обитателей планеты, во всяком случае на протяжении последних нескольких тысяч лет. Ни лорны, ни колонисты с Земли. Красный гигант, главный компонент двойной звездной системы, больше не выглядел столь хорошо знакомым Катерине и ее спутникам огромным косматым чудовищем, плюющимся во все стороны струями плазмы. Теперь Большая Лора вела себя куда более добропорядочно и уж наверняка не могла напугать своим видом даже самого пугливого туриста. Просто по причине того, что, судя по всему, находилась на огромном расстоянии от Лорелеи. Тусклый красно-оранжевый диск звезды, воцарившийся на небосводе практически в зените, лишь ненамного превышал размер Луны, видимой с Земли. А Маленькой Лоры вообще не наблюдалось. Вероятнее всего, в данный момент она пряталась где-то за спиной у своей старшей сестры.

— Как такое возможно? — спросил Джошуа, не отрывая взгляда от невиданного зрелища. — Что здесь, в конце-то концов, творится?

— Сезон Ледяного безмолвия… — тихо сказала Катерина. Так, словно боялась своим голосом нарушить это самое безмолвие.

— Можно подумать, это хоть что-нибудь объясняет, — пробурчал Джошуа.

— Думаю, виной всему гравитационный маневр, — задумчиво сказал Рон. — Во время Сезона Огненных стрел планета, скорее всего, сильно замедлила движение по орбите и, в конце концов, начала неуклонно падать на Большую Лору. В результате скорость существенно возросла, и орбита Лорелеи в очередной раз коренным образом изменилась. Большая Лора словно выстрелила несчастной планетой из рогатки. Или из пращи, как больше нравится. Кстати, подобным приемом часто пользовались на заре космонавтики, когда возникала необходимость скорректировать траекторию межпланетного корабля и направить его к новой цели. Заметьте, что немаловажно, — с одновременным набором скорости. Так что теперь Лорелея явно летит куда-то к самым окраинам системы. Это все, что я могу сказать по этому поводу. Нужны систематические наблюдения, чтобы правильно оценить ситуацию.

— И что же все это означает конкретно для нас?

— Ну-у… Снег мы уже наблюдаем… По мере удаления от светил температура начнет сильно падать. Сначала замерзнет углекислота, в результате чего полностью прекратится даже самый минимальный парниковый эффект, и тогда похолодает еще сильнее. В конце концов атмосфера вымерзнет полностью, образовав на поверхности реки и озера из жидкого азота и кислорода. Вот, что-то вроде того… А может, я слишком сгущаю краски, и газовая оболочка в каком-то виде все-таки уцелеет. Не знаю. Все зависит от степени удаления планеты от своих светил.

Все трое ощутили вдруг сильный холод, который почему-то совершенно не чувствовался до слов Рона. Словно сама Снежная королева вдруг взмахнула над их головами ледяным посохом. Словно дыхание самой смерти. Катерина зябко передернула плечами.

— Да-а, перспектива… — протянул Джошуа. — Хочешь сказать, мы здесь попросту задохнемся?

Рон только пожал плечами.

— Не думаю, — ответила Катерина. — Похоже, строители убежищ предусмотрели даже самые катастрофические варианты. Смотрите… — Она указала на распахнутые створки дверей, ведущих в убежище. — Я заметила еще на выходе, но не придала особого значения. Признаться, снег и лед впечатлили меня куда сильнее.

Рон и Джошуа подошли ближе и остановились, внимательно разглядывая украшенные орнаментом каменные плиты. До такой степени знакомые, что взгляд, как правило, скользил по ним, не задерживаясь. И, как выяснилось теперь, совершенно напрасно.

Торцы каменных створок, в обычном состоянии абсолютно ничем не отличающиеся от прочих поверхностей, теперь маслянисто поблескивали в неярком слегка красноватом свете Большой Лоры. Неведомая черная субстанция покрывала их сплошным ровным слоем, и слой этот претерпевал метаморфозу прямо на глазах. С каждой секундой он становился плотнее и толще, отчего складывалось полное впечатление того, что маслянистая черная жидкость сочится прямо из камня. Вполне вероятно, так оно и было на самом деле. А затем по гладкой черной поверхности пробежала едва уловимая глазом рябь, и она мгновенно покрылась тысячами мельчайших круглых шариков на тонких коротких стебельках. После чего все замерло.

Катерина протянула руку и коснулась черной субстанции пальцами. Никто не успел ее остановить.

— Стой! Ты что делаешь? — крикнул Рон. — Не смей!

Однако, было уже поздно. Катя всей ладонью коснулась поверхности, а затем медленно потянула руку на себя. Черные нити потянулись за ней, словно приклеенные. Впрочем, по мере того как Катерина убирала руку все дальше и дальше, нити быстро утоньшались, стекали с пальцев и мгновенно втягивались обратно, не оставляя на ладони видимых следов.

— Липкая, — сказала Катерина.

— Ты совсем с ума сошла? — закричал на нее Рон. — Трогать голыми руками неизвестно какую гадость! А если бы…

Он даже задохнулся от возмущения.

— Ладно, извини, — примирительно сказала Катерина. — Больше не буду. — Рон обиженно засопел. — Ну прости… ничего плохого ведь не случилось. Сам посуди, могут ли инопланетные биотехнологии нанести нам еще больший вред, чем тот, который они уже причинили? Мы и так перестали быть людьми… во всяком случае, в традиционном понимании этого слова. Куда уж больше.

Рон отвернулся.

— Что это за дрянь, как по-твоему? — спросил Джошуа.

— Всего-навсего обычный герметик, так мне представляется. Когда мы закроем каменные створки, он тут же заполнит собой все самые мельчайшие щели и не даст воздуху из убежища улетучиться в том случае, если Лорелея все-таки потеряет атмосферу.

— Хм… разумно. Держу пари, что похожая дрянь перекроет также всю дренажную систему. Если, конечно, ты не ошибаешься на ее счет.

— Мало просто герметизировать убежище, — буркнул Рон. — Для нормальной жизнедеятельности необходимо возобновление кислорода… поглощение углекислоты… поддержание комфортного температурного режима… А, да что говорить…

Он безнадежно махнул рукой.

— Не сомневаюсь, все эти вопросы тем или иным способом решены, — сказала Катерина. — Не забывай, что строители убежищ в совершенстве освоили биотехнологии и совершали межзвездные перелеты еще тогда, когда наши предки вовсю прыгали по деревьям.

— Всего лишь гипотеза, — фыркнул Рон. — Ничем, кстати, не подтвержденная. Кроме твоих любимых мифов и сказаний.

— А вот это тебя не убеждает? — немедленно ощетинилась Катерина, указывая на ворсистую слегка шевелящуюся черную субстанцию. — Или ты считаешь, что подобными технологиями владеют пребывающие на стадии общинно-родового строя лорны?

— Не знаю, — парировал Рон. — Возможно. Во всяком случае, пока не увижу твоих пришельцев воочию, не поверю.

Катерина надула губы и отвернулась.

— Э-э… — вмешался Джошуа. — Не могли бы мы продолжить дискуссию в более подходящем месте. А то я, признаться, совсем уже закоченел. Сейчас зубами начну лязгать…

Катерина не шелохнулась.

— Ну, как хотите, а я пошел.

Джошуа повернулся и скрылся в темном проеме пещеры. Рон постоял немного, бросая косые взгляды на неподвижную Катерину, а затем двинулся следом.

Катя осталась одна.

Она больше не сердилась на Рона. Подобные перепалки по поводу вмешательства неведомых пришельцев в судьбу разумных обитателей Лорелеи возникали неоднократно и заканчивались всегда одинаково — всеобщим примирением. Ну что тут поделаешь, если Рон у нас настоящий Фома неверующий? С Джошуа, помнится, все было гораздо проще.

Катя еще раз окинула взглядом унылые джунгли, полюбовалась на Большую Лору, а затем развернулась и тоже направилась внутрь.

В последний раз, думала она. Скорее всего, я вижу пейзажи Лорелеи в последний раз.

Двери убежища плавно сомкнулись за ее спиной.

Катерина тряхнула серебристой гривой, отгоняя прочь навязчивые воспоминания, и повторила:

«Нужно идти. До города осталось совсем немного. Джош, не спи, догоняй!»

«Сейчас…» — рассеянно ответил Джошуа, пристально всматриваясь в безжизненные черные руины на горизонте. — «Подождите, мне кажется, я что-то вижу… и оно движется.»

«Ну что ты можешь там видеть?» — недовольно проворчал Рон, но тем не менее подошел к Джошуа и встал рядом. — «На всей планете ни одной живой души, кроме нас с тобой, а ты все равно умудряешься найти здесь что-то помимо льда, скал и снега. Ну, давай, показывай, где…»

«Смотри… самая высокая башня… Вот же она, прямо перед тобой… а рядом другая, чуть пониже. Ну?..»

«Допустим. И что?»

«На три пальца левее… Яркая звезда. Она явно перемещается.»

Подошла Катерина и тоже уставилась на развалины города.

Рон несколько мгновений молчал, а затем задумчиво произнес:

«Действительно… Кажется, на этот раз ты все-таки прав. Я боюсь даже предположить…»

Они с Джошуа одновременно переглянулись, веря и не веря своей сумасшедшей догадке. Мысль выглядела до такой степени фантастично, что никто не решался первым ее озвучить.

«Корабль!» — наконец, выдохнул Джошуа. — «Разрази меня гром, это на самом деле корабль!»

«Какой еще корабль?» — возмутилась Катерина. — «Вы что, оба спятили?!»

«Да нет же,» — сказал Рон. — «Джош прав, смотри, вот же он… явно выбирает место для посадки. Ну, теперь-то ты видишь?»

Катерина пристальным взглядом уставилась на руины мертвого города и черное звездное небо над ними. Крупная яркая звезда, которой совсем недавно в небесах Лорелеи не было и в помине, бесспорно приковывала к себе внимание. И она совершенно определенно перемещалась. Никаких сомнений в ее рукотворном происхождении больше не оставалось.

«Теперь вижу.»

Корабль приблизился настолько, что даже невооруженным глазом стало возможно различить наиболее характерные особенности его конструкции. Слегка удлиненный корпус, сильно напоминающий наконечник копья, массивная корма и короткие, отливающие металлом крылья. Корабль шел на небольшой высоте, сканируя пространство перед собой лучами прожекторов. По заснеженной поверхности бывшего Рейнского моря навстречу застывшим в неподвижности метаморфам быстро бежало яркое световое пятно.

«Ирида»… — еле слышно прошептал Рон.

«Знакомая штучка?» — осведомился Джошуа.

Рон не ответил.

Корабль развернулся над Рейнским морем и направился в сторону города.

«Будет садиться на посадочном поле космопорта,» — сказал Рон. — «Правильно. Я бы и сам так сделал. Во избежание неожиданностей.»

Некоторое время метаморфы молча смотрели вслед удаляющемуся кораблю, пока тот снова не превратился в яркую сияющую точку у самого горизонта. Затем они увидели, как на фоне темного города взметнулось до самого неба огромное белое облако, совершенно загородив собою вид на заснеженные руины. Оно продержалось всего несколько минут, после чего распалось на отдельные снежные лоскуты и неторопливо упало обратно на поверхность. И все стало как прежде, словно ничего и не случилось.

«Сел», — сказал Рон.

Все трое переглянулись. Внезапное появление звездного корабля кардинальным образом изменило ситуацию. Поход в заброшенный город неожиданно приобрел новый смысл.

«Ну, и что же мы в этой связи намерены предпринять?» — деловито осведомился Джошуа. — «Предлагаю разведку. Должны же мы выяснить, кто это такие и что им здесь надо. Выдвигаю для этой цели собственную кандидатуру. Возражения есть?»

«Есть,» — немедленно отозвался Рон. — «Почему именно ты? У меня за плечами служба в космофлоте, а это кое-что значит.»

«Возможно,» — парировал Джошуа. — «Однако, пять лет на Горгоне, по моему глубокому убеждению, значат куда больше. Поверь бывшему десантнику.»

«Стоп!» — прикрикнула Катерина. — «Хватит уже меряться своими заслугами! Никто никуда не пойдет! Вернее, пойдем, но только все вместе. Тем более, что все равно намеревались идти в город, а крюк до космопорта совсем незначительный. Возражения есть? Нет. Тогда пошли.»

И она первая ступила на тропу, ведущую вниз. Рон и Джошуа удивленно переглянулись; нечасто Катерина позволяла себе подобный тон.

«Во-от,» — наставительно протянул Джошуа. — «Теперь понял, кто здесь командует?»

«Можно подумать, когда-то было иначе,» — ухмыльнулся Рон. — «Ладно, идем. А то как бы нам с тобой не схлопотать еще и за нерасторопность.»

В течение всего пути к подножию утеса больше никто не произнес ни слова. А когда крутой склон остался позади, Катерина неожиданно остановилась и спросила Джошуа:

«Так ты действительно бывший десантник? Работал на Горгоне?»

«Да, именно так. А что, есть какие-то вопросы?»

«Пожалуй…» — Катерина нерешительно переступила с ноги на ногу. — «Мои родители тоже когда-то были десантниками. И погибли именно на Горгоне.»

«Э-э… мои соболезнования…»

«Спасибо.»

Она продолжала топтаться на месте, глядя куда-то мимо Джошуа. Было заметно, что ей очень хочется что-то сказать или спросить, но она почему-то никак не соберется с духом, чтобы задать свой вопрос.

Рон отошел в сторонку и лишь изредка бросал на друзей любопытные взгляды. Каким-то шестым чувством он понял, что мешать им сейчас не следует.

«Хочешь что-то узнать?» — наконец, сказал Джошуа.

«Нет,» — торопливо ответила Катерина. — «То есть, да… Не знаю… понимаешь, это весьма давняя история. Маму я помню очень хорошо, я была тогда уже достаточно взрослой. А вот отца не знаю совершенно. Когда его не стало, мне исполнилось всего лишь три года.»

«Так ты хочешь спросить о своих родителях? Я правильно понял?»

Катя кивнула.

«Да… если, конечно, тебе что-то известно…»

«Что ж… В свое время я неплохо знал историю освоения Горгоны… специально интересовался. Был молод и восторжен… н-да… когда это было. А кажется, только вчера… Так как, говоришь, звали твоих родителей?»

«Павел и Наталья Решетниковы.»

Джошуа слегка нахмурился, вспоминая. Потом произнес:

«Да, Павел Решетников… Громкая была история, многие головы тогда полетели. При посадке потерпел аварию челнок, и твой отец участвовал в спасательной операции. В районе падения началась сильнейшая песчаная буря, риски возросли многократно, и руководство, не желая брать на себя ответственность, потребовало приостановить все работы. Члены экипажа челнока и сменная команда десантников фактически были обречены. И тогда часть спасателей, в числе которых был твой отец, приняла решение действовать на свой страх и риск. Наплевав на субординацию и нарушив прямые приказы начальства, в жутких условиях, рискуя навсегда быть похороненными в толще дюн, они сделали несколько ходок, в результате чего вывезли практически всех… Позднее участников „бунта“ с треском уволили из космофлота за нарушение дисциплины и неподчинение приказу. И даже спасенные ими жизни не смогли повлиять на решение руководства. Н-да… вот она, справедливость. Из четырех задействованных песчанок не вернулась одна, которой управлял твой отец. Его так и не нашли. Мне очень жаль…»

Катя некоторое время молчала, а затем глухо произнесла:

«Да, именно так мне и рассказывали. Спасибо. А мама? Почему-то никто никогда не говорил мне о маме. Даже дядя Леша, мой опекун. Сказал только, что погибла на Горгоне. Без всяких подробностей. Помню, он всегда отмалчивался, когда я задавала вопросы, или переводил разговор на другую тему. Только теперь я начинаю понимать, насколько все это выглядит странным… ведь он многие годы был ее командиром и просто обязан знать в точности, что там произошло.»

«Наталья… Наталья Решетникова…» — задумчиво сказал Джошуа. — «Я, конечно, покинул космофлот довольно давно… даже не помню, сколько лет с той поры улетело… Надо сказать, немало. И хочу заметить, с тех пор Горгона и все, что с ней связано, не интересовали меня ни в малейшей степени. По этой причине, как сама понимаешь, последней информацией оттуда я не располагаю. Однако, в данный момент речь идет о весьма давних событиях, не так ли? Лет пятнадцать назад, если не ошибаюсь?»

«Больше.»

«Что ж, попробую напрячь свои извилины,» — Джошуа снова нахмурился, глядя куда-то в пространство.

«Наталья Решетникова… Три или четыре успешных миссии на Горгону. Кажется, так… А вот что касается ее трагической гибели — такой информации у меня нет…»

Джошуа посмотрел на Катерину в полной растерянности.

«Уверенно могу сказать лишь одно,» — добавил он, — «Горгона здесь ни при чем.»

«Не может быть,» — сказала Катерина. — «Ты что-то напутал. Или забыл. Дядя Леша сказал вполне определенно…»

«Ничего я не напутал,» — возмутился Джошуа. Сама мысль о том, что кто-то может усомниться в достоверности его знаний о Горгоне, которой отдано столько сил и лет, казалась кощунственной. — «Знаешь, события того времени забыть попросту невозможно. Ведь именно тогда десантники делали на планете самые первые осторожные шаги. Имена первопроходцев были у всех на слуху, причем не только в среде специалистов. Медленное, но тем не менее, неуклонное завоевание жизненного пространства… осторожность помноженная на осторожность… Поэтому трагический список жертв Горгоны в то время, к счастью, был еще не слишком велик. Поверь, я совершенно убежден в том, что Наталья Решетникова в нем не значится.»

Катерина долго молчала, низко опустив голову. Затем повернулась и медленно, с усилием передвигая непослушные ноги, пошла по направлению к городу. Джошуа и Рон встревоженно переглянулись и двинулись вслед за ней.