Баллада о Лорелее

Глава 3

— Итак… Дороти Найт, — Роман бросил отрывистый взгляд на экран, примерно треть которого занимал голографический портрет молодой, довольно привлекательной женщины, а остальное пространство заполнял весьма убористый текст, во всех возможных подробностях повествующий о ее личной жизни и карьере.

Живая копия компьютерного изображения в полной неподвижности застыла по другую сторону стола и с абсолютным равнодушием наблюдала за тем, как трехмерная картинка неторопливо поворачивается из стороны в сторону вокруг вертикальной оси. Роман поднял глаза на подследственную и невольно отметил, что оригинал несомненно превосходит голограмму по всем параметрам. Никакое изображение, пусть даже самое правильное и детальное, неспособно в полной мере отобразить прекрасно ощутимые флюиды холодного презрения и даже ненависти к потенциальному тюремщику. Правда, не совсем понятно, чем уж таким особенным он сумел заполучить подобное к себе отношение. Ведь допрос, по сути, еще и не начинался. Да и какой из него тюремщик? В лучшем случае следователь.

Роман снова попытался поймать отсутствующий взгляд глубоких темных глаз, а когда в который раз ничего не получилось, осведомился:

— Надеюсь, это ваше настоящее имя?

Женщина напротив перестала разглядывать свое изображение и устало произнесла:

— А у вас есть основания сомневаться?

«Если бы не было, я бы не спрашивал,» — подумал Роман, но лишь сказал:

— Вопросы здесь задаю я, если вы еще не поняли. Поэтому прошу отвечать четко и исключительно по делу. Повторяю…

Женщина смотрела на него, не отрываясь, словно удав на кролика, и молчала.

«Упорная, — подумал Роман. — Похоже, разговор у нас будет не из легких.»

— Что ж… не хотите отвечать — не надо. Только молчанием вы себе никак не поможете. Полагаю, совершенно излишне напоминать, что в наших компьютерах содержится полное досье на всех сотрудников, пребывающих в настоящее время на Радаманте. Вам это должно быть хорошо известно. И, кстати, не только здесь… Если понадобится, к нашим услугам будут соответствующие базы данных на всех обитаемых мирах, включая солнечную систему и соответствующие структуры на Земле. Добавлю лишь для полноты картины: личное дело каждого работника космофлота, в том числе и ваше, содержит много такого, чего вы и сами о себе не знаете. Ну что, так и будем молчать?.. Что ж, ладно, так и запишем: от сотрудничества со следствием отказалась.

Роман оторвал взгляд от экрана и уставился на Дороти, словно ни секунды не сомневался в том, что вот прямо сейчас она вдруг передумает, поддастся на уговоры и, наконец, прервет затянувшееся молчание, полностью развеяв гигантский шлейф сомнений и сумасшедших догадок, окутавший ее непроницаемым облаком сразу же после возвращения из столь трагически оборвавшегося рейда. Или же, наоборот, окончательно подтвердив возникшие в отношении нее подозрения. Несмотря на то, что внятно сформулировать свои претензии к миссис Найт никто так до сих пор и не сумел. Даже обалдевшие от нагромождения невероятностей спасатели вкупе с впавшими в полную прострацию медиками, на которых результаты ее анализов произвели воистину неизгладимое впечатление…

Однако, надежды оказались напрасными, женщина по-прежнему смотрела на него до странности спокойным и уверенным взглядом, только уголки четко очерченных губ внезапно дрогнули в едва заметной иронической усмешке. Мол, давай-давай, даже интересно, что еще ты сумел там нарыть.

«Ладно, — подумал Роман. — Посмотрим, что ты запоешь, когда мы, наконец, доберемся до сути.»

Его вдруг пробрал нервный озноб, едва в голове всплыла плохо осознаваемая до того момента мысль, что сидящая по другую сторону стола женщина вполне может оказаться вообще не человеком… если, конечно, принять на веру доводы тех же спасателей и данные медицинского осмотра. А кем же тогда? Инопланетным монстром, вселившимся в ничего не подозревающего сотрудника космофлота? Фантастика… даже не научная. Однако, странное дело, подобные мысли в сложившихся обстоятельствах отчего-то совсем не кажутся бредовыми, не говоря уж о том, что никак не добавляют столь необходимой уверенности в собственных силах. Еще недавно он рассмеялся бы в лицо любому, кто рискнул бы в его присутствии излагать подобные гипотезы. Но только не сегодня…

«Черт, черт, черт!.. Стоит лишь представить себе, что наша уважаемая госпожа Дороти Найт вполне может оказаться удобным прикрытием для замаскированного разведчика неведомой цивилизации, как сразу же перехватывает дыхание и наступает полнейший ступор и в действиях, и в мыслях… Дремавшее тысячи лет в руинах расплавленного города чудовище, наконец-то нашедшее подходящую для существования оболочку и немедленно воспользовавшееся воистину уникальным шансом на жизнь… Ну что, Роман? Скажи по совести, как на духу: ты готов взять на себя ответственность за первый контакт?.. Охо-хо… чувствую, не совсем, далеко не… Тем более, такой контакт, начавшийся с ареста и заключения под стражу.

Спокойно, Роман, спокойно… Если бы эта женщина и в самом деле была агентом коварных инопланетян, то не сидела бы сейчас напротив тебя с руками, закованными в наручники. Вселившийся в нее монстр наверняка нашел бы способ освободиться. С такими-то способностями… Правда, подобные аргументы отчего-то совсем не успокаивают, хотя по логике и должны…

Тьфу ты! Опять лезут в голову дурацкие сюжеты из комиксов.»

— Продолжим, — решительно сказал он, снова переводя взгляд на экран. — До выяснения всех обстоятельств будем считать, что вы и есть та самая Дороти Найт. Итак, что у нас здесь… Ага… Восемь лет назад с отличием окончила факультет пилотирования и космической навигации Международной Академии Космофлота… затем курс подготовки Космического десанта в Австралийском центре усовершенствования… тоже с отличием. Что ж, похвально, похвально… Та-ак… вышла замуж в восемнадцать лет. Надо полагать, по большой любви?.. Впрочем, неважно. Через два года развод… Сейчас замужем вторично, двое детей. Кстати, не подскажете, как их зовут?.. — Дороти пристально смотрела на Романа и, кажется, даже перестала дышать. — Молчите. Что ж, ваше право. Муж — инженер опреснительных установок где-то в северной Африке. Полагаю, имя мужа я от вас тоже не услышу… Впрочем, не трудитесь, оно мне прекрасно известно. Идем дальше. Стажировка на Латоне, затем семь успешных рейдов на Горгону… Неплохо, очень даже неплохо… На Радамант откомандирована две недели назад, включена в состав десантной спецгруппы под командованием Алексея Неверова… Отметим: по собственной инициативе. Все, ничего не упустил?

— Вам виднее, — вдруг произнесла женщина, продолжая разглядывать Романа в упор. — Вы же у нас начальник службы безопасности, вот и работайте. А я, судя по всему, преступник, которого следует изобличить и примерно наказать, — она демонстративно погремела наручниками, которыми охрана благоразумно приковала ее руки к столу. — Если получится.

Фраза прозвучала не то чтобы угрожающе, однако с явным оттенком презрения с происходящему следственному процессу. Словно Дороти нисколько не сомневалась в том, что никакое наказание ей наверняка не грозит. Либо каким-то неведомым никому способом надеялась полностью его избежать. А ведущий допрос офицер волен думать на эту тему все, что ему заблагорассудится. Блажен, кто верует…

«Какого черта она на меня уставилась,» — вдруг подумал Роман.

Отчего-то он снова почувствовал себя крайне неуютно. Так, словно неожиданно поменялся местами со своей подследственной, и это не он, а она уже полностью готова огорошить его целой кучей весьма неприятных вопросов. Ответов на которые, скорее всего, не существует.

— Да, мне, несомненно, виднее, — сердито сказал он. — А теперь, миссис Найт, изложите, пожалуйста, что же именно произошло во время вашего последнего рейда? Максимально подробно. Причины, приведшие к катастрофе, можете опустить, они хорошо известны. Меня интересуют исключительно обстоятельства вашего чудесного спасения.

— Не вижу смысла, — скучающим тоном произнесла Дороти и отвернулась. — Вам и так доложили обо всем в лучшем виде.

— Вы правы… Есть отчет спасателей. Однако, некоторые обстоятельства выглядят настолько фантастическими, что настоятельно требуют подтверждения из самых разнообразных источников. Желательно, независимых. Согласитесь, в этом контексте ваше собственное изложение событий трудно переоценить. Итак, я слушаю.

— Вы абсолютно уверены в том, что хотите это знать?

Дороти взглянула на него с каким-то новым интересом.

«Еще бы, — подумал Роман. — Любой на моем месте стал бы требовать объяснений и, скорее всего, куда менее гуманными методами. Ей просто несказанно повезло, что я не специалист по допросам… и к тому же терпеть не могу грубого обращения. Следует признать, что многие из моих коллег куда менее терпеливы, хотя это и не делает им чести. Но такова реальность…»

— Излагать все, да еще в подробностях, — занятие довольно утомительное, — произнесла Дороти. — Поэтому предлагаю сделать так: вы задаете конкретные вопросы, и я на них либо отвечаю…

— Либо?

— Либо не отвечаю.

— Вам есть что скрывать?

— Полагаю, этот вопрос как раз из разряда тех, ответа на которые вы от меня не услышите… Ну, что же вы? Спрашивайте по-существу.

Миссис Найт смотрела на Романа изучающим взглядом. Так, словно ей вдруг стало безумно интересно увидеть его реакцию на полученные ответы.

«Так кто же кого здесь допрашивает, — снова подумал Роман. — Похоже, уже не я… И когда она успела перехватить инициативу? Пора… ох, пора поставить ее на место! А то раскомандовалась… Правда, справедливости ради, следует признать, что делать этого я совершенно не умею. По причине того, что никакой я не тюремщик и даже не следователь, а всего лишь самый обыкновенный начальник службы безопасности базы „Радамант“. Поддержание правопорядка и всесторонняя проверка прибывающих сюда специалистов — вот и вся область моей деятельности. Разруливание мелких инцидентов, как правило бытового характера, а в основном — кадровые вопросы, если можно так выразиться. Причем без права принятия ключевых решений. Доложил наверх о заслугах и послужном списке очередного кандидата — и можешь спать спокойно, потому что дальнейшее от тебя никоим образом не зависит. Неплохой вариант для быстро стареющего бывшего десантника, так и не сумевшего найти в себе решимости окончательно порвать с работой в дальнем космосе. Вроде бы и при деле, и ответственности практически никакой.»

Роман с неудовольствием смотрел на иронически усмехающуюся ему в лицо миссис Найт и упрямо отгонял от себя панические мысли о том, что, похоже, с этим делом ему ни за что не справиться. Даже если подследственная окажется всего-навсего обычным человеком. А уж об альтернативных вариантах лучше вообще не думать, сразу же пробирает жуткий озноб, а руки непроизвольно пытаются нащупать оружие.

Он раздраженно смахнул с экрана голографическое изображение миссис Найт вместе с ее анкетой и высветил отчет командира спасательной группы. Быстро пробежав глазами по строчкам не слишком объемистого текста, он снова поднял взгляд на откровенно ухмыляющуюся подследственную и сердито произнес:

— Хорошо. Давайте по-существу. Сначала факты. Итак, документы свидетельствуют о том, что спасатели обнаружили вас с Алексеем Неверовым через восемь с половиной часов после катастрофы. Причем не на месте падения антиграва, а практически в полукилометре от разбитой машины. Отметим сразу: не всякая женщина способна пронести на себе раненого мужчину-десантника в тяжелом противорадиационном скафандре даже на куда меньшее расстояние. Достаточно взглянуть на вашу комплекцию, чтобы понять всю абсурдность подобного предположения. Теперь внимание, вопрос: как вам это удалось?

Дороти равнодушно пожала плечами:

— Алексей спрашивал меня о том же. И я отвечу вам так же, как и ему: не судите по внешнему виду. Я могу оказаться гораздо сильнее, чем вам кажется.

— Но ведь не настолько же! — Роман бросил обеспокоенный взгляд на ее скованные металлом руки. — К тому же не будем забывать про вес вашего собственного скафандра. Думаю, подобное стало бы весьма непростой задачей даже для тренированного мужчины-десантника. А для женщины вообще нечто из разряда фантастики.

— Мне больше нечего добавить. Это все или есть что-то еще?

— Подождите, мы только начали.

— Жду с нетерпением.

Роман стрельнул на Дороти глазами и продолжил:

— Ладно. Оставим пока в сторонке вашу поистине нечеловеческую силу. К этому вопросу мы еще вернемся. А пока… Спасатели утверждают, что нашли вас в расщелине у Хребта Дракона при совершенно фантастических обстоятельствах. А именно… в вашем заплечном ранце отсутствовала кассета с баллонами для дыхания, причем сами баллоны — кстати, практически пустые, — валялись здесь же прямо под ногами. Словно никому не нужный хлам. И в этой связи необходимо отметить следующее, крайне важное для нашего расследования обстоятельство: радиационная буря продолжалась слишком долго, а ресурс скафандра никак не рассчитан на столь длительное автономное функционирование. Прибывшие на место катастрофы десантники совсем уж было решили, что произошла непоправимая трагедия и живых они здесь наверняка не найдут. Поэтому совсем не удивительным представляется их крайнее изумление, когда удалось обнаружить живого, правда, без сознания, Алексея Неверова. Проверка на месте показала, что оставшегося воздуха хватило бы ему еще как минимум на пару часов. Но еще большее удивление, граничащее с шоком, вызвал тот факт, что напарница Алексея, — то есть вы, миссис Найт, — тоже оказалась жива и, судя по всему, совершенно невредима. Несмотря на полное отсутствие в системе жизнеобеспечения упомянутых баллонов с дыхательной смесью.

Роман замолчал и уставился на Дороти пристальным взглядом, стараясь обнаружить хотя бы тень реакции на свои слова. Тщетно. Миссис Найт по-прежнему смотрела на него совершенно невинным взглядом, в котором Роману тем не менее снова почудилась уже окончательно осточертевшая усмешка и ирония.

— Я понимаю так, — нахмурившись, сказал он, — что вы отдали свои баллоны с дыхательной смесью Алексею. Что и говорить, благородно, не спорю. Вот только как вы умудрились при этом остаться в живых? Обычные люди в таких условиях способны просуществовать не дольше нескольких минут, а вы, судя по всему, продержались не менее двух, а скорее всего трех часов. Да нет, что я говорю… Учитывая запасы воздуха в скафандре Алексея, вы не дышали с самого момента катастрофы. Что скажете?

— Ничего. Кроме того, что, наверное, я не отношусь к так называемым «обычным людям».

— Тогда к каким? — немедленно спросил Роман.

Последняя фраза подследственной прозвучала как фактическое признание в своей нечеловеческой природе. Едва Роман осознал смысл сказанного, как его снова пробрал нервный озноб. Почти убаюканный довольно мирным характером протекавшей беседы, он совсем было расслабился… Ох, напрасно… и рано, слишком рано. Внешность красивой молодой женщины уже начала успокаивать хоровод безумных мыслей в его голове, и тут вдруг нате вам… Как обухом…

— Придерживаясь вашей терминологии — к необычным, — невозмутимо ответила миссис Найт.

— Это не ответ.

— Другого не будет.

— Вы отдаете себе отчет в том, что упомянутые мной странности дают веские основания усомниться в вашей человеческой природе?

— Да что вы говорите, — равнодушно сказала миссис Найт. — Ну и кто же я по-вашему, если не человек?

— Этого я пока не знаю, — хмуро ответил Роман. — Но обязательно узнаю, можете не сомневаться. С вашей помощью или без.

Дороти грустно усмехнулась и покачала головой, всем видом демонстрируя абсолютную уверенность в неспособности следствия в лице Романа докопаться до истины. Роману это крайне не понравилось. Похоже, подследственная читала его как открытую книгу.

Он снова уткнулся в монитор, якобы выискивая в отчете спасателей очередные улики, свидетельствующие об уникальных способностях сидящей напротив женщины. На самом же деле он пребывал в полном замешательстве. Только теперь, озвучив всего лишь часть из обнаруженных спасателями несуразностей, он вдруг отчетливо понял: перед ним на самом деле нечеловек. Совершенно невозможные фантазии неожиданно обернулись самой что ни на есть настоящей реальностью. Романа прошиб холодный пот. Он буквально заставил себя перевести взгляд на невозмутимо наблюдавшее за ним… э-э-э… существо с крайне привлекательной внешностью и самым обычным земным именем — Дороти Найт…

— И последнее, — выдавил он из себя. — Ваша воистину невероятная устойчивость к радиации. Компьютер скафандра показал, что суммарная доза существенно превосходит полученную вашим командиром и превышает смертельную в несколько раз. Тем не менее, чувствуете вы себя превосходно, чего не скажешь об Алексее. Я уж не говорю о спасателях, обнаруживших вас в полном здравии и испытавших при этом настоящий шок. Но есть еще медики… Их реакция на анализ вашей крови была, пожалуй, почище реакции спасателей. Я, конечно, не специалист, но они в один голос утверждают, что никогда ничего подобного не видели… и вообще, у обычных людей такой крови попросту не бывает. Если, конечно, эту субстанцию вообще можно назвать кровью.

Слово «обычных» Роман произнес с нажимом и сразу же отметил, как дрогнули в усмешке губы миссис Найт.

— Объяснения будут? — спросил он.

— Здесь нечего объяснять. Можете считать, что у меня иммунитет к радиации.

— Прекратите издеваться, — Роман устало откинулся на спинку кресла. — Такого иммунитета в природе не существует, и вам это прекрасно известно.

— Тогда задавайте настоящие вопросы, а не эти… выжимки из местного космодесантного фольклора. Чего только не померещится с перепугу…

— То есть, вы утверждаете, что изложенные мной факты — всего лишь порождения чьей-то буйной фантазии и не соответствуют действительности?

— Ну почему же, — насмешливо сказала миссис Найт, внезапно наклоняясь вперед и пронзая Романа насквозь воистину демоническим взглядом глубоко посаженных колдовских глаз. — Соответствуют. Только все это шелуха, не имеющая абсолютно никакого значения… а главного вопроса я так и не услышала.

«Ничего себе „шелуха“, — подумал Роман. — От такой „шелухи“ последние волосы становятся дыбом. И что за главный вопрос? О чем еще нужно спросить эту якобы миссис, если все прочие вопросы, оказывается, были не главными? Ума не приложу…»

В наступившей тишине неожиданно тонко звякнул колокольчик, свидетельствующий о принятом компьютером входящем сообщении. Роман, внутренне радуясь внезапно появившейся легальной возможности хотя бы ненадолго отсрочить продолжение совершенно бездарно протекавшего допроса, отвернулся к экрану и демонстративно занялся изучением поступившего документа. Дороти, не спуская со следователя внимательных глаз, медленно откинулась на спинку стула.

Сообщение оказалось коротким, однако оно не оставляло подследственной ни единого шанса даже на самый призрачный оправдательный приговор. Роман перечитал текст несколько раз, прежде чем вновь решился встретиться взглядом с невозмутимо взирающей на него… хм… женщиной. Вернее, с неведомым существом, прекрасно замаскированным под самую обычную женщину. По спине в который раз пробежал крайне неприятный холодок. Вновь вернулось чувство полного бессилия и ощущение того, что это дело ему точно не по зубам.

«И какого черта все это свалилось на мою бедную голову, — в тихой панике думал он. — Казалось бы, база „Радамант“ — место, где наверняка не может произойти ничего экстраординарного, населенное одними сумасшедшими астрофизиками, которые все, как говорится, не от мира сего… а еще прямыми, бесхитростными и легко предсказуемыми в своих поступках десантниками. Место, где вообще ничего не происходит, за исключением лучевых ударов разной степени интенсивности. Никакой тебе агрессивной флоры или фауны… не то что та же Горгона, не к ночи будь помянута. Или Латона, хотя и в гораздо меньшей степени… Да-а, спокойная тихая гавань, последнее пристанище для скрипящей всеми шпангоутами старой калоши вроде меня. И вот поди ж ты… настоящее цунами, полностью разворотившее пристань вместе с сияющим градом на холме, не оставившее после себя ничего кроме бесконечной жидкой грязи и устрашающих своими гигантскими размерами груд разнообразного мусора. Охо-хо… никакого покоя, один сплошной непрерывный стресс. Ну почему это должно было случиться именно здесь? И почему именно со мной?»

Миссис Найт молчала, полностью передав инициативу в руки следователя.

— Справка из Управления Космофлота, — после затянувшейся паузы хмуро зачитал Роман. — «В ответ на ваш запрос номер такой-то… хм… ну это можно опустить… Ага, вот, главное… сообщаем, что космодесантник Дороти Найт в настоящее время находится на базе „Эдем“ на южном полюсе Горгоны в составе сменного экипажа номер восемьсот сорок четыре…» Ну, и так далее. Добавлю, что вахта началась два с половиной месяца назад и продлится как минимум столько же… Комментарии будут?

Роман заставил себя взглянуть прямо в черные бездонные глаза и смотрел на расширившиеся во всю радужку зрачки так долго и упорно, что в конце концов ему начало казаться, будто в самой их глубине внезапно заклубился и начал подниматься к поверхности абсолютно непроницаемый мрак. Начальнику безопасности базы «Радамант» отчего-то стало жутко и крайне неуютно, несмотря на то, что сидящая напротив женщина по-прежнему не демонстрировала никаких признаков агрессивности. Все тот же холодный интерес с изрядной порцией иронии.

«По крайней мере она в наручниках, — успокоил себя Роман. — И потом… инопланетный монстр наверняка не стал бы вести со мной столь продолжительные задушевные беседы. Так что, возможно, она все-таки человек. Каким бы невероятным ни казалось подобное утверждение в свете только что изложенных фактов.»

— Вы не Дороти Найт, — дрогнувшим голосом произнес он. — Кто вы?

Женщина усмехнулась.

— Наконец-то я услышала настоящий вопрос, — сказала она. — С этого надо было начинать.

— Кто вы? — угрюмо повторил Роман.

Женщина неожиданно подалась вперед, не отрывая от него гипнотизирующего взгляда колдовских ведьминых глаз. В какой-то миг Роману даже показалось, что освещение в комнате, и без того сильно приглушенное, окончательно померкло, по углам зашевелились внезапно ожившие сгустки тьмы, дернулись раз, другой, третий… и вдруг медленно-медленно потекли во все стороны, пожирая жизненное пространство. Дыхание перехватило, Роман в панике рванул ворот комбинезона и часто-часто задышал широко открытым ртом. На подследственную он взирал воистину с благоговейным ужасом.

— Вы правы. Я не Дороти Найт, — произнесла она глубоким обволакивающим голосом, неожиданно перейдя на безупречный русский, чему Роман почти даже не удивился. — Но и не монстр, которым вы меня вообразили. Правда, в вашей ситуации я, пожалуй, предпочла бы монстра. Тем не менее, твердо запомните: я человек, что бы вы там себе ни напридумывали. Можете называть меня Катериной.

«Ну да, человек… я так и думал. Самый обычный, купающийся в смертельных радиоактивных ливнях и дышащий вакуумом человек. Ничего странного…»

— А как же… — хрипло начал Роман, поперхнулся, слегка откашлялся и новым голосом продолжил: — А как же отчеты спасателей, медиков?.. Если вы действительно человек, тогда откуда взялись совершенно нечеловеческие способности, абсолютно не свойственные нормальным людям?

Женщина загадочно усмехнулась.

— Допустим, много лет назад я поймала золотую рыбку. И теперь вовсю пользуюсь плодами нашего знакомства.

— А облик? — Роман потихоньку приходил в себя. — Ведь родная мать не отличит вас от подлинной Дороти Найт! Это что, такой камуфляж? Может быть, какая-то особая голограмма? Хотя нет, что я говорю… никаких специальных технических устройств при вас найдено не было. Тогда что?

— Все та же рыбка.

— Хотел бы я повстречаться с такой рыбкой, — Роман поправил ворот комбинезона и слегка покрутил головой. — Не подскажете, где они водятся? Здесь, на Земле… или где-то еще?

— Ничего не выйдет, я давно отпустила ее на свободу. А где водятся… Думаю, в контексте нашей беседы это абсолютно неважно. Будем считать, что я отказалась отвечать на ваш вопрос.

— Жаль. Скорее всего, не только я хотел бы узнать правду.

— Именно поэтому я лучше промолчу.

Роман уже почти пришел в себя, практически заново обретая контроль над телом и разумом. Обрушившаяся лавина совершенно невероятной информации едва не погребла его в своей толще, и до сих пор не было полной уверенности в том, что ему, наконец, удалось выкарабкаться на поверхность. Скорее уж наоборот. Он ощущал себя так, словно его несчастное тело, раздавленное тысячами тонн льда и снега, медленно погрузилось куда-то на самое дно, и лишь душа, лишенная бренной оболочки, по-прежнему не оставляла безнадежных попыток вырваться из смертельных объятий. Начальнику службы безопасности базы «Радамант» представлялось, что в целом мире не существует ничего такого, что оказалось бы способно поразить воображение сильнее слов, произнесенных спокойным насмешливым голосом.

«Это никакой не допрос, — думал он, окидывая подследственную рассеянным взглядом. — Скорее, сплошное недоразумение. Информации море, а выводов до сих пор никаких. Но, черт меня побери, даже страшно подумать, в какие куда более непролазные дебри способна завести наша милая беседа!»

— Я одного не могу понять, — наконец, произнес он. — Зачем?

В глазах сидящей напротив него женщины промелькнуло удивление, смешанное с непониманием.

— Зачем? — упрямо повторил он. — Для чего весь этот изощренный камуфляж… и какого черта вы вообще забыли здесь, на Радаманте? Если, конечно, принять на веру совершенно фантастическую версию о вашем человеческом происхождении. А также о приобретенных неведомо где сверхъестественных способностях.

Ироническая усмешка медленно сползла с лица подследственной, внезапно сменившись застывшей маской, полной ледяного спокойствия и презрения. Как и в самом начале беседы. Источающий ненависть взгляд буквально прожигал насквозь.

Роман поежился.

— Мне нужно было поговорить, — произнесла она, с видимым усилием разлепив плотно сжатые губы. — С Алексеем.

«Не верю, — подумал Роман. — Задействовать столь фантастический арсенал, чтобы просто поговорить? Она что, принимает меня за круглого идиота?»

— Всего лишь поговорить? — с сомнением сказал он. — А нельзя было сделать это каким-то другим, более простым способом? Межзвездная связь существует достаточно давно, и если вы человек, в чем упорно пытаетесь меня убедить, то не знать этого просто не можете. Пусть недешево, согласен… но ведь не дороже того цирка, что вы здесь устроили.

— Не всякий разговор можно доверить средствам коммуникации. Иногда нужно просто посмотреть человеку в глаза.

Роман, не выдержав обжигающего взгляда, отвернулся и снова уставился в экран.

— А насчет моей маскировки… Вот скажите, как начальник службы безопасности. Вы пропустили бы сюда незнакомку, заявившую, что ей просто надо поговорить? Можете не отвечать, я и так знаю. Да и место в рейсовом звездолете, отбывающем на Радамант, для постороннего человека вряд ли бы нашлось. Для полноты восприятия добавлю, что мой истинный облик мог вызвать массу ненужных вопросов. Чего я всеми силами стремилась избежать.

«Ну точно, не человек, — Роман воспринял мелькнувшую на задворках сознания мысль как простую констатацию неоспоримого факта. — Обычному человеку скрывать свою внешность совершенно ни к чему. Разве что преступнику, находящемуся в розыске. Что, кстати говоря, совсем не исключено.»

Он удивленно поднял бровь, но сказать ничего не успел, потому что подследственная продолжила:

— Дело в том, что вот уже несколько лет как я не числюсь среди живых. Меня попросту нет.

Роман вздрогнул. Такого он все-таки не ожидал.

«Я что, все это время беседовал с мертвецом? — ошеломленно думал он. — Этого мне только не хватало. Кажется, пора уходить… в отставку… на покой… куда-нибудь в глушь, в Саратов… И пусть оно все провалится прямо в преисподнюю! Весь этот радиоактивный ад, все эти люди, которые не люди… и ожившие мертвецы…»

Пальцы вновь непроизвольно потянулись к воротнику.

— Да не дергайтесь вы так! — раздраженно произнесла Дороти. Или Катерина. Или вообще неизвестно кто. — Слухи о моей смерти сильно преувеличены. К несчастью для вас.

«Почему к несчастью? Что она хочет этим сказать? И при чем здесь я?!»

Роман вдруг почувствовал, как паническая волна, с которой он безуспешно пытался бороться последние несколько минут и которую, казалось, победил окончательно и бесповоротно, вновь начала подниматься откуда-то из области живота, готовая в любой момент захлестнуть, накрыв с головой.

«Нужно вызвать охрану, и пусть ее заберут отсюда к чертовой матери! Хватит с меня инопланетных монстров, оборотней и живых мертвецов, пусть теперь пробует кто-то другой! У кого нервы покрепче!»

Однако сил на то, чтобы крикнуть или просто нажать на тревожную кнопку, у него почему-то не отыскалось. Возможно, потому, что где-то в самой глубине души еще тлела призрачная надежда наконец-то во всем разобраться, найти объяснение воистину необъяснимому и, наверное, даже что-то понять. Да и стыдно было десантнику, пусть даже бывшему, так позорно капитулировать перед лицом…

«А в самом деле, перед чьим лицом? Монстра? Или обычной женщины?.. Да черт меня побери! Пусть даже монстра! Все равно стыдно.»

Роман положил руки на стол перед собой, выпрямился в кресле и, из последних сил заставляя себя глядеть подследственной прямо в глаза, в который уже раз спросил:

— Кто вы?

Та, что называла себя сначала Дороти, а потом Катериной, неспешно выпрямилась, точно таким же жестом положила перед собой руки, коротко звякнувшие металлом, и заговорила зловещим шепотом, в котором Роману вдруг почудились совсем уж замогильные интонации:

— Алексей Неверов… Михаил Богданов… Роман Кравченко… Мария Харитонова… Наталья Решетникова…

С каждым вновь произнесенным именем Роман бледнел все больше и больше. В конце концов в лице его не осталось ни кровинки, щеки ввалились, и он сам теперь вполне мог сойти за восставшего из мертвых. Свеженького, прямо из склепа.

— Ни о чем не напоминает? — тоном обличительницы осведомилась бывшая подследственная.

Роман даже не пошевелился.

— Смена номер сто сорок три, восточный филиал Центра подготовки космического десанта… эксперимент по выживанию… более тридцати лет назад…

Роман судорожно сглотнул.

— Что тебе надо? Какого черта… — сиплым голосом произнес он.

— А мы, оказывается, уже на «ты»? Что ж, ладно. Зато теперь я точно вижу, что вспомнил. Так, может быть, продолжишь? Что там было дальше? Давай-давай, вспоминай!

Женщина по-прежнему цедила слова негромким зловещим голосом, однако Роману казалось, что от ее крика вот-вот обрушатся металлические стены его кабинета. Хотелось зажать уши и закрыть глаза, но отчего-то он никак не мог этого сделать.

— Нечего мне вспоминать. И вообще, ты здесь не для того, чтобы вопросы задавать.

— Вот как… Так-таки и нечего? А о том, как вы дружно, всей командой, вынесли приговор своей бывшей коллеге… как привели его в исполнение… Не тянет облегчить отягощенную тяжким грехом душу?

Роман смотрел на свою подследственную почти с ненавистью. Смешанной, впрочем, с изрядной порцией страха. О том, что на самом деле отвечать на неудобные вопросы положено вовсе не ему, а вот этой арестантке, комфортно расположившейся на мягком стуле напротив, он почему-то больше не вспоминал. Атмосфера в кабинете сгустилась до такой степени, что, казалось, сделай всего лишь одно неосторожное движение… произнеси всего лишь одно необдуманное слово… — и окружающий мир потонет в яростном пламени мощного взрыва.

— Какой еще приговор? Ты о чем? Не было никакого приговора.

— А что же тогда было?

— Ничего особенного. Обычный несчастный случай… такое иногда случается. И совершенно не понимаю, для чего нужно раздувать на пустом месте прямо-таки вселенскую трагедию! Тебе-то какое до всего этого дело?!

— Обычный, говоришь?!

Женщина в ярости стиснула кулаки и с силой грохнула ими о стол. Коротко звякнули металлические браслеты. Роман вздрогнул.

— А по какой причине после этого, как ты говоришь, «обычного» случая подал в отставку Михаил Богданов? Да и ты вслед за ним ушел из космического десанта?.. А Мария? Что с ней? Готова поставить на кон все, что у меня осталось… ну, хотя бы вот эти наручники… — она тоже не слишком задержалась на космофлоте. Или я не права?

— Права! — Роман ответил своей подследственной не менее яростным взглядом. — Права… Но вовсе не потому, о чем ты думаешь… А просто потому, что стала моей женой и нашла достойную работу на Земле!

— Вот, значит, как… — женщина на мгновение задумалась. — И что, есть дети?

— И даже внуки.

— Внуки — это хорошо… Так совесть вас, стало быть, совсем не мучает?

— Опять двадцать пять! Какая еще совесть?!

— Вот именно. Видимо, вы даже понятия не имеете, что это такое. Попробую объяснить, вдруг дойдет. Сомневаюсь, конечно, но чем черт не шутит…

Роман с ненавистью смотрел на Дороти… Катерину… черт!.. короче, на это существо в женском обличье и думал о том, с какой непостижимой легкостью ей… или ему удалось разрушить всю процедуру допроса и перевести стрелки на не слишком уверенного в себе следователя. Но теперь Роман и сам не хотел отступать. Бывшей подследственной удалось затронуть в его душе настолько глубоко дремавшие струны, что само их существование после тридцати лет забвения представлялось довольно сомнительным. Вернее, сам Роман искренне надеялся на то, что они больше никогда не дадут о себе знать. И вот…

— Да уж, попробуй! — запальчиво воскликнул он. — А то я никак не могу взять в толк, в чем конкретно ты намерена нас обвинить. И по какому, собственно, праву.

— Что ж… О том, что произошло на тренировке, я знаю во всех подробностях, можешь не сомневаться. Из первых, так сказать, рук.

— Алексей? — нахмурившись, спросил Роман.

Та, что упорно продолжала скрываться под обликом Дороти Найт, не сочла нужным снизойти до ответа.

— Так вот, значит, какие разговоры вы разговаривали… Ты для этого объявилась у нас на Радаманте?

— Сообразил, наконец… Да, Алексей мне все рассказал. И об эксперименте, и о том, что случилось после.

Роман с сомнением хмыкнул.

— Рассказал? Тебе? Он даже со мной на эту тему не заговаривал. И вообще… после того случая мы с ним практически не общались. Похоже, он попросту избегал контактов и со мной, и с Машей. Даже странно, что судьба снова свела нас здесь, на этой чертовой планете. И тут появляешься ты… И вот именно тебе… Не понимаю.

Он недоуменно пожал плечами.

— А понимать тебе вовсе не обязательно. Просто так оно и есть. И можешь быть уверен, у него были на то веские причины. Поэтому даже не сомневайся, мне во всех подробностях известно о якобы совершенном Наташей преступлении. И поверь, я нисколько ее не оправдываю. Но…

Она несколько секунд помолчала, собираясь с мыслями, а затем сказала:

— Убийство все-таки было виртуальным, вымышленным. У тебя никогда не возникала мысль о том, что зачастую в своей голове мы прокручиваем такие поступки, которых никогда не совершили бы в действительности. Просто как один из целой кучи возможных вариантов, который был рассмотрен, а затем отвергнут как совершенно неприемлемый. Ведь бывает же, правда?.. И если взглянуть на случившееся именно в таком ключе, то где гарантия того, что ваша дурацкая установка не воспроизвела подобную ситуацию, всего лишь мелькнувшую где-то на задворках сознания? Что если установка ухватилась именно за такую, второстепенную мысль, посчитав ее основной, а затем повела сценарий по криминальному руслу, фактически подтолкнув Наташу к преступлению? Согласись, в таком случае ее вина не столь велика как кажется.

— Хочешь списать все на техническую ошибку? — криво усмехнулся Роман. — Не получится. Она осознавала, что делает.

— Возможно. Но я не берусь судить ее за поступок, возможно, — я говорю возможно! — внушенный извне и к тому же совершенный в виртуальном пространстве. А вот ваша реакция… Она-то была абсолютно реальной и, на мой взгляд, во многом неадекватной.

— Это почему же? — с вызовом спросил Роман.

— Потому что вы судили Наташу за преступление, которого она не совершала. Вместо того, чтобы помочь, поддержать хотя бы добрым словом, вы устроили ей настоящую обструкцию, оставив наедине со своими мыслями. Только представь себе… Полное, практически абсолютное одиночество, когда рядом нет никого, с кем можно было бы просто поговорить, поплакаться в жилетку… не к кому обратиться за помощью. Все, кого ты знал и любил… буквально все вдруг начинают стыдливо прятать глаза и обрывают разговор на полуслове, после чего поспешно уходят… а ты остаешься в недоумении и растерянности, безуспешно пытаясь изгнать из головы мысли одна мрачнее другой… А самое обидное здесь, наверное, — полное непонимание того, почему вдруг отвернулись лучшие друзья, с которыми ты много раз делил тяготы самых сложных походов… которых ты, несомненно, воспринимал как продолжение самого себя… которых когда-то, возможно, даже спасал или они спасали тебя… Представил? Согласись, подобное поведение однозначно должно было восприниматься и, несомненно, воспринималось Наташей как предательство… А потом кто-то рассказал ей правду, холодно и жестоко, по сути толкнув на путь, приведший к трагедии. И я даже догадываюсь кто.

Роман смотрел на бывшую подследственную, неожиданно превратившуюся в обвинителя, стиснув зубы и сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Женщины зачастую бывают куда более категоричными и бескомпромиссными, нежели мужчины. Особенно в неопределенных ситуациях, когда мужчины склонны скорее простить и забыть… Это была Мария, не так ли? Или все-таки ты? Что скажешь?

— Ничего не скажу, — процедил Роман, одаривая собеседницу ненавидящим взглядом. — Почему именно Мария? Это мог быть кто угодно… хоть тот же Захаров или парочка этих… визитеров из Управления. А что? Очень может быть, что именно Захаров и выложил Наташе всю правду. Ему, как начальнику Центра подготовки, по рангу положено.

— Возможно, — неожиданно легко согласилась Дороти-Катерина. — Но моя интуиция почему-то настойчиво подсказывает, что здесь не обошлось без женщины.

Роман возмущенно засопел и потупил взгляд.

— Даже если так, — сказал он. — Тебе-то что за дело. Ты не судья, а мы не обвиняемые, поэтому можешь оставить свое мнение при себе. А здесь оно никого не интересует.

— Ошибаешься, — женщина выпрямилась, взирая на Романа сверху вниз. Легко звякнули металлические браслеты на тонких руках. — Я сейчас именно судья. И намерена огласить свой приговор.

«Судья в наручниках, — мелькнула мысль, показавшаяся Роману абсурдной. — Это что-то новое.»

— Хочу напомнить древнюю мудрость: «Не судите, да не судимы будете». Сказано очень давно, но будто про вас… Итак, я утверждаю, что тридцать с лишним лет назад вы сочли себя вправе осудить человека за несуществующее преступление, и теперь вам воздастся той же мерою. «Око за око», как сказано в той же книге. Пришла пора расплачиваться за совершенную когда-то ошибку, цена которой — человеческая жизнь. Поэтому будет только справедливо, если взамен той, погубленной вами жизни, я заберу ваши.

— Что-о?! — не поверил услышанному Роман. — Ты хочешь сказать…

— Да. Я приговариваю вас к смерти. Тебя, Марию и всех твоих отпрысков. Чтобы от всего вашего рода не осталось даже воспоминания.

Роман нервно рассмеялся.

— Забавно как-то выходит. Сидит тут в наручниках и грозит немыслимыми карами… Да кто вообще дал тебе такое право?! Не забывай, под арестом пока еще ты, а не я. Это твоя дальнейшая судьба зависит сейчас от меня, и никак не наоборот. А я еще посмотрю, что ты за человек такой… «необычный», да и человек ли, если вглядеться как следует. Будь спокойна, именно так я и сделаю! И наверное, не только я. Напоминаю, что это у тебя есть все шансы закончить существование, будучи препарированной в какой-нибудь суперсекретной лаборатории, а вовсе не у меня. И если ты и дальше намерена грозить моей семье, то я приложу все усилия к тому, чтобы обеспечить тебе подобное будущее. Ни на какое снисхождение с моей стороны даже не надейся… Все понятно?! Так, может, расскажешь, по какому праву ты суешь нос не в свое дело?! Кто ты такая, черт тебя побери?!

Он с силой грохнул кулаком по столу, словно убеждая самого себя в том, что по-прежнему является хозяином положения.

Женщина даже не дрогнула, она спокойно взирала на фонтанирующего эмоциями Романа, а затем сказала:

— Что ж… приговоренный к смерти имеет право знать. Как я уже говорила, зовут меня Екатерина. А фамилия — Решетникова. Ну как, теперь до тебя дошло?

Роман побелел как полотно и отшатнулся, словно увидел перед собой призрак.

— Вижу, что дошло. Надеюсь, больше нет сомнений в моем праве судить и карать?

— Т-ты… ты н-не можешь… — глухим голосом, запинаясь на каждом слове, произнес Роман. — А к-как же твои п-принципы? Не с-судите, мол… Т-ты сама не б-боишься, что найдется к-кто-то, кто ос-судит тебя?

— Вот оно как. Обо мне, значит, беспокоишься? Что ж, может ты и не совсем безнадежен. Но я тебя успокою: за мою совесть можешь не волноваться. Если возникнет такая необходимость, за свои поступки я отвечу перед кем угодно. Но тебе и твоей семье это все равно никак не поможет. Вы умрете, потому что я так решила.

— Только после тебя, — сказал Роман и нарочито медленным движением достал из ящика стола и положил перед собой лазерный пистолет. Несомненно, оружие придало незадачливому следователю уверенности в собственной неуязвимости. Краска вновь вернулась на его лицо, речь стала более внятной. — Убита в результате неудачной попытки нападения. Как тебе такой вариант?

Катерина криво усмехнулась.

— Уверен, что эта игрушка меня остановит?

Роман взял пистолет за рифленую рукоятку и направил ствол прямо ей в лоб.

— Думаю, в сочетании с наручниками у меня довольно неплохие шансы.

— Ну-ну… Пожалуй, придется кое-что тебе показать, чтобы излечить от излишней самоуверенности. Смотри внимательно и не дергайся попусту, твой час пока еще не пробил.

Она встала, слегка погремела наручниками, привлекая его внимание, а затем произошло невозможное. Тонкие женские руки внезапно удлинились, стали еще тоньше, а затем в мгновение ока выскользнули из металлических браслетов, бессильно упавших на поверхность стола с коротким металлическим лязгом. Руки столь же быстро вернулись к прежнему виду, после чего с неуловимой на глаз скоростью трансформировались в кошмарного вида когтистые лапы, более всего уместные в облике какого-нибудь выходца из самой глубокой преисподней. Одно неуловимое движение — и пистолет воистину с нечеловеческой силой оказался вырван из ладоней застывшего от ужаса Романа. Округлившимися глазами в полном бессилии он наблюдал за тем, как ужасная лапа без особого напряжения сминает в бесформенный комок закаленный металл, как на полированную поверхность стола неторопливо, словно в замедленной съемке, осыпается пластиковая крошка с бывшей рифленой рукоятки… осколки стекла…

— Вот так, — сказала Катерина, отбрасывая в дальний угол то, что осталось от казавшегося таким грозным оружия. — Во избежание непонимания.

— Ч-что ты собираешься делать? — одними губами произнес Роман, не отрывая взгляда от острых, словно бритва, когтей. У него не осталось сил даже на то, чтобы просто пошевелиться. Сердце внезапно дало ощутимый сбой в предвидении самого худшего.

— Не бойся, — усмехнулась Катерина. — Ты умрешь не сейчас. День и час твоей смерти я выберу сама, а до той поры желаю тебе как следует помучиться в ожидании неизбежного. Кстати, к твоей семье это тоже относится. Надеюсь, когда-нибудь вас все-таки посетит раскаяние. А пока я оставлю тебе на память вот это…

С противным скрежетом, словно ножом по стеклу, страшные когти проехались по столешнице, оставляя на ней глубокие борозды.

Катерина с удовлетворением взглянула на дело… э-э-э… рук своих, после чего спокойно уселась на прежнее место. Чудовищные лапы исчезли, словно по мановению волшебной палочки превратившись в обычные женские руки. Ошеломленный Роман даже не сумел засечь тот неуловимый момент, когда на тонких запястьях вновь оказались наручники. Только блестевшие свежим металлом рваные борозды на столешнице свидетельствовали о том, что совсем недавно здесь произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я могу убить тебя в любой момент? — осведомилась Катерина. — Можешь даже не глядеть в сторону кнопки вызова охраны — все равно не успеешь. Лучше не паникуй понапрасну… дыши ровнее… вот так, правильно… Наш разговор еще не окончен.

Роман тупо переводил взгляд с испорченного стола на бывшую подследственную и обратно. Случившееся казалось ему дурным сном.

— П-поч-чему?..

— Что «почему»?

— П-почему ты не сделала этого р-раньше?

Катерина равнодушно пожала плечами. Переживания Романа не интересовали ее ни в малейшей степени. Но тем не менее она все же решила снизойти до объяснений.

— По-моему, я выразилась достаточно ясно. Но, если не проникся… что ж, могу повторить. Ожидание неизбежного конца куда хуже самой смерти. Думаю, эта истина тебе прекрасно известна. Так вот, моя месть как раз и заключается в том, чтобы каждый час… каждую минуту оставшейся жизни вы прожили в постоянном страхе того, что она может стать последней. И ежесекундно ощущали мое присутствие за своей спиной… как дамоклов меч, уже занесенный для удара и готовый с абсолютной неизбежностью и неотвратимостью опуститься на ваши головы в самый неподходящий момент. В идеале вы сами должны пожелать смерти как избавления. Как тебе такая перспектива? Не нравится?.. Странно, а по-моему, неплохо придумано.

Роман промолчал. Дыхание его успокоилось, лицо порозовело. Он, наконец, осознал, что непосредственная опасность ему не грозит. Но легче от этого почему-то не стало.

— Не трогай детей, — угрюмо сказал он. — В любом случае они здесь не при чем.

Катерина взглянула на него с интересом.

— Вообще-то, тревога за потомство входит в план мести. Но я подумаю, хотя обещать ничего не стану.

— У тебя есть дети? — внезапно спросил Роман.

— Нет.

— Тогда ты не поймешь, — тоскливо сказал он и отвернулся. — Лучше убей меня прямо сейчас, так будет милосерднее.

— Ты не поверишь, но меня так и подмывает это сделать. Но — нет, я пока еще не готова стать милосердной. И потом, ты мне нужен.

— Я? Тебе? — Роман взглянул на Катерину, удивленно приподняв бровь. — Для чего? Хочешь освободиться с моей помощью? Не будет этого.

— Даже ради жизни своих детей?

Роман с ненавистью смотрел на откровенно насмехающуюся над ним мучительницу и думал о том, с каким удовольствием он свернул бы ей шею.

— Да не напрягайся ты так, — Катерина откинулась на спинку стула, рассматривая своего бывшего дознавателя как некое диковинное насекомое. — Не нужно мне твое освобождение. Думаешь, я настолько глупа, что лишь исключительно по великой рассеянности дала спасателям и медикам столь прекрасный повод усомниться в своем человеческом происхождении? Не будь наивным. Пустые баллоны — это, конечно, улика, от которой никуда не деться. Хотя при желании вполне можно было бы придумать нечто правдоподобное. Но медицинские анализы… — она невесело засмеялась. — Видел бы ты лица медиков, когда я подсунула им эту бурду вместо крови. Глаза у них стали размером с чайное блюдце. И все это лишь ради того, чтобы попасть под арест и угодить к тебе на допрос. Спросишь, к чему такие сложности? Ну, по-моему, это и так ясно. Во-первых, чтобы огласить вынесенный вам приговор. И это самое главное. А во-вторых…

Она замолчала, словно раздумывая, стоит ли продолжать.

— Что тебе надо? — сквозь зубы процедил Роман.

Катерина опустила взгляд и несколько секунд помолчала, прежде чем сказать:

— Это правда, что Алексея эвакуируют на Землю?

Роман, явно не ожидавший такого вопроса, машинально ответил:

— Правда. Наши врачи бессильны что-нибудь для него сделать. Поэтому его погрузили в медикаментозную кому и уложили в криокамеру на все время эвакуации. Возможно, на Земле смогут хоть что-то предпринять, хотя в благополучный исход практически никто не верит.

— Время отлета уже известно?

Роман бросил быстрый взгляд на висящий на стене таймер.

— Через шестнадцать часов с минутами. Но тебе-то что за дело?

Катерина полностью проигнорировала вопрос.

— Я должна быть на этом звездолете.

— Только и всего? — Роман саркастически усмехнулся. — Что ж, используй свои суперспособности. Зачем тебе чья-то помощь, если ты и так можешь заявиться на борт под любой личиной.

— А ты как будто не понимаешь? Не прикидывайся простаком, все равно не поверю. Мне совсем ни к чему устраивать никому не нужную операцию по поимке сбежавшего инопланетного монстра… как на звездолете, так и на всей базе. Результат поисков все равно будет нулевой, уж ты мне поверь. А вот потраченного времени назад уже не вернешь. Так что, давай не станем усложнять и сделаем все официально.

— А почему ты решила, что я вообще могу такое провернуть? Должен разочаровать, ты обратилась не по адресу. Просто взять и освободить тебя я не могу, слишком серьезные ты нам подбросила улики. Да и не горю желанием, если уж говорить начистоту. А может, хочешь узнать, о чем я мечтаю сейчас больше всего? Нет?..

Катерина молча ждала продолжения. Не дождавшись ответа, Роман закончил:

— Я все-таки скажу… Чтобы тебя пристрелили при попытке к бегству.

Уголки губ у сидящей напротив женщины слегка дрогнули, и она спокойно произнесла:

— Не сомневаюсь. Но поверь, это не так-то легко сделать.

— Жаль.

— Не отвлекайся. Итак, ты отправишь меня на Землю на том же звездолете, что и Алексея… Да не кривись ты так! Все будет законно, и никто не сможет тебя ни в чем упрекнуть. Доложишь наверх, что мой случай оказался слишком серьезным, поэтому расследование необходимо проводить совсем на другом уровне. И по этой причине ты, как начальник отдела безопасности базы «Радамант», депортируешь меня в отдел специальных операций Службы Безопасности. Руководитель — Алекс Маккуин. Это все.

— Неужели все? Может, еще чего-нибудь изволите?..

— Не ерничай, тебе не идет.

— Тогда объясни, дорогая моя Катерина… — Роман поморщился, словно ему самому категорически не понравилось подобное обращение. — А на кой черт мне всем этим заниматься? Чтобы понравиться той, что вознамерилась меня убить? Не дождешься.

— Если ты выполнишь мою просьбу, твои дети и внуки останутся живы. Даю слово.

— Докатилась до шантажа, значит… — Роман невесело усмехнулся. — Знала бы Наташа…

Он поднял взгляд на бывшую подследственную и заметил, как внезапно словно бы заледенели черты ее лица, а в глубоко посаженных темных глазах зажегся не предвещавший ничего хорошего мрачный огонь.

— Ладно, ладно, — торопливо проговорил он. — Хватит уже меня запугивать. Я сделаю так, как ты скажешь. Хотя мудрые люди и предостерегают от любых договоров с дьяволом. Но тогда уж и ты не забудь о своем обещании.

— Можешь не волноваться, хотя ты этого и не заслуживаешь, — сказала Катерина. — Но раз уж мы договорились, хочу дать тебе еще один полезный совет.

Роман обеспокоенно взглянул на собеседницу, ожидая какой-то совсем уж нехорошей пакости.

— Уничтожь запись нашего разговора, — сказала Катерина. — Слишком многие захотят познакомиться со мной, а еще больше — с моей золотой рыбкой. А как ты сам понимаешь, люди они серьезные и лишних свидетелей в таких делах ох как не любят. Так что, если хочешь пожить подольше, сделай как я говорю. В крайнем случае отправь запись тому же Алексу. Но больше никому, слышишь? Поверь, это в твоих же интересах.

— С каких это пор ты стала печься о моих интересах?

— Мне будет очень обидно, — усмехнулась Катерина, — если ты не доживешь до назначенного мной срока. Ты должен умереть только тогда, когда я этого захочу. И исключительно тем способом, который я сама для тебя выберу. Усвоил?

Роман некоторое время молчал, а потом наклонился и нажал кнопку вызова охраны.

— Уведите подследственную, — сказал он вошедшему в кабинет сержанту.

Тот молча отстегнул наручники от стола и кивнул в сторону выхода. Катерина поднялась, бросив долгий взгляд на Романа, и неторопливо направилась в сторону двери.

Оставшись один, Роман некоторое время тупо смотрел в стену, а потом повернулся к терминалу и набрал поисковый запрос: «Алекс Маккуин». Информация пришла через одну, две, три… через девять секунд.

«Вот сейчас и посмотрим, что из себя представляет этот так называемый безопасник. Не зря… ох, не зря она напрашивается к нему под крылышко. Очень может статься, что придется иметь дело с еще одним клиентом пресловутой золотой рыбки… Сейчас, сейчас…»

Он даже не слишком удивился, когда не увидел на экране привычной голограммы, а сопроводительный текст оказался на редкость куцим, отражающим лишь перечень занимаемых в разное время должностей: заместитель командира отряда спасательной службы на Лорелее, начальник службы безопасности космопорта Асари на Церере и, наконец, руководитель отдела специальных операций в небезызвестной конторе на Марсе…

«Что ж, весьма логично. Похоже, наш безопасник все-таки настоящий. Минимизировать персональную информацию в сети — вполне в их духе. И конечно же, никаких фотоматериалов. Даже с тех далеких времен на Лорелее… Подчистили все, не поленились. Это они умеют.

Но как же все-таки интересно, что именно связывает нашу супер-Катерину и начальника одной из самых засекреченных спецслужб в солнечной системе. Тема интригующая и благодатная, и вообще-то неплохо было бы как следует над ней поразмышлять. Но… не мое это дело, если уж говорить откровенно. Наплевать и забыть, по крайней мере до лучших времен. Главное сейчас то, что Катерина хотя бы в этом не обманула. Возможно, не обманет и в остальном. Только и остается полагаться на ее способность держать данное слово.

Черт!.. Наверное, я совсем сошел с ума, если ожидаю какой-то особенной порядочности от своего палача и мучителя. Но беда в том, что надеяться мне и в самом деле больше не на что.

Что ж, попробуем поговорить с этим Алексом, вдруг удастся выяснить что-нибудь особенно интересное. Желательно такое, что поможет ухватить за хвост этого самонадеянного и абсолютно уверенного в своей неуловимости монстра в человеческом обличье. А там, глядишь, и выпутаемся как-нибудь из всей этой безнадеги…

Конечно, межзвездная связь — удовольствие дорогое, и, несомненно, руководство базы взовьется до небес, бюджет-то не резиновый. Даже командир десантников Грег — и то использует ее лишь в исключительных случаях… Ну и черт с ними со всеми, семь бед — один ответ…»

Роман облизнул пересохшие губы, тяжко вздохнул, а затем решительно нажал пиктограмму вызова.