Белый раб

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

К концу зимы стада, которые паслись поблизости от нашего убежища, сильно поредели, а трава так высохла, что оставшиеся животные стали похожи на движущиеся скелеты. Не стоило даже убивать их.

Управляющие соседних плантаций стали замечать, что их поля подвергаются регулярным набегам. От рабов, с которыми мы вели торговлю, мы узнали также, что идут разговоры по поводу значительной убыли скота и делаются большие приготовления к всеобщей охоте на грабителей.

Необходимо было отвратить от себя опасность, да и нужно было найти новые стада. Мы решили поэтому, что пятеро из нас отправятся на розыски в отдаленные местности, а трое останутся в убежище, не показываясь нигде за его пределами.

Один из наших товарищей взялся проводить нас в окрестности плантации, расположенной за рекой Санти. Он вырос на этой плантации и хорошо знал местность. По его словам, там легко было подыскать много укромных мест, где можно будет скрываться днем. Окрестные леса и пустоши изобилуют скотом.

Мы двинулись в путь, следуя его указаниям, и шли несколько дней или, вернее, ночей, держа курс на север. На пятый или шестой день мы двинулись в путь сразу после заката солнца и шли не останавливаясь, временами перебираясь через крутые песчаные холмы. Вскоре после полуночи наш проводник сказал нам, что мы приближаемся к цели. Так как луна скрылась за облаками и кругом было очень темно, он добавил, что ему трудно точно определить место, где мы находимся. Лучше всего, как он говорил, было заночевать там, где мы находимся, и выждать наступления утра. Тогда он укажет нам более надежное убежище.

Мы охотно согласились, так как буквально падали с ног от усталости и засыпали на ходу.

Разложив костер, мы сварили остатки продовольствия, взятого с собой на дорогу. Поставив одного из наших товарищей в качестве часового, мы повалились наземь и сразу же уснули.

Я спал очень крепко. Мне снились Касси и наш ребенок, по внезапно сквозь сон до меня донеслись звуки ружейной пальбы и топот несущихся вскачь коней.

Я мгновенно вскочил, не вполне еще отдавая себе отчет, происходит ли все это во сне или наяву. В ту же минуту взгляд мой упал на Томаса, спавшего рядом со мной, и я увидел, что платье его в крови. Он тоже поднялся, и, не пытаясь даже разобраться в происходившем, мы бросились в гущу леса, стараясь скрыться неведомо куда и от чего.

Но вдруг Томас застонал.

- Не могу итти дальше! - проговорил он.

Кровь продолжала сочиться из его ран, и он страшно ослабел.

Брезжил рассвет. Мы опустились на землю, и я попытался перевязать его раны. Пуля или крупная дробь ранила его навылет в мясистую часть левой руки, повыше локтя. Другая пуля задела бок, но, насколько мы могли судить, скользнула вдоль ребра и пролетела дальше, не причинив особенного вреда. Оглядевшись, мы увидели небольшой ручеек, и это позволило нам обмыть раны Томаса, а также утолить мучившую нас жажду.

Несколько освежившись и придя в себя, мы задумались над вопросом, куда нам итти и что делать дальше. Нечего было и думать о возвращении к тому месту, где мы были застигнуты. Да и вряд ли бы нам удалось разыскать его: утро было сумрачное и туманное, и бежали мы не разбирая направления. Островок, так долго служивший нам верным убежищем, находился на расстоянии семи-восьми дней пути, а так как шли мы оттуда передвигаясь главным образом по ночам, к тому же часто меняя направление, - нам и туда нелегко было бы найти дорогу.

Томас, однако, считал себя человеком, привычным к лесам, и хотя следил за дорогой не так внимательно, как обычно, все же полагал, что сумеет ее отыскать.

Но раны причиняли ему еще значительную боль, и он был чересчур слаб, чтобы можно было пуститься в путь немедленно. Кроме того, было уже совсем светло, а мы знали, что можем передвигаться только ночью. Эти соображения заставили нас подыскать сколько-нибудь надежное укрытие в заросли кустов.

К вечеру Томас объявил, что чувствует себя много лучше, и мы решили сняться с места и двинуться в путь. Все же мы хотели предварительно попытаться разыскать ту прогалину, где подверглись нападению, в надежде встретить кого-нибудь из товарищей, которым, быть может, удалось спастись, как и нам.

Побродив некоторое время, мы наконец наткнулись на место нашей злополучной стоянки. Подле потухшего костра валялись два окровавленных трупа наших товарищей. Они, видимо, были убиты во время сна. Кусты вокруг были забрызганы кровью, и нам при свете луны удалось найти кровавые следы на довольно значительном расстоянии. Это, вероятно, были следы нашего часового, который уснул и, таким образом, дал возможность застигнуть нас врасплох.

Кто знает, быть может, этот раненый товарищ спрятался в кустах и лежит там без помощи?… Эта мысль придала нам решимости. Мы попробовали окликнуть его, но голоса наши без ответа замерли под сенью деревьев. Мы снова вернулись к месту стоянки взглянуть на наших убитых друзей. Нас мучила мысль, что они останутся непогребенными. Я торопливо выкопал неглубокую яму, и мы положили их туда. Слезы застилали наш взор при прощании с друзьями, по нельзя было медлить, и, печальные, напуганные и подавленные, мы пустились в наш долгий, утомительный - и, кто знает, быть может бесцельный - путь.