Белый туман

1

Стоя на перепутье я задумался. Наезженные дороги меня не манили, а вот те, что по какой либо причине стали заброшенными, — притягивали к себе, словно обещая открыть какую то тайну, скрытую от посторонних глаз. Да и Навь, если будет прятаться, то явно вдали от проторенных путей. Значит решено едем по этой, заросшей. Может на разбойничков нарвемся, а то что то давно мечом махать не приходилось. Все лук и лук, так скоро и меч в руках держать разучусь. Мы неторопливо трусили по обочине, кхор рыскал где то в кустах. За последние месяцы он заматерел, стал более осязаемым что ли. Хотя Навь попадалась все реже и реже, и это не смотря на то, что мы не пропускали ни одной деревни, ни одного села, часто останавливались в замках лордов или поместьях воинов. Почему то здесь, на востоке были особенно сильны позиции жрецов всеблагого, или как они ещё себя называли — чистых.

Я изредка поддерживал связь с северным братом, который снабжал меня последними новостями и сплетнями. Несколько месяцев назад мне стало известно, что верховный жрец или отравился, или был отравлен в своей камере. Тогда же погибли и все Навь-жрецы захваченные в плен живьем. Причем в камеры к ним никто не заходил, даже допросы осуществлялись через двери, а на охране были только белые. Отравления через пищу тоже можно было почти исключить, так как пищу пробовали. Хотя был один вариант, при котором человек, который снимал пробу, мог сначала принять противоядие, (а может быть после принимал), а только потом снимал пробу. Сейчас жрецы в столице были заняты тем, что вели переговоры по кандидатуре верховного жреца и тут на лицо было столкновение интересов различных группировок знати. Я тоже во время своих скитаний присматривался к жрецам и у меня на этот счет были свои планы.

Сведений о Лоре у меня не было, А Лораг тяжело переносила беременность. Все таки ей было только 17–18 лет и по всем меркам рожать ей было рано. Мое внимание привлек свежий след, что пересек заброшенную дорогу. Тут недавно проходили люди, несколько человек, которые или переносили какой то груз на себе, или были очень толстыми. Следы хорошо отпечатались в чуть сыроватой земле. Я спешился, взял лук и поправил меч. Мои путешествия приучили меня к тому, что мелочей в моем деле нет. А тут на ум ещё пришла старинная поговорка, которая гласила: — В тихом месте и шепот- крик. Это я к тому, что Навь вполне могла создать гнездо именно в таком месте, где никто и никогда не подумает. Я шел по следу и не особо прятался. Вскоре я вышел к небольшому оврагу и обратил внимание, что след по которому я шел слился с другим более четким следом. Это уже была тропа, по которой прошло не менее десятка человек.

В щеку кольнуло, ну наконец то, Навь. Я ускорил шаг. Внезапно кусты зашевелились, и раздался голос, хотя я к этому уже был готов. Охрана то должна была быть. — Стой где стоишь, брось лук и отстегни меч. — Ага, вот сейчас все брошу и буду отстегивать, а может и порты снять для удобства? Белый волк метнулся в заросли откуда раздавался голос. А я продолжил свой путь. Нас три раза окрикивали и все три раза у меня болела щека. Вот раздолье то для кхора, а то он в последнее время заскучал. А вот и гнездо. Солидно. Правда частокола или хоть какого забора не было. Но добротные избы стояли плотно одна к другой. Да и кто подумает, что в самом центре восточного округа будет устроено тайное поселение Нави. Человек около ста. Хотя какие они люди, — Навь. Я остановился, натянул лук и быстро стал выпускать стрелу за стрелой в избы. От моих попаданий они подпрыгивали и разваливались на бревна, некоторые взлетали в верх и с шумом падали на землю.

В гнезде началась паника, а я все стрелял и стрелял, пока последняя изба не превратилась в груду бревен. Потом убрал лук, достал меч и пустил кхора, который от нетерпения уже елозил на заднем месте. Он тут же исчез. А я неторопливо стал обходить разрушенные постройки, методично и неторопливо добивая раненых. Со стороны это наверное было неприятное зрелище. Ведь Навь внешне ни чем не отличается от нормальных людей, а тут идет воин в железе и добивает хрипящих людей. Ни один из них пощады не попросил. Так я дошел до утоптанной площадки. Там к поперечному столбу были привязаны несколько человек, не Навь. У некоторых были вскрыты грудины и вырезаны сердца. И что то мне подсказывало, что в большом котле неподалеку вариться не мясо дичи, а нечто другое. Только один человек ещё подавал признаки жизни. Я подошел и ударом меча перерубил веревки.

Девка, молодая, но уже созревшая, грудь вызывающе торчала сосками вверх. Платье уже располосовано на две половинки, а под левой грудью, там где должно находиться сердце кровью нарисован знак Нави. Уже приготовились и ей вырезать. Я равнодушно отвернулся, взял горящую ветку из костра и прочитал очищающую и очистительную молитву. Вспыхнул громадный костер, как обычно без жара. От Нави, их изб, скарба и всего того, до чего они дотрагивались, ни осталось и следа. Только голая площадка, да следы огня. Волк довольный ткнулся мне в руку. Это уже стало ритуалом. Он так сообщал мне, что все сделал и что Нави вблизи нет. Да я и сам это чувствовал. Щека не ныла.

Я огляделся. Трупы надо бы похоронить, да и с этой что тот надо делать, не бросать же её здесь. Тем более, что она пришла в себя. Ишь как глазами зыркает по сторонам, лучше бы остатками платья прикрылась, а то выставила напоказ все свои прелести…

— Ты кто? — Ярина. И дальше тишина. Зайдем с другой стороны, я конечно и не надеялся на внятные ответы, девка ещё не полностью пришла в себя, но надо было все прояснить. — Откуда ты Ярина, как попала в гнездо Нави и кто твои спутники, которых ты сейчас будешь хоронить вместе со мной. Кстати, прикройся хоть своими лохмотьями. Я отвернулся, так как заметил, что она начала краснеть и судорожно натягивать остатки платья на низ живота и грудь.

— Я Ярина, дочь воина Ягды, в сопровождении служек возвращалась домой с ярмарки. Ночью на нас напали, частью моих сопровождающих перебили, частью взяли в плен, потом притащили сюда и привязали к этим бревнам. С рассветом, через каждый час одному из нас вырезали сердце, живьем, — Она говорила спокойно, даже размеренно, без каких либо интонаций. — Меня оставили напоследок, потому что убедились, что я девственница и такая жертва их божеству будет особенно приятна. Я потеряла сознание и дальше ничего не помню. Очнулась, уже лежа на земле, а где все разбойники? — Навь то? Отправились в подземный мир на вечные времена замаливать свои грехи. — Так это была Навь? У нас о ней отродясь никогда не слышали. Разбойники шалят, а Нави не было. Она попыталась сесть, оперлась рукой о землю, естественно её лохмотья распахнулись.

— Что, так и будешь пялиться на меня? — Ну а что бы не посмотреть, красивая девка, красивая грудь, только вот ноги по моему немного кривоваты, да волосы внизу живота жидковаты… Если вы хотите, заставить женщину что либо сделать, разозлите её. Не знаю, сколько бы она ещё сидела на земле и приходила в себя, — но после моих слов вскочила как ужаленная осой. Откуда только и силы взялись. — Это у меня ноги кривые? Вот же натура, только что не погибла, а чуть пришла в себя, так готова за свою внешность глаза мне выцарапать. Я пожал плечами, — Я ошибся, ножки ровненькие, да и сама ты очень привлекательно выглядишь в этом платье. Тут до неё опять дошло, что она стоит передо мной почти голой и она опять поспешно запахнула свои лохмотья.

— Идти то сможешь? — Не знаю, я когда попыталась убежать, один из разбойников мне стрелой в ногу попал. Болит. Я вздохнул, — Показывай, я ещё и лекарь, а не только убивец. — Не буду. — Это ещё почему? — Он мне попал в такое место, которое стыдно показывать незнакомому мужчине. Логика конечно железная, — валяться передо мной голой, — не стыдно, а показать свой зад, в котором наверняка торчит наконечник стрелы- стыдно. — Так мы с тобой уже знакомы, да и видел я тебя уже по всякому разному, так что давай показывай. — Не буду. — Сейчас в лоб дам, — и я для вида замахнулся. Она съежилась и закрыла глаза. Я подошел и задрал на ней платье сзади. Так и есть, наконечник торчал, благо не глубоко, видимо стрелок пустил стрелу умышленно не сильно. — Опускайся на колени, локтями на землю, обезболивающие травы мне искать не досуг, так что боль немного потерпишь. Наконечник не глубоко. Она послушно опустилась на колени. Я взял за обломанное древко стрелы. Действительно не глубоко, даже весь не вошел. И с размаху шлепнул её по белому и упругому заду, одновременно выдергивая стрелу.

— Ах, ты гад, это так ты лечишь? — Тихо, держи свой подарочек и не дергайся, я ещё молитву на заживление и выздоровление не прочитал. По мере того, как я читал молитвы, рана затягивалась и боль по всей видимости проходила. — Вот и все, — и слегка хлопнул по месту раны, — не больно? — Нет, — в её голосе слышалась растерянность, — ты жрец, чистый? Только они и то не все, могут лечить так быстро. — Ладно, вставай, дитё природы, а то на твой ослепительно белый цвет уже пчелы стали собираться. Она резко одернула лохмотья и вскочила на ноги быстрее чем я, при этом спереди её платье опять разошлось. Поднялся и я. — Надо их похоронить, — я кивнул на её бывших спутников. Как у вас хоронят, в земле или на погребальном костре? — На погребальном костре. Это меня устраивало, копать землю мечом было очень утомительно и долго.

Возьми нож и перережь им веревки. Если сможешь, стащи в одну кучу, а я пошел за дровами. — И я с тобой. Я тут одна не останусь. Я опять вздохнул, — пошли, все какая никакая помощь будет, хоть хворост соберешь. Я стал собирать валежник и ломать сухостой, а она собирать хворост. Видимо постоянно придерживать платье ей надоело и она перестала обращать на него внимание, как и на свою наготу.

Наконец то все было готово для погребального костра. Я перерезал верёвки и сложил погибших поверх приготовленных дров, потом прочитал поминальную молитву и поджег с четырех сторон. Костер взялся сразу же дружно и одновременно, а я продолжал читать молитвы и просил всеблагого дать служкам вечный покой, и считать, что они погибли в бою. Ближе к вечеру костер прогорел. — Пора идти Ярина. Там у меня лошадь, накинешь мою накидку и я отвезу тебя к отцу. Далеко нам ехать? Она не слышала моих слов. Я взял её за руку и как маленького ребенка повел за собой.

Лошадь я нашел там же где и оставил. Накидку я решил ей не давать, а вот свою безрукавку дал. Она как раз доставала ей до колен. Пристроив её впереди себя мы неторопливо потрусили в направление поместья отца Ярины воина Ягды. Уже в сумерках мы подъехали к усадьбе. Добротный дом, частокол. Во дворе суетились с десяток служек. Было видно по всему, что воин был зажиточный и со временем мог даже объявить себя лордом, если сможет собрать дружину побольше. Увидев нас, суета увеличилась. Выскочили какие то тетки — няньки и подхватив Ярину под руки куда то увели. Я спрыгнул с коня и топнул ногами, словно проверяя крепость земли, а в основном для того, что бы мои шпоры, — знак принадлежности к воинам, мелодично звякнули. Кому надо — услышали. — Господин, пройдите в дом, хозяин ждет вас. О коне и вещах не беспокойтесь. Я кивнул и пошел вслед за говорившим. По тому, как перед ним расступались, — впереди шел старший служка.

В небольшой комнате горело несколько светильников. Во главе стола сидел кряжистый воин, из тех, для кого доспехи были второй кожей, без которой они чувствовали себя раздетыми. — Я воин Ягды, — представился он первым. — Я воин Свен, — представился я. Он, на правах хозяина указал мне на стул напротив себя и тут же поднял руку. Повинуясь его жесту передо мной стала появляться снедь. — Пока готовят воду и купальню, перекуси Свен, а заодно расскажи, что произошло и как получилось, что шесть моих доверенных служек не смогли защитить дочь, а ты в одиночку её отбил у разбойников? В щеке кольнуло. И здесь спокойно поесть не дадут. Навь. Я резко развернулся и показав пальцем на одного из слуг, что только что вошел и встал возле стены, произнес:- Не вздумай даже шевельнуться, если хочешь быстрой смерти. Потом подошел к нему и распорол его рубаху с левого бока. Бледный слуга стоял ни жив, не мертв. Под его подмышкой ясно был различим знак Нави. — Спроси у него Ягды, откуда разбойники — Навь знали о твоей дочери, когда она будет возвращаться и что будет везти с собой, где будет ночевать и сколько служек её будет сопровождать.

Я вновь уселся за стол и принялся дальше есть, все таки голод плохой помощник для поддержания разговора. Ягды вышел и пока я насыщался отсутствовал. Я с сожалением оглядел опустевший стол. Даже поесть толком не дали. Видимо поняв о чем я сейчас подумал, один из служек, что стоял в дверях произнес:- Это перекус господин, после того, как вы приведете себя в порядок, будет настоящий ужин, там и покушаете как следует. Пойдем те я вас провожу в вашу комнату, а потом в купальню. В комнате я нашел свои седельные сумки, а также свою безрукавку. Дал неслышную команду кхору посмотреть, что здесь и как. Он исчез, а через мгновение появился и ткнулся своим носом. Значит Навь была не одна. — Молодец, белый, молодец, — и я потрепал его по холке. Наверное со стороны это выглядит странно, человек разговаривает сам с собой и делает какие то жесты в воздухе, словно кого то поглаживает. Взяв чистое белье я вышел из комнаты и направился в купальню.

Как же бывает приятно после долгих дней путешествия и ополаскивания в ручьях и речушках, вновь залезть в теплую воду и по настоящему, щелочным камнем, смыть с себя грязь и пот. От удовольствия я закрыл глаза, придаваясь приятному чувству расслабленности. Чьи то умелые руки стали растирать мне плечи и спину. — Эх, хорошо то как, — произнес я. — Я рада, что господину нравится, — раздался молодой женский голос. — Все, спасибо милая, дальше я сам. — У господина на спине несколько шрамов, я могу их размять… — Спасибо, не надо, иди, иди, дальше я сам. — Столько разбойников положил, а такой стеснительный, — и я услышал топот босых ног и легкий смешок. Понежившись ещё немного и ополоснувшись теплой и чистой водой, я ещё немного посидел закутавшись в холстину, потом переоделся в чистое белье, а грязное уже оказывается унесли. Как только я полностью оделся, вышел из купальни. Тут же от стены отделился служка, что по всей видимости ждал меня,(а может быть страж?) и я пошел в его сопровождении в знакомую мне уже комнату.

Там уже горело несколько свечей и светильников, и было значительно светлее. Ягды уже сидел за столом. Меня ждали и хозяин и накрытый стол. — В конюшне нашли конюха с разорванным горлом, на нем тоже был знак Нави, — нейтральным голосом произнес он. Я равнодушно кивнул головой, — Больше Нави в поместье нет. Ягды тоже понимающе кивнул головой. — Какие планы Свен? Что намерен завтра делать? — Да вот думаю с тобой завтра Ягды проехаться к тому месту и поискать схрон с разбойничьими вещами. Сегодня мне не досуг был. — Я сам хотел просить тебя об этом. А дальше что думаешь делать? — Мой путь лежит к башне восточного стража, надо с ним пообщаться, посмотреть, что и как тут у вас, может быть помочь в чем. Ягды кивнул головой, — Понимаю,… белый. — Белый, — легко согласился я. — Тогда понятно, почему один всех положил, сколько их там было? — Точно не скажу, но что то около сотни. Это Навье гнездо, от туда они ходили грабить. Если было гнездо, значит к чему то готовились, вот я и проверю. Да и ты Ягды будь наготове. Мало ли что. — Спасибо, что предупредил, и особый поклон за то, что дочь вырвал из их рук. Он тяжело встал и поклонился мне до земли. — Да не за что, воин, это моя работа. — Свен, а ты женат? Я уже привык к подобным вопросам, мне их часто задавали. — И женат, на дочери лорда Страха и, — тут я немного замялся, — и второй раз наверное женат. И обе вот, вот должны родить сыновей.

— Жен то своих наверное спрятал? — Да не без этого. Где первая не знаю, а вторая под присмотром северного стража в крепости "Последняя застава", слыхал наверное? — Слыхал, и про то, как какой то белый ворота Нави там свернул и в одиночку нападение отбил, слухами земля полнится, а хорошие вести быстро распространяются. Я пожал плечами, продолжая уплетать яичницу. — Извини, Ягды, весь день во рту крошки не было. Он терпеливо ждал, пока я ел. Когда мой живот стал набитым как полный бурдюк, я откинулся на спинку стула. — Свен, а ты не мог бы по окрестным деревням и селам поездить? Ну посмотреть, что и как там? — Отчего же не поездить и не посмотреть. Пару служек дашь, чтоб было кому на стол накрыть, да костер поддержать, пока я бездельничать буду. — Да я уж вижу, какой ты бездельник, конечно дам, даже больше. — Больше не надо, привлечет внимание, а так мало ли куда сынок богатый едет в сопровождении, может ещё и разбойников пощиплем. Сам говорил, что они у вас тут озоруют. Я непритворно зевнул.

— Вот и договорились, а теперь отдыхай. Девку на ночь прислать? — Нет, спать буду, да и ты наверняка знаешь, Ягды, что родить от меня только предназначенная может, а вот как их жрецы находят и отбирают, я не знаю. — Ну это я так на всякий случай спросил. — Я так и понял. Тяжело встав из за стола, — вот наелся, я в сопровождении служки пошел в свою комнату. — Ночью ко мне в комнату лучше не входить, даже с лучшими намерениями, сторож у меня очень суровый, сначала убивает всех незнакомых, а потом разбирается, кто и зачем вошел. Служка побледнел и заверил, что всех предупредит. — Вот и ладненько, спасибо, что проводил. До утра. Дверь за мной захлопнулась и я с наслаждением сбросил с себя сапоги и одежду и залез под теплое одеяло. Пахло свежим бельем и чем то очень знакомым, но чем, я так и не разобрался, так как заснул практически мгновенно, как только голова коснулась подушки.