Белый туман

19

С крепостной стены было хорошо видно второе село, где по словам главного жреца тоже окапалась Навь. Был виден и узкий мосток, что был переброшен через пропасть, и крепился к толстым канатам. От него на противоположенном берегу вела широкая дорога, что уходила в ущелье и узкая натоптанная тропа, что вела прямо в гору и у её подножия обрывалась. Причем тропой пользовались куда чаще, чем дорогой. Не от туда ли Навь пробиралась в наш мир? Это то мне и предстояло уточнить. Оставив несколько служек на охране крепости, мы с остальными выехали через южные ворота и направились к небольшому селу. В селе царило оживление. Было видно, что Навь чем то встревожена, а когда мы поднялись на небольшой холм, то стало ясно, что село в спешке покидают и через мосток уходят куда то в гору. Мы пришпорили коней, но к сожалению основная часть Нави уже покинула село и перебралась на ту сторону. Тех кто не успел это сделать мы приняли на мечи, нескольких я снял выстрелами из своего лука прямо на мосту.

А в это время вход в гору со страшным скрипом и скрежетом перегородила огромная каменная глыба. Так что пока мы перебрались через мост, перед нами предстала монолитная гора и только утоптанная тропа говорила о том, что здесь когда то был проход. Использовать силу своего лука я пока не собирался. Для меня было более важным попытаться проникнуть во внутрь и узнать, что там. А вдруг там дверь или ворота в Навь? Как это сделать я пока не знал, но предполагал, что Навь обязательно попытается проникнуть в наш мир, хотя бы для того, что бы узнать наши силы и возможности… Очистительный огонь всеблагого радостно взмыл к облакам, выжигая очередную скверну.

Я связался с северным стражем и рассказал ему все. Он посоветовал новому стражу настроиться на кристалл, что должен быть намертво закреплен на открытой площадке, что бы иметь возможность следить за Навью и стать настоящим стражем. Я попросил его тоже самое рассказать Юджину, хотя и не был уверен, что тот так уж горит стать южным стражем. Мною было принято решение вернуться в крепость и наконец то навести там порядок, что мы и сделали.

У входа в башню меня ждал страж с сокрушенным видом:- У самозванца там целый гарем, что мне с ними делать? — Юджин, если ты действительно собираешься стать стражем, то это теперь твое хозяйство и тебе самому принимать решения, мы только гости. — Чистильщик, я стану стражем, но на первых порах мне нужна помощь. — Тогда обращайся за советами к северному или восточному стражам, я там уже побывал и проверил их. Ты настроился на камень, что находится на открытой площадке? — Да, северный брат мне все разъяснил…

Служки в это время по моему приказу вновь собрали всех жителей крепости. В основном это были молодые девушки и женщины, а так же несколько детей. — Я даю вам время до восхода солнца собрать свои вещи и покинуть крепость. Кто этого не сделает, будет казнен. Брать только свои вещи, стража на выходе вас проверит. Конечно казнить их я не собирался, но и эти девицы в крепости южному стражу не были нужны. С понурым видом они стали расходиться по своим комнатам. Веселая и беспечная жизнь для них закончилась. Я не жалел о случившемся и связавшись с белым в столице обрисовал ему ситуацию и попросил все рассказать верховному жрецу, с тем, что бы он прислал сюда младших жрецов и служек в храм.

Собрав всех своих служек я им предложил на выбор: или они остаются здесь и вызывают свои семьи сюда, или возвращаются со мной в столицу. Мнения разделились. Те, кто уже изрядно помотался по белу свету, решили остаться. Спокойная и размеренная жизнь их больше прельщала, чем поиск приключений, а вот молодежь решила возвратиться со мной в Трир. Я посчитал, что для того, что бы укомплектовать хоть на треть гарнизон крепости, сюда понадобиться набрать не менее трех десятков служек, о чем и сообщил белому в столице. Причем набирать просил среди ветеранов и семейных.

В башне стража царил самый настоящий бардак. Девицы суматошно бегали по этажам и собирали вещи. Я посмотрел на них и рявкнул: — Все драгоценности с себя снять, все вещи оставить здесь и вон из башни. При этом я обнажил меч и стал им недвусмысленно покачивать. С визгом, побросав увязанные тюки и узлы на пол, они понеслись мимо меня к двери, а там их встречали служки и придирчиво проверяли, не прихватили ли они чего лишнего. Одна из девиц начала скандалить, что эти кольца и перстни её собственность, я не стал с ней спорить, а приказал прямо у дверей отрубить ей голову. Что и было сделано на глазах всех остальных её подруг. Помогло. У ног служек выросла внушительная кучка драгоценностей, колец и перстней…

На площадке в кресле сидел страж и смотрел в сторону гор. — Я что то не могу понять, с одной стороны я чувствую Навь где то в горах, но точное её местоположение определить не могу. — Это значит, что те, кто сбежал от нас прячутся в пещерах, что имеются в горах. Интересно, сотник знает что нибудь о них? И по моему я, страж, погорячился. Надо хотя бы поварих и кухарок оставить в крепости, а то мы тут с голоду помрем, пока прибудут новые слуги и служки, да и все запасы надо проверить. А все эти драгоценности пойдут на нужды крепости. Вызови сотника и главного жреца к себе. Над крепостью прозвучал гонг било. Вскоре сотник и жрец поднялись в башню на самый верх. Оба уже успели переодеться и привести себя в порядок.

Страж начал их расспрашивать и уточнять, что к чему и как. Разговор затянулся надолго. Я с облегчением узнал, что кухарки и поварихи и не думали покидать крепость с восходом солнца, так как все четверо служили здесь с незапамятных времен, когда сотник был ещё молодым служкой, и мой приказ они просто напросто проигнорировали. Сотник и жрец просили так же оставить в крепости обоих вдов с детьми, жен погибших служек, что бы они за небольшую плату помогали на кухне. Страж посмотрел на меня и разрешил. А я в это время внимательно рассматривал дорогу, что вела в ущелье, ведь Лиза говорила, что у них и на юге тоже имеется станция. Хорошо было бы её найти.

Вечер подкрался незаметно. После плотного ужина совмещенного с обедом, предупредив стража и белых, я в гордом одиночестве отправился через мосток к подножью горы. Во первых хотелось побыть в одиночестве и подумать о своих дальнейших шагах, во вторых я не терял надежды, что Навь, после охватившей её паники, попытается разведать, что твориться в крепости и её окрестностях, а в третьих был шанс, что кто то из Нави уцелел и попытается пробраться к своим. Надо было только подождать, правда сколько, я даже не представлял. Я разместился с "комфортом" шагах в 10 от закрытого входа в таком месте, что мог наблюдать и за дорогой и за тропой. Нагревшиеся за день камни приятно грели спину, но я знал, что через некоторое время они перестанут отдавать тепло, а наоборот, начнут тянуть его из меня.

Взошел маленький серп луны. Света много он не давал, но глядя на него становилось спокойнее. Вскоре послышались осторожные шаги, но раздавались они со стороны сгоревшей деревни, а тихий скрип мостовых досок явно говорил, что человек пробирается с большой осторожностью. Я приготовился. Лук с наложенной стрелой был под рукой, а вот меч я обнажать не стал, боясь, что его блеск может выдать меня. Неясная тень подошла к загораживающему камню и наклонилась к земле. Я видел, что в руке у женщины оказался небольшой кусок скалы. А в том, что это была женщина, я уже не сомневался. Несколько раз, с неравномерными паузами она ударила по глыбе. Потом ещё раз повторила свои удары. Я уловил их ритм, и мог пожалуй попробовать повторить их. Но запирающийся камень не открылся, а вместо этого где то наверху раздался недовольный голос. Он исходил прямо из каменной стены:- Ну что тебе? Господин же предупреждал, что бы дня два три никто не приходил сюда, пока в крепости все не успокоиться. Женщина торопливо ответила:- Нас всех выгнали из крепости, тех кто останется после восхода солнца будут казнены. — Жди, я сообщу новость господину.

Прошло немало времени, прежде чем с верху раздался уже другой голос, более властный, но и более недовольный: — Рассказывай Марица. — Господин, тот страшный седой приказал всем женщинам до рассвета покинуть крепость, тех кто останется, казнят. — Ну это ты преувеличиваешь, так просто белые людей не убивают, а на тебе ведь нет нашего знака, так что бояться нечего. — Господин, вы не знаете, но он при всех приказал отрубить голову Фесте, за то, что она отказалась снимать со своих рук драгоценности, что ей подарил прежний страж. И ей тут же отрубили голову. Он не знает пощады. Все бывшие служки крепости и храмовые повешены по его приказу на стенах. Главный жрец и его сын живьем сожжены на площади перед башней. Мне страшно господин. Я хочу принять печать и присоединиться к вам. Наверху надолго замолчали.

— Нет, Марица, попытайся остаться в крепости, скажись больной, а уж если не получится, то завтра ночью в это же время приходи сюда, что нибудь придумаем. Но главное, — остаться в крепости. Вот тебе задаток, — и я услышал, как к ногам женщины что то упало, коротко звякнув. — Если в крепости не сможешь остаться, то задаток вернешь. А теперь иди, и будь осторожна. Белые очень хитрые. Женщина ещё немного потопталась, потом повернулась и пошла назад в сторону моста. Бесшумно, совершенно неожиданно для меня, запирающий камень отъехал в сторону, в проходе показались два человека. Они продолжали свой разговор, начатый ещё в пещере, — изнасилуешь и убьешь её возле стен крепости и не раньше, да не забудь забрать деньги. Пусть все женщины видят, что белые творят. Главное, что бы она не кричала. — Не волнуйтесь господин, не впервой. Её труп будет валяться аккурат шагах в десяти от ворот, с распоротым животом, — и он коротко хохотнул.

— Вернуться должен до рассвета, тебя будут ждать. Если все будет в порядке, меня не беспокоить. Камень так же бесшумно встал на свое место, а Навь быстро пошла в сторону деревни, догоняя женщину. Первой моей мыслью было последовать за ним и не дать ему убить женщину, но потом я эту мысль от себя отогнал. Собаке собачья смерть. А вот подождать палача здесь и вместо него проникнуть во внутрь и уже там на месте разобраться с оставшейся Навью, — это заманчиво. Так я и решил поступить. Потянулось долгое, томительное ожидание. Я связался с южным стражем и рассказал ему о своем плане, предупредил, что бы белые были наготове, я попытаюсь открыть проход, но чтоб они ни в коем случае не трогали Навь, а самое главное не вспугнули его.

Уже перед самым рассветом я услышал торопливые шаги. Палач возвращался. Я приготовился. К моему удивлению он не стал отстукивать по камню, а довольно громко крикнул:- Открывайте засони, я вернулся. Сверху раздался недовольный голос:- Это ты, что ли Крот? — Я, я, открывайте, а то рассвет скоро. Пока шла эта перебранка я подобрался к Кроту поближе, на расстояние одного броска. Мой план был прост: как только откроется камень, в проход послать кхора, а самому убить палача и оставить "дверь" открытой для белых. Так я и сделал. Дверь неожиданно раскрылась, кхор метнулся туда, а мой нож с легким чмоком вошел в висок Крота по самую рукоятку. Подхватив его падающее тело, я осторожно положил его у входа, а сам вошел в пещеру с уже обнаженным мечом. Две Нави с разорванным горлом распластались на деревянном помосте, что находился прямо над проходом.

Вскоре послышались шаги и три белых воина появились возле меня. — Не шуметь, действовать предельно осторожно, чем позже нас обнаружат, тем больше Нави мы уничтожим. И мы пошли по вырубленному в толще горы коридору. Шагов через пятьдесят стали попадаться занавешенные какими то тряпками проходы — двери. Это были небольшие комнатки, в которых при свете чадящих светильников спали от 3 до 5 человек прямо на полу. Белые действовали расторопно и скоро. Было тихо, ни одна Навь даже не смогла подать голоса и это радовало. Вскоре коридор привел нас в небольшую пещеру, посредине которой мерцая разноцветными огоньками стояли два столба. Перед ними находились мужчина и женщина. Я сделал знак белым остановиться и приготовил лук.

— Все готово к перемещению, мой господин, можно поднимать мясо. — Не торопись радость моя, из Нави ещё не пришел условный знак, что они готовы к перемещению. Вскоре между столбами заклубился белый туман, который становился все плотнее и плотнее. Отдельные его клубы вырывались между столбами в пещеру, но быстро таяли. Вот теперь можно и поднимать, как ты сказала, мясо? Женщина засмеялась, — Навь будет довольна и вновь одарит нас…

Я стал быстро, стрелу за стрелой, стрелять в белый туман, от туда раздался громоподобный рев. Затем оттянув тетиву до уха я выстрелил в одну из колонн. Она с громким шумом разлетелась на куски. Огоньки погасли, а каменные осколки посекли и господина и его радость. Мы вышли из прохода. За этой пещерой были голые стены. Но памятуя как искусно был сделан запорный камень я приказал белым внимательно осмотреть все стены и даже простукать их рукоятками мечей. Пока они этим занимались, я подошел к Нави. Возле моих ног повизгивая крутился кхор. Еще ничего не понимая, я на всякий случай дал ему команду убить Навь и он тут же исчез.

Носком сапога я перевернул мужчину, он был мертв. Осколок столба пробил ему голову и глубоко застрял в черепе. А вот женщина была ещё жива. Я перевернул и её. Первое, что мне бросилось в глаза, — под её грязной и рваной одеждой серебрился знакомый комбинезон. Я не поверил своим глазам. Она что, с базы? Быстро подойдя к мужчине, я острием меча распорол и его одежду. Такой же комбинезон. Сомнений нет, здесь на южной станции окапалась Навь. Ударом меча я добил женщину и помня о том, что их могут оживить, быстро прочитал очистительную молитву. Огонь всеблагого пожрал их тела, так же как и тела всех тех, кто заснул мертвым сном в своих каменных могилах.

Вскоре подошли белые и доложили, что им ничего обнаружить не удалось, но ведь кхор почувствовал Навь и куда то исчез. Я позвал его. Он вышел из небольшого закутка, который мы даже и не осматривали. Вместе с белыми я подошел к этому месту. Узкий лаз, в который можно было попасть только ползком на коленях, вел вглубь горы. Я пустил вперед кхора и полез за ним. Ползти было неудобно. Меч и лук мешали, но я упорно продвигался вперед. За мной слышалось сопение других белых. Вскоре проход стал расширяться и мы смогли встать в полный рост. Ещё шагов через тридцать стали попадаться трупы с разорванным горлом. Кхор работал. Среди них в основном была простая Навь, но попались и парочка в серебряных комбинезонах.

Я остановился, дождался, когда белые соберутся вокруг меня и взял с них клятву, что ни кому, ни при каких обстоятельствах они не расскажут ничего из того, что увидят здесь. И только после этого мы продолжили свой путь…