Белый туман

20

Мда, наш свадебный пир разительно отличался от тех пиров в нижнем мире, на которых мне приходилось присутствовать. Я связывал это в первую очередь с тем, что за столами преобладали представители прекрасного пола, а мужчин можно было пересчитать по пальцам. От предложенного мне вина я сразу же отказался, заявив, что не пью его из принципиальных соображений, чем тут же заслужил одобрительный взгляд Азоры. Она вино тоже не употребляла. А вот разнообразие блюд на столе меня поразило. Или я был сильно голоден, или были голодными мои глаза. Мне хотелось попробовать все, и сразу, и побольше.

Я старался соблюдать правила хорошего тона, но на вилки большие куски почему то не цеплялись, а мелкие я быстро проглатывал. — Азора, я так не наемся. Блюда меняют слишком быстро, а порции кладут слишком маленькие. — Потерпи немного, сейчас подадут дичь, а её можно есть руками с помощью ножа. И действительно через некоторое время на больших подносах слуги стали разносить небольших кабанчиков, уток и гусей, и даже каких то миниатюрных оленей.

Вот тут то я оторвался по полной. Наевшись, я стал более внимательно смотреть по сторонам, и обратил на одну, странную на мой взгляд особенность. За столом не было пожилых. В моем понятии, — пожилые это те, кому за тридцать, тридцать пять.

— Азора, а что у вас не принято взрослеть, стареть? Куда не посмотрю, везде молодые. — Видишь ли дорогой, достигнув определенного возраста люди верхнего мира перестают стареть, но это не значит, что они не взрослеют. Просто их внешность со временем не меняется. Например вон та девица, в нежно голубом платье, что сидит рядом с молодым человеком, счастлива с ним в браке уже больше семисот лет. Их дочери сейчас стоят глазки и вовсю кокетничают с сэром Реганом. Хотя честно говоря, у нас считается верхом неприличия спрашивать о возрасте.

— А сколько тогда у вас живут? — Как живут, — не поняла вопрос Азора. — Ну продолжительность жизни какая? — А, ты вот о чем. Точно не знаю, но несколько тысячелетий однозначно. — И что, никто не умирает, не болеет? Извини, вопрос задан не подумавши. — Ничего, все в порядке, я уже смирилась со смертью матери. А от болезней у нас действительно не умирают, да и у вас в чертоге, куда уходят все короли, люди живут значительно дольше, чем на земле.

— Ты наелся? — Да. — Тогда мы можем потихоньку сбежать в спальню, а наша "молодежь" будет веселиться и пировать без перерыва несколько дней. Мои, вернее наши подданные устали изображать из себя неподвижные статуи, и теперь будут танцевать до упаду. Обожди, как только мы уйдем, здесь такое начнется… При нас приличия не позволяют. — Ну а мы потом можем встать и придти сюда на танцы? — Нет, не надо портить людям праздник, да и у тебя сегодня был не очень простой день, так что сегодня мы отдыхаем, да и поговорить нам надо в спокойной обстановке, без помех.

Сидящие рядом придворные сделали вид, что не заметили, как мы поднялись и стараясь не привлекать к себе внимания, направились в сторону дверей, что вели в королевскую опочивальню. Хотя я чувствовал, что в спину нам смотрят сотни глаз, и сотни улыбок провожают нас.

— Гарольд, а мне что совсем раздеваться? — Конечно. Я же должен посмотреть, а то вдруг ты какая кривобокая? — Тогда я погашу светильники, я стесняюсь. — А как же я тогда что увижу? — А это твои проблемы…

— Не знаю, и что вы, мужчины, находите в "этом" хорошего? — Азора, а может быть я что то делаю неправильно? Ты бы спросила у этой, своей семисотлетней девицы. — Спрошу, только ей не семьсот, это она столько в браке со своим мужем живет…

— Слушай, может быть хватит, что ж ты такой ненасытный… — Не целуй меня в шею, мне щекотно… Гарольд, ты можешь быть серьезным?… Нам надо с тобой поговорить… Если ты будешь продолжать ко мне приставать, я одену платье и буду спать в нем… Да когда ж ты успокоишься?… Ну наконец то, теперь мы можем поговорить? Да не спи ты…

Утром я чувствовал себя бодрым и жизнерадостным, а у Азоры были синяки под глазами. На мой вопрос о самочувствии, она пожаловалась, что я её заездил…

Завтракали мы в гордом одиночестве, а из парадного зала доносилась приглушенная музыка и дробный топот ног. — Ну теперь то мы можем поговорить спокойно? Нет, сиди там и не приближайся ко мне, а то опять начнешь приставать. Гарольд я серьезно. Я же должна до конца во всем разобраться, это для меня дело чести, да и клятва на мече требует её выполнения. — Хорошо, задавай свои вопросы, только договоримся сразу, как только я на все отвечу, мы пойдем в спальню…

— Что тебе известно о смерти моей матери? — Умерла она довольно неожиданно и драконы в её смерти обвинили друг друга. Цебр сказал, что она была отравлена медленно действующим ядом, что возникает, если делать вино из некоторых ягод с косточками. Ещё он сказал, что Троян не мог простить Клариссе, что она предпочла Цебра ему, и из за этого он может потерять власть над своим миром. Ещё он сказал, что Троян сам собирался жениться на Клариссе и вместе с ней безраздельно править. Разве такое возможно?

— Да, возможно. Моя мать была рождена из дыхания дракона, а не от его плоти и крови, так что родство по духу не препятствует их браку. Понятно. А Троян обвинил Цебра в смерти твоей матери, потому, что тот якобы хотел жениться на Фее, а Кларисса была препятствием для этого. Причем сам Цебр признался, что Фея его дочь и вероятнее всего то же рождена его дыханием.

— Я знаю Фею. Её мужем стал твой брат Зигфрид. — Да. И Цебр сказал, что с заключением этого брака, доступ остальных драконов в их мир закрыт. — Доступ без разрешения обеих супругов закрыт, а это немаловажная оговорка. Так что для Цебра их мир открыт, хотя и потерян.

— Что тебе ещё известно о смерти моей матери? — Ещё Цебр сказал, что Троян заинтересован и в твоей смерти, как старшей в роду и опасается твоей клятвы на мече. А Троян намекнул, что Цебр лишившись своего мира, где стали править Фея и мой брат, приложит все усилия, что бы занять его место. И ещё, меня вот что смущало, — оба дракона настаивали на том, что бы я проник к тебе и поцеловал тебя, и оба говорили, что обязательным условием снятие заклятия является лишение тебя девственности. Только Троян говорил, что жениться на тебе мне не обязательно, а Цебр говорил, что я должен на тебе жениться.

— Почему же ты выбрал предложение Цебра? А я его не выбирал. — Не поняла, ведь ты женился на мне? — Да, женился, но если ты помнишь, то я сначала женился на тебе, и только потом… все остальное. А твои родственники предлагали сначала все остальное, и только потом либо жениться, либо не жениться. — А вот это очень важно, Гарольд, спасибо, ты здорово помог мне. Эти сведения так действительно важны тебе? — Ты даже не представляешь как.

— Хотя честно говоря, мне не понятна мотивация твоего странного поступка? — Какого? — Ну, что ты сначала провел обряд создания семьи, и лишь потом отнес меня в спальню. Кстати, ты был очень груб и мне было больно.

— Ну извини, в подобных делах у меня нет ни какого опыта. А поступил я так согласно традиции нашей семьи. Ведь даже сам факт моего первого поцелуя был уже признанием тебя в качестве моей жены, не говоря уже обо всем остальном. Согласно своду наших правил, которые мы зубрили с самого детства, я, или мои братья, имеют право поцеловать только свою невесту, а все остальное только после свадьбы и только с женой. Что впрочем не мешало мне подглядывать за купающимися фройленами моей матери…

Азора надолго замолчала и задумалась, потом тряхнула головой:- Мне не дает покоя вопрос, кто из драконов использовал в своих целях магов Акапульки, или вернее пытался использовать? — Тут я тебе не помощник. Цебр сказал, что этих магов создал Троян, что бы они вредили людям и использовал их для укрепления своего могущества. Троян сказал, что маги давно вышли из под его контроля и Цебр нанял их, что бы убить и тебя и меня, причем сделать это надо было в процессе совершения обряда создания семьи. Вроде так.

— Сложная задача, но я её решу. — Любовь моя, а почему твои родственники не могут сами действовать напрямую, а используют для этого других? — Древний закон гласит, что зло одного дракона против другого на него же и обратится, но десятикратно усиленное. И такие примеры в нашей истории были, причем очень наглядные. Так что и дед и отец предпочитали действовать опосредовано.

— А это как, опосредовано? — Да очень просто. Нужно быть очень наивным человеком, что бы предположить, что некий торговец на юге, в лавке древностей, совершенно случайно купит меч на продажу, а он окажется волшебным и способным поражать драконов. Потом этот же торговец и опять совершенно случайно соберет караван с тканями и захватит с собой меч. По счастливому стечению обстоятельств некий принц увидит этот меч и захочет его купить в подарок своему брату, который уезжает искать себе жену и трон в другие страны. И в конечном итоге обменяет королевского кречета на это меч и подарит его своему брату перед отъездом.

А в это время некая драконесса, — назовем её условно Фея, совершенно случайно прочитает книгу, в которой в очень увлекательной форме изложена история одного древнего и старинного рода драконоборцев, а волшебное зеркало, которым она пользуется, опять таки совершенно случайно покажет ей представителя этого рода, назовем его Зигфридом, который как раз отправляется искать себе жену и трон. Фея естественно влюбится в Зигфрида, а так как её благосклонности добивается так же некий дракон, которого мы назовем Цебр, — то налицо противостояние двух самцов. Естественно, что Зигфрид тоже влюбится в Фею и свой первый поцелуй подарит именно ей.

Дальнейшее представить несложно. Домогательства дракона, праведный гнев Зигфрида, волшебный меч и драконоборец. Исход предрешен. Только Цебр мог предположить подобное развитие событий, иначе он не был бы драконом и в битве участвовал его истинный образ, а не сам дракон. Зигфрид победил. Молодожены счастливы, ждут пополнения в семье, но и дракон уцелел и изложил им свою версию событий, в которой некто, назовем его драконом Трояном имеет весьма нехорошую репутацию. В результате Зигфрид передает в подарок своему младшему брату совсем непростой меч, заряженный под конкретного дракона, а заодно, и это может быть случайностью, заряженного против неких черных магов, что имеют, или имели отношение к этому конкретному дракону. Вот это, Гарольд, называется опосредованным участием.

Правда ни Цебр, ни Троян не принимали во внимание некоего принца, которого зовут Гарольд, и который действовал практически всегда вопреки всем их расчетам и поступал не по подсказкам, которые ему постоянно навязывались в той или иной форме, а по своему разумению и велению сердца. Вот ты мне можешь объяснить, почему ты ввязался в эту авантюру под названием "закрытый замок"? Ведь достоверно о его существовании ничего не было известно. Так некие легенды. И почему не отступил, когда твоей жизни стала угрожать опасность?

— Ну не знаю, Азора. Сейчас я бы назвал тебе сотню причин, почему я поступил именно так, а не иначе. А тогда, — наверное дурость, упрямство, желание доказать самому себе, что и я чего то стою в этой жизни. А самое главное, — тут я хитро взглянул на неё, — я знал, что в конце пути меня ожидает громаднейший приз, ради которого стоило рискнуть всем, включая и свою жизнь.

Под эту тираду, я подошел к Азоре, подхватил её на руки и со смехом понес в спальню… — Нет, ты неисправим, а ещё король всего верхнего мира. Мальчишка. И не вздумай целовать меня в шею, мне щекотно…

А в это время два дракона сидели на одиноко стоящей в море скале и мирно вели беседу о превратностях судьбы и беззлобно спорили, кто родиться у Азоры первым, — мальчик или девочка, и чья кровь окажется старше…

И в это же самое время над королевством Феи и Зигфрида сгущались тучи, но они об этом не догадывались, но это уже другая история…